Пытка

Квентин все никак не мог понять, как физкиды – при всей их любви к бурному веселью-то! – умудряются иногда ходить так неслышно, что из-за внезапно нарисовавшегося рядом друга можно и разрыв сердца получить. - Привет, дружище, - сжал меж тонких пальцев сигарету Элиот, выдыхая Квентину дым чуть ли не в лицо, и провел языком по влажным губам, будто в миг теряя интерес к товарищу. Вгляделся вдаль; Квентин сглотнул. - Привет. Что тебе нужно? - Как грубо, - наигранно скривился Элиот, стряхивая с сигареты пепел. – Ну, во-первых, я вышел покурить, - недовольно отметил он, вставая около Квентина. Оперся на перила – совсем рядом оказался, и Квентин убрал руку, которую Вог чуть не прижал случайно. – А во-вторых, на меня набросился Пенни. - А-ам… Ты хочешь об этом поговорить? – спросил непонятливо Квентин, и Элиот глянул на него, усмехнувшись, а потом отнял сигарету от лица, опустив вниз руку. - Ну, да. Он, знаешь, много всего наговорил. Мол, я с тобой переспал, ты постоянно думаешь об этом, а это не дает ему спать, причем это не фантазия, а будто повторяющееся воспоминание, что бесит его еще больше. Как он сказал? – закатил глаза Элиот, делая вид, будто усиленно пытается вспомнить. – А, да. «Я со своей женщиной на день святого Валентина не могу отдохнуть, потому что вы, голубки, никак договориться между собой не можете». Квентин молча отшатнулся от перил и, сложив руки на груди, вжал голову в плечи. - Не хочу об этом говорить. - Да? А я вот хочу, - пододвинулся ближе Элиот, вздыхая, - видишь ли, все не одобренные мною лично фантазии обо мне задевают мое эго, - прижал он изящно ладонь к груди, - так как, скорее всего, не соответствуют нужному качеству. А Пенни разбирается в мыслях людей, знаешь, так что интересно узнать, как же так вышло, что у тебя либо одна и та же фантазия несколько месяцев, либо что-то поинтереснее в голове происходит. Квентин сглотнул. Элиот был… Странным. И Квентин даже не был уверен, в хорошем или плохом смысле; потому-то, наверное, и не спешил делиться мыслями с Элиотом. В конце концов, Элиот мог бы неправильно понять, но вот теперь было еще хуже. Пенни и так слишком часто воспламенялся, но тут, видимо, Колдуотер достал его совсем. К самому Квентину Пенни не пошел, наверное, из уважения; хотя вот теперь, после слов Вога, Квентин начал припоминать, что периодически к нему подходил разъяренный Уилльям и шипел «прекрати». К сожалению, сам он ничего не пояснял, а Квентин не был телепатом, так что не понимал, что от него требовалось. А требовалось лишь перестать снова и снова вспоминать. - Когда я… Спал, ну, когда на мне было заклятье, - стало сухо в его горле, и он сглотнул, - помнишь?.. - А-га, - кивнул Элиот, с интересом на него глядя. - Там была психбольница. - Ладно. - И в ней был ты. - Это похоже на оскорбление. - Там были все, Элис вообще отчего-то стала нимфоманкой, - передернуло Квентина. Элиот лишь улыбнулся в ответ, снова прикуривая, и сощурился, повел рукой, будто призывая продолжить рассказ. – А ты… Ты там… Ты ловил кайф от таблеток, так что лез на всех, кто… Был готов отдать их. А я первое время боролся с системой, - прижал Колдуотер руки к себе сильнее. Замолчал. - Все еще похоже на оскорбление, - пробормотал Элиот, поджимая тонкие губы. - Это вышло случайно, и… - Квентин сам не заметил, как оказался опять около Элиота. Прислонился к поручням; запустил пальцы в волосы, рвано вздохнув. – И потом… Голос вновь оборвался, и Квентин даже не стал смотреть на Элиота – просто отвел взгляд. Ему не было стыдно за то, что произошло с ним в той жестокой ловушке, ведь сам Квентин и был жертвой обстоятельств; любая пытка, несмотря на то, что приносит - хорошее или плохое, - все равно остается пыткой. А вот рассказывать Элиоту это было стыдно. - Не можешь забыть, - произнес Вог задумчиво; снова взял в рот сигарету. – Да тебе понравилось, - ладонью легко провел по плечу Элиот, даже не так – мягко ударил, а потом прикусил свой же палец. Квентин не ответил. - И поэтому… Ты так странно общался со мной поначалу, понятно, - кивнул Элиот. - У тебя есть привычка накладывать руки на людей, даже если они не шибко хотят этого, - ответил Квентин тихо. Элиот повернулся к нему резко, будто по щелчку, и чуть склонился; Квентин вздрогнул. Он не был уверен, обидел ли Вога или нет, сам ли спровоцировал его или тот без его помощи справился с задачей «сделай множество выводов», но Элиот иногда был способен испугать. Не только своими глазами, своими словами и своими жестами; он сам по себе был настолько таинственным, что это могло не только интересовать, но и отталкивать. Элиот Вог был достаточно умен, чтобы понимать это и самому. Элиот всмотрелся в глаза Квентина, и тот моргнул, лишь бы этот контакт оборвался. Помогло лишь самую малость: когда Квентин открыл глаза, Элиот все так же всматривался в его лицо, правда, уже не столь пристально. Квентину показалось, что на него что-то сколдовали, хотя это была, конечно, чушь. Однако, он совсем не хотел говорить: - Пожалуй, и правда. - Понравилось или не можешь забыть? – изогнулась бровь Элиота. - И то, и то. Элиот тихо рассмеялся; колкость исчезла из его глаз, он мазнул языком по губам – а потом, на миг прижав сигарету, выдохнул дымом в лицо Квентину вновь. Вновь коснулся его – уже ладонью до щеки Квентина дотронулся, и тот покосился на руку у своего лица, не зная, пугаться ему или нет. - Ле-естно, - протянул Элиот, скрипя зубами. – А вот интересно: я тебя целовал? - Ч-чт?.. Д-да, - проронил Квентин. – Разумеется. - Хм. Не могу сказать, что это входит в число моих привычек, - ответил ему Элиот вовсе не так, как рассчитывал Квентин, а потом его палец коснулся губ Колдуотера, мягко давя и раскрывая их. Ведь Квентин не знал, что еще можно сделать, кроме как поддаться. Поцелуй, который Элиот подарил ему – а иначе и быть не могло, именно подарил, - был таким надменным, аристократичным и в то же время развязным, как пятнадцатилетний маркиз при сорокалетнем графе в девятнадцатом веке. Привкус табака; немного алкоголя – то ли вина, то ли чего-то менее утонченного. Не сказать, что приятным, но только идиот мог бы отказаться от него, если б знал, что его ждет; Квентин не был идиотом. Его дыхание оборвалось, когда Элиот оторвался, но не отстранился – его лицо все еще было близко, как и холодная рука с сигаретой. - С днем всех влюбленных, Кью, - Элиот усмехнулся. - Ну как? Похоже? Квентин прикрыл глаза. Элиот в психушке был теплее, игривее и… Беспомощнее. Ни разу. - Ни разу, - повторил он свою мысль. - Точно так же и наш секс не будет похож на то, что ты видел там… Или пережил, - изрек Элиот. Квентин понял: это и правда ответ на вопрос, который он сам не мог сформулировать эти пару месяцев. Теперь же он звучал в голове Квентина так: «А секс с Элиотом действительно... Такой?..» Элиот не был телепатом, но эту мысль, наверное, и правда услышал. - Я очень любвеобильный, да, но еще и требовательный, - сошел его голос на шепот, и только тогда он отстранился, снова сжимая губами догорающую сигарету. А Квентин прикрыл глаза. Он не думал, что ему хочется это знать, но в одном был уверен точно: теперь он по доброй воле в кровать к Элиоту не полезет. Хотя, если Элиот захочет, разве ему можно будет отказать?