Культурные особенности (Cultural Nuances)

Пломиковый суп это блюдо из Ши'Кахра. Ворику он никогда не нравился. В нем слишком много приправ и он отдает перепревшим h’ma*. Этот суп подавали в столовой Академии Звездного Флота, когда Ворик еще не закончил свою первую неделю там. Человек, подсевший к нему за стол, похвалил его за смелость в отношении еды, когда он заказал себе андорианское блюдо вместо супа. Ворик не стал уточнять, что пломиковый суп для него не роднее супа По**, который ел этот человек. Вулкан это не только Ши'Кахр, так же, как и Земля не только Сан-Франциско. Все знают об этом, и соглашаются, когда он обращает на это внимание. Но в повседневном общении этот нюанс теряется. “Вулканцы не смогут плавать”, — уверенно заявил его однокурсник. Зачем? Их мир — пустыня. После того, как Ворик записался в бассейн, он проинформировал его, что на Вулкане больше одной климатической зоны. В детстве он провел несколько месяцев со своим кланом на южном побережье Зир’Тан, около моря. Они чаще были мокрыми, чем сухими. “Вулканцы не едят мяса”, — с негодованием заявил его знакомый, когда на банкете Ворик взял себе тарелку с жареными насекомыми. На севере Хан-шира, где Ворик родился, насекомые были главным источником протеина. Нет, народы Вулкана больше не едят крупных животных. Чужеземцы понимают это как абсолютное вегетарианство. Это не так. Кто-то из вулканцев ограничивает себя и в растительной пище, кто-то ест беспозвоночных, а кто-то — даже небольших морских млекопитающих. На уроке сравнительной философии на него пялились, когда он не смог перечислить неосновные труды Сурака. Его понимала только другая вулканка, скорее всего из Нал’Шина, если судить по ее внешнему виду и вьющимся волосам. Они встретились глазами на мгновенье, и он увидел ее сочувствие и облегчение от того, что спросили не ее. Сурак важен, но в его голову в детстве вбили сочинения Фрейла и Т’Вак. Они были из Хан-шира, и сыграли большую роль в распространении cthia — того, что так грубо переводят на стандарт Федерации как “логика” — для его клана, чем Сурак. Тем вечером он просмотрел первый том неосновных сочинений Сурака. Как и в двенадцать лет, он посчитал их скучными и необязательными для изучения. Они были написаны для знатных кланов Ши'Кахра. Никто не читает их кроме ученых и Ши'Кахрских школьников. Когда он единственный представитель своего вида, от него ждут, что он станет образцом своего народа. Предсказуемо, но выставляет его в невыгодном свете. Он чувствует себя загнанным в угол, боится, что если ошибется, то подставит всю свою планету. “Я не знал, что вулканцы играют в бильярд.” “Я не знал, что вулканцы любят haja.” Если собеседник уже общался с вулканцами, то вызывает меньше дискомфорта, но, честно говоря, больше неприязни. “Я знал одну вулканку. Она улыбалась моим шуткам. Вроде как.” “Я знал одного вулканца. Он без проблем пил алкоголь.” “Я был знаком с вулканкой. Она была убежденной пацифисткой.” Убежденный пацифизм — это только часть спектра, включающего в себя всех, от маленьких сект, члены которых питаются только теми фруктами, которые падают сами, до тех, кто обучает самым смертоносным боевым искусствам, улучшая навыки с каждым поколением. На Вулкане даже есть подпольные бои. Они незаконно проводятся в пустыне или на складах и в гимназиях в нерабочее время, и их прикрывают организации, которые процветают, подпитываемые жаждой насилия, которая все еще скрывается в сердцах некоторых. На Вулкане четырнадцать основных философских течений, которые, как правило, известны тем, кто посвятил себя изучению философии присоединенных планет. Кроме них существует несколько десятков мелких ответвлений, и все они связаны с сотнями религий и традиций, политикой кланов, индивидуальными идеями и простыми личностными предпочтениями, создающими такую же богатую и разнообразную культуру, как и любая другая в Галактике. На Вояджере два вулканца. Иногда кто-нибудь из его коллег удивляется тому, что они не друзья. У нас нет ничего общего, кроме ушей, думает Ворик. У них нет никаких общих интересов. Их личности абсолютно несовместимы. Они с одной планеты, но их культуры пересекаются только в самых общих моментах. Тувок с другой стороны Вулкана. У него другой родной язык. Все вулканцы кроме нескольких небольших изоляционистских кланов говорят на ши'кахрском, потому что этот язык используется для межпланетной политики, торговли и образования, а те, кто покинул родной мир, говорят на стандарте Федерации, потому что универсальные переводчики примитивны и не передают языковых нюансов. Но есть и язык, на котором они говорят с рождения. В Ши'Кахре его называют lakh nel-dath, язык сердечного ритма. На языке Хан-шира это y'if ab-a, язык чрева матери. Y'if ab-a, думает Ворик, когда тоскует по дому и вспоминает о чем-то успокаивающем, что связано с ним. Он годами не говорил на родном языке. Это малоизвестное наречие, на нем говорит не больше десяти миллионов. Даже в базах данных нет записей о нем. Иногда, когда Ворик один в своей каюте, он говорит на нем вслух, просто чтобы почувствовать слова на языке и убедиться, что все еще помнит их. P'o ra'y w`i'm Vorik-g'ar. Меня зовут Ворик. Ra'y mab Han-shir-'ut. Я из Хан-шира. Но даже с такой практикой, он теперь думает на других языках. На стандарте, когда он на дежурстве, и на ши'кахрском, когда один. Был момент, после унижения во время пон-фарра, когда желание попасть домой почти сломало его. Он пытался уйти в учение cthia. Aelaehih'bili'rem, спокойствие, ускользает от него. Он думает о стадах sharva летом и о запахе старых глиняных горшков на семейной кухне, он хочет домой и его отчаяние по силе подошло к kah, чью интенсивность можно сравнить с самим пон-фарром. Тогда Торрес ставит его в пару с энсин Гар, коротко бросив: “Скажите, если не сможете сработаться с ней.” У Гар темная кожа, взъерошенные белые волосы, и глаза золотисто-зеленого цвета. Она из бывших макки, и ее перевели из безопасников, потому что она полностью провалилась при интеграции в этот отдел, но и инженерный не лучший вариант. У нее нет математической подготовки и инженерного мастерства. Ворик учит ее пользоваться всеми инструментами, с которыми работают инженеры, затем берет с собой как ассистента. Это не самое эффективное использование трудовых ресурсов, зато экономит время, особенно если приходится работать в труднодоступных местах и неудобных положениях, например, держась коленями за ступеньки лестницы и просунув верхнюю часть тела в трубу Джеффри. Они много разговаривают, потому что не так много вещей в плановом техническом обслуживании, которых он не мог бы сделать с закрытыми глазами. Он узнает, что она — найденыш, воспитанная на одной из колоний Федерации, в цепочке приемных семей и приютов, и не знает ни своих родителей, ни вида. Даже ее геном — смесь человека и чего-то неизвестного. Она увлечена изучением культур, вероятно, говорит она, потому, что одна из них может оказаться ее собственной. — Ahm t'nash-veh Shelia Gar, — сказала она однажды утром. Меня зовут Шелия Гар. Ворик поднял бровь и ее лицо стало расстроенным. — Я сказала это неправильно? — Это… можно было понять, — дипломатично ответил Ворик. Интонация совершенно не правильная, как всегда у видов, которые слышат хуже вулканцев и упускают тонкие нюансы. — Передайте мне изолинейный гаечный ключ. — Через минуту он добавил: — Человеку будет проще понимать и говорить на моем родном языке, который используется в регионе Хан-шира. — Научите меня. Он заставляет ее несколько раз повторить фразу: — P'o ra'y w'i'm Sheila Gar-g'ar. — Приемлемо, — говорит Ворик. Даже не смотря на ее сильный акцент, простые слова заставляют его почувствовать необычайное умиротворение, которого последние несколько месяцев не давали даже лекарства. Позже он встречает ее в столовой. — Я попробовала свой вулканский на Тувоке. Он просто странно посмотрел на меня. — Родной язык Тувока… — Ворик понятия не имел, какой у него y'if ab-a. — ...Другой. — Ой. — Энсин тряхнула головой. — Как глупо с моей стороны. Мы говорили на французском в колонии, где я росла. Я много забыла с тех пор, как уехала. Здесь все говорят на стандарте Федерации. Большинство землян не знают ни слова по-французски. — Je m'appelle Ворик. Она широко улыбнулась. — Где вы выучили это? — В Париже. Я знаю только пару слов. — Enchantée! P'o ra'y w'i'm Sheila Gar-g'ar. — R' 'ar th'ek. — Мы живем в мире. Это традиционное приветствие для незнакомца. — R' 'ar th'ek, — повторяет она, и, совершенно нелогично, но дом ощущается не так далеко.