Das Tier

Гет
R
Завершён
71
Пэйринг и персонажи:
Размер:
21 страница, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
71 Нравится 10 Отзывы 12 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста

Сливаются реки, свиваются травы. А я развеян ветрами. Войдет благовещенье в дом к обрученным, и девушки встанут утрами и вышьют сердца свои шелком зеленым. А я развеян ветрами. (Ф. Г. Лорка)

***

Когда девочка открыла глаза, свет факелов показался ей невыносимо ярким. Все ее тело ныло, а голова была наполнена необычайной тишиной – на мгновение Бабетте с ужасом показалось, что она ослепла и оглохла, но постепенно девочка начала различать мирное потрескивание горящего факела, а глаза ее начали привыкать к свету – и, оказалось, он был достаточно тусклым. Бабетта осмотрелась, но так и не смогла понять, где она. Комната была пустой и мрачной; она лежала на каком-то застланном простынью столе в белой чистой одежде. На полу около стола чернел какой-то большой ящик – Бабетта не разглядела, что это такое. Ей стало очень страшно. Девочка попыталась вспомнить, как она здесь оказалась, но ее воспоминания были очень смутными и расплывчатыми. Последние несколько дней она провела в полузабытьи из-за своей болезни – наверно, она была без сознания, когда ее сюда принесли. А где же все? Где ее родители, братья? Бабетта поежилась и свернулась на столе калачиком, как зверек. - Мама! – негромко позвала она, но ее голос откликнулся эхом в пустой комнате. Было очень холодно. Девочка попыталась встать. Чувствовала она себя очень странно – видимо, это последствия болезни. Может, с ней все еще что-то не так. Тогда почему ее бросили здесь? Под единственным факелом в комнате стоял алтарь, украшенный свежими цветами. Он сам бросился в глаза Бабетте, как только она поднялась – скульптура была ей знакома и напоминала солнце. Девочка перевела взгляд на дверь, и только тогда ее настигло озарение, кому принадлежал этот алтарь – Аркею. Он есть только в Зале Мертвых. Бабетта испуганно подскочила со своего страшного ложа, осознав, где находится – несчастная девочка споткнулась на темнеющий в полумраке ящик, и он с грохотом рухнул на каменный пол. Девочка увидела, что это гроб – маленький гроб, сколоченный из свежих досок, как раз по ее росту. Ее хотят похоронить. Бабетта пронзительно вскрикнула, когда эта ужасающая реальность ударила в ее детский мозг. Она съежилась и метнулась к двери – ей хотелось и бежать, и забиться в угол – исчезнуть, испариться из этого страшного места. Выскочив из комнаты, она, тяжело дыша – дыхание вовсе стало даваться ей с трудом – вжалась в угол темного коридора, в котором оказалась. Во всяком случае, в темноте ей было не так пугающе, как рядом с собственным гробом. Все стихло. Бабетта не знала, сколько прошло времени – несколько минут или несколько часов – когда где-то поблизости послышались осторожные шаги. - Кто там может быть? – прошептал дрожащий женский голос. – Аркей, защити нас! - Да ворюги какие-то, чтоб их, ничего святого нет, - прошипел в ответ второй голос, пониже. Люди! Ее спасут! Бабетта, держась за стену, тихонько поднялась. - Мама? – осторожно позвала она. Шаги стихли. - Помогите мне! – воскликнула Бабетта в отчаянии. Из-за угла темного коридора возникли две женские фигуры с факелом – одна держалась за другую и дрожала всем телом. Девочка хорошо разглядела их лица, освещенные близким огнем: одно было перекошено испугом, второе побелело на глазах. - Боги, защитите нас, - выдохнула женщина покрепче, схватившись за кулон на шее. Вторая женщина не шевелилась, только дрожала. Бабетта всхлипнула от отчаяния. Ну что же они стоят? Чего боятся? Девочка шагнула к ним. - Прошу вас, не бросайте меня здесь! Вы знаете мою маму? Вторая женщина начала сползать вниз без сознания. Та, что была сильнее, вздрогнула всем телом и швырнула факел в Бабетту – тот упал у ног девочки, потухнув, а сама женщина бросилась бежать, оставив свою подругу лежать на полу коридора. К глазам Бабетты подступили слезы – она не понимала, что происходит. Нужно было попытаться выбраться отсюда. Дрожа, девочка побрела по темным коридорам прочь, пока наконец не выбралась из подземелий Зала Мертвых. На улице была ночь. В Фолкрите стояло лето, но Бабетта не ощутила тепла, напротив, легкий ветерок заставил ее снова содрогнуться. Заплаканная девочка обошла кладбище и направилась к своему дому, хотя в душе ее мучило страшное предчувствие. Что стало с ее родителями? Как она оказалась в Зале Мертвых? Девочка прошла мимо нескольких домов, как вдруг заметила какие-то встревоженные фигуры неподалеку. - Я говорю вам, - срывающимся голосом визжала женщина, сотрясаясь в рыданиях, – дочь Фриды и Ингвальда поднялась! Она там ходит! Она звала нас! - Что ты городишь, женщина? – отозвался суровый мужской голос. – Позовите Игнвальда, кто-нибудь! Вот ему ты и объяснишь, что его мертвая дочка воскресла. Мертвая. Это жуткое слово резануло по слуху Бабетты, словно ножом. Она притаилась и прислушалась. - Она не воскресла, - страшным голосом ответила рыдающая женщина. – Она стала умертвием! Воцарилась тишина. Из глаз Бабетты слезы текли ручьями. Что все это значит? Как она может быть мертвой, если вот же она – стоит, ходит, слышит и видит! Что это за безумие? Неужели мир рухнул на ее маленькую голову? В разраставшейся толпе слышался неразборчивый шепот. Бабетта выглянула из своего убежища и увидела приближающуюся к собравшимся фигуру отца. Он-то должен знать, что они не правы, он должен ее спасти! Но почему-то испуганная Бабетта все же не решилась выйти вперед. - Ингвальд, - навзрыд протянула женщина, - там твоя дочь! Она встала! Она стояла перед нами точно так же, как и ты сейчас стоишь передо мной! Лицо Ингвальда было темным и глубоко несчастным. Он ничего не ответил, и по толпе снова прокатилась волна взволнованного шепота. - Это случалось и раньше, - вмешалась старуха Гро, самая древняя из ныне живущих жителей Фолкрита. – На моем веку мертвые уже поднимались. Есть только один способ вернуть им покой – кол в сердце. Люди вокруг снова заговорили, но в общем шуме было не разобрать слов. - Она моя дочь, - негромко заявил Ингвальд, и эти слова Бабетта хорошо расслышала. - Ты знаешь, что будет, если этого не сделать, - настаивала старуха. – Я всегда говорила, что сказкам нужно верить, что в мире много неизведанного и страшного. Я предупреждала, что болезнь твоей бедной Бабетты имеет злобную сущность. Я была права – какой-то вампир пил кровь у твоей дочери во сне, значит, где-то есть еще такое создание. Если не упокоить несчастное дитя, она будет творить то же самое вечно. Мир Бабетты крушился с каждым словом старухи Гро. Она сжалась, обхватив колени, и беззвучно зарыдала. Нет, это не может быть правдой! Она никакой не вампир, она не хочет пить кровь – она все та же Бабетта, это все страшная ошибка, они в этом разберутся, они не хотят ее убить по-настоящему. - Нужно спуститься в Зал Мертвых, - сказал кто-то, и в ответ раздались одобрительные возгласы. - Мы просто посмотрим, что там, - строго сказал Ингвальд. – Никаких колов. Но мы должны знать, что точно происходит. Толпа начала разбредаться: кто по домам, кто направился в Зал Мертвых с Инвальдом. Бабетта задрожала. Сейчас они ее не найдут и подумают, что она действительно вампир. Что делать? Девочка не знала, как поступить, поэтому, недолго думая, бросилась к своему дому. Там же должна была находиться ее мама.

***

Вытирая слезы, Бабетта подошла к своему дому и осторожно заглянула в окно. Внутри было темно – по наивности девочка подумала, что все уже спали, поэтому тихонько пробралась внутрь. Может, все это лишь сон? Может, ей стоит лечь обратно в свою постель, спрятаться под одеялом, а наутро родители увидят, что она мирно спит, и только посмеются над этими ночными приключениями? Инстинктивно Бабетта побрела на цыпочках к детской комнате и, приоткрыв дверь, не нашла там своих братьев – только на ее кровати сидела темная фигура, перебирая цветы и тихо всхлипывая. Это была Фрида. - Я надеялась, что ты наденешь белое платье только на свою свадьбу, - прошептала она глухим голосом. – Ты была бы такой красивой, моя единственная девочка! Я бы заплела цветы в твои волосы. Я заплету их тебе. Завтра. Но не для свадьбы. Фрида задрожала. Сердце Бабетты сжалось. - Мама! – воскликнула она и выбежала вперед. – Не плачь! Я здесь! Я жива! Фрида встрепенулась и подскочила. Бабетта никогда не видела такого взгляда, такого страшного испуга на лице человека. Ее несчастная мать, и без того постаревшая на несколько лет за эти пару дней, побелела, как платье Бабетты. Мгновение – и она упала на пол, будто сноп. Девочку затрясло. Она была ее единственной надеждой. Мама никогда бы не позволила причинить Бабетте зло. Дрожа и плача, Бабетта рухнула на колени у бессознательной матери и, принявшись тормошить ее, отчаянно завизжала. Ее крик был бессвязным, хотя девочка пыталась что-то сказать. Однако все испытанное ею горе, весь ужас ее маленького детского сердца не мог быть выражен человеческими словами, и она просто кричала, теряя силы от рыданий. Бабетта даже не заметила, как в дом прибежали какие-то люди; она почти не слышала их криков и разговоров – только свет зажженных факелов сильно защипал болезненные глаза. Фрида так и не пришла в себя, когда кто-то поднял Бабетту на ноги. Она ничего не понимала, но возгласы «чудовище» и «вампир» слышала теперь все четче. Слезы закрывали ей глаза, но девочка смутно рассмотрела освещенные огнем перепуганные лица, и что-то подсказало ей, что нужно бежать, иначе ее убьют – Бабетта встрепенулась, но кто-то держал ее. - Пустите! – завопила она, - и тут же почувствовала тупой удар под грудь. Все стихло. Как в тумане, Бабетта увидела перед собой лицо своего отца. Это его руки нанесли удар и всадили в нее кол – взгляд девочки невольно упал на торчащий из ее груди окровавленный конец страшного орудия, однако боли она не испытала. Какая-то вязкая черная жижа, отдаленно напоминающая кровь, полилась из ее рта. Но Бабетта была жива. Или как называется ее состояние? Испуганно заметавшись, девочка резким движением выдернула кол из своего тела и кинулась в окно. Ее руки были перепачканы собственной кровью, но она не чувствовала ни боли, ни слабости – и бежала в ночь подальше от Фолкрита. Бабетта не знала, сколько прошло времени, когда она споткнулась о какую-то корягу и упала на землю. Несколько минут – а может, и часов – Бабетта беспомощно лежала в зарослях в перепачканном кровью и грязью платье и громко плакала. Ее рыдание перешло в вой, как у зверя. Когда у Бабетты закончились силы, она постепенно стихла. Осмотревшись, она нашла себя лежащей калачиком посреди дремучего Фолкритского леса – она никогда не заходила в нем так далеко. Всхлипнув, Бабетта приподнялась. Было холодно и как-то необычно светло: только сейчас она заметила, что все это время на небе не было луны, и ночь должна была быть темной – однако ее глаза прекрасно ориентировались во мраке, страдая от света факелов. Девочка поднялась и побрела куда-то вперед по лесу, не разбирая дороги. Она была абсолютно разбита. Это было похоже на сон, на самый жуткий кошмар. Когда лес закончился, на пути Бабетты оказалась река, она покорно села на ее берегу и крепко зажмурилась, надеясь, что все-таки проснется. Но этого не случилось. Перед ее глазами мелькали все эти страшные перекошенные ужасом лица – в том числе лицо ее матери. Девочка задрожала от холода. Бабетта опустила взгляд на воду и увидела отражение противоположного берега: только тогда она поняла, что может взглянуть на себя в речной глади и убедиться, так ли страшна. Девочка нагнулась над водой и обомлела. Из реки на нее смотрела Бабетта, но Бабетта мертвая – это было видно по трупной бледности ее губ и кожи, по темным кругам под глазами. Сами же ее глаза стали значительно светлее, чем были, в них было что-то хищное, желтоватое; и светились они, как два тусклых огонька, словно у ночного животного. Девочка застонала от ужаса и разглядела, как увеличились ее зубы, особенно клыки. Бабетта отпрянула от отражения, как от привидения. Она сама была привидением, она мертва! Девочка не успела заплакать снова, потому что медленно светлеющая полоска горизонта помешала ей – Бабетта ощутила странное неприятное чувство, наблюдая за настигшим ее рассветом. Какое-то время она сидела молча, рассматривая горизонт, и вдруг первый луч солнца, поднявшись, больно ударил ей в глаза. Бабетта вскрикнула и бросилась обратно в лес.

***

Путник, закутавшись в плащ с ног до головы, шел по темному лесу совершенно легко и уверенно. Он явно знал эти края настолько, что спокойно бродил по трудно проходимым зарослям древнего леса даже в кромешной тьме – более того, он был явно расслаблен и напевал какую-то песенку, негромко урча. Поблизости что-то треснуло, и мохнатые уши путника, размещенные высоко на голове, повернулись на звук. Это был каджит. Он не испугался – казалось, что именно это он и разыскивал в неприветливом лесу среди ночи – и каджит, продолжая довольно урчать, двинулся на звук, мягко переставляя лапы. Он аккуратно обошел все кочки, безошибочно выбирая путь, и вышел к маленькому озерцу. Звук действительно исходил оттуда. Сидя на самом берегу, девочка в изорванном грязном платье, рыча, вгрызалась в тушку зайца, разрывая его клыками. Каджит, столкнувшись с этим жутким зрелищем, только широко улыбнулся, сморщив большой нос. - Ну наконец-то Ри’Бааша нашел тебя! – радостно произнес он. Девочка подняла на каджита испуганные светящиеся глаза. Бросив на землю свою скудную добычу, она уже хотела кинуться наутек, как звереныш, но незнакомец окликнул ее: - Стой-стой, погоди, милая Бабетта, я не причиню тебе зла. Девочка заколебалась. Откуда каджит знал ее имя? Он вышел вперед, и Бабетта разглядела рыжую шерсть на его улыбающейся морде. В ушах каджита были серьги-кольца, а одеяние его было черным, только плащ имел ярко-красную подкладку. - Не бойся Ри’Бааши, Ри’Бааша хороший с маленькими девочками, особенно когда эти маленькие девочки так несправедливо отвергнуты всеми родными, как ты. Бабетта насупилась. - Ты кто? – осторожно спросила она. – Откуда ты меня знаешь? - Как не знать, все знают, что умершая в Фолкрите девочка восстала на следующую ночь и сбежала в леса. – Улыбка каджита была все такой же милой и дружелюбной. – Все боятся тебя, Бабетта, но не я. Меня зовут Ри’Бааша, и я пришел, чтобы позвать тебя домой. Девочка отступила назад, словно ожидая подвоха. С тех пор, как она бежала из города, прошло несколько страшных месяцев. Чтобы выжить, Бабетта научилась вести себя как зверь – охотится на всяких мелких существ, как птицы и зайцы, чтобы пить их сладкую кровь – эта жуткая жажда не покидала ее даже днем, когда она, прячась от ненавистных солнечных лучей, спала в какой-нибудь маленькой пещерке. Ей всегда было холодно, холодно и невозможно одиноко. И чего от нее может хотеть этот каджит? - У меня нет дома, - грустно ответила Бабетта. - О нет, ты неправа! – возразил Ри’Бааша. – Когда-то и я так считал, но для отверженных всегда найдется приют. Таких, как ты, у нас еще не бывало, это правда, но все когда-то случается в первый раз, - каджит рассмеялся. Бабетта не ответила. Она снова немного попятилась. - Ты слышала о Темном Братстве? – спросил Ри’Бааша. - Нет, - тихо сказала девочка. - Это и есть наш дом. Многие столетия тайное общество принимает в свои объятия всех, кто нуждается в этом. Я обещаю тебе, Бабетта, что мы все станем твоей семьей – я, Ри’Бааша, с удовольствием буду твоей семьей. Девочка ничего не понимала, но ей очень хотелось поверить каджиту. А что, собственно, ей терять? Разве жизнь – ее темная жизнь после смерти – так дорога ей? Бабетта сильно задумалась. - И что вам от меня нужно? – серьезно спросила она. Ри’Бааша засмеялся. - А ты умная девочка! – сказал он, лукаво подмигнув ей. – Видишь ли, Темное Братство выполняет очень грязную работу, за которую не хочет браться никто другой. Мы научим тебя всему, что нужно делать, и, если ты готова трудиться, у тебя все получится. - Какой от меня прок? – сокрушенно спросила Бабетта. - О, у тебя есть все! Даже больше, чем нужно для нашего незамысловатого труда. Но об этом еще рано говорить, всему свое время. Сейчас ты должна выбрать, дорогая Бабетта – новая семья или черный лес. Ри’Бааша улыбнулся и, запахнувшись в плащ, развернулся, направившись в темноту. Он быстро скрылся из вида в серых зарослях, и Бабетта какое-то время стояла в нерешительности, не зная, что ей предпринять. На мгновение ей вспомнилось перепуганное лицо ее матери. Она ей больше не семья. Отец, всадивший кол ей в сердце, ей больше не семья. Она мертвая, ее для них больше нет. Бабетта вздохнула и побежала вслед за каджитом в неизвестность. Ри’Бааша заметил это и радостно заурчал.

***

Жизнь Бабетты в Братстве стала значительно лучше. Ей больше не приходилось прятаться от лучей солнца и диких зверей по сырым норам. Раньше девочка и подозревать не могла о существовании разветвленного подземелья под Фолкритским лесом, а теперь эти мрачные своды с торжественными пугающими витражами стали ее домом. Одна из женщин перешила Бабетте свое платье, и теперь у нее была еще новая чистая одежда. Когда кто-нибудь из членов Братства отправлялся на охоту, ей всегда приносили еще живую добычу – зайца или даже олененка, чтобы Бабетта могла напиться крови. Только мерзнуть девочка не перестала, видимо, это была отметина смерти, от которой уже не избавиться. Только вот Ри’Бааша соврал по поводу «семьи»: все члены Братства, кроме самого каджита, явно опасались ее и предпочитали держаться подальше, и это расстраивало Бабетту. Она видела, с каким отвращением очередной «брат» приносит ей еще трепыхающуюся животину. Только Ри’Бааша, который оказался самым главным в этом месте, относился к ней с некоторой теплотой. - Почему ты грустишь, маленькая Бабетта? – спросил он ее как-то. – Тебе не нравится в нашей семье? - Они мне не семья, - вздохнула девочка. – Они боятся меня. Каджит рассмеялся – в тусклом свете камина его усы забавно затрепыхались. - Они просто не понимают тебя, поэтому да, боятся, - ответил он. Все существо Ри’Бааши выражало покой и умиротворение, будто он всего лишь мягкий пушистый кот. Он искренне нравился Бабетте, хотя она все еще ждала подвоха. - Ри’Бааша тоже был таким, - продолжил он, мечтательно засмотревшись в камин. – Пока не встретил одного вампира. Создание ночи, он был страшен своей неизвестностью. Смерть всегда пугает, в каком бы виде она ни была. Но Ри’Бааша не трус, Ри’Бааша спросил его, каково это - жить после смерти в одиночестве и изгнании. И знаешь, что он ответил мне? Хитрые глаза каджита обратились на Бабетту. - Нет, - простодушно ответила она. - Он засмеялся и сказал Ри’Бааше, что это величайший дар. Каджит смолк. Бабетта размышляла над его словами, но так и не поняла их. - Давай я тебе кое-что покажу! Ри’Бааша встал со своего мягкого кресла и повел Бабетту к самому большому в убежище витражу. Девочка боялась их, хотя испытывала некое мучительное родство со скелетом, который появлялся на каждом изображении – оба они были мертвецами. - Видишь его? – спросил Ри’Бааша, указав на скелет. – Это Ситис, властелин Пустоты, в которой ты уже успела побывать. Никто из нас не удостоился такой чести, никто из нас не вернется оттуда, подобно тебе. Мы все уйдем в Пустоту, а ты продолжишь ходить по этой земле, по этому подземелью и смотреть на эти витражи, пока это все не обратится прахом. - Ри’Бааша коснулся ее под ребрами. – Тебя уже пытались убить, но промахнулись – погибла ли ты от этого? Нет. Тебя очень трудно уничтожить, и это огромный дар. Бабетта опустила голову. - Да зачем он мне, - уныло проговорила она. - Как зачем! – удивился Ри’Бааша. – Ты уже поняла, чем занимается Темное Братство? - Нет. Каджит ласково улыбнулся и потрепал девочку по голове. - Мы служим Ситису, - сказал он, снова показав ей скелет на витраже. – С давних пор были люди, желающие смерти своему ближнему – кто-то из зависти, кто-то из мести, кто-то из ревности. Причины не волнуют нашу семью. Наша семья существует столько же, сколько и желание этих людей. Именно мы помогаем людям осуществить их самые неприглядные мечты. Звериные глаза Бабетты расширились от ужаса. - Вы убиваете? – выдохнула она. Ри’Бааша снова мило улыбнулся, и это показалось Бабетте страшным. - Не бойся, дитя, - сказал он. – В этом нет ничего необычного. Мы научим тебя охотиться – сначала на зверей, а потом, когда ты окрепнешь, найдем тебе добычу получше. Помни, у тебя есть дар. Никто другой не сможет это лучше тебя. Когда Ри’Бааша ушел, Бабетта еще долго стояла перед витражом нового для нее бога.

***

Когда Бабетта стала охотиться сама, ей было позволено выходить из убежища, когда она захочет. Иногда девочка, закутавшись в плотный плащ от солнца, подходила близко к городу и, отыскав укромное место, следила за размеренной жизнью его жителей. Иногда она видела своих родных – ее мать сильно постарела, и на отца была тяжело взглянуть без жалости: сердце Бабетты забилось бы чаще, если бы оно вовсе билось. Братья выросли и возмужали. Бабетта с сожалением глядела на соседскую девочку, с которой часто играла – та уже почти расцвела и стала очень привлекательной для своих лет, а Бабетта так и осталась такой, как прежде. Девочка всегда уходила оттуда расстроенной, но всегда возвращалась. Ри’Бааша еще не давал ей контрактов. Бабетта уже многое умела: она в одиночку охотилась даже на крупных зверей, а также постоянно тренировалась, изучая все известные боевые навыки и овладевая любым оружием, которое была в силах поднять, но улыбчивый каджит уходил от ответа на ее вопросы. Шли дни, проходили месяцы. Наконец настал тот день, когда Ри’Бааша позвал Бабетту к себе. - Я думаю, что время пришло, - с привычной спокойной улыбкой сказал ей Глава Братства. – Твоей первой жертвой будет один человек в Рорикстеде, норд, хозяин таверны. Бабетта разволновалась, но не подала вида. - Я уже могу отправляться? Ри’Бааша кивнул. - Можешь, - ответил он. - Ри’Бааша хочет дать тебе один совет, и запомни его на всю свою долгую жизнь, маленькая Бабетта, так как он пригодится тебе во многих обстоятельствах. Всегда помни, кто ты есть. Девочка задумалась, и ей стало грустно. - Кто я? – огрызнулась она. – Я монстр. Ри’Бааша улыбнулся и ничего ей не ответил. Та ночь была лунной и теплой. Бабетта настигла Рорикстед как раз тогда, когда местные выпивохи уже расходились по домам, и таверна начинала медленно пустеть. Некоторое время она стояла в замешательстве у дверей нужного ей здания, не зная, что делать. Но она должна справиться, она ведь столько готовилась к этому мгновению, а если нет – значит, настало время снова встретиться с Пустотой, на этот раз окончательно. Бабетта закрыла глаза и шагнула в таверну. Яркий свет ударил ей в глаза, и девочка натянула капюшон сильнее. В зале было еще достаточно посетителей, поэтому ее маленькая фигурка была замечена не сразу. Как только покрасневшие глаза Бабетты привыкли к свету, она принялась осторожно осматривать зал и очень скоро нашла хозяина таверны – рослого мужчину с огромными ручищами и запутанной бородой. Девочка сильно занервничала. Спрятавшись в углу зала, пока никто не обратил внимание на ребенка, она скрыла лицо капюшоном и принялась судорожно соображать, что ей теперь делать: как она одолеет взрослого сильного мужчину? Хозяин возвышался над остальными людьми, как колосс. Неужели Ри’Бааша знал об этом, но все равно отправил сюда? Пока Бабетта терялась в мыслях, ее заметила какая-то женщина и подошла ближе. Девочке хотелось вжаться в стену. - Кто ты? – поинтересовалась женщина, всматриваясь в ее лицо. – Я тебя не знаю. Ты заблудилась? Люди видят перед ними только маленькую девочку – что ж, Бабетта и будет только маленькой девочкой. - П-простите, - протянула она. – Я не знаю, куда пропали мои родители, мы ехали в Вайтран, а потом… Бабетта искусно заплакала. Это привлекло всеобщее внимание – девочка еще не знала, что с этим делать, но что-нибудь обязательно получится. Всегда помни, кто ты. - Мне страшно, - хлюпая носом, сказала она собравшимся вокруг людям. – Я зашла сюда, чтобы погреться. Пожалуйста, не прогоняйте меня, мне некуда идти. Женщина, подошедшая к ней первой, сочувственно погладила ее по голове. Среди подвыпивших нордов показался самый крупный с запутанной бородой. - А где твои родители? – громовым голосом спросил хозяин таверны, и все немного притихли – видимо, его опасались даже другие сильные норды. Бабетта вздрогнула. Помни, кто ты! - Я не знаю, - простодушно ответила она, подняв на хозяина таверны большие светлые глаза. – Все, что я помню, как мы ехали в Вайтран. Потом на нас напали разбойники, и очнулась я недалеко отсюда. - Разбойники, говоришь? – Один из мужчин вышел вперед. – И давно это было? - Как только стемнело, - на ходу соврала Бабетта. – Это случилось недалеко, за холмом. - Значит, где-то рядом ошиваются бандиты, - заключил один норд. – Нужно защищать свои дома. Нетрезвое сборище зашумело. - Можно мне пока побыть здесь? – робко спросила Бабетта. – Вдруг мои родители придут сюда. - Мы сами найдем твоих родителей! – громко объявил кто-то совершенно пьяный. – Айда, народ, что это делается, если на честных людей нападают какие-то проходимцы прямо у стен наших домов? А кто следующий? Наши дети тоже будут бродить вот так посреди ночи, не зная, где им приткнуться? Несколько мужчин поддержали пьяного оратора. - Подождите хотя бы утра, - поморщилась женщина, но никто ее не слушал: все начали разбредаться кто куда. Глаза Бабетты загорелись, хоть она и пыталась это скрыть. Как просто ей удалось совершить такой переполох – а все дело лишь в том, что она маленькая девочка. Кто-то из жителей Рорикстеда спешил домой, чтобы запереться на засов и защищать свою семью от несуществующих разбойников, кто-то, попьянее и позадорнее, разгорячившись от речи своего земляка, хватал оружие и мчался куда-то за город выискивать злодеев. В городе поднялась паника. Хозяин таверны, с которого не сводила глаз девочка, покачал головой и вышел на крыльцо. Бабетта прошмыгнула следом. Норд с перепутанной бородой явно не стремился бросаться в гущу событий, как остальные. Он с тоской наблюдал за мечущимися по Рорикстеду факелами и не замечал стоящей рядом маленькой девочки. Их никто не видел, все были слишком заняты или слишком пьяны. Хозяин таверны вздрогнул, когда Бабетта неожиданно обратилась к нему. - Дяденька, что мне делать? – подергав его за рукав, всхлипнула она. Норд выдохнул. - Оставайся пока здесь, потом посмотрим. Бабетта молчала. Ей стало как-то мерзко и горько во рту. Всегда помни, кто ты. - Можно я открою вам тайну? – вдруг негромко сказала она. Норд, до этого внимательно следивший за стихающим переполохом, повернулся к девочке, и она встретила его прямой бесхитростный взгляд. - Что-то случилось? – спросил он. Бабетта подозвала его рукой – еще бы, ей не дотянуться до такого огромного человека. Хозяин подошел ближе и наклонился. Кто ты? Впившись в плоть норда своими цепкими ручонками, как зверь, Бабетта резким движением вонзила клыки в его широкую шею – он коротко вскрикнул, но даже не осознал, что происходит, поэтому не догадался оттолкнуть девочку. Никогда раньше Бабетта не пила человеческой крови, поэтому боялась, что ее зубы не прокусят такую грубую кожу, как у этого свирепого с виду мужчины, однако клыки с легкостью вошли в горло, и девочка с жадностью принялась пить, втягивая в себя большими глотками густую кровь. Крик норда еще больше разбудоражил город. Бабетта слышала приближающиеся шаги и испуганные возгласы, поэтому, быстро достав маленький ножик из-под платья, отцепилась от своей жертвы и полоснула по горлу лезвием – чтобы наверняка исполнить контракт. Кровь брызнула ей в лицо, и огромный человек шумно рухнул на крыльцо. Бабетта кинулась прочь. Она не знала, пытался ли ее кто-нибудь догнать, но вскоре все стихло, и она осталась совершенно одна вдали от города – только тогда Бабетта остановилась и отдышалась. Луна освещала ее окровавленные руки. Бабетта села на землю без сил. Внутри ее трепыхалось какое-то странное чувство: ей было и страшно, и мерзко одновременно, но с другой стороны она не могла не испытывать удовлетворение. Еще никогда она не пила крови слаще. Бабетта горько усмехнулась и поняла, как же прав был Ри’Бааша. В ту ночь ей исполнилось пятнадцать.

***

Ночь была холодной и ветряной. Бабетта, закутавшись в меховой плащ от пронизывающего зимнего ветра, стояла в одиночестве на Фолкритском кладбище у свежей могилы, на кривом камне которой было написано одно слово – «Фрида». - Знаешь, я тебя любила. Слова Бабетты не были никем услышаны. Ее отец умер пару лет назад, братья стали взрослыми мужчинами, и ей было мало дела до них, но до сих пор какой-то смутный трепет вызывало у нее детское слово «мама» - и вот ее тоже больше нет. Наверно, и она любила когда-то Бабетту – пока та не умерла. Неужели любовь прекращается вот так просто? Если человека не стало, значит, можно просто взять и перестать любить его? Бабетте было двадцать два. Она сама не знала, зачем вела счет своим годам, ведь ее внешность десятилетней девочки никак не изменялась. Однако мир не стоял на месте, и эти метаморфозы не позволяли ей забыть о собственном настоящем возрасте. Девочка развернулась и твердо зашагала обратно в убежище. Ри’Бааша еще не спал – он улыбнулся Бабетте, когда увидел ее. - Снова ты ходила на могилу этой женщины, - сказал он ей с улыбкой. – Она не мать тебе больше, уже давно не мать. Мы все твоя семья, Ри’Бааша – твоя семья, а твоя мать – Мать Ночи. Бабетта молча кивнула. Каджит мечтательно замурлыкал и зажмурился. - Скоро нашу семью ждут великие времена, Ри’Бааша чувствует это. – Он потряс в воздухе какой-то бумагой. – Я получил письмо: скоро наше скромное убежище удостоит честью Слышащий. Бабетта искренне удивилась. - Слышащий? Правда? Но разве Слышащий может покидать Мать Ночи? Улыбка Ри’Бааши стала совершенно блаженной. - Он и не покидает. Он привезет ее к нам. Бабетта ощутила трепет. С тех самых пор, как она впервые взглянула на изображение Ситиса и узнала все о Матери Ночи, неживая девочка почувствовала непреодолимую связь со священными традициями Братства. Как же иначе – кому могут быть ближе Смерть и Пустота. - Зачем Слышащему привозить Мать Ночи из Бравила сюда? Именно к нам? - Этого я еще не знаю, - ответил Ри’Бааша. – Он сообщает, что Мать желает этого. Судя по всему, у нее есть какое-то крупное дело здесь, в Скайриме. С тех пор мысль об этом завладела Бабеттой. В тот день все в Братстве было торжественным: Мать Ночи еще ни разу в истории не посещала Скайрим. Ри’Бааша был всем доволен, как всегда; Бабетта взволнована, как маленькая девочка. Пока мужчины Братства затаскивали мрачный железный гроб в убежище, Бабетта смотрела на это с трепетом. - Прекрасно, не правда ли? – улыбнулся ей каджит. - Ри’Бааша так рад, что Бабетта чтит традиции Братства – нет ничего слаще для нашей семьи. Девочка была так поглощена рассматриванием Гроба Матери, который внесли и поставили у самого большого витража Ситиса, что даже не заметила нового в убежище человека. - Ребенок? Серьезно? – услышала она незнакомый голос и смех. Бабетта обернулась: за ее спиной вместе с Ри’Баашей стоял высокий, гибкий, как тростник, данмер. Взглянув на девочку свысока, он снова рассмеялся. Бабетта смутилась. Ри’Бааша похлопал незнакомца по плечу. - Полагаю, наш почтенный Слышащий впервые встречает вампира. Лицо данмера посерьезнело, но ничем не выразило испуга или удивления. Его бровь высокомерно изогнулась. - Я слышал, что у вас можно встретить подобные диковинки, - сказал он каджиту, отвернувшись от Бабетты, словно от вещи. – Но да, встречать еще не доводилось. Надеюсь, она отличается от животного и не станет бросаться на людей во сне? Данмер широко улыбался – но его улыбка не была приятной и дружелюбной, как у Ри’Бааши, напротив, в ней было что-то жестокое, стремительное. Бабетта ощутила, как наполняется гневом. - А вы, должно быть, наш многоуважаемый Слышащий? – сладким голосом вмешалась она, и это заставило данмера обернуться. – Полагаю, не в моих скромных полномочиях сомневаться в решениях возлюбленной Матери, но ваши слова обо мне – вашей сестре – заставляют меня усомниться, не самозванец ли вы. Глаза Слышащего загорелись. - Это почему же? – весело поинтересовался он. Бабетта мило улыбнулась. - Кто, как не Слышащий, должен объединять Семью во всем Тамриэле? Я вынуждена поставить под вопрос эту вашу способность. Данмер, кажется, был доволен тем, что Бабетта пытается его оскорбить, и это разозлило ее еще больше. - Надо же, какая дерзкая девочка, - улыбнулся он. Бабетта покраснела бы, если бы кровь могла прилить к ее щекам. - Я не девочка, - твердо сказала она. – Не верьте своим глазам, вот мой вам совет, брат. И от животного я, полагаю, тоже несколько отличаюсь. Уходя к себе, Бабетта чувствовала разочарование: ей всегда казалось, что Слышащим должен быть кто-то достойный, кто-то сильнее и лучше всех остальных членов Братства – но на деле это был самодовольный наглый данмер. В общем, какой-то обычный человек.

***

Бабетта проводила много времени у Гроба Матери. Какая же ирония – ее настоящая мать умерла так недавно, но в убежище появилась общая Мать всей семьи. Девочка радовалась, что имеет возможность находиться рядом со священными мощами. Она ощущала, что с Матерью Ночи у нее гораздо больше общего, чем с умершей Фридой. Осознав это, Бабетта горько усмехнулась. Она поверила в судьбу, во всех аэдра и даэдра разом – ведь не просто так она оказалась здесь, мертвое покинутое дитя у гроба мертвой матери. Было какое-то стройное колесо судьбы, которое крутил кто-то из богов, потому что все это не может быть случайностью. Все в жизни случается по какой-то причине. Но Бабетта не могла постичь все причины. Возможно, она была еще слишком молода, но куда ей торопиться, ведь впереди целая вечность. Девочка-вампир старалась избегать встреч со Слышащим, поэтому быстро ускользала к себе при его приближении. Однако изредка они все-таки пересекались, обмениваясь колкостями, как при первой встрече: мерзкому данмеру, видимо, нравилось ее дразнить. Он звал Бабетту «зверенышем» и, казалось, был абсолютно беспечен, не занимаясь ничем полезным, однако скоро Ри’Бааша позвал ее к себе, и вид его был необычно мрачен. - Что-то случилось? – поинтересовалась Бабетта, почуяв неладное. - Мне нужно дать тебе задание, - протянул каджит и поморщился. – Оно неприятно, но Ри’Бааша никому больше не может его доверить, поэтому прости, что мой выбор падает на тебя, сестра. Глава Братства впервые назвал ее сестрой – видимо, все это время Ри’Бааша, несмотря на свою мудрость и доброту к Бабетте, видел в ней только маленькую девочку. Как ни крути, а глаза всегда вводят в заблуждение. - Я здесь, чтобы служить, - ответила Бабетта, но почему-то ей стало грустно. – Скажи, что надо делать, и я сделаю. Каджит отвернулся от девочки и покрутил ус. - Мать Ночи поручила нам дело, но оно очень рискованно. Нам нужно убить Архимага Коллегии – ты же понимаешь, Бабетта, что это очень непросто. В нашем скромном Фолкритском Братстве никто не занимается этим ремеслом, и я, честно признаться, мало знаю, как сражаться с магами, тем более такого уровня. Однако у нашего дражайшего Слышащего, как он сам меня уверяет, огонь течет по жилам – ох уж эта горделивая данмерская манера говорить. Он уверен, что одолеет Архимага в одиночку, но я не могу за это ручаться. Бабетта напряглась. Ри’Бааша молчал, и она сама решила вмешаться. - Я должна пойти на задание с ним? - Да, Бабетта, - кивнул каджит. – Не мне объяснять тебе о преданности Братству и Матери. Слышащий – наша главная ценность, без него Мать нема. Мы обязаны защищать его. Бабетта вздохнула. - Хорошо, - сказала она, хотя и не хотела говорить это. – Я буду его защищать. Когда девочка уходила из покоев Главы Братства, он остановил ее. - Помни, кто ты, - напомнил он ей.

***

Бабетта помнила. Слышащий был недоволен тем, что ему навязали в путь кого-то еще: а может, основная причина его злости была в том, что его спутница была девочкой. Бабетта могла себе представить его чувства: настоящее оскорбление для гордеца – получать помощь ребенка. - Не бойся, я не перегрызу тебе горло во сне, - сказала как-то она и рассмеялась – и в этот раз Слышащему не было смешно. Они укрывались от метели в небольшой полутемной пещере. - По-твоему, я должен бояться тебя? – презрительно фыркнул он. – Ты слишком высокого мнения о себе, звереныш. Бабетта прислушалась, как завывал ветер. Уже вечерело, и метель могла продлиться всю ночь. Она утомилась от долгого пути и молчаливой озлобленности своего спутника. Она не знала, что ей предстоит, ведь иметь дело с магами ей раньше тоже не приходилось, а о способностях Слышащего она и вовсе не была осведомлена. Бабетта вздохнула. Какое-то время они просидели в тишине, только ветер тоскливо выл снаружи. Девочка вгляделась в лицо данмера, направленное куда-то вдаль. Лицо Слышащего было худым и вытянутым, скулы так резко проступали на нем в полутьме, что данмер казался высеченным из камня. Его красные глаза были прищурены и сосредоточенны – до этого Бабетта никогда не встречала данмеров, и ей казалось, что в них действительно периодически мелькает какое-то пламя. Он был тревожен и раздражен. Наверняка, он не был так уверен в своих силах, как пытался всем показать. «Вот мальчишка», - подумала Бабетта, и на мгновение ей даже стало жаль его. Она привыкла, что мужчины бесстрашны и непоколебимы, как ее отец, но этот был не таким. - Тебе страшно? – тихо поинтересовалась она, чтобы как-то избавиться от напряженной тишины. Данмер словно вернулся в реальность. - Что? – раздраженно воскликнул он. – Чего я должен бояться? Тебя? Ты совсем из ума выжила за свои годы бессмертия? Бабетта опустила голову: она не это хотела сказать. - Я младше тебя, должна доложить, - тихо ответила она без злобы. – И мне страшно. В этом нет ничего постыдного. Слышащий отмахнулся. Однако, несколько подумав, он спросил: - Чего ты боишься, звереныш? Чего могут бояться бессмертные? Бабетта пожала плечами. - Я не знаю, куда иду, - ответила она, имея в виду их непонятное задание, но данмер подумал о другом. - Мы все не знаем, куда идем, - сказал он, и снова воцарилась тишина.

***

Столица Скайрима показалась Бабетте пугающей. Выросшая в Фолкрите, девочка никогда не бывала в таких больших городах: серые каменные дома росли из обледеневшей земли, прижимаясь друг к другу, словно от холода – но несколько поодаль, через узкий мост от самого города, находилась Коллегия, внушавшая трепет всему Винтерхолду. Бабетта быстро вжилась в роль уличной попрошайки. Некоторые местные норды угощали ее хлебом, а пожилая хозяйка обветшалой ночлежки разрешала ей укрываться у нее от холода и снега. Так проходил день за днем: оказавшись в Винтерхолде, Бабетта и Слышащий приняли решение разделиться, чтобы хорошо изучить город и выработать план. Девочка-вампир не нуждалась в хлебе. По ночам она старалась выскальзывать из города и охотиться в негостеприимных зимних лесах: однако в такую погоду добычи было мало, и Бабетта часто страдала от голода. В городе было много людей, не подозревающих об угрозе со стороны маленькой нищенки: в той же ночлежке, в которой Бабетта периодически коротала холодные ночи, ошивались бродяги разной степени бедности – но девочка сдерживала себя. Не хватало еще, чтобы по городу пошли слухи о вампире, которые в мгновение посеяли бы страшную панику. О Слышащем Бабетта ничего не знала с тех пор, как они расстались у стен города. Она была даже рада этому: свобода устраивала ее намного больше, чем напряженное молчание с ее невеселым язвительным спутником. Однако иногда она задумывалась, все ли с ним в порядке – ведь именно ей Ри’Бааша доверил жизнь Слышащего. Вскоре Бабетта убедилась, что Коллегию в городе презирали и боялись. Члены Коллегии ни разу за время ее пребывания в Винтерхолде не выходили за пределы своего мрачного замка. Хозяйка ночлежки, промышлявшая еще и целебными зельями, обмолвилась как-то, что многие люди попадают туда, но почти никто не выходит. - Как же они там живут тогда? – поинтересовалась Бабетта, наблюдая за тем, как старушка старательно измельчает что-то в своей ветхой ступке. – Откуда у них еда? - Да Шеогорат их знает, - плюнула женщина. – Подай мне, пожалуйста, вон тот корешок. Недавно туда еще один ученик пожаловал, но больше не появлялся. Учеников обычно не выпускают, а вот учителя иногда спускаются к нам, в город – но люди тогда прячутся у себя в домах. Магию здесь не любят, мы простые люди, а магия – это бесовская штука. Время шло, и Бабетта, чтобы втереться в доверие старушки, собирала ей необходимые корни и зимние ягоды – поэтому благодарная хозяйка начала обучать девочку своему ремеслу. Спустя несколько дней, когда Бабетта бродила по лесу в поисках ингредиентов и жертвы, ей встретился высокий человек в расшитой серебром черной хламиде. Когда человек снял капюшон, она узнала Слышащего. - Где ты был? – удивилась Бабетта. - В Коллегии, - спокойно ответил данмер, и девочка заметила по темным кругам под его красными глазами и уставшему тону, что ему задание дается намного труднее. – Я поступил туда учеником и уже смог узнать много нового. Но, увы, ты мне понадобишься. Слышащий явно не хотел произносить эти слова, но выбора, видимо, не было. Бабетта внимательно прислушалась.

***

Ночью, под пронзительным ветром среди скал было непросто отыскать нужный люк, о котором рассказал Слышащий. Бабетте понадобилось несколько часов, но тайный лаз все-таки был найден – он был открыт, как данмер и обещал. Ход был узким и обледеневшим, и про себя Бабетта поблагодарила богов за то, что осталась такой маленькой – неизвестно, как бы в него залез взрослый человек. От самого входа Бабетту вела лежащая на полу тайного хода веревка, поэтому девочка не заблудилась в разветвленный ходах. Постепенно узкий проход, напоминавший дикую пещеру, начал уступать место каменной кладке; ход расширился, и теперь Бабетта действительно ощутила, что находится в Коллегии. В какой-то момент она испугалась, не будет ли здесь ловушек, но вспомнила, что открыл этот люк и оставил веревку Слышащий, значит он точно убрал опасности, если таковые имелись. Видимо, он действительно волшебник, раз смог поступить в Коллегию. Тогда Бабетта впервые ощутила что-то теплое к молодому напыщенному данмеру – сейчас они были заодно, почти как настоящие брат и сестра. Веревка заканчивалась у массивной двери. Когда Бабетта приоткрыла ее, ей в глаза ударил свет: посреди небольшого круглого зала, куда вела эта дверь, светился крупный белый шарик – он просто висел в воздухе, излучая сияние. Бабетта поразилась этой красотой. Она никогда прежде не видела волшебства. «Нашла чему удивляться, глупая, - пожурила себя девочка. – Ты будешь жить вечно, а удивляешься какому-то блестящему шару». Бабетта осторожно прошла внутрь. Отсчитав вторую справа дверь среди нескольких дверей в круглой комнате, она робко постучала в нее. Открыл Слышащий. Ничего не сказав, он распахнул дверь и кивнул, чтобы она вошла. В комнате Слышащего прямо под потолком тоже висел такой шарик, но значительно меньше. Бабетта снова засмотрелась на него. Данмер не обратил на это внимания. Он был очень встревожен, хотя и старался не подавать вида. - Мне нужно, чтобы ты отвлекла его, - рассеянно пробормотал он. – Я должен поразить его до того, как он поймет, в чем дело – и ты идеально подходишь для этого. Бабетта никогда еще не видела Слышащего таким взволнованным. - Он очень силен? – негромко спросила она. Слышащий взглянул на нее своими беспокойными красными глазами и ничего не ответил.

***

Поднимаясь по спиральной лестнице в холодной башне, Бабетта почувствовала, что очень боится. Данмер так и не объяснил ей, каков этот Архимаг и чего стоит опасаться: в сущности, она практически ничего не знала о своем задании. Однако девочка находилась в Коллегии, и это было самым главным. Да и чего ей бояться? Едва ли обычное оружие может причинить ей настоящий вред. Но Бабетта сомневалась, что волшебство Архимага относится к обычному оружию. На мгновение Бабетта остановилась у возникшей на ее пути двери. Слышащий пробирался к другому входу по соседствующей башне, и девочке стало не по себе от этого гнетущего одиночества: рядом с данмером наверняка было бы не так жутко. В нише у двери плавал в воздухе белый огонек, освещая дверь в покои Архимага. Бабетта вздохнула. Ей нужно защищать Слышащего любой ценой. Девочка осторожно открыла дверь. Комната была большой и круглой. В самой ее середине цвел сад, над которым, словно огромные светлячки, кружили магические шарики. Бабетта никогда прежде не видела таких необычных растений; однако, бросив на них беглый взгляд, она принялась шарить глазами по комнате, разыскивая Архимага. Но его видно не было, так как с одной стороны сада находилась стена. Бабетта осторожно проникла в комнату и, прижавшись к стенке, начала медленно двигаться. Слышащий велел ей делать именно так, ведь на полу могли находиться любые ловушки. Когда девочка обогнула сад и заглянула за стену, она рассмотрела кровать и сидящую на ней неподвижную фигуру. Бабетта затрепетала. Эта часть комнаты не освещалась, и стена у сада скрывала кровать от света огоньков, поэтому фигура в длинном ниспадающем одеянии оставалась темной. На миг Бабетте подумалось, не ловушка ли это, ведь фигура совершенно не шевелилась, но спустя какое-то время ее наблюдения человек все-таки повернул голову и уставился куда-то вдаль. Он ее не видел. Бабетта собралась с силами и подошла еще ближе. Казалось, что Архимаг спал в сидячем положении, однако, оказавшись еще ближе к кровати, девочка увидела, что светло-голубые глаза этого человека широко распахнуты. Он был стар, но черты его были приятны и благородны; морщины испещряли худое скуластое лицо вдоль и поперек, а светлые, почти прозрачные глаза почти не имели ресниц, и это создавало очень пугающее впечатление. Архимаг все еще не видел Бабетту. С другой стороны комнаты появилась еще одна темная фигура – Бабетта сначала вздрогнула, так и не поняв, откуда она взялась, но, всмотревшись, узнала Слышащего: тот слабо кивнул Бабетте. Архимаг был окружен, но по-прежнему ничего не видел. Это пугало больше всего. Бабетта вздохнула, но с некоторым смутным предчувствием осознала, что действовать нужно прямо сейчас.

***

- Дяденька, помогите! – жалобно взвизгнула она, и Архимаг очнулся. Старик точно вышел из какого-то транса: он встрепенулся и, вскочив, изумленно уставился на Бабетту. - Помогите! Они убили моих родителей! – с рыданием в голосе восклицала девочка, и в руках ошеломленного Архимага блеснула какая-то вспышка. Кажется, воздух вокруг Архимага стал таким плотным, что было видно, как со стороны Бабетты его закрывает какое-то едва заметное поле. Девочка догадалась, что он пытается защититься от возможной угрозы – но при этом не видит Слышащего – и Бабетта рухнула на колени, заламывая руки. - Спасите! Архимаг еще не успел понять, что происходит и откуда взялась перед ним маленькая девочка, он только произнес «откуда…», как вдруг Бабетта увидела, как из рук Слышащего, стоящего на спиной старика, рождаются молнии. Девочка-вампир замерла: пульсирующие вспышки собирались в руках данмера будто в клубок, нити которого, поблескивая, проходили через все тело Слышащего – Бабетта увидела, как белый свет сверкнул в его красных глазах. Бабетта никогда не видела ничего пугающее и прекраснее. Архимаг, заметив, куда прикован взгляд девочки, быстро развернулся, перенаправляя свой магический щит – клубок молний сорвался с рук Слышащего, и грянул взрыв. Стены задрожали, какие-то полки со склянками попадали вниз. Бабетта перестала понимать, что происходит: ее глаза слепили яркие вспышки. Через мгновение она ощутила необычайное тепло – комната горела. Раздался страшный крик. Он словно вернул Бабетту к жизни – девочка поняла, что им не справиться. Как бы ни был силен Слышащий, Архимаг намного могущественнее. Она должна защищать своего Слышащего. Бабетта ринулась вперед в клубы дыма. Среди пламени она заметила скорчившуюся фигуру данмера – его хламида пылала, и он резкими движениями сбивал огонь. Вторая фигура в длинном одеянии была невредима и ускользала к выходу. Девочка ощутила прилив сил. Бросившись в огонь, она быстрыми прыжками пересекла комнату и вцепилась в одеяние Архимага – тот явно не ожидал нападения ребенка и упал. Бабетта потянулась к его шее, обнажив клыки: старик увидел это, и его голубые глаза наполнились ужасом. Пытаясь оттолкнуть от себя Бабетту, он выпрямил морщинистую руку – его пальцы заблистали новым пламенем, и девочка, не давая ему создать новое заклинание, впилась клыками в его кисть. Архимаг закричал. Бабетта прокусила его руку насквозь и принялась с жадностью пить его кровь. Старик затрясся, пытаясь освободиться – и вдруг другая его рука с нечеловеческой силой отшвырнула Бабетту в сторону. Девочка упала на каменный пол и увидела посреди дыма поднявшуюся фигуру Архимага с кровоточащей рукой. Это был конец. Бабетта закрыла глаза, принимая свою участь: она не могла одолеть Архимага. И вдруг она услышала вскрик старика. Распахнув глаза, девочка увидела, как потоки молний, дрожа и сверкая, поражают тело Архимага. Он кричал; в какое-то мгновение старик полностью засветился, словно горящий мотылек, и молнии прекратились – он упал на пол, обугленный и бездыханный. Бабетта, быстро поднявшись, бросилась к Слышащему. Тот, закрывая лицо руками, сползал на пол. Его одеяние уже не пылало, а пальцы все еще дрожали и поблескивали от созданных ими молний. Бабетта нырнула ему под руку и потянула его к выходу, но Слышащий, кажется, терял сознание. - Нет, давай, вперед! – воскликнула Бабетта в отчаянии. – Осталось чуть-чуть, только помоги мне! Данмер услышал ее и из последних сил ринулся к выходу, опершись на Бабетту.

***

Шум в Коллегии поднялся уже после того, как члены Братства двигались по тайному проходу. Бабетта думала, не переждать ли в нем какое-то время, но о проходе могут знать и другие члены Коллегии, поэтому нужно было торопиться. С одной стороны, внутри Бабетты все ликовало. Подумать только, они справились. Но с другой – Слышащий едва шел. Девочка решила, что нет времени осматривать его раны, поэтому быстро вела его по темному переходу. Зимний воздух подействовал на нее воодушевляюще. На дворе занимался рассвет. Слышащий был совсем плох: он почти падал и за все время не произнес ни слова, пряча лицо одной дрожащей рукой. Посадив его на берегу, девочка решила перевести дух и осмотреть своего спутника. Слышащий, послушно упав на землю, не желал отнимать руку от лица. - Тише, тише, - нежно прошептала Бабетта и снова потянула его за руку, но без толку. – Что с тобой? Слышащий поднял на нее один потухший красный глаз. Когда он опустил затекшую руку, Бабетта ужаснулась: половина его лица была полностью обгоревшей, и второго глаза у него не было вовсе. Ком подобрался к ее горлу. Нужно было что-то делать. Через обуглившуюся кожу просвечивалась кость на скуле. Лицо данмера дымилось, а сам он дрожал – его нужно было срочно спасать. Бабетта чувствовала, что вот-вот заплачет. Быстро встав, она снова принялась поднимать Слышащего, но тот постоянно падал. Он был словно в тумане: Бабетта могла только догадываться, какую страшную боль он испытывал. - Ну же, мой хороший Слышащий, - пролепетала она с дрожью в голосе, - мой добрый бесстрашный Слышащий, давай, помоги мне, сделай еще несколько шажочков. Ты сильный, ты вытерпишь, я знаю человека, который тебе сейчас поможет. Бабетта ощущала невыносимую беспомощность. Однако мало-помалу данмер поднялся и кое-как пошел с ней, спотыкаясь – но Бабетта держала его крепко. …Перепуганная ночным визитом хозяйка ночлежки осторожно приоткрыла дверь, в которую громко и возбужденно стучала девочка. - Бабетта? – мигая, будто не веря своим глазам, спросила старуха. – Что случилось? Кто это с тобой? - Прошу вас, - прошептала девочка, поддерживая еле живого данмера. – Пожалуйста, помогите мне, и я сделаю для вас все, что угодно! Старуха встрепенулась и огляделась. На улице было тихо. - Ладно, заходите, - быстро проговорила она. Хозяйка отвела незваных гостей в самую дальнюю комнату ночлежки и, уложив Слышащего, осмотрела его. - Боги милостивые, кто его так? – вздохнула она. – Где ты вообще его взяла? Он же из Коллегии, верно? - Он мой друг, - произнесла Бабетта. - Да я вижу. – Старуха покачала головой. – Ой и накличешь ты беду на меня, девочка. - Мы уйдем, как только ему станет лучше, - пообещала Бабетта. – Умоляю вас. Никто не узнает. Я не знаю, что с ним сделали эти проклятые волшебники, но без вас он умрет. Бабетта говорила искренне, хоть и не все ее слова были правдой. Она едва сдерживалась, чтобы не заплакать: казалось, что все это очередной страшный сон. Старуха вздохнула. - Неси сюда все мои мази, - сказала она. – Он выживет, не бойся. Когда старуха принялась накладывать какие-то целебные повязки на лицо бессознательного данмера, Бабетта села в углу и заплакала, дрожа всем телом.

***

К ночи Слышащий очнулся. У него начался жар, но он хотя бы пришел в себя. Взглянув затуманенным глазом на Бабетту, он спросил ее, где они находятся. - Не знаю, что вы натворили, но вас наверняка будут искать, - вмешалась старуха. - Мы уйдем, - сказала Бабетта. Глубокой ночью они покинули Винтерхолд. Хозяйка ночлежки, привыкшая к Бабетте, дала им несколько мазей. Бабетта планировала добраться пешком до Виндхельма, а оттуда выехать в Фолкрит – светиться в столице было слишком опасно. Погода была спокойной, небо ясным. По дороге Слышащему стало хуже, и Бабетта укрылась с ним в неглубокой пещере. По забинтованному лицу Слышащего струился пот. Он тяжело дышал – девочка прикладывала снег к его здоровому виску, чтобы уменьшить страдания своего брата, но все было впустую: вскоре Слышащий провалился в бессознательное состояние, бормоча что-то невнятное. Бабетте было страшно. Ей вспоминалась ночь ее смерти, она снова чувствовала себя маленькой, беззащитной и одинокой. Им пришлось пробыть в пещере до утра и только потом продолжить путь. В Виндхельме Бабетта наняла повозку до Фолкрита. Почти всю дорогу Слышащий спал на ее коленях, вздрагивая и шепча неизвестные слова: Бабетта крепко сжимала его руку, словно держа данмера в мире живых. Когда они наконец въехали в Фолкритский лес, Бабетта ощутила облегчение. Она пренебрегла всякой осторожностью и попросила извозчика остановиться посреди леса – как можно ближе к убежищу. Ри’Бааша испугался, увидев Слышащего. Когда остальные братья и сестры подхватили данмера и отвели его в покои, с измученной Бабеттой остался только каджит. Какое-то время он просто смотрел на нее долгим взглядом, и Бабетта не могла понять, что он хочет сказать ей. Девочка-вампир устало убрала волосы за ухо. - Пожалуйста, помогите ему, - сказала она. – Он очень страдает: у меня еще есть целебная мазь, и я могу сделать еще. - Ты молодец, Бабетта, - сказал Ри’Бааша, хотя взгляд его оставался безрадостным. – Конечно, мы позаботимся о нашем дорогом брате, можешь не сомневаться. Тебе нужно отдохнуть. Ты исполнила свой долг, и я горжусь тобой. Бабетта не почувствовала удовлетворения от этой похвалы. Она направилась в свою комнату и забылась мертвым сном.

***

Прошло несколько дней, прежде чем Слышащий окончательно пришел в себя. Его ожоги начали постепенно заживать, и его жизни больше ничего не угрожало. Хотя, конечно, данмер не мог вернуть себе глаз – и страдания оставили на его лице ранние глубокие морщины. Бабетта ухаживала за ним прилежнее всех остальных. Все Братство помогало Слышащему поправиться, но именно Бабетта после их совместного путешествия начала испытывать к нему неведомую ранее теплоту – кроме того, она решила учиться алхимии и дальше, чтобы помогать своим братьям и сестрам. - Скажи правду, звереныш, - уныло сказал ей-то как-то Слышащий, держа в руках маленькое зеркальце, - я теперь совершенно уродлив? Да я и сам вижу, что настоящее чудовище. Бабетта ничего не ответила. Слышащий повернулся к зеркалу обожженной частью лица и поморщился. - Жаль, а мне нравилось мое лицо, - заключил он и бросил зеркальце в сторону. – Ну что ж, буду надеяться, что женщинам нравятся шрамы, как они сами это говорят. Бабетта усмехнулась. - Нравятся, - признала она. Данмер приподнял одну бровь. - Все забываю, что тебе больше двадцати, - сказал он. – Ты была права в нашу первую встречу: глаза лгут. Наверно, лучше не иметь их вообще, чтобы познать истину – я уже наполовину приближен к этому дару. Слышащий становился таким же язвительным, как раньше. Конечно, пережитое сказалось на нем, но Бабетта не могла не улыбаться, слушая речи, которые раньше так ее раздражали. Ее сердце наполнилось нежностью. Поддавшись минутному порыву, Бабетта наклонилась к Слышащему и поцеловала его в лоб – тот опешил. - Звереныш, - наконец ласково произнес он и по-отечески потрепал ее по голове: от этого девочке стало и тепло, и грустно одновременно. Она не поняла, почему.

***

Когда раны Слышащего зажили, и он снова начал вести обычную жизнь, данмер объявил Ри’Бааши, что с ним связывалась Мать и велела возвращаться в Бравил. Бабетта знала, что это произойдет: Архимаг был мертв, значит, дело Слышащего в Скайриме завершено, но она так привязалась к новому брату, что эта новость стала причиной ее тоски. Иногда она заходила к Слышащему безо всякой на то причины: они просто сидели рядом, обсуждали какой-нибудь пустяк, а то и вовсе молчали – в такие моменты Бабетта грустно улыбалась, а потом уходила к себе, не зная, какой повод придумать еще. Данмер теперь носил повязку на месте отсутствующего глаза. Иногда он жаловался девочке на свою изуродованную внешность, превращая это в очередную шутку, но Бабетта видела, что он действительно переживал из-за этого. В ответ на это Бабетта мямлила что-нибудь утешительное или тоже шутила, не зная, как сказать ему, что считает его красивым – более того, теперь его черты стали для нее даже совершеннее, чем раньше. Но какой смысл, он бы все равно не поверил. В день его отъезда было пасмурно. Слышащий решил уехать вечером, чтобы привлекать меньше внимания своей огромной ношей, заколоченной в ящик – Гробом Матери Ночи. Все члены Братства стояли под сенью деревьев у повозки, в которой уже покоился Гроб. Слышащий широко улыбался своей привычной улыбкой. Бабетта тоже пыталась улыбаться, но у нее это плохо выходило. - Я рад знакомству со всеми вами, братья и сестры, - говорил данмер. – Мой друг Ри’Бааша, я благодарю тебя за оказанный прием от имени всего Братства. Вы помогали не только мне, вы помогали Матери и всем нашим братьям и сестрам. - Для нас было честью принимать вас, - поклонился каджит, блаженно улыбаясь и урча. – Если Матери или нашему дорогому Слышащему еще что-то понадобится, мы всегда раскроем перед вами двери нашего скромного убежища. Слышащий усмехнулся. Все остальные тоже говорили теплые слова – все, кроме Бабетты. Данмер заметил это. - А ты, звереныш? – радостно произнес он. – Ты не хочешь мне ничего сказать? Бабетта опустила глаза. - Я буду скучать, - серьезно сказала она. Улыбка Слышащего немного угасла. - Я тоже, Бабетта, - ответил он и протянул ей руку. Девочка взглянула на руку, которую отчаянно сжимала, когда пыталась его спасти, и, шагнув вперед, обняла Слышащего. - Пиши мне, - негромко сказал данмер, погладив ее по голове. – Так и пиши – «величайшему Слышащему в истории Братства, убившего Архимага Джиона». Все засмеялись. Бабетта смахнула выкатившуюся слезу. - Прощайте, братья, - улыбнулся Слышащий. – Прощай, Бабетта. Когда он уехал, все разошлись обратно в убежище. Только Бабетта стояла еще некоторое время, глядя в след уезжающей телеге – она знала, что больше они никогда не увидятся. Слышащий уехал и забрал с собой часть ее души.

***

Бабетта стояла у витража Ситиса. Она все еще не могла познать свою судьбу – что ж, видимо, это не дано даже бессмертным. Размышления Бабетты неизменно возвращали ее к матери, давно умершей Фриде. Девочка-вампир уже не помнила ее лица; в памяти остались лишь детские теплые воспоминания о ее колыбельных песнях, ее запахе и прекраснейшем на земле чувстве защищенности – что еще нужно ребенку? А взрослому что? Разве с возрастом человек перестает нуждаться в этом простом спокойствии, в прекрасном неведении? Так, может быть, не стоит пытаться постигнуть все тайны. Бабетта сама – тайна, немертвая и неживая, находящаяся одновременно в мире живых и под завесой смерти. Ее невеселые мысли прервал Ри’Бааша, тихо подошедший сзади на мягких лапах, но Бабетту было не провести. - Что случилось, Ри’Бааша? – безмятежно спросила она, не оборачиваясь. Ответа не последовало. Каджит никогда не отказывался поговорить с ней, и Бабетта почувствовала неладное. Она обернулась и встретила грустный взгляд старого каджита – его мех был седым, Глава Братства уже давно опирался на трость и не выходил из убежища. Однако все братья и сестры, сменившиеся за эти годы, уважали старого Ри’Баашу и не посягали на его главенство. Встретив беспокойный взгляд Бабетты, каджит виновато опустил глаза. - Что произошло? – встревоженно спросила девочка. - Время идет, Бабетта, - ответил Ри’Бааша. – Ты знаешь. Ты должна всегда помнить, кто ты. Бабетта села на скамью у витража. - Мне написали из Бравила, - продолжил каджит, не поднимая грустных глаз. – Наш многоуважаемый друг и брат Слышащий погиб, выполняя очередной контракт. Внутри Бабетты все перевернулось. - Он уже был немолод, ты же знаешь, - говорил Ри’Бааша. – Конечно, данмеры живут дольше нас, но возраст никого не делает сильнее. Слышащий пал. В Братстве Слышащего больше нет. Мать найдет нового Слышащего, что ей! Бабетта ничего не отвечала. Она молча смотрела в пол. Его-то черты она помнила досконально. Как сейчас, он стоял перед ней и улыбался, с глазом или без, он был для нее самым прекрасным человеком на земле. - Ты не должна любить смертных, - сказал Ри’Бааша, сев с ней рядом. – Помни. Так ничего и не ответив, Бабетта ушла в свою комнатку, и слезы потоком хлынули из ее глаз. Она не выходила весь день.

***

Бабетта стояла у витража Ситиса. Встав на цыпочки, она с благоговением провела маленькой рукой по крышке железного Гроба. Он ничуть не изменился. Бабетта усмехнулась. Удивительно, какие мелкие детали может сохранять память на протяжении нескольких веков. В комнату шумно вломился Хранитель, но Бабетта не сдвинулась с места. - О, моя маленькая сестричка, как ты трепетно относишься к Матери! – радостно воскликнул Цицерон. – Я так рад, что в Братстве еще есть такая преданность нашей милой Мамочке! Бабетта опустила руку. - Мы просто уже встречались раньше. - Правда? – карие глаза Цицерона выразили искреннее удивление. – Расскажи, расскажи, это же так интересно! - Да что там интересного, - усмехнулась Бабетта. – Это было во времена моей юности, еще на заре моей непростительно долгой жизни. Былое не вернешь. - Да, сестра, ты права, мы должны думать о будущем! – Цицерон весело обхватил ее за плечи, и Бабетта рассмеялась. В комнату вошла Астрид, и за ней уныло притащился Арнбьорн – он всем своим видом давал понять, как же не хочет общаться с новоприбывшим Хранителем. - Все хорошо, Бабетта? – осторожно спросила Астрид, заметив, что Цицерон докучает ей. - Все хорошо, - лукаво улыбнулась Бабетта. – Просто нахлынули воспоминания. - Я пойду за своим маслом, - радостно объявил Цицерон. – Мамочку пора натирать. И Хранитель вышел из зала. - Ну скажи, Астрид, за какие преступления я так проклят, что вынужден терпеть этого придурка? – тоскливо прорычал оборотень. - Тише, - шикнула Глава Братства. – Уймись. Я знаю, милый, что тебе неприятно, но терпеть его – наш долг. - Пойдем отсюда, а то он сейчас припрется сюда натирать этот труп, - буркнул Арнбьорн. – Бабетта, ты с нами? - Нет, трупы меня не пугают, - с улыбкой ответила она. Девочка-вампир с тоской посмотрела в след Астрид и ее мужу, но быстро отмахнулась от всех невеселых мыслей. Она снова повернулась к Гробу Матери и открыла его. - Здравствуй, милосердная Матушка, - проговорила она. Бабетта вздохнула. Помни, кто ты - говорил ей давно ушедший Ри’Бааша. Она помнила. А кто же она? Звереныш.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.