«Шериф» и «палач»

У Дейзи кошмарный синяк под глазом, сломанный нос с засохшей кровью и меховая шапка, которая греет явно лучше, чем его собственная шляпа. Дейзи выглядит подозрительно человеком для особо опасной преступницы, она смотрит, скорее, как опытная портовая шлюха. Ухмыляется, сыплет насмешливой пулеметной очередью Гатлинга и чуть ли не радостно подставляет лицо, когда Джон Рут заносит руку-ногу-или-чем-ему-привычнее. В общем и целом, Дейзи ему нравится. Будущему шерифу не следует расплескиваться разговорами о гуманности, кто знает, скольких ещё Вешатель захочет при нем обналичить. Впрочем, даже он, а точнее, только он, кажется, подмечает, что это все немного странно. Дейзи ехала на собственные похороны донельзя довольной, пусть и слегка потрепанной. Она выглядела вполне нормальной, если такое слово к ней вообще применимо, а потому Мэнникс действительно не понимал, как можно быть такой ангельски спокойной. Джон Рут умеет уговаривать людей? Возможно. Когда Крис прошелся взглядом по собственным заледеневшим рукам, ему на мгновение подумалось, что за теплую меховую шапку в лютый мороз он бы и сам совершил что-нибудь зверское. Да уж, ну и омерзительная же у них компания собралась. Однако грех жаловаться на недостатки тех, кто фактически спас тебе жизнь. И совсем не важно то, что ими двигало лишь желание поскорее избавиться от добычи. Домик в богом забытом местечке кажется самым настоящим раем, дверь в который выбивается с полноги, а после с невероятным усилием заколачивается обратно. Крис впивается продрогшими пальцами в одеяло и сосредоточенно стучит зубами. Омерзительная компания увеличивает свою концентрацию на целого палача в котелке.  Назвавшийся Мобреем улыбается политиком, однако смотрит так, что Мэнникс вздрагивает и чувствует, что ладони под перчатками леденеют в тепле. Освальдо одаривает его самым нежным взглядом серийного убийцы и словно обещает быть рядом в час, когда шериф сорвется, чтобы быстро и максимально бесстрастно выполнить свою работу.  Крис отчаянно мерзнет от одной только мысли, насколько часто им придётся пересекаться. Кажется, даже возможную жену он будет видеть реже. Так стоит ли разделять обязанности? Внимательный взгляд англичанина не просверливает в нем аккуратную и вульгарную револьверную дырку, напротив, осторожно, но уверенно и умело натягивает на шею петлю и медленно, стремясь растянуть удовольствие, затягивает, перекрывая доступ к воздуху. Крис опирается о стол дрожащей рукой и нервно дышит, шумно и изо всех сил, стремясь доказать, что все ещё жив. По лицу Мобрея скользит практически неуловимая, мимолетная тень улыбки, от которой шериф окончательно замерзает и позорно сбегает к чайнику. Когда Мэнникс трясется, спрятавшись гусеницей в кокон из одеяла, а после нарочито громко потягивает отвратительного качества пойло, Освальдо улыбается подрагивающими губами так, как улыбается любой англичанин, изъявивший желание заговорить о погоде. Погодите, он что, заигрывает? Крис напряжённо прячет лицо в чашку, уже почти жалея скромной частью себя, что нашел наглость попросить «джентльменов» и «даму» потесниться. Уоррен нагло лжет, Уоррен говорит ужасные вещи и доводит несчастного старика до смерти. Шериф поджимает губы и отводит взгляд. Самооборона, говорите? Рут хлещет кофе, добреет и даже разрешает своей пленной поиграть на гитаре. Мэнникс, кажется, вновь единственный подмечает, что здесь, в этой богом забытой глуши, собрались сплошные артисты. Крис снова мерзнет, а потому наливает новую порцию и себе. Его палач буквально вперивается в него глазами и будто бы даже виновато и печально смотрит на своего шерифа. Это длится всего мгновение, потом Мобрей отводит взгляд и переключает свое внимание на Дейзи, в его глазах, кажется, даже загорается какой-то теплый огонек, но тут же потухает. Мэнникс готов под присягой подтвердить, что ему не показалось. Дейзи смотрит на него. Обводит пустыми темными глазами кружку, проходится по лицу, она определенно напряжена, словно ждет чего-то. И заинтересована. Крис скрипит зубами и в который раз наклоняется к кружке. Едва он соприкасается губами с ободком, Джон Рут начинает блевать кровью. С чувством, с толком, с расстановкой. Ему хочется визжать маленькой впечатлительной девочкой, но он лишь брезгливо отбрасывает от себя посудину с пойлом. Отлично, Вешатель снова спас ему жизнь. Ценой, увы, собственной. Что там было вообще? Кислота? Уоррен среагировал быстрее и приставил к стене всех четверых. Дейзи хохотала на полу, все ещё прикованная к трупу. Его палач (а когда он успел им стать?) даже в таком положении умудрялся тихонько ухмыляться уголками губ да поглядывать со странным напряжением куда-то вниз.  Неужели этот цирк однажды все же закончится? Когда Мэнниксу вручили пистолет, он, не задумываясь, направил его на ковбоя, самого тихого и неприметного, а потому и самого подозрительного. Крис был готов отдать голову на отсечение, что это по вине Гейджа он чуть было не расстался с чудесным ужином и парой литров крови впридачу. Почему Джо просто не отравил еду? Ах да, они же все её ели, а если бы кто-то отказался, то незамедлительно попал бы под подозрение. Когда мексиканец уменьшил концентрацию их омерзительности своей смертью, у стены остались только ковбой и палач. Шерифу до последнего не пришло в голову, что у Дейзи может быть больше одного помощника. Уоррену отстрелили самое дорогое, что у него может быть помимо трёх замерзших трупов. Перестрелка вышла вялой, но болезненной. «Мобрей» прострелил в нем вульгарную дырку, но то ли специально не целился в жизненно важные органы, то ли не смог нормально прицелиться с разворота. Крису повезло больше, Крис попал именно туда, куда хотел. С такой раной этот серийный убийца – в чем уже не было сомнений – обязательно умрет, но при этом у них будет предостаточно времени на разговоры о погоде. Шериф шипел от боли, хромал и пытался выжечь в «палаче» ещё одну дырку практически обиженным взглядом. Не получалось. Он почти смирился с мыслью, что будет убит через повешение этим омерзительным англичанином в котелке, но его разочаровали.  Когда Уоррен застрелил безоружного брата Дейзи, вопли о чести и достоинстве Мэнникс уже давно запихнул куда-то вглубь себя. Тем страннее было услышать их от Дейзи. Крис опять был готов под присягой подтвердить, что, когда Джоди вылез из своего укрытия, Мобрей позволил себе настоящую улыбку, которой одаривают доброго друга. Эта улыбка, впрочем, слезла с его лица кожей, политой серной кислотой. Дейзи начала верещать пуще прежнего. А через мгновение – запугивать и торговаться. Что, впрочем, выглядело довольно забавно: истекающий кровью Мобрей, прикованная к трупу женщина с перекошенным грязным лицом, бесящий одним своим видом ковбой и якобы ждущая где-то там угроза. Мэнникс бы забрал своего «палача» живым, даже даровал ему пожизненное в местной тюрьме и приходил бы раз в неделю полюбоваться на него. Этот насмешливый взгляд медленно умирающего серийного убийцы невероятно отрезвлял. Но труп... зачем ему дорогущий вонючий мешок костей, который ещё и дотащить надо? Да и потом, эта мразь прекрасно видела, что Крис собирается отравиться и не помешала ему. С какой стати он должен ей верить? Последний вдох Освальдо-или-как-там-его-звали-на-самом-деле будто втянул в себя все самое противное и сделал концентрацию омерзительности практически терпимой. Дейзи сорвалась окончательно и начала путаться в словах, она говорила, говорила, говорила, плевалась бессвязной пулеметной очередью слов, обещала зверскую расправу. Мэнникс потерял сознание. Сквозь завесу боли ему казалось, что над ним стоял абсолютно точно приказавший жить долго «палач» и почти нежно поддевал его щеку дорогим пафосным ботинком. Спустя мгновение Пит – кажется, это было его настоящим именем – опустился на колени рядом, не боясь перепачкать в крови костюм. Почему-то он был чистым и выглядел совершенно новым, а от корявой дырки, подаренной шерифом, не осталось и следа. — Вставай, — серьезно заявил ему серийный убийца и для профилактики похлопал ладонями по лицу. Почему-то они ощущались теплее тех, что «палач» имел при жизни. — Я серьёзно. Не хватало ещё, чтобы мы оба померли в этой дыре. — Мне казалось, ты за другую команду играешь, — прохрипел шериф и пошевелил головой, пытаясь скинуть с лица неестественные руки. — Мертвые не играют, мертвые тихо лежат в кресле и не подают признаков жизни. Вставай, — Освальдо-Пит встал и небрежно рванул его за шею, вытаскивая из обморока. Вовремя. Дейзи пыталась дотянуться до оружия, но он оказался быстрее. Первый и последний свой приговор так и не ставший шерифом Крис читал с желанием поскорее уже отправиться к праотцам.  Призрак «палача» витал где-то рядом, обволакивал своим запахом, будто бы даже шептал что-то своим спокойным голосом на ухо, так что происходящее не казалось чем-то кощунственным. С каждым произнесенным словом Мэнниксу казалось, что на его шее затягивается невидимая петля. Медленно и бесстрастно, будто бы говоря о погоде, Пит, становившийся все больше и больше осязаемым, теребил пальцами веревку, бормотал себе под нос и брезгливо не смотрел в сторону своего мертвого тела.  Уоррен что-то говорил, хрипел, но Крис его уже не слушал. Все громче становилось бормотание «палача», дыхание рвалось, петля все плотнее прилегала к шее, а смерть глазами Пита заинтересованно впивалась в Мэнникса взглядом и то и дело посматривала на часы. Вдруг что-то резко рвануло его вверх, перед Крисом пронеслась пятнистая картинка, а после все резко померкло, и он уронил голову на кровать.