Коттедж в Буэнос-Айресе

      Солнце стояло почти в зените, накаляя воздух и все горизонтальные поверхности города до максимальной температуры. Слабый, беспомощный ветер не охлаждал, а лишь поднимал пыль с дороги, заставляя темпераментного водителя микроавтобуса, отправленного в аэропорт за звёздами мировой метал-сцены, безбожно ругаться.       – Чёрт побери, ну и жара сегодня! Только бы шины не нагрелись об асфальт, не то так недолго и совсем остаться без средства передвижения!       – Далеко ещё до отеля? – обеспокоенно спросил Туомас.       – Не очень. Сейчас проедем по этой дороге метров пятьсот и повернём на шоссе, а там уже рукой подать.       Действительно, вскоре видавший виды автобус, гремя, как консервная банка, и подпрыгивая на каждой кочке, вырулил на широкую четырёхполосную автостраду. Музыкантов наконец перестало трясти, но отсутствие деревьев, способных дать хоть какую-то тень, сделало их нахождение в салоне ещё более невыносимым.       – Что-то мне нехорошо… – пожаловалась Флор, медленно сползая с сидения.       – Терпи, казак, атаманом будешь! – гоготнул Марко, обмахивая вокалистку её же соломенной шляпой. Сам он выглядел, на удивление, бодрячком, умудряясь даже перебрасываться шутками с Эмппу.       – Флор, ты там смотри, аккуратнее, – повернулся к ней Туомас. – Вечером концерт, а потом ещё и перелёт. Ты нам здоровая нужна!       – Всё нрмлн, Туо… – слабо помахала рукой Янсен. – Мне просто нужно отдохнуть.       К счастью, скоро дорога в ад, а точнее в отель, закончилась, и микроавтобус остановился перед роскошным шестиэтажным зданием отеля «Лафайетт». Светлая каменная отделка дома радовала глаз, а бар-ресторан, под который был отдан весь первый этаж, обещал музыкантам вкусный обед и разнообразный досуг во время ожидания вечерних репетиций.       – Марко, отнеси даму в номер, пожалуйста, ей нужно отдохнуть, – попросил Туомас, выгружая сумки.       – Нет-нет, не надо! – воспротивилась Флор и довольно резво для её состояния соскочила на тротуар. – Я решила, что мне лучше пройтись, ведь прогулка – лучшее лекарство! В тени узких улочек не так жарко, к тому же, в этом районе столько разных интересных музеев! Мне… подруга рассказывала.       Марко и Эмппу изумлённо переглянулись. Но не успели они что-либо ответить, как Флор, подхватив сумку, с улыбкой Джоконды скрылась за углом.       – Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Хиетала.       – Я уже три года, с тех пор, как она у нас работает, ничего не понимаю… – отозвался гитарист.

***

      Вырвавшись на свободу, Флор облегчённо вздохнула и в очередной раз взглянула на бумажку с написанным на ней адресом. Встроенный в мобильник певицы навигатор показывал, что нужный дом находится всего в паре кварталов отсюда. Как и большинство строений в этом районе, новомодный двухэтажный коттедж четы Кабули-Турунен выглядел, как неправильной формы нагромождение стеклянных и гипсокартонных блоков. На заднем дворе красовался огромный бассейн и несколько светлых шезлонгов для отдыха. Вокруг всего этого богатства плотным кольцом росли густые ели. Довершал картину кованый забор, охраняющий покой знаменитой семьи.       «Прямо-таки особняк мафиози…» – пронеслось в голове Флор. Подойдя к неприступной ограде, она нажала на звонок на воротах.       – Кто там? – послышался взволнованный голос по ту сторону домофона.       – Кто-кто… – притворно заворчала Янсен. – Флоргазм в пальто! С доставкой на дом.       – Флор! – взвизгнула финка и отключилась.       «Прекрасно… – подумала Флор. – Кажется, кого-то от радости хватил удар…»       Но через минуту на крыльце уже показалась Тарья: с хвостом, в футболке и джинсах, такая простая и домашняя, что мало кто бы догадался, что перед ним стоит признанная богиня финской метал-сцены. Через брошенный на неё взгляд Флор передалось томительное волнение, только сейчас она действительно осознала, как сильно соскучилась. Боже, из-за несовпадения концертных графиков они не виделись больше года! Но теперь у них наконец появился почти целый день, чтобы вдоволь насладиться друг другом. Запустив подругу на территорию двора, Турунен обняла её и крепко прижала к себе. Целоваться не хотелось – это, по молчаливому согласию друг друга, они решили оставить на потом. Сейчас же Тарье хотелось просто стоять вот так, обнявшись, гладить её веснушчатые плечи и снова сходить с ума от запаха её волос.       – Может быть, уже пойдём в дом? – вырвала её из нирваны Янсен. Финка вдруг поняла всю нелепость и опасность ситуации: даже сквозь плотные еловые ветки, любопытные аргентинцы, проживающие поблизости, легко могли увидеть, чем занимается их знаменитая соседка. Мигом подобравшись, Тарья чинно направилась в дом.       – А у вас здесь жарковато, – заметила Флор, попав наконец с палящего солнца в прохладу большого холла.       – Смотря для кого. Я уже привыкла, – ответила Тарья тоном коренного жителя Буэнос-Айреса. – В январе бывает до 45 градусов выше нуля – приходится спасаться веером и мате. Кстати, хочешь мате?       Флор кивнула и удобно устроилась на мягком диване в гостиной. Изнутри дом Тарьи и Марсело выглядел точно так же, как и снаружи – такое же нагромождение стекла, гипсокартона и пластика. Вдоль стен тянулись длинные стеклянные полки, разместившие на себе множество книг и журналов, сувениров из разных стран и фотографий маленькой Наоми. Огромная плазменная панель на стене перед диваном занимала почти всю отведённую под неё нишу. Небольшой стеклянный журнальный столик, ковёр у дивана и лестница на второй этаж – вот и весь нехитрый интерьер гостиной, который предстал взору нидерландки.       Тарья, вынырнув откуда-то сзади, протянула Флор ёмкость из полой тыквы, откуда торчала толстая соломинка.       – О, у тебя есть настоящий калебас! – восхитилась та.       – Раньше не было, тогда мы пили чай из обычных стаканов. А потом Марсело привёз из какой-то командировки целый набор. Теперь можно почувствовать себя настоящей аргентинкой, – засмеялась Тарья.       – Кстати, а где Марсело? – поинтересовалась Янсен.       – Как обычно, в командировке. Его часто не бывает дома, к этому я тоже привыкла. Можно сказать, что на работе мы видимся даже чаще, чем дома, и в какой-то степени это меня даже радует…       – Тебе неприятно его общество?       – Нет, что ты! Мы, будто добрые друзья или старые коллеги: поддерживаем друг друга, помогаем друг другу. Конечно, пламенных чувств давно уже нет, но когда он не пытается строить из себя мачо, мы вполне уживаемся. К тому же, у нас общая дочь…       – А где она сейчас?       – У родителей Марсело. Они иногда забирают её на выходные, чтобы я могла побыть одна или вдвоём с мужем. Тем более, сейчас у нас такой напряжённый график…       – Тур в самом разгаре?       – Да! – улыбнулась Тарья. – И будет продолжаться ещё минимум полгода. Порой я и сама ужасно устаю, но, с другой стороны, за это время я узнала столько новых мест и людей! Вот буквально на днях мы вернулись из Испании. Там замечательная еда, солнце, пляж – всё!       Финка с воодушевлением принялась демонстрировать подруге свой ровный южный загар, предлагая ей потрогать свою кожу. Флор мягко прикоснулась к её плечу, провела кончиками пальцев вдоль руки, поглаживая бронзовую кожу на внутренней стороне её запястья. По телу Тарьи пробежала жаркая волна. Неловко повернувшись, она задела лёгкий столик, на котором стоял их недопитый мате. Одна из ёмкостей пошатнулась и с глухим стуком ударилась о пол. По светлому ковру растеклось небольшое ярко-коричневое пятно.       – Helvetti! – воскликнула хозяйка дома, что сразу же выдало её финское происхождение. – Я такая неловкая! Такой большой дом, а я то и дело что-то задеваю или роняю!       – Да брось! Мне кажется, ты грациозная, как…       – Как нильский гиппопотам, – закончила её мысль Турунен и принялась вытирать пятно принесённой тряпкой. – Да, знаю. Это на сцене я – само воплощение грации и красоты, а в обычной жизни… – она многозначительно замолчала. – Знаешь, когда мы записывали шоу на стадионе Луна Парк, я едва не расколотила колонку. До сих пор не понимаю, как она оказалась у меня на пути!       Представив себе эту картину, Флор откинула голову и заливисто рассмеялась.       – Кстати, раз уж тебе предстоит сегодня выступать там же, будь осторожна – там очень узкие проходы, – предупредила Тарья, заканчивая уборку.       – Не волнуйся за меня. Несмотря на свой рост, а быть может, и благодаря ему, я привыкла внимательно смотреть себе под ноги, – заверила нидерландка, после чего тихо добавила: – В противном случае, каждый день имеешь риск наступить на Эмппу…       Теперь уже весело расхохоталась Тарья, упав на диван рядом с Флор. Ей вдруг стало жаль малыша Вуоринена, но она ничего не могла поделать со своим злорадством. С первого дня отношений с Флор они никогда не говорили о парнях из Найтвиш. Лишь однажды Янсен попыталась заикнуться о группе, но Турунен тут же бесцеремонно её прервала. Но сейчас, на своей территории, спустя столько лет после неприятных для неё событий, Тарья вдруг ощутила, как легко и беззаботно она может говорить о своих бывших коллегах. Здесь не было множества телекамер и хищных репортёров, смакующих подробности её личной жизни и карьеры, здесь не нужно было притворяться сильной и независимой женщиной – Флор она могла рассказать абсолютно всё. Спустя час перетирания косточек общим знакомым, три калебаса чая и тонны смеха, она наконец решилась задать вопрос, интересующий её уже давно.       – Флор… – осторожно начала Тарья, – а правда, что Холопайнен… женился?       – Да, – кивнула та. – И уже давно. Свадьба прошла очень тихо, вполне в стиле Туомаса, ведь излишняя огласка могла навредить его имиджу завидного жениха всея Суоми.       – И как она тебе? – тихо поинтересовалась финка. – Я имею в виду Йоханну.       – Не в моём вкусе, – пошутила Янсен. – На самом деле, мы не слишком близки – так, виделись несколько раз на общих мероприятиях и в лагере. Милая девушка – это всё, что я могу о ней сказать… А ты что, ревнуешь?       – Нет, просто мне было интересно услышать обо всём этом из первых уст, – смущённо улыбнулась Тарья. – В прошлом году меня в буквальном смысле достали все журналисты, знакомые и даже поклонники. Каждый норовил сообщить мне о помолвке Холопайнена и спросить, как я к этому отношусь.       – И как ты к этому относишься? – прищурилась Флор, будто пытаясь увидеть финку насквозь.       – Да никак не отношусь! – пожала плечами та. – Для меня это просто информация: кто-то женился, кто-то завёл детей, кто-то умер…       В серых глазах Янсен мелькнула тень недоверия. Она пристально поглядела на коллегу, так, что та потупилась и начала внимательно разглядывать своё колено, одетое в ярко-синие джинсы. Впрочем, Флор удалось сохранить самообладание.       – Понимаю, – как можно более ровно сказала она. – Когда я узнала о том, что Сандер женился на Аманде, мне тоже было непросто в это поверить, хотя, казалось бы, прошло столько лет, и я уже давно ничего к нему не испытывала. Но такие вести словно бьют под дых.       – Только вот вы с Сандером встречались, а мы с Туомасом – нет, – резонно отметила Тарья. – Поэтому хватит об этом. Что-то наш «вечер воспоминаний» слишком затянулся.       – Намекаешь на то, что мне пора уходить? – подняла бровь Янсен. Теперь она не удивилась бы и такому исходу событий.       – Глупая, я намекаю на то, что соскучилась по тебе, а не по разговорам о Холопайнене и его друзьях!       Воздвигнутая между ними стена недоверия снова рухнула, когда Флор увидела напротив любимые зелёные глаза. В них ясно читались тревога, страх, вина и ещё целая гамма чувств. Бросить её сейчас, когда Тарья так нуждалась в её защите после услышанной только что новости, было бы преступлением. Флор устремилась навстречу, стискивая в объятиях это маленькое осунувшееся существо и поглаживая его по острым плечам.       – Как я нуждалась в тебе весь этот год… – прошептала Тарья, опустившись на плечо подруги.       – Тсс, успокойся, – Янсен прижала её голову к своей груди и стала нежно гладить ладонью по волосам. – Я тоже скучала по тебе, родная.       Такой Тарью уже давно не видел никто. После того, как весь мир увидел её слабой и униженной в 2005 году, она старалась больше не показывать своей слабости никому, даже собственному мужу, а уж всё мировое сообщество давно уверилось в её амплуа «снежной королевы». Пожалуй, только в компании Флор и, может быть, Шарон она могла позволить себе быть живой, настоящей.       Янсен протянула руку и, вынув заколку, распустила волосы Тарьи. Тёмная волнистая копна рассыпалась по плечам финки, придавая ей более женственный вид. Флор невольно залюбовалась видом своей подруги, её наивными светлыми глазами, мягкими губами, изящной шеей, тонкими плечами. Она нежно коснулась её губ, ощущая на них сладковатый привкус мате. Её рука неспешно поползла вдоль спины, и Тарья выгнулась от жгучего желания, пронзившего всё её тело.       – Не останавливайся… – шепнула она и прижалась губами к такому одновременно знакомому и неизвестному рту нидерландки.       Флор с упоением отвечала ей, игриво касаясь её языка кончиком своего. От Тарьи вкусно пахло жасмином и чаем. Янсен чувствовала тепло её губ; её зубы легонько прикусили нижнюю губу финки, вызвав у той непроизвольный стон наслаждения. Кровь оглушительно стучала в висках, сердце колотилось, как сумасшедшее. Тарья чувствовала, как напрягается её грудь, когда Флор прижимает её к себе. Она слишком долго ждала этого момента; она постоянно мечтала о ней с тех пор, как они расстались тогда в аэропорте Амстердама после сумасшедших приключений с Шарон.       Невольно вспомнив о Шарон, Тарья чуть отстранилась от тёплых губ.       – Флор… – после страстного поцелуя слова давались ей с трудом, – а как там Шарон? Вы больше не виделись… после той встречи?       Неожиданный и немного болезненный для Янсен вопрос слегка отрезвил её; возбуждение отхлынуло так же быстро, как накатило. Скривившись, она наконец взяла себя в руки, чтобы ответить:       – Нет, мы не виделись. Пока что наши гастрольные графики не пересекались, к тому же, Роберт, кажется, догадался обо всём, что происходило в том отеле…       – С чего ты взяла?       – Помнишь его последнюю фразу перед тем, как они уехали? – повернулась к ней Янсен.       – Нет. Я была слишком озабочена тем, что сказать Марсело, а потом – слишком ошарашена тем, что он развлекался с какой-то проституткой.       – Да, тебе тогда неслабо досталось, пожалуй, даже больше, чем всем нам, – Флор ободряюще приобняла подругу. – Ну так вот, Роб сказал Шарон: «…и даже не думай возражать, иначе я «внезапно» догадаюсь, чем ты занималась здесь с двумя голыми подругами почти четыре часа!» Понимаешь, что я хочу сказать?       – Да. Кажется, нам с Шарон не стоит пересекаться какое-то время… – сделала вывод Турунен, снова опустив взгляд на колени.       – А ты бы хотела?..       В гостиной повисло гулкое молчание. Тарья чувствовала, как сильно бьётся её сердце, но не знала, чем прервать эту неловкую тишину. Ответить правду – значит, снова нарушить и без того шаткое доверие между ними после той ночи. Соврать – нет, Флор поймёт всё по глазам. Тарья никогда не умела виртуозно лгать, особенно тем, кто был ей дорог. Наконец верное решение нашлось.       – Да. Шарон классная, – улыбнулась Турунен. – Я очень жалею о том, что не знала её раньше. За то время, что мы записывали песню и клип, она стала мне почти родной. Почти как сестра. Хотя порой я не выдерживала её фонтанирующей энергии, но она здорово помогала мне взбодриться в сложные моменты. И она понимает меня как никто другой.       – Хм… а я? – Янсен вопросительно выгнула бровь. – Я, что же, плохо тебя понимаю?       – Ну как ты можешь вас сравнивать! – взмахнула руками Тарья. – Конечно, ты прекрасно меня понимаешь! Ты – мой крепкий тыл, моё всё: моя коллега, подруга, возлюбленная, сестра, любовница…       – Кот, – подала голос Флор.       – Не перебивай, – укоризненно посмотрела на неё финка. – Когда ты рядом, мне кажется, я могу пережить всё. В такие моменты мне даже кажется, что меня все любят, просто за то, кто я есть, а не за голос и статус богини. А когда мы с тобой поругались, я осталась вообще одна. Голая и никому не нужная. В этой чёртовой ванне, с этой чёртовой мочалкой.       – Мочалка-то тебе чем помешала?       – Да ничем. Кстати, я сохранила её на память. Будешь в ванной комнате – можешь полюбоваться, – задорно произнесла Тарья.       – Обязательно, – заверила вокалистка и мягко уткнулась в плечо подруги.       – Флор…       – Ммм?       – А тебе самой понравилось то, что было тогда… с Шарон?       Вопрос Тарьи застал нидерландку врасплох. Она и сама не могла себе на него ответить. После тех событий она постаралась забыть всё это, как страшный сон, уверяя себя, что в отеле они были лишь с Тарьей, но иногда по ночам в её памяти настойчиво всплывали картины того, как ден Адель стонала под её властными прикосновениями и жадными поцелуями. Вспомнив одну из таких картин, Янсен густо покраснела, что не укрылось от внимания Турунен.       – Я так и знала! – запальчиво воскликнула она, нисколько, впрочем, не рассердившись. – Тебе тоже понравился секс с Шарон!       – Ну… да, ты права, – буркнула Янсен, проклиная на чём свет стоит свою слишком чувствительную кожу, на которой мгновенно отражались все эмоции.       – И кто кого теперь должен ревновать? – прищурилась Тарья.       – Ненавижу тебя, Турунен, за то, что ты всегда права, – скривила губы вокалистка.       В следующую секунду она толкнула Тарью на диван и принялась покрывать её лицо и шею быстрыми лёгкими поцелуями. Та, не готовая к столь внезапным ласкам, смогла лишь тихонько охнуть и зарыться руками в густых каштановых прядях. Прикрыв глаза, она откинула голову назад, подставляя своё истосковавшееся по ласке тело под горячие губы любимой. Флор с упоением гладила её худые плечи, мягкие загорелые руки, округлые бёдра, вычерчивая на тонкой ткани футболки замысловатые узоры кончиками ногтей. Наконец её терпение лопнуло, и одним ловким движением она запустила ладонь под ненавистную футболку, задрав её и обнажив небольшую изящную грудь.       – Я смотрю, кое-кто здесь ждал меня с самого утра? – нахально улыбнулась Янсен, заметив отсутствие лифчика под футболкой.       – Нет, это вышло случайно, честно… – смущённо начала было Тарья. – Сейчас такая жара – какое тут бельё…       – Так я тебе и поверила, – Янсен дразняще провела острым ногтем по дрожащему животу финки и, внезапно наклонившись, обхватила зубами её сосок и несильно его прикусила.       Тарья ответила глубоким вздохом, больше похожим на всхлип. От груди по всему телу пробежала судорога, заставившая её с силой сжать ногами бёдра Флор. Та тем временем освободила её от футболки, которая всё ещё мешала полновластно наслаждаться любимым телом, и жадно впилась в него ненасытными губами. Прикосновения нидерландки обжигали кожу словно капли горячего воска. Её дерзкие пальцы, исследовав каждый сантиметр обнажённого тела, поползли вниз, бесцеремонно вторгаясь в узкое пространство между джинсами и разгорячённой кожей.       – А здесь у тебя тоже нет белья? – спросила Янсен, чуть прикусив мочку уха партнёрши.       – Есть, – чуть дыша ответила Турунен.       – Это ненадолго, – хитро улыбнулась вокалистка и, легко приподняв бёдра финки, принялась стаскивать с неё джинсы.       Наконец Тарья предстала перед ней в своей первозданной красоте, прикрытая лишь тонкой полоской трусиков и копной чёрных, как смоль, волос. Вид её беззащитного обнажённого тела сводил нидерландку с ума, распалял её и без того пылающую страсть и вызывал непреодолимое желание сейчас же войти в неё. Рука Флор проникла между её ног и сквозь ткань принялась ласкать её разгорячённое лоно. Тарья тяжело задышала, прикрыв глаза от нахлынувшего наслаждения. Янсен хотелось как следует раздразнить её, прежде чем она снимет последнюю преграду на пути к цели и войдёт в неё полностью. С коварной рожицей дьяволицы она поглаживала её влажные складки, дула на них тонкой струйкой и тут же – жарко дышала, чем приводила финку в невообразимый экстаз.       Тело Тарьи подрагивало, испытывая невообразимое удовольствие, поэтому она не сразу сообразила, что трепещет и вибрирует уже не её собственный организм, а мобильник в сумочке Янсен.       – Чёрт, – выругалась та, отстраняясь от тёплого тела подруги и шаря свободной рукой в поисках телефона. – Слушаю вас.       – Флор! – раздался в трубке радостный мужской голос, который, впрочем, тут же погрустнел: – Ты что, меня не узнала?       – Ханнес?.. – Флор сделала попытку улыбнуться. – Как я могла тебя не узнать! Ты что-то хотел?       – Я хотел спросить, когда ты возвращаешься?       – Через две недели, – проворковала Янсен, старательно не обращая внимания на заинтересованные взгляды лежащей рядом Тарьи. – Да, конечно. Я тоже скучаю. И я тебя. Пока…       – Так, значит, это не «утка»… – полувопросительно, полуутвердительно произнесла Турунен, поднимаясь на диване.       – Ты о чём? – Флор повернулась к ней спиной, якобы для того, чтобы положить телефон обратно в сумку. На самом деле – чтобы не встречаться с Тарьей взглядом.       – Про тебя и этого Гиннеса.       – Ханнеса, – поправила Флор.       – Плевать, – оборвала её Турунен. – Я, конечно, слышала, что у тебя появился какой-то мужчина, но думала, что это не более чем очередная сплетня.       – Тарья, ты не понимаешь! – всплеснула руками вокалистка. – Он – чисто для отвода глаз. Не могу же я, известная женщина в самом расцвете сил, лакомый кусочек для любого мужчины, быть одна. Это выглядит подозрительно…       – И ты решила завести себе фальшивого бойфренда?       – Да! А что в этом такого?       – Ничего. Я слышала, как вы с ним флиртовали. Это не похоже на деловые отношения. Снова взялась за старое, Янсен? Не можешь и пары лет прожить без мужского тела? – губы певицы скривились в злой усмешке.       – И это мне говорит женщина, которая сама спит с мужчиной! – перешла в контрнаступление Флор.       – Я с ним не сплю. Уже давно.       – А с чего ты взяла, что я сплю?.. – нидерландка посмотрела на неё в упор.       – Вижу по твоим глазам.       Флор неловко отвела взгляд. Уши её порозовели – так было всегда, когда она нервничала, и Тарья прекрасно это знала. За два года она хорошо изучила анатомию её тела.       – Я. С ним. Не. Сплю, – произнесла Янсен, чеканя каждый слог. – Можешь не верить – мне плевать.       Подобрав вещи с пола, она молча оделась и, бросив на Тарью отчуждённый взгляд, вышла на крыльцо модного коттеджа в Буэнос-Айресе.