Friendzone

— И лучше бы вам двоим сидеть тихо, иначе я придумаю, как сделать ваше тут времяпровождение куда хуже, — угрожающий тон учителя расмешил Себастиана, и, как только дверь класса для наказаний хлопнула, он негромко рассмеялся, откинув голову назад. — Согласись, что забавно, когда тебя пытается напугать старик, который вряд ли даже сможет различить, кто из нас кто, без очков, — ухмыльнулся он и легко пихнул своего лучшего друга в плечо, поворачиваясь к нему. — Эй, ты чего! Осторожнее, а то испортишь, — тут же возмутился Хантер, крайне сосредоточенный на задании, которое им дали. Сосредоточенный Хантер — любимый тип Хантера для Себастиана, потому что он еще красивее в такие моменты. – Ты, давай, работай, иначе я придумаю, как испортить тебе этот день, — многообещающе произнес он, а после посмотрел на Себастиана. — В конце концов, это далеко не худшее наказание за то, что мы сделали. Я бы даже сказал, лучшее из всех возможных. Уверен, мы можем поблагодарить за это твоего отца. — Да, пожалуй, если бы не его постоянные пожертвования в фонд академии, мы с тобой давно были бы отчислены, — согласился Себастиан, пытаясь хотя бы примерно посчитать, сколько раз они с Хантером оказывались на волоске от того, чтобы быть переведенными в обычную школу, за последний год. Слишком много, чтобы их постоянно прощали. — Поэтому бери ножницы в руки и начинай. Себастиан вздохнул и подчинился. Хантер был прав: они и так делали все, что хотели, отделываясь лишь самыми мелкими наказаниями. И раз уж они иногда перегибали палку, стоило хоть немного серьезнее к ним относиться. В этот раз они с Хантером сбежали из академии ночью, чтобы поехать кататься на байке Кларингтона. Зима в этом году выдалась почти без снега, а все, что выпало до этого — успело растаять, благодаря чему, единственное, что мешало их поездке — байк, который находился в гараже Курта Хаммела, их общего приятеля. И к счастью, он согласился пригнать этот самый байк за территорию Далтона без лишних вопросов. Впрочем, Курт потребовал за это ключ от их с Хантером комнаты, и только бог и четыре стены знают, чем они занимались там с Блейном всю ночь. Но Себастиан догадывался, что тем же самым, чем он сам хотел бы с Хантером. С Хантером, который был просто его лучшим другом. Другом, который пусть и был рядом с ним всегда, никогда не переступал границ, которые Себастиан пытался стереть с самого начала их знакомства. Попасть во френдзону у гея — надо еще постараться. Их выходка осталась бы незамеченной — Себастиан подкупил охранника, да и ночных проверок уже давно не устраивали — но естественно их план просто не мог пройти без сучка и задоринки. Они катались по ночному городу до самого утра, веселились, смеялись и даже пели на всю улицу — и никто не сказал им ни слова и даже не вызвал полицию на шум. В такие моменты, когда они делили между собой впечатления, эмоции, секреты и восторг от очередного приключения, Себастиан задумывался о том, что раньше как-то мог жить без Хантера. Сейчас это можно было бы назвать его худшим кошмаром. Вдохновленные и окрыленные собой и своим маленьким путешествием, они возвращались в академию, и совершенно никак не ожидали, что за время их отсутствия сменится охранник. Поэтому их утро началось в кабинете директора и с длительной нотации. По словам самого директора, их спас только наступающий День Святого Валентина — школу нужно было украшать, а желающих сидеть с ножницами и цветной бумагой было слишком мало. Поэтому теперь они с Хантером сидели перед столом, заваленным всем необходимым для огромного количества валентинок, и вырезали сердечко за сердечком. — Слышал про коробку секретных признаний? — вдруг вспомнил Себастиан, усмехаясь. У него уже пальцы болели от ножниц, даже несмотря на то, что он вырезал в три раза меньше, чем успел Хантер. — Приглашают девчонок из соседней академии, и наши валентинки пойдут на то, чтобы все писали признания для своей второй половинки, а кто-то, разодетый в Купидона, станет разносить их. — Звучит как-то даже слишком романтично, — фыркнул Хантер, закатив глаза, и Себастиан кивнул, вроде как соглашаясь. Он тоже считал, что это излишне розовая ерунда, но все еще подумывал о том, чтобы рискнуть и бросить в коробку признание для Хантера. — Не хочешь поучаствовать? Хотя, может, нас и так заставят — мы все еще единственные провинившиеся. Кажется, в этой школе только мы и развлекаемся. — Из меня Купидон не ахти, — покачал головой Себастиан, пытаясь сделать свое сердечко посимпатичнее и не таким кривым. — Да и мне, кажется, некому писать, — добавил он, стреляя взглядом в лучшего друга, словно надеясь увидеть что-то в его выражении лица, что дало бы ему понять — есть тот, кто ждет от него валентинку в дурацкой коробке признаний. Но нет. Френдзона — страшная штука, и Себастиану захотелось взвыть от раздражения. — А что насчет тебя? — Пока что думаю, — уклончиво ответил ему Хантер, а после вздохнул, глядя на жалких десять валентинок, которые вырезал Себастиан. – Так, бери себя в руки и давай пошустрее. Нам нужно несколько сотен, а не несколько десятков. Себастиан только буркнул что-то невнятное в ответ, нахмурившись, и пробормотал, что терпеть не может День Святого Валентина.

♥ ♥ ♥

— Вы просто не можете так со мной поступить, — жалобно простонал Себастиан, но руководительница драмкружка уже закрепляла на его плечах белые ангельские крылышки. Нет, Себастиан, конечно, не был против того, чтобы пощеголять по академии в одних белых боксерах, но без крылышек и лука со стрелами в руках. И не в феврале, когда в торжественной зале было прохладно, даже несмотря на отопление. — А тебе идет, — заметил Хантер, и Себастиан так и не понял, всерьез он или просто издевается над ним. — У меня соски замерзли, — отозвался он, а после посмотрел на друга и чуть прищурился — Хантер улыбался так довольно, словно все его желания исполнились в один момент. — Чего это ты так лыбишься? — Да так. Жаль, что ты занят, и я не могу согреть твои соски, — весело отозвался Хантер, и пока Себастиан пытался понять, что это вообще означало, ушел, оставляя его наедине со своими невысказанными «Я тебя люблю» и коробкой, полной бумажных сердечек. Себастиана вызвали на сцену несколькими минутами позже. Он должен был по одной доставать валентинку за валентинкой, читать от кого она и кому и передавать ее владельцу. Зал был полон весело галдящих парней и девушек, которые ждали признаний от своих любимых, а Себастиан только и хотел, что побыстрее покончить с этим, найти Хантера и наконец сказать ему что-то очень важное. Даже если в ответ он получит, что у него замерзли не только соски, но и остатки мозга. Выудив первую валентинку из коробки, Себастиан улыбнулся, понимая по идеально ровному контуру сердечка, что его вырезал не он, а Хантер. Притянув микрофон ближе к себе, Баст развернул открытку и почувствовал, как его сердце уходит в пятки. — Себастиану Смайту от Хантера Кларингтона, — медленно и как-то совершенно неуверенно, прочитал он. Зал взорвался аплодисментами, а сам юноша пытался безуспешно найти своего друга в толпе, чтобы понять по его лицу: это дружеский подкол или что-то большее. — Себастиану Смайту от Хантера Кларингтона, — сообщала следующая валентинка, словно уверяя его, что это вовсе не шутка. — Себастиану Смайту от Хантера Кларингтона, — надпись все никак не хотела сменяться открытка за открыткой. — Себастиану Смайту от Хантера Кларингтона, — раз за разом читал растерянный и в то же время счастливо улыбающийся Себастиан. И ему было все равно, что в зале уже раздавались недовольные возгласы — Хантер подписал все свои валентинки его именем, и это не могло ничего не значить. — Заканчивай уже, все поняли, — негромко позвали его из-за кулис, и Себастиан обернулся, сразу же замечая Хантера, который стоял там и широко улыбался. — Забирай сразу всю коробку. Они все твои. Себастиан шумно выдохнул и, поставив коробку на пол, медленно направился к Хантеру, чувствуя, как колотиться в его груди от волнения сердце. Он все еще не был уверен, что это было всерьез, а не всего лишь глупой шуткой друга. — И ты мой? — одними губами спросил он, когда подошел к нему совсем близко. Кажется, время замедлилось — они стояли совсем близко, и Хантер разглядывал его, кажется, даже любовался им. Сейчас Себастиан уже не знал, галлюцинации у него или он действительно видит какую-то особенную нежность в глазах лучшего друга. — И я твой. Исключительно твой, — пообещал Хантер, глядя ему в глаза, а после положил ладони на покрасневшие щеки Себастиана. — Я так давно влюблен в тебя и все никак не мог решиться сказать тебе об этом… Но сегодня такой день, что я не мог не рискнуть, — он наклонился и коснулся чуть припухших от нервного покусывания губ своими. Себастиан чуть не застонал от того, насколько желанным был для него этот поцелуй, и тут же запустил пальцы в его волосы, заставляя быть еще ближе. — Ты не представляешь, как долго я об этом мечтал, — пробормотал он, прижимаясь к Хантеру ближе и снова находя его губы своими. — Не могу поверить, что ты наконец мой. — Уйдем отсюда? Мне очень нравится этот наряд. Но то, что остальные видят тебя в нем, мне не нравится. — Нас накажут за то, что мы сорвали праздник, — предсказал Себастиан, когда Хантер все же отстранился, не убирая, правда, при этом рук с его бедер. Парень только рассмеялся в ответ. — Да какая разница? Мне все равно быть с тобой вместе в нашей комнате или в кабинете для наказаний. Идем уже. Ты сам говорил, что у тебя соски замерзли. — Согреешь? — Еще спрашиваешь.