Нравлюсь?

Лойсо снится Джуффин, всегда в одной и той же обстановке, всегда в одном и том же возрасте, с одной и той же улыбкой, и одними и теми же словами. Лойсо это надоело. Лойсо раскроил бы собственный череп, лишь бы это прекратилось, но он не так устроен, чтобы собственными руками себя убить, он скорее убьет того, кто ему снится. Лойсо пробовал не спать, но получалось не слишком удачно, он все равно засыпал, словно заколдованный, и ему снова снился Джуффин. Джуффин молодой, совсем еще подросток, сидящий за столом, в этом своем офисе Малого Тайного Сыскного Войска, положив голову на сложенные руки, серебристые длинные волосы в творческом беспорядке рассыпаны по плечам и столу, глаза полуприкрыты, а на губах играет, грешные Магистры (сам себе не верит), нежная улыбка. Так продолжается несколько минут, потом Джуффин поднимает голову, смотрит на Лойсо своими хитрыми раскосыми глазами и говорит одними губами: — Нравлюсь? И так, каждый грешный раз. Лойсо пробуждается от этого сна, как от кошмара с анавуайной, тяжело дышит, трет лицо руками и не верит собственным ощущениям, потому что ему все еще кажется, что он там, в кабинете Джуффина, потому что он все еще чувствует тот аромат, который исходит от кеттарийца, терпкий, но легкий, с горькой ноткой, совсем не подростковый, но так только лучше. Так можно думать, что он не нарушает правила, что это просто навеянный облик, не более чем наваждение, и стоит только захотеть и подросток превратиться в Чиффу, старого доброго Кеттарийского Охотника. И он хочет, хочет избавится от этого наваждения... И в следующий раз, когда ему снится Джуффин-подросток, и задает так приевшийся за несколько месяцев вопрос: — Нравлюсь? Лойсо отвечает: — Да. — Ну наконец-то! А вот если бы ты это сказал сразу, я бы тебя не доставал, — говорил юноша, превращаясь в мужчину. Губы кеттарийца были растянуты в хитрющей улыбке. — Чиффа, ты невозможен, — устало вздыхает Лойсо, — Вот и скажи мне теперь, кто из нас опаснее? — А это не мне решать, — говорит мужчина и исчезает, а в воздухе повисает надпись «Спокойной ночи». Но Великий Магистр не продолжает спать, а наоборот просыпается, от безнадеги качая головой и улыбается.