То, чего не было

― Это еще не конец, Вернон. У тебя осталась девочка. Уведи ее далеко-далеко отсюда. Подальше от дворов, королей, войны. Когда-нибудь она придет и напомнит о своем наследстве. Колесо кибитки неожиданно подпрыгнуло — и голос Трисс пропал вместе с нездоровым сном. Вернон Роше нехотя открыл глаза и дернул ткань на оконной прорези. Посмотрел на улицу. Вдохнул холодный воздух. Тяжело вздохнул. ― Далеко еще? ― четырнадцатилетняя Анаис, дремавшая до этого на его груди, подняла на мужчину осунувшееся личико и тихо пожаловалась: ― Холодно. ― Далеко, моя королева. Поспите еще, ― Роше с трудом выдавил из себя подобие улыбки и ласково провел по светлым волосам рукой. Прижал девочку ближе, чтоб хоть немного согреть, хотя прекрасно знал, что ничего из этого не выйдет. Из-за морозных сквозняков, пробирающихся в кибитку через многочисленные щели, Роше и сам был холодный, как лед. Он давно не чувствовал пальцев на затекших ногах. Надо бы встать, сделать хотя бы несколько шагов, чтобы разогнать кровь, но снова будить Анаис он не хотел. Зачем заставлять дочь Фольтеста, которая и так пережила за свою короткую жизнь больше, чем все взрослые-аристократы разом, вспоминать о морозе, ухабистой дороге, голоде, который только на малость слабее голода Роше? Зачем заставлять ее возвращаться в мир, в котором для спасения собственной страны приходится продавать себя врагу? После Лок Муинне, Вернон поступил так, как ему посоветовала Трисс, ― попытался укрыть Анаис от войны. Вместе с Бьянкой они делали все возможное: старались заручиться тайной поддержкой дворянства и родни девочки, искали временные убежища, в которые можно было бы привести проверенных учителей для будущей королевы… В конце концов, все оказалось тщетно: в условиях наступления Нильфгаарда это была невыполнимая задача. Без короля Темерия разваливалась на глазах. Армия уступала Черным практически без боя, что, по мнению Роше, готового драться до конца, было величайшим преступлением. Людям нужен был символ, способный сплотить и вселить надежду на лучшую жизнь, и этим символом должна была стать Анаис. Путем долгих переговоров, хитростей и уступок была достигнута вассальная договоренность. И подкрепить ее мог брак дочери Фольтеста с нильфгаардским аристократом. «Анаис должна выйти за Морврана Воорхиса. За этого старого нильфгаардского хера, который трахал ее мать!» ― каждый раз, вспоминая об этом унизительном соглашении, Роше не мог сдержать злости. Даже возрождение Темерии из-за такой перспективы уходило на второй план. Головой мужчина понимал, что в среде дворян это совершенно обыденный, в чем-то даже не совсем выгодный для Нильфгаарда, брак. Но одно дело слышать о традициях напыщенных аристократов, и совсем другое ― их соблюдать. К дьяволу аристократов и Марию-Луизу Ла Валетт! Но Анаис… Она не заслужила такого. «И свободной Темерии больше не будет». Роше прекрасно знал, что случится дальше. И от этих мыслей болело сердце. С каждым часом приближался день, когда его милая девочка, ставшая единственным проблеском света в этом мраке, попадет в плен нильфгаардского двора, в котором каждый мужчина казался Роше сукиным сыном. «Нильфгаардский двор практически ничем не отличается от нашего. Вот только Анаис будет там чужой, а ее происхождение даст интриганам пищу для размышлений. Еще и этот проклятый Воорхис с его амбициями!» ― Роше сделал глубокий вдох, стараясь успокоить себя, но все оказалось тщетно. Ненависть и боль переплелись в его голове в один сплошной ком и затмили собой даже чувство голода и самосохранения. Он был близок к тому, чтобы высунуться из окна и крикнуть скачущей на коне Бьянке, что ни в какой Нильфгаард они не едут, но смолчал. Теперь им просто не дадут свернуть с намеченного маршрута. ― Мы уже приехали, Роше? ― Анаис снова проснулась и совсем по-детски потерла глаза. ― Что с тобой? ― Ничего, моя королева, ― Роше знал, что врет плохо, но был благодарен Анаис за то, что она сделала вид, что верила ему. ― Поспите еще. Я буду рядом. «И буду защищать вас столько, сколько смогу… До самого конца».