Мистер Мэнсон

Мистер Мэнсон был странным человеком — красил губы, подводил глаза, любил яркие галстуки, мало общался с офисным планктоном, но был добр к нам — мог отпустить пораньше, отгул на пару дней дать, всегда выписывал премии особо отличившимся и никогда не ругался. Мы за глаза называли его «попугайчик-Мэнни», но это было любя, и мы всячески старались не лохануться перед ним. Он был чертовски привлекателен. Его грубоватые черты лица, пухлые губы, глубокие глаза, скулы, ключицы, приятного оттенка кожа, черт возьми, я мог часами рассматривать его и не отрывать взгляда. Он был высоким, худощавым, немного костлявым, но его плавные движения сводили меня с ума. Я не отказывал себе в удовольствии закрыться на пару минут в кабинке и подрочить, представляя, как мистер Мэнсон целует меня своими пухлыми алыми губами и приятно стонет, когда я касаюсь руками его паха. Я всегда влюблялся в каких-то фриков или придурков, к сожалению, такова моя природа. С утра я прохлаждался у кулера с двумя цыпочками — Глорией и Верджинией. Стереотипные блондинки с талией, словно иссохшаяся бамбуковая палочка, двумя варениками вместо губ, умеющие набирать девяносто слов в минуту на компьютере и классно отсасывать в мужском туалете, стоя коленями на холодном полу. Мы пили кофе и смеялись над нашим программистом — Шоном, который вчера завирусил все наши компьютеры, когда залез на какой-то порно-сайт. Верджиния хохотала на столько громко, что я не заметил, как открылась стеклянная дверь, и вошел мистер Мэнсон. Я все еще был в неведении, пока вдруг кто-то не ударил меня по ягодице раскрытой ладонью с такой силой, что мне показалось, что мою многострадальную задницу вдруг опалило адским пламенем. Я подпрыгнул, кофе из стаканчика пролилось на мою белую рубашку. Напиток был свежим и горячим, просочившись сквозь рубашку, он обжег мне кожу на груди. Мне ничего не оставалось сделать, как в прыжке заорать на весь офис: — БЛЯТЬ, СУКА, ДА ЧТО ЖЕ ЗА ХУЙНЯ!!! — мой вопль боли и страданий прокатился от одной стены до другой, просочился в приемную начальника, в другие помещения и даже вылетел в окно. Все уставились на меня, словно видели меня впервые. Хотя, истина здесь была — никто еще не слышал, как я так истошно ору. Я бросил стаканчик на пол и повернулся, чтобы дать обидчику в нос. На мое удивление, за моей спиной стоял мистер Мэнсон. От какого-то восторга и шока одновременно его лицо вытянулось; я с неким сожалением отметил, что сегодня на нем нет его привычного макияжа, а яркий галстук заменяет обычная черная бабочка. — Доброе утро, мистер Дерст, — многозначно произнес он, загадочно улыбаясь и рассматривая меня заинтересованным взглядом. — Попросил бы Вас так не кричать, вы распугаете посетителей бизнес-центра, — бросил он мне на прощание и скрылся за дверью приемной, откуда еще одна дубовая коричневая дверь вела в его кабинет. Едва дверь закрылась, Лори и Джини разразились неприятным смехом. Я со злостью пнул картонный стаканчик, валявшийся теперь на полу в луже кофе, и решил смыться от этих стерв подальше. Кажется, сегодня на завтрак у офисного планктона новые сплетни... *** Я — секретарь мистера Мэнсона. На моем месте должна сидеть потенциальная модель Playboy, эдак два метра ростом и с огромными голубыми глазами, которая входит в кабинет своего начальника с чашкой чая на подносе, а выходит с расстегнутой блузкой и задранной до живота юбкой. Я бы не отказался от такой секретарши, но, к сожалению, до этого пункта в карьерной лестнице я еще не дорос. Чтобы скрыть огромное кофейное пятно на рубашке, мне пришлось надеть пиджак, в котором было ужасно жарко. Сегодня нужно было доделать квартальный отчет, но мысль о том, что Мэнсон шлепнул меня по заднице безо всякой на то причины не покидала мою голову и заставляла мое воображение рисовать картины а-ля «господин и его слуга». Я был напряжен до такой степени, что мечтал о том, чтобы мистер Мэнсон отшлепал меня прямо за этим столом. Я старался углубиться в работу. Буквы плыли перед моими глазами, я рычал и не мог остановить этот процесс. Пиджак не давал дышать в и без того душном помещении. Я снял его, ведь здесь не было бы людей, интересующихся появлением пятна на рубашке. Расслабившись, я откинулся на кресле и потянулся. За полтора часа работы я утомился, что было для меня довольно странно. — Мистер Дерст, прохлаждаетесь? — усмехнулся Мэнсон, вышедший из кабинета на столько резко, что я не заметил его. — Сегодня приезжают иностранные партнеры, Вы должны проследить за тем, чтобы в офисе был визуальный порядок, а документы были готовы к подписанию, — требовательно попросил он, и я растаял от его слов. — О, нет, мистер Дерст, Ваша рубашка... — закусив губу — этот жест добил меня окончательно, — пробормотал мистер Мэнсон. — Я пролил кофе на нее сегодня утром, — попытался оправдаться я, словно Мэрлина не было тогда рядом или он забыл про этот случай, но он, улыбнувшись, остановил меня, сказав: — Я прекрасно помню Ваши злоключения. Прошу, пойдемте в мой кабинет, у меня найдется запасная рубашка для Вас. Не хочу опозориться перед англичанами. Хм, мистер Мэнсон просит меня пройти с ним его кабинет, чтобы сменить рубашку. Кажется, я уже где-то это видел. Ах да, в моем возбужденном воображении. Я молча встал и послушно последовал за ним. Он толкнул вытянутой рукой дверь в свой кабинет и пропустил меня вперед. Я бывал в его скромной обители не один раз в день. Я знал тут каждую деталь, какие сувениры откуда привезены и кем подарены, какие бумаги где лежат. Вся мебель была массивной, деревянной, толстые лакированные детали цвета шоколада по особому сочетались с Мэрлином и придавали ему какой-то шарм. На столе горела настольная лампа. Он подошел к шкафу и открыл его. Туда он вешал верхнюю одежду, но сейчас на одинокой вешалке так висели лишь черный пиджак и белоснежная рубашка. Мистер Мэнсон достал ее и показал мне. — Думаете, она Вам подойдет? — спросил Мэрлин меня и подошел ближе. Я кивнул, судорожно сглатывая воздух. — Тогда снимайте Вашу, мистер Дерст, хотя бы примерим эту... — он хитро улыбнулся. Мои колени задрожали от какого-то невообразимого коктейля чувств, где смешались страх, радость, удивление и влюбленность. — Не стойте, как столб, снимайте. Я нерешительно принялся расстегивать пуговицы, недоверчиво поглядывая на мистера Мэнсона. Он с жадностью смотрел на меня и не мог скрыть эту жадность. Мои пальцы тряслись и не сгибались, я медленно продвигался к финишу. Вдруг Мэрлин протянул руку и расстегнул одну пуговицу ловким, мастерским движением. Затем он провел пальцем, длинным, тонким пальцем по моей ключице, похотливо улыбаясь. Я невозмутимо продолжал, но внутри меня уже вспыхнуло пламя жажды и страсти. Когда с этими проклятыми пуговками было покончено, я отвернулся от мистера Мэнсона и снял рубашку. Да, мне было стремно перед ним, даже не знаю, за что. — Развернись, Фред, — впервые в жизни он назвал меня по имени, и он сделал это на столько нежно и ласкающе слух, что я немедленно подчинился и повернулся к нему лицом. Он был рад этому, его пухлые губы, которые он изредка покусывал, растянулись в довольной улыбке. — Черт, ты такой милый, — он вогнал меня в краску. Его пальцы скользили по моей груди очерчивая контуры несуразно выступающих ребер, и я был уже на пределе своего возбуждения. — Слишком ми-и-илый, — я был готов зарычать и кинуться на него, но он нежно подтолкнул меня к столу, я немедленно подчинился. Мэрлин кинул рубашку на подоконник и стал рассматривать меня. Уперевшись руками в стол, он дышал мне в шею, целуя на столько трепетно и нежно, что я едва мог дышать. — Немедленно поцелуй меня, Фред, — это была дикая смесь мольбы и приказа, сорвавшаяся с его губ. Я молниеносно вцепился в его губы, такие мягкие и манящие, принялся грубо целовать его, сжимая руками его крепкие ягодицы. Кажется, Мэрлин занимается спортом. Шеф обнимал меня, обхватывая длинными руками всю спину. Вдруг он разорвал поцелуй, и мне оставалось лишь недовольно замычать. Но это лишь задорило его. Он опустил голову к моей груди и нежно лизнул сосок. Со мной никогда и никто не был нежен так, как он. Я тихо застонал. Мэрлин играл языком, я слышал эти довольные причмокивающие звуки. Зарывшись пальцами в его жесткие волосы, я хотел притянуть его поближе к себе, но он сопротивлялся, давая мне понять, что доминирует здесь он. Он легко кусал клычками, потом зализывал ярко и страстно, терся носом и выдыхал горячий, обжигающий воздух. — Они такие мягкие, — пробормотал Мэрлин, в очередной раз смазливо целуя один из сосков. — Давно хотел это сделать. Мысль о том, что я сижу на столе у мистера Мэнсона в его объятиях и готовый к безудержному сексу, прожигала меня насквозь, словно я был листком бумаги. Завораживающие движения Мэрлина, его шарм и обаяние, его улыбка, сводящие с ума губы — все это принадлежало сейчас только мне. Но, черт возьми, все прервал телефонный звонок. Мистер Мэнсон отстранился от меня и немедленно выхватил телефон из кармана брюк. Он что-то сказал, мне было не интересно, что. Я хотел продолжения. Я сладостно желал, чтобы это никогда не кончалось, но вдруг Мэрлин сгреб меня мо стола и подал мне рубашку. — Прости, Фред, но эти проклятые партнеры уже едут к нам, — он сам с сожалением вздохнул и посмотрел на меня. — Одевайся, бегом, — он перестал называть меня по фамилии, и это было чертовски мило. — Знаешь, может, сегодня все и сорвалось, но завтра у нас куча свободного времени... — довольно улыбнулся Мэрлин и поцеловал меня, попутно помогая застегнуть рубашку. — Вы свободны, мистер Дерст, у Вас еще много дел, — вдруг строго произнес мистер Мэнсон, присаживаясь в свое кресло. Я подошел к двери и повернулся к Мэнсону. — Я могу забрать...? — начал я, но Мэрлин покачал головой, понимая, о чем я. — Нет, рубашку я, пожалуй, оставлю себе, мистер Дерст, — улыбнулся он мне, взяв ее в руку. — Это будет мой трофей, как напоминание о сегодняшнем дне, — я закрыл за собой дверь и засмеялся.