bang bang

      Были времена, когда Маринетт на секунду задумывалась, что, возможно, проводит слишком много времени с Котом Нуаром. Непозволительно много.       Как, например, всякий раз, когда срывалась и говорила: «О, это котострофа!», потому что Кот использовал глупые каламбуры в своей речи с настолько завидной постоянностью, что она, кажется, забыла, как звучат подобного рода фразы у нормальных людей.       Как, например, всякий раз, когда попадала в стрессовую ситуацию, Маринетт где-то на затворках своего сознания тихо надеялась и ждала, что он придёт и поможет ей, скажет: «Хей, не беспокойся!». И потом оставалась безосновательно разочарована, потому что он не появлялся.       Как, например, всякий раз, когда разговаривала с Алей или Нино, шутила почти так же нелепо, как Кот, ожидая хоть какой-то реакции, лишь бы только не встречаться с их скептическими взглядами и закатанными глазами; лишь для того, чтобы в этой неловкой тишине понять, что того, кого она так ждала, сейчас с ней не было. Он не мог поддерживать её постоянно, и также не мог быть с ней рядом двадцать четыре часа в сутки. А думать о подобном эгоистично.       Как, например, всякий раз, когда она просыпалась в три часа ночи, чувствуя себя счастливой, нужной и любимой, лишь для того, чтобы столкнуться с жестокой реальностью и осознать, что ей снились крыши с закатными пейзажами Парижа и глаза совсем не того зеленого цвета. Как вообще такое возможно?       Это было странно, неправильно и ещё тысячу раз странно. Эти ощущения накапливались вот уже столь долгое время.       Это было последней каплей.       — Что, не поблагодаришь поцелуем своего спасителя, красавчик?       Она больше никогда не заговорит с Котом Нуаром снова.       Никогда.       Потому что, очевидно, именно этот идиот должен нести ответственность за то, что на ней отпечатались, практически въевшись под кожу и парализовав внутренние органы, его жуткие повадки. И эта неуместная, тупая и безобразная фраза, именуемая «флиртом», сама слетела с её губ, вместо, чёрт возьми, тех тысячи и одной фантазии, которые представлялись ей за последние три года, что она была ЛедиБаг и знала Адриана. Она специально неоднократно репетировала перед зеркалом все возможные и невозможные беседы с этим очаровашкой, заранее заучивая реалики, как будто готовилась выступать в театре. И в итоге получился такой провал.       Глаза Адриана распахнулись так широко, будто норовясь выпрыгнуть из орбит. Она никогда ранее не лицезрела этого человека столь удивлённым.       Если бы ЛедиБаг могла вырвать эти слова вместе с корнем из воздуха и засунуть их обратно к себе в глотку, где они и должны были оставаться, то сделала бы это без раздумий. Дьявол, она бы просто забрала свои слова назад, если бы её мозг не заклинило на одной единственной мысли. «О боже, боже, что, черт возьми, я только что сказала? Зачем я сделала это?», — оно словно мигает ярко-красным оповещающим огнём, посылающем сигнал S.O.S.       — Я н-не думал, — Адриан, заикаясь, нарушил затянувшуюся паузу. Он становился всё краснее с каждой долей секунды.       Конечно же, он не думал, Маринетт, ты идиотка! Ты только что попросила поцеловать тебя! Какого чёрта!? Девушка уже приоткрыла рот, чтобы сказать ему хоть что-нибудь, но столкнулась с пустотой внутри своей головы. Знаете, это как часами сидеть перед белым листом бумаги и пытаться написать важный проект, дедлайн которого уже сгорел. Бесполезно думать. Что бы сказала ЛедиБаг в такой ситуации?       Ошибка: Ladybug.exe не найдена.       Хорошо. Раз так, что бы сказала Маринетт?       Ошибка: Marinette.exe не отвечает.       Как она вообще умудрилась попасть в эту передрягу?       Инициализация…       — Ты не думал? О, я понимаю, — выдавила из себя ЛедиБаг, убрав пальчик от нижней губы, которую она хаотично теребила, как бы подсознательно предлагая ему попробовать. Дура. Нуар, будь он неладен, втянул её в это, она отказывалась использовать кошачьи каламбуры.       Отказывалась.       — Не волнуйся, красавчик, — продолжила, подмигнув, отчасти потому, что она действительно ненавидела себя, но и потому, что стало как-то просто вести себя в его стиле. Раз уж начала позориться, то маску держать стоило бы до самого финала, — Поцелуй от такого милашки, как ты, был бы прекрасной наградой, но понимаю…       Это был примерно тот момент, когда красный, как вареный рак, Адриан Агрест прижался своими губами к её.       Длилось это около двух секунд и одной шокирующей бесконечности. ЛедиБаг просто стояла, будто приросла к одной точке, поражённая нежным ощущением потрескавшихся губ поверх её собственных, тёплых, сухих и сладких, таких манящих и желанных.       А потом вдруг всё резко прекратилось.       — Спасибо, — выдохнул он, горячее дыхание коснулось девушки, отзываясь волной мурашек. И его лицо, такое прекрасное, всё ещё всего в нескольких сантиметрах.       Она сморгнула звёзды из глаз и встретилась с его взглядом, живот тут же скрутило.       Зелёный, зелёный, зелёный. Самый красивый цвет вкраплениями и прожилками объединялся с тёмным и светлым золотым, серым. Просто совсем не тот зелёный цвет.       Она отогнала эту мысль и решила оставить её глубоко в своём сознании, где этой навязчивой идее и место, потому что Маринетт так долго ждала этого, все эти годы просто мечтала, ждала именно его. Адриана. И никак не могла позволить Коту украсть эту возможность. Девушка наклонила голову, уменьшая расстояние между ними.       — Пожалуйста, — прошептала она, резким движением сократив последние миллиметры, разделяющие их — сухой, тёплый, короткий поцелуй, который заставил её сердце ускорить свой темп раза в два. Дыхание Адриана сбилось, — Всегда рада помочь, особенно, если награда так сладка.       Она отстранилась, улыбаясь, словно кот, и в этот момент что-то в этих зеленых глазах вспыхнуло — вспыхнуло ярким и тёмным одновременно, чем-то, граничащем с неистовым желанием. ЛедиБаг невольно отшатнулась, вздрагивая, и волна мурашек переросла в огромное цунами, покрыв её с головы до ног; во рту пересохло за какое-то мгновение, прежде чем он схватил её за шею и врезался своими губами в её аккуратный ротик. Она задыхалась, схватившись за его плечи, чтобы хоть как-то устоять перед этим сильным натиском и не свалиться, потеряв равновесие. Жадный, отчаянный, но такой жизненно необходимый натиск. ЛедиБаг выгнулась ему навстречу, и раскалённая лава бежала по её венам, приливая к коже. Чувствовать его блуждающие руки на своём теле — до иступления прекрасно. Он скользнул своим языком в её ротик, толком и не спрашивая разрешения, оно и не требовалось, ведь она сейчас открылась лишь для него одного. И каждое новое прикосновение сводило с ума.       Это слишком. Её колени подкашивались, и стоны, прятавшиеся где-то внутри, вырывались наружу всё с большей силой, а его руки обжигали, ЛедиБаг попыталась снова отстраниться ненадолго, дать себе немного пространства, дабы наполнить ноющие легкие спасительным кислородом. Адриан же ловко воспользовался тем, что она сдалась, и подтолкнул её к ближайшей стене. Спина с глухим звуком ударилась о холодный бетон, парень обхватил рукой её голову, чтобы смягчить удар. Всего один момент, и они стукнулись зубами, прежде чем Агрест изменил угол, чтобы углубить поцелуй.       Ее ответ был притуплённым, медленным, пойманным в нём самом. То, как он пожирал её нельзя просто описать. Но, наконец, пришло осознание того, что ей надо захватить лидирующую позицию, или она бы отключилась под тяжестью его внимания, либо от нехватки спасительного воздуха. Оставалось только догадываться.       ЛедиБаг обвила его ноги своими, попытавшись сменить позу. Пальцы нежно зарылись в его золотистых локонах, чтобы разорвать поцелуй. Их взгляды встретились. Она сделала три глубоких вдоха, успокаивая свои пылающие нервы. Не способная просто стоять и смотреть на него.       Зашла так далеко, что начала покусывать его язык, до того, как он навалился на нее всем весом своего тела. Задыхающийся стон, выдыхаемый прямо в губы. Девушка легко взяла того за бёдра и притянула к стене. И, к удивлению, его ноги мгновенно поддались, будто по указу волшебной палочки притягиваясь ближе.       Контраст. Неожиданность его жеста вызвала в ней ту неистовую страсть, о которой до этого она могла лишь читать в книгах. Казалось, что её кости горят, медленно превращаясь в пепел, а по рёбрам молниеносно распространяется ртуть. На этот раз она подошла ещё ближе (хотя, разве ещё ближе — это возможно?), ЛедиБаг атаковала его с новой силой, словно могла залезть везде, не пропуская ни миллиметра на его теле, если бы попыталась.       Адриан поддался, приняв её жадность, потребность и отчаяние. Он помог, привлекая девушку к себе, обернулся на девяносто градусов, сжав талию своей спасительницы покрепче. Шаловливые руки Агреста блуждали по разгоряченному телу, они были везде: на ее плечах, затылке, щеках и бедрах. Везде. Приглушённые стоны вырывались из его горла каждый раз, что она дрожала, отвечая на малейшее прикосновение.       На этот раз именно он отстранился, тяжело дыша. Это всё так чрезмерно, что Агрест почти задыхался. Румянец заставлял ЛедиБаг хотеть изучать его, преследуя. Чёрт, да она засунула бы руки в задние карманы его джинс и перетащила бы в самый тёмный безлюдный переулок, чтобы очень долгое время делать с ним много-много разных вещей с пометкой «для взрослых», и посмотреть, может ли стать его румянец ещё темнее.       И она почти воплотила свои влажные фантазии в реальность. Если бы эта самая реальность не напомнила о себе, звуком обрушающегося здания.       Они оба повернули головы на крики, доносящиеся с улицы.       — Склонитесь перед мощью Кукловода! Это я тут дергаю за ниточки, и никто не сможет избежать моих марионеток.       Акума. Отдалённо пронеслась отрезвляющая мысль в голове ЛедиБаг. Что-то про Акуму.       Она должна…       ЛедиБаг должна сражаться с акумой, девушка с ужасом осознала это, прокляв себя как самого никудышного супергероя. Она боролась с акумой, спасла Адриана, а потом целовалась с ним в заброшенном переулке у Лувра, пока акума беспрепятственно разрушал Париж. Прелестно. Лучше и быть не могло!       Ноги Адриана опустились на землю. И она ослабила хватку, позволив ему свободно стоять. Он же предпочёл съехать по стене. Она действительно хотела.       Сфокусируйся, ЛедиБаг, сфокусируйся.       — Я… — прохрипела она. Она откашлялась и попыталась снова произнести пару слов, махнув рукой на хаос и разрушения, и бездумно надеясь, что это помогло бы больше, чем подводящий её голос. — Мне… Мне надо. Эм. Акума там, и…       — Д-да, — сказал Адриан, моргая, как будто он плохо видел.       Сфокусируйся.       — Я-я просто, — начала девушка, спотыкаясь, отступая на несколько шагов назад и пытаясь заставить себя отвернуться. Только бы подальше от его глаз. Любимых зеленых глаз. Он упал на пол, словно она заставила его забыть, как стоять.       Сфокусируйся.       Один глубокий уверенный вдох; один сбивчивый выдох, рывком срывающийся с губ.       — Увидимся, красавчик.       С этими словами супергероиня побежала к дверям, пускаясь в бой.

***

      Они победили акуму благодаря чистейшей удаче. Когда Супер Кот, наконец, появился спустя четверть часа, он был растерян, даже больше, чем сама леди. У них ушло несколько часов на то, чтобы сделать хоть что-то. Такого фиаско на практике ещё не было.       И если ЛедиБаг и заметила, что губы Нуара были немного припухшими от поцелуев, у неё не было никакого права осуждать его.       Или завидовать…