Феномены Саттерленда

Шерлок отсутствовал пять дней из двух заявленных. Три дня тому назад он коротким текстовым сообщением известил Джона и миссис Хадсон, что задержится в Мэйдстоуне еще на несколько дней, не дольше, чем до конца следующей недели. И ни словом не намекнул на причину задержки или о том, как идет или прошло расследование. В другой раз, возможно, Джон бы забеспокоился, но не сейчас. Одной из причин, почему Шерлок расследовал убийство в Кенте в одиночестве, было трагическое завершение другого расследования чуть менее недели назад. Как раз в тот же день, когда Джон очнулся с огромной шишкой на голове в темном подвале заброшенного дома, где-то на окраине города. Трагически дело завершилось исключительно для похитителя, а шишка Джона постепенно уменьшилась и практически исчезла. Теперь единственным, но весьма неприятным напоминанием о тех событиях была только раскалывающая головная боль. Джон никогда не мог похвастать адекватным кровоснабжением головного мозга (Шерлок любил упоминать этот факт в несколько ином контексте), потому что мигрень была ему знакома с детства, но с возрастом стала беспокоить его все реже, возникая только после ударов по голове. Если сравнивать Джона со среднестатистическим жителем Лондона, то по голове его били часто. Страданиям Джона не было конца и края, и он уже почти смирился. Никакие лекарства не могли спасти его от тошнотворной светобоязни и сотни мелких молоточков, методично отбивавших нестройный ритм на внутренних поверхностях его черепушки. Этот кошмар можно было только переждать, он возникал и проходил сам по себе. Вот почему Джона ничуть не смущало отсутствие Шерлока, потому что будь он рядом, то отвлекал бы от планирования самоубийства через отсечение головы, воплощению которого препятствовало только острое нежелание мастерить гильотину. Его сил и терпения хватило только уверить миссис Хадсон, что ему ничего (совсем ничего, даже чая, большое спасибо!) не нужно и что Шерлоку совершенно не обязательно об этом знать, задернуть шторы и рухнуть на диван. Точнее не рухнуть, а аккуратно опуститься на него, не дай бог ему дернуть головой слишком резко. Джон всеми силами старался не двигаться и даже дышать как можно реже, потому что тонкий, едва уловимый запах с кухни (на сей момент Джону было сложно судить был ли это запах вчерашнего ужина или шерлокова эксперимента трехлетней давности) щекотал ноздри, и приятным его назвать было сложно. Но этот ад не смел бы называться настоящим адом, если бы его унылое одиночество не прервал звук отворяющейся входной двери. Ключами от этой двери владели трое, так что это мог быть только Шерлок или же коварный преступник, который явился прервать страдания несчастного доктора Уотсона самым беспощадным образом. Но надежды не оправдались, через несколько секунд дверь гостиной тоже открылась, порог переступил ни кто иной, как Шерлок Холмс – единственный в мире консультирующий детектив, только что отконсультировавший группу парамедиков из Боксли*. Медлительная и добродушная провинция со своим свежим воздухом и зелеными лугами всегда разрушительно влияла на настроение Шерлока, и Джон на всякий случай прикрыл ближайшее к двери ухо подушкой, смягчая для себя удар. Стоит сказать отдельное спасибо за то, что сосед Джона был все-таки единственным в мире консультирующим детективом, наделенным уникальным даром сверх-наблюдательности. Так что, да, Джон был очень благодарен за то, что Шерлок опустил вступительную часть с приветствиями и тупыми вопросами, оценив обстановку одним только беглым взглядом. Обычно в таких ситуациях Шерлок просто тихо (максимально тихо для человека, притворявшегося, что его это ничуть не касается) удалялся в свою комнату или деликатно выпроваживал самого Джона на верхний этаж. Но вместо всего ожидаемого Шерлок тут же сиганул обратно вниз. Шерлок не принес своего чемодана, с которым выехал почти неделю тому назад, скорее всего его багаж несколько вырос в объеме за это время, и его должны были поднять следом. Джон облегченно вздохнул и начал собирать силы для короткой прогулки до туалета, а следом – наверх, в свою комнату. Джон уже был наверху и боролся с приступами тошноты, болью и своим одеялом, когда к нему тихо постучали. – Джон, – Шерлок говорил тихо, но все же достаточно четко, чтобы его и слышно было и ничей череп при этом пополам не разломило. Доктор помолчал, решаясь, потом коротко ответил: «Да», – и Шерлок отворил дверь. – Я бы хотел, чтобы ты спустился в гостиную. Спорить с Шерлоком или сопротивляться было небесполезно, но слишком хлопотно, поэтому Джон бросил одеяло и пошел следом за своим другом вниз по лестнице. Шерлок нечасто предлагал свою помощь в делах, касающихся подорванного здоровья, полностью доверяя компетенции Джона. Они редко заболевали, а вот с ранениями разной степени тяжести (как со своими так и чужими) Джон всегда мог справиться самостоятельно, и хорошо, что пока не случалось ничего настолько серьезного, для чего бы требовалась помощь других медиков. Шерлок спустился словно кот, быстро и бесшумно, будто вовсе растворился в воздухе, и плетущийся следом Джон не слышал никаких звуков внизу. Он был очень занят «всколыхнувшейся» под ногами лестницей и не сразу заметил, как завершил спуск. Когда мутная пелена кое-как расчистилась, и он сумел разглядеть хоть что-либо в темноте, которую Шерлок оставил неизменной после его ухода, то не нашел ничего другого, кроме как подпереть бока руками и ворчливо произнести: – Это еще что такое? Он не задавал вопрос просто так, потому что видел практически отчетливо медицинский массажный стол посреди их гостиной, застеленный хлопковой простыней, и Шерлока с надменным видом сидящим в изголовье этого стола. Вопрос Джона включал в себя очень много других вопросов, как например: «Откуда?» или «Когда ты успел?». И самое главное – «Что ты собрался делать со мной?» Но молчание Шерлока затянулось, он не сдвинулся с места, статуей замерев на долбанном стуле, его светлые обычно глаза казались в полумраке двумя черными впадинами, а бледное лицо – маской. Джон постарался отогнать наваждение и уже без лишних вопросов улегся на кушетку. Голова его продолжала трещать по швам, и боль постепенно становилась частью его сущности. Он уже даже привык двигаться плавно и осторожно, словно был фарфоровой вазой династии Мин, до краев наполненной драгоценной эссенцией, которая при любом резком маневре могла разбиться и расплескать содержимое Но оказавшись наконец в горизонтальном положении, взглянул на лицо-маску своего друга и партнера, да и не удержался все-таки от комментария: – Слышал, что Боксли так действует на людей, но от тебя не ожидал. – Джон, если не можешь побороть своего скепсиса, просто помолчи и постарайся расслабиться, – голос Шерлока, несмотря на обычный едкий словесный контент его реплики, звучал несколько иначе, словно ему было сложно подбирать слова. Джон еще раз взглянул на него снизу вверх, но сумел разглядеть только подбородок и ноздри, белым мысом выступавшие над плывущей темнотой потолка. Джон решил не мешать, закрыл глаза и постарался не думать об ощущении поднимавшегося к горлу кома. Почти сразу же Шерлок положил свои ладони ему на плечи, мягко, но с усилием. Под веками стали расплываться пятна, словно масляные кляксы по воде. Он не заметил, как теплые ладони Шерлока будто бы слились воедино с его телом, и он перестал ощущать контакт, словно чужие ладони растворились в его собственном теле и стали частью его. Лицо лизнуло легкое дыхание Холмса. Он все еще хранил молчание, и Джону казалось, что они вместе с интересом наблюдали за яркими вспышками, которые окрашивали темный потолок. А ведь еще секунду назад каждая цветастая клякса на темном фоне или под опущенными веками приносила только боль от маленького взрыва где-то в затылке, волной пробегавшего к темечку и вискам. Теперь же боль стала тупой, и Джон словно наблюдал за ней со стороны, отторженный от своей физической оболочки. Не в буквальном смысле, нет, он все еще был там внутри, только немного дальше или глубже, дальше от поверхности. Шерлок был недосягаемо далек, хоть и его ладони крепко держали Джона за плечи. Шерлок еще раз глубоко вздохнул, Джон вздрогнул от новой волны, что пустил по его коже ветерок от чужого дыхания. Ладони Шерлока соскользнули с плеч доктора и коснулись его головы. Детектив долго примерялся, большие ладони обычно считались преимуществом в данном деле, но голова Джона казалась ему чересчур мелкой и хрупкой для его длинных пальцев. Джон тоже вздохнул, тогда Шерлок плавно повернул его голову на бок, подкладывая одну свою ладонь под затылок, потом на другой бок, повторяя тот же трюк второй рукой. Так голова Джона оказалась в мягкой и теплой лодочке из сомкнутых между собой мизинцев и безымянных пальцев. Ладони, что удерживали его голову на весу, казались Джону обжигающими, но как ни странно ему было приятно. "Будь это кто-нибудь другой, – думал он, – меня бы уже стошнило". Он вдохнул и задержал дыхание, в то время большие пальцы Шерлока мягкими круговыми движениями пальпировали его виски, пока не замерли над птерионами*, а указательные – задержались над сосцевидными швами височных костей в тех точках, которые за их трехконечную форму некогда назвали «звездами» или астерионами*. И тогда он выдохнул. Джон снова ощутил, как пальцы Шерлока, такие сильные и теплые, теперь защищавшие его больную голову от всего, что только могло ей угрожать, стали растворяться в костной ткани его черепа, и сам он снова начал уходить в глубь собственной оболочки, оставляя окружающий мир и даже Шерлока далеко-далеко. Откуда-то сверху раздался тихий голос Шерлока: – Профессор Брофорд* нашел интересный способ отблагодарить меня за раскрытие преступления: как раз в этот уикэнд в Боксли проходил ежегодный семинар школы Саттерленда. Тебе бы этот семинар… не понравился, – Джон слышал его словно сквозь толщу воды, но все равно уловил усмешку. – Я довольно скептически отнесся ко всему, о чем вещал Чарльз в своей вступительной речи перед началом семинара. Все эти балансы мембранных натяжений, соматические ритмы, флексионные и экстензионные феномены… Но чем больше я слушал, тем больше убеждался в логичности происходящего. Это же так очевидно, Джон! Даже NASA проводили исследования в данной области*. Джон слышал каждое слово, даже смысл доходил до него полностью. Ему было что ответить на этот счет, он был приверженцем классических медицинских взглядов и догадывался, чем занимался Шерлок в Боксли, и чем соблазнял его профессор Чарльз Брофорд. Это была та область знаний, к которой Джон относился примерно так же, как Шерлок к астрономии. Он обещал самому себе, что обязательно обсудит эту тему с Шерлоком, как только его собственные легкие перестанут то вдыхать, то выдыхать по своему собственному велению, нежели по его воле. Его голова превратилась в пустое пространство, спокойное и нейтральное, обрамленное и защищенное большими ладонями Шерлока. А его тело наполнилось воздухом, словно шарик. Джон явственно ощущал, как расправились его плечи и вытянулись его ноги, как вывернуло его руки ладонями вверх. Он будто видел наяву, как расправляются его внутренние органы, и как под их напором натянулась кожа. Но он не был близок к тому, чтобы взорваться, вовсе нет. Он отдавал себе отчет, что просто лежит на спине на кушетке в своей гостиной, а голову его бережно держит в руках его сосед и друг, и… Джон почти жалел, что собственный язык его не слушался, и он не мог заставить Шерлока заткнуться. – Это называется нефизиологической краниальной дисфункцией, они бывают только двух видов… эти дисфункции. У тебя их превеликое множество, поэтому у тебя такие головные боли, Джон… Лекарства тебе не помогают, сидеть и страдать в темноте несколько дней подряд я бы эффективной терапией не назвал. Если бы Брофорд не упомянул ряд симптомов, что почти в точности описывали твое состояние, то я бы и на минуту среди эти блаженных остеопатов бы не задержался. Ты даже представить себе не можешь, чем они там занимаются, Джон… Джон? Джон еще раз вздохнул, открыл глаза и коснулся ладоней Шерлока, отодвигая в стороны. Шерлок уже было приготовился зачитать доктору заученную уже за те три дня наизусть лекцию о скепсисе и скептиках, но вдруг заметил, что Джон ему улыбается, и в глазах его не было ни тени той мути, которой боль заволакивала его взгляд. – Как ты себя чувствуешь? – У вас великолепная перцепция*, мистер Холмс, – Джон лениво и вальяжно перевернулся на живот и, упершись локтями в кушетку, хитро заглянул Шерлоку прямо в глаза. Его лицо было так близко, что они почти соприкасались лбами. Джона еще немного пошатывало, он бы не решился прямо сейчас слезать с кушетки, но ему и не было никакой нужды торопиться или заваливать Шерлока вопросами. Была только просьба. – Можете продемонстрировать мне ваши новые навыки и под другим углом? Шерлок улыбнулся ему в ответ и нежно провел пальцами по щеке Джона, тот тут же ощутил как вдоль хребта пробежала волна от предвкушения. – Разумеется, Джон, оставайся в этом положении, только опусти голову. Работая с CRI* невозможно обойти вниманием и самую нижнюю часть единой системы невральной трубки – крестец. Постарайся расслабиться и не сопротивляться моим манипуляциям, – игривый тон Шерлока подсказывал Джону: тому, что ему предстоит, точно не обучают в Мэйдстоуне.