Красный.

Красный - это любовь, Красный - это кровь, Красный - это дьявол в ярости. Красный. Он всегда считался цветом, что истончает ярость, угрозу, силу. Красный защищал его. Ята, после того, как погиб Микото, больше не ощущал ничего. Ни того, что его защищает красный, ни того, что он силен. Словно все краски мира исчезли, и остался один омерзительный синий, про который он забывал напрочь, когда пытался безуспешно согреть холодные руки. Двадцать девятое декабря. Зима еще только началась, Мисаки уже чувствует холод, что так небрежно обжигает ладони, что отныне ощущают холод. Красный, тот самый красный, что был для него всем, вдруг исчез. Ятагарасу словно остался один на целом свете. Нет защиты, нет больше ничего, кроме бесконечного холода, и зимы. Проклятой зимы, в которую произошло все самое плохое в его жизни. Распад клана, смерть Микото, смерть Тоцуки. Даже дома юноша не ощущает тепла. Не того тепла, что было при Суо. Он лежит на кровати, на голову надеты любимые белые наушники, играет какая-то песня, он не вслушивается в нее. Глаза закрыты, и он словно чувствует, как из его грудной клетки, сердца, живота буквально вылетают яркими всполохами, языками огня, остатки красного. Ята уже не чувствует, что будет идти на поводу чувств. Он не слышит текста музыки, пока наконец не открывает глаза, будто бы ощущая, что исчезаю остатки пламени, что если он не откроет глаза, не удержит их. И тут он наконец услышал строчку текста: - I don't wanna come back down, I don't wanna touch the ground. Эмоции словно вспомнили, что они живут в этом огненном мальчишке. И он взревел так громко, как только смог, все же отпустив тот алый огонек в никуда. Это было в нем последнее, что оставалось после Микото. Это было последнее, что связывало его с погибшим королем Красного клана - Хомры. Он все это время просто не хотел спускаться на землю, не хотел возвращаться, и понимать, что уже ничего не вернуть назад. Нахлынувшие эмоции едва ли давали сделать вдох, он почти захлебывался своими слезами, бил по полу так остервенело, словно желал проломить. Он выпускал ярость, обиду, злобу, горечь. Все выходило из него с криками и слезами, с остатками алого пламени. Мисаки просто исчез. Прежнего Мисаки не существует. Он утонул в потоке своих эмоций. Алое пламя погибло в последнем, кто жил в грезах.