Король Драконов

Многие путники приходили в поселение возле притока озера Эйри* не столько за ночлегом, сколько за тем, чтобы послушать басни рассказы местных жителей про драконов, населявших эти края. За кружку эля или сочное жаркое, любой горожанин (а мальчишки - за просто так) мог бесконечно долго рассказывать истории о том, как сражались, сражаются и будут сражаться еще сотни лет драконы, населяющие эти края. Поговаривали, что необыкновенные ящеры однажды упали на землю с небес, изрыгая пламя и сверкая чешуей, словно золотом. Их было много, когда человечество впервые узнало о их существовании и их раса уже тогда была расколота древней враждой. Многие люди считали, что война началась задолго до возникновения этого мира. и уж тем более раньше, чем появились первые люди. Одни драконы были благородны, отважны и мудры. Другие раньше не уступали им в этих качествах , но их разум был омрачен предательством, которое навечно сковало их сердца ненавистью. Одни рассказчики утверждали, что драконов предали боги, другие говорили, что на путь обмана бессмертные существа встали по доброй воле, не совладав со своей гордыней. Так или иначе, Отвергнутые, как их называли в народе, сеяли хаос и смерть повсюду, куда только падала тень от их крыльев. Они были безжалостны, хитры и алчны. В своей безудержной жажде золота, они шли на любые ухищрения и сделки с людьми, но никогда не выполняли своих обещаний. Едва заполучив желаемое, они убивали их, стремясь стереть род людской с лица Земли. Но когда победа казалось была почти в их когтях, против их тирании выступили собратья драконы, вставшие на защиту беспомощных людей. О, сколько чудных легенд можно было услышать за одну лишь кружку эля! Про благородного рыцаря Спайка, сумевшего подружится с драконом, которого звали Оптимус Прайм за его необычайное благородство и терпимость к уступающим ему в мудрости людям. Про отважную Леди Сари, что не уступала в отваге ни благородному мужу, ни самим драконам, и, ходили такие слухи, сама могла обращаться в летающего ящера. Про дракониху, что плела ядовитые сети из награбленного золота, как паук, и отправляла на смерть всех драконов-самцов, что попадались на ее чары, за что и была прозвана Черной Вдовой. Много хороших историй знали местные жители. Говорили даже, что и по сей день ведется война между ними уже не столько за золото, сколько за власть. Но пришедший сегодня путник хотел услышать особенную историю. Его знал только кучерявый юноша по имени Дэниел, чей отец около года назад ушел воевать с драконами далеко в горы. Путники, заезжающие в город лишь ради теплого очага, считали, что его отец сошел с ума, наслушавшись россказней, которыми полнился город. Но старики лишь махали на них рукой, пряча истину в усмешке морщинистых губ и блеске не по возрасту ясных глаз. От Дэниела эти сплетни и клевета отлетали как от стенки горох. Не слушая их, он все так же верил, что однажды его отец вернется с победой и объявит, что больше долине ничего не угрожает. И поэтому именно его, потомка героя не сломленного ни славой, ни клеветой, просят рассказать историю, которую только он может поведать так, что даже последние скептики начинают верить, что эта история когда-то случилась на самом деле. Юноша всегда смущается, когда взгляды собравшихся резко обращаются к нему, стоит Дэниэлу переступить порог местного кабака. Он нервно теребит волосы, прежде чем начать говорить. Но когда грохот кружек и шепот особо неуемных посетителей стихает, юноша начинает рассказывать ту самую, особенную историю. Историю о Мегатроне - Короле Отвергнутых драконов. *** Едва небеса стали багровыми в предвкушении заката, из пещеры, что находилась в горе, напоминающей острие клинка, вышел могучий ящер со сложенными за спиной крыльями. Глаза его были огромны и блестели как рубины. Из ноздрей шел обжигающий жар, хотя дыхание монстра было спокойным и размеренным. Он был настолько тяжел, что при каждом шаге его черные как оникс когти впивались в камень, словно плуг в землю. Вид его внушал страх, но, в то же время, заставлял замереть в восхищении перед этим творением природы. Дракон был не молод, даже по меркам своего народа, но не был он и стар. Широкая, мощная грудь как всегда была гордо расправлена. Острые рога украшали его голову, словно корона, и в поведении его читалось поистине королевское благородство и мудрость. Но была в нем и скрытая агрессия, которая чувствовалась, даже когда он был абсолютно спокоен. Как сейчас. Мегатрон поднял голову к небу, не вытягивая при этом шею, будто заметил что-то не особо важное. Но только он, своими зоркими глазами, мог различить, в редеющих к ночи облаках, стремительную фигуру, чей окрас сливался со, ставшим уже почти пурпурным, небом. Закат бороздил самый ловкий и самый коварный дракон - Хозяин Небес, как его прозвали смертные. Старскрим. Будто подтверждая свое имя, дракон сделал крутое пике и издал протяжный крик, словно раненая птица. Но крылатый змей не был ранен или болен. Нет, он просто возвещал ждавшего его у подножья короля о том, что он возвращается. Возвращается целым и невредимым. Хотя на самом деле, он, конечно знал, что его уже вышли встречать. Король Отверженных не отозвался. Он был зол на отлучившегося из логова без разрешения собрата. Не настолько, чтобы взмыть за ним в небеса и окатить потоком пламени или вцепится в чувствительные крылья клыками. Нет, но и настроения для любезностей у Мегатрона не было. Он молчал, вглядываясь зоркими глазами в закатное зарево. Старскрим описал круг над горой, в которой находилось жилище короля. Будто потерявшись в монотонном пейзаже долины, хотя на самом деле он лишь играл с терпением Мегатрона. Опасная игра, если не знаешь ее правил или недостаточно умен, чтобы вовремя остановится. Пары минут, ушедших на круг, было бы вполне достаточно, чтобы вдоволь наиграться и немедленно приземлиться возле пещеры. Но у Старскрима был свой козырь, позволивший ему еще немного подразнить Мегатрона. Этим козырем являлись его крылья. Крепкие кости покрывала перламутровая чешуя, чуть темнее основного окраса, а перепонки пропускали сквозь себя свет, словно легкая шифоновая ткань, преображая и наполняя лучи новыми красками. За красоту приходилось платить - крылья были самым чувствительным местом во всем теле дракона, но с другой стороны - он никогда не позволял когтям или пасти противника и на метр приблизится к этому произведению искусства. Мегатрон взглянул на свои крылья: они были не раз истерзаны, разорваны, и десятки раз земные маги, вступившие в альянс с Отвергнутыми ради богатства и власти, пытались заживить многочисленные раны на них. Магия людей была несовершенна, и оставшиеся от ее вмешательства рубцы покрывали крылья словно паутина. С другой стороны они не были такими прозрачными, как у Старскрима, поэтому король драконов не обращал на это никакого внимания. Только иногда его раздражали эти отметины, на его сильных крыльях - когда он смотрел, как ловко и грациозно рассекает облака знакомый силуэт и как блестят лучи солнца, преломляясь сквозь радужные перепонки. Те драконы, что защищали людей, поговаривали, не сдерживая усмешки, что Старскрим сохранял свои крылья целыми только благодаря трусости. Но, когда они встречались с ним лично в небе, их чувство юмора угасало, а собственный страх разгорался, словно костер. Но сейчас он никому не внушал ужаса. Зритель был только один, но те чувства, что вызывало у него наблюдение за полетом Старскрима, вряд ли смог бы понять человек. Да и можно ли понять, что происходит с душой существа, прожившего не одно тысячелетие? И вот, вдоволь насладившись свободой и собственным талантом, Хозяин Небес спикировал к пещере за секунду до того, как ее владелец был готов утробно зарычать на зарвавшегося собрата. Старскрим был гораздо легче своего повелителя, но и его когти оставили борозды на вековом камне, когда он приземлился. Дракон почтительно склонил голову к земле, выражая почтение Мегатрону, но продолжал при этом смотреть на него словно сверху вниз. Король Отвергнутых хорошо знал этот взгляд, эту непростительную дерзость. Но и знал он Старскрима так долго, что давно уже перестал обращать на это внимание, изредка лишь обнажая клыки, когда блеск гордыни в алых глазах становился слишком явным. К тому времени солнце уже почти полностью ушло за горизонт, и тепполюбивым ящерам стало не по себе от прохлады. Но прежде, чем вернуться к греющим душу сокровищам, Мегатрон долгим рокотом выразил свое недовольство. Мало кто знает, но между собой драконы используют собственный язык, хотя и в совершенстве владеют людской речью. Сложно было дословно передать, что разгневало Короля Отвергнутых, но суть заключалась в том, что Старскрим посмел без его ведома покинуть логово и, видимо, Мегатрон требовал объяснений. Старскрим не ответил повелителю, а лишь раскрыл пасть, роняя на землю огромный магический кристалл, который никогда не видел никто из людей. И хотя любой король отдал бы свое царство за такую роскошь, Мегатрон лишь прищурился и недовольно взял камень в зубы, рыком приказав хитрецу следовать за ним. Долго шли они по запутанному лабиринту пещеры, в которой потерялся бы самый искусный следопыт, миновали не одну сокровищницу, наполненную золотом и драгоценными камнями, пока наконец не забрались в самую крупную из них. Дно ее было покрыто золотыми украшениями, которые распадались как барханы, едва лапы драконов погружались в них. С потолка свисали мерцающие от наполняющей их магической энергии сталактиты , а в центре пещеры находилось свитое из сотни мечей и доспехов гнездо. Все это были вещи великих воинов и королей, все они хранили в себе память об этих людях, ибо все они являлись магическими артефактами. Неизвестно, сколько жизней было загублено, но то, что хранилось внутри гнезда, внушало гораздо больший ужас. Десятки рубиновых драконьих яиц покоились на дне этого проклятого гнезда. Их мерцающий свет не угасал вот уже год, освещая своды пещеры. Будущая армия, надежда для почти истребленных в войне драконов. Великая тайна, которую никогда не должны раскрыть их более благородные собратья, ведь вряд ли они позволят появиться на свет тем, кто за несколько месяцев может истребить и их самих, и горячо любимых ими людей. Король драконов не спеша приблизился к кладке и положил в её центр принесенный Старскримом камень. Тот блеснул гранями, отразив алый свет скорлупок и начал таять на глазах. Магическая энергия подпитывала силы будущих драконов, хотя внутри самих яиц было все необходимое для их развития. Но дополнительная "пища" была залогом того, что на свет появится меньше слабых особей. Мегатрон повернулся к стоящему за его спиной Старскриму и внимательно посмотрел ему в глаза. Была в них вся та же жажда власти, тот же обман и самодовольство. Но лишь он один озаботился сохранением их вида, когда остальные Отверженные увлеклись вечной борьбой со своими собратьями, за право господствовать на Земле. И только он обладал чутьем, помогавшим находить камни, которые так быстро поглощались детенышами. Возможно, он находил гораздо больше драгоценностей, и в тайне сам поглощал их, дабы увеличить свою силу и однажды свергнуть старого правителя. Но Мегатрон был достаточно мудр, чтобы не пытаться увидеть будущее. Он знал, что оно будет только таким, каким он сам решит его сделать. Земля покроется пламенем, а затем застынет, как лавовые потоки. Человечество исчезнет, а род Отвергнутых воцарится над всеми остальными драконами. И может быть, когда-нибудь Хозяин Небес простит своего повелителя за отколотые чешуйки, за царапины на незащищенном броней брюхе, за столь долгое ожидание победы и за те унижения, что ему пришлось терпеть, прежде чем повелитель наконец-то смог расслышать то, что он пытался ему сказать. Мегатрон подался вперед и потерся длинной шеей о шею Старскрима. Пурпурный дракон не вздрогнул и не отстранился, дождавшись пока повелитель не прижмется своим широким, крепким лбом к его собственному. И тогда он позволил себе произнести что-то сокровенное, понятное только другому дракону, и что не один мудрец бы не смог перевести на язык человеческий. Закончив, Хозяин небес нехотя улегся на кладку яиц и, свернувшись с клубок, уснул, согревая гнездо жаром своего тела. Никто не мог точно сказать, откуда взялись эти яйца. Кто-то говорил, что это старая кладка драконов, что обитали тут прежде. Кто-то говорил, что их снес сам Хозяин Небес, хотя это был больше байка, нежели предположение. Но в любом случае, дракон берег их как зеницу ока и местонахождение кладки до сих пор оставалось неизвестным как для людей, так и для тех драконов, что их защищали. Рассвет встретил вышедших из своих убежищ драконов морозным ветром приближающейся зимы. Солнце плавно выползало из-за елей растущих в долине, мучительно долго озаряя ее светом. Слишком долго для драконов, уже уставших от тепла золота, которым очень хотелось тепла настоящего. Трехглавый Блицвинг вылетел из горы, расположенной южнее всех, описал над ней круг, желая поскорее увидеть светило и приземлился обратно у входа. Две головы его жарко спорили о чем-то, а третья с безумным оскалом на пасти, напоминающем улыбку, беспокойно вертелась из одной стороны в другую, не желая упустить ничего из виду. У подножья этой же горы появилась дракониха на тонких лапах, покачивая хвостом, увенчанным ядовитым жалом. Арахния брезгливо глянула на шумного Блицвинга и поползла на вершину скалы. Она не любила летать попусту, предпочитая карабкаться, используя острые когти. Из горы, находящийся по центру вышел, шумно топая лапами, самый крупный дракон, многоглазый и массивный Лагнат, и стал молча смотреть на пещеру, в которой обитал Король, ожидая его появления. На самой северной скале, низкой и неприметной по сравнению с остальными в горном хребте, лежал, положив одноглазую морду на сложенные лапы, дракон Шоквейв. Самый молчаливый, но и самый расчетливый из всех. Много земных мудрецов стали жертвой его обмана, и немало драконов погубили его длинные лапы, увенчанные длинными белыми когтями. И лишь когда солнце показалось на небе целиком, из главной пещеры, во всей своей красе показался король Отверженных. Серая броня не сияла на солнце, как чешуя Старскрима, он уступал в своих габаритах верному Лагнату, но одного взгляда на всю его фигуру, на мощную грудь, на хребет, увенчанный острыми шипами, и грозный взор, который был подчас опаснее раздвоенного шипа на хвосте - все это не оставляло никаких сомнений в том, что именно он повелевает ими всеми. Преданными и предателями, обманутыми и обманщиками, убийцами, совершающими низменные поступки ради одной, общей, самой высокой цели. Той, до которой не долететь, даже если отдать последние силы. Но которой все же можно достигнуть, если соединить всю их злобу и горечь в единый сплав и, закалив его как клинок, нанести решающий удар. Все драконы поклонились и приблизились к своему лидеру. Мегатрон дождался, пока из пещеры следом не выйдет Старскрим и только тогда расправил свои крылья, приподнимаясь на задние лапы, и издал воинственный рык, от которого все отвергнутые на мгновение почувствовали на раздвоенных языках вкус грядущей победы. "Всего сто лет." - тихо произнес на драконьем наречии Хозяин Небес, так чтобы только Мегатрон мог услышать его. Один век и их род заполонит весь мир. Мегатрон утробно рыкнул, на этот раз высказывая тем самым, что он более чем доволен таким прогнозом, и взмыл ввысь. Деревья и кустарники пригнулись к земле, под сильным порывом ветра, вызванным многочисленными взмахами крыльев - слуги Короля Драконов не заставили себя долго ждать и устремились за своим повелителем. Солнце одарило их теплом так же, как согревало их врагов-драконов, тех, что предпочли служить людям. Для светила не было различий между ними, а быть может оно просто любило то, как преломляются и меняют цвет его собственные лучи, проходя сквозь тонкие и изящные крылья Старскрима. *** Дэниел закончил свою повесть и смущенно попросил прощения у слушателей за то, что уже очень устал и желает пойти спать. Кружка эля, которую ему заказали, так и осталась нетронутой - уж больно мальчишка увлекся собственным рассказом и трепетным вниманием слушателей. Хотя люди не хотели отпускать замечательного рассказчика домой, они все же стали медленно покидать кабак и разбредаться по домам. Старики ковыляли к своим ветхим домишкам, дети спешили к матерям и отцам, изредка попугивая друг друга подозрительными шорохами и лаем дворовых собак. "Слышишь, слышишь?"- хихикали мальчишки, толкая друг друга - " Кто-то зарычал! Небось, сам Мегатрон залег в саду у старухи Магды! Того и гляди сцапает" Так они шутили всю дорогу, сами больше пугаясь своим выдумкам, нежели пугая других. Мужчины предпочли задержаться в кабаке, дабы обсудить услышанное от Дэни, и другие, более насущные, дела. Сам юноша сделал глоток из кружки с элем и засобирался домой, как вдруг его подозвал тот самый незнакомец, что попросил его рассказать историю об Отверженных драконах. Дэниэл удивился, пока не увидел в руках мужчины конверт со знакомой печатью. Незнакомец, попрощавшись и коротко кивнув, скрылся, а юноша открыл письмо. Прочитав его за считанные секунды несколько строк, написанных знакомым отцовским почерком, Дэниел облегченно вздохнул. Битва продолжалась, но его отец был цел и невредим. Дэниэлу оставались считанные месяцы до того момента, как он достигнет совершеннолетия и присоединится к отцу и благородным голубоглазым драконам в их великой войне. Но это уже совсем другая история.