Добро

Камушки-звезды маняще горят в темноте. Древнее пламя их мужество чертит по скулам. Кто объяснит мне, зачем я мечусь и тоскую, Вновь преклоняя колена пред стойкостью тех, Кто, не колеблясь, в безумный пускается путь, Требует счастья у мира и робко, и громко?.. Сгинет боязнь с первым шагом на шаткую тропку, С первой стрелой боль покинет открытую грудь. Не отвечайте — я сам выбрал этот сюжет. Ставшая вдруг путеводным мне ориентиром, Чья-то надежда вставала над сумрачным миром, Собственный день разжигая в остывшей душе... Внемля ей, шел я; сомнения сыпались в прах. И пребывало лишь то, что извечно и важно. Младшие Дети бывают всех Старших отважней, Так не смешон ли пред ними наш мелочный страх? Так не глупа ли вся наша продажная честь, Свиты, приемы, балы, маскарады, короны, Если протянуты к нам снизу вверх их ладони, То ли моля, то ль спасая опять от мечей?.. Смехом — по ночи. В волшебные сны — с головой. Что здесь лишь выдумка, что называется сутью? Что-то не так, но иного, мой друже, не будет. (Хоть разлетись ты на искры, хоть волком завой...) О, это спор наудачу со злом и судьбой! Это та истина, что познается нутром, Что открывается где-то за утренней гранью. Так, съеден ржавчиной, сломанный меч уж не ранит, Так, тьмы испив, признают и вбирают добро. Полнится чаша великих блаженств и страданий, Струны поют, изливая во мрак серебро... ...А в этот час мы остались вдвоем. За плечом — Дом, и за нас в нем поставлены тихие свечи. Их огоньки проведут меня в сизую вечность. Ты же... Поверь мне, не будет тебе горячо В самом конце нашей сказки, у мрака отняв, Взять на ладони кристаллы, умытые кровью! Те, что отныне пылают не местью — любовью. Будь же ты счастлив, ни смерти, ни боли не помня. Только другим расскажи про добро за меня...