Spring is coming!

В том-то и было дело — первое полнолуние после наступления настоящей, полноценной, а не календарной весны и называлось оборотничьим часом. Анна Похно, «Слияние»

Вот угораздило же ее из всего собачьего рода родиться пятнистой гиеной! Тьяна не любила свою звериную трансформу за мелкокостность и горбатость, за жесткую, словно бы линялую шкуру в пятнах, за нескладность и повадки падальщика. Тот же Шакал казался ей куда более органичным и красивым. Зато в человеческом обличье Гиена была хороша – гибкая, стройная, большеглазая, с точеной фигуркой и повадками мирными и домашними. Даже Оборотничий час она предпочитала проводить не в лесах, пятнистой гиеной охотясь на подвернувшуюся жертву, а в селении, оставаясь в человечьем обличье и все полнолуние напролет предаваясь любовным утехам с кем-нибудь своей породы. Желающие обычно находились. В выборе партнеров Тьяна была не слишком придирчива: здоров, неутомим, в лес не рвется – и ладно. Тем не менее, участвовать в забаве, предложенной Лисом, ей пока не доводилось. Кто знал, что рыжий балагур и непоседа еще и такой распутник! Когда Хозяин накануне наступления Оборотничьего часа предложил оборотням Логовища провести его в запертой гостинице, Тьяна, будучи не в силах самостоятельно сделать выбор между двумя претендентами на ее внимание и ласку, кокетливо спросила во всеуслышание: – Лис или Шакал? И именно Лис предложил: – Оба! У Гиены от этого предложения сладко заныло внизу живота и горячая волна возбуждения поднялась от лона и захлестнула с головой, на миг остановив дыхание и заставив ноги дрожать. Естественно, она согласилась. Три ночи до полнолуния, сиречь, Оборотничьего часа пролетели, как одно мгновение. Логовище освободило помещение гостиницы, оставив его полностью в распоряжении оборотней. Три дня по гостинице сновали маги, совершая только им понятные ритуалы, развешивая в изголовьях кроватей и над дверями амулеты и обереги, рисуя нечитаемые символы на стенах и творя прочее колдовство, призванное оградить оборотней от внешнего мира, а Логовище – от оборотней. Ужинали они все вместе, в банкетном зале гостиницы. Первым общий стол покинул Вепрь – как и обещал ранее, он поднялся на верхний этаж, обратился и понесся в исступлении крушить мебель по комнатам. Следом ушли Медведь со своей демонессой. Глаза у той горели возбуждением ничуть не меньше, чем у оборотней. Тьяна заметила отсутствие обоих своих партнеров и поднялась из-за стола. Было заранее оговорено, что оборотни для своих утех займут комнаты второго этажа – именно их особым образом подготавливали маги. Они же сейчас, вместе с демонами, охраняли входы и выходы из гостиницы, чтобы какому-нибудь оборотню, одурманенному весной и полной луной, не пришло в голову сбежать из запертого здания. Окна защищала совсем уж агрессивная демоническая магия. Комнату выбрал Лис. Он был недурен собой как в человеческом, так и в зверином обличье, легок в общении, инициативен в работе, хитер, весел и азартен – в общем, душа любой компании. Шакал же казался его противоположностью – тихий, молчаливый, незаметный, – зато идеальный исполнитель. Лис сидел в облюбованной им комнате на огромной двуспальной кровати и просто ждал, когда явится Гиена. Шакал, как оказалось, находился там же, но предпочитал сидеть в кресле, в тени, вдали от лунного света и любой суматохи. Луна уже была в небе – единственная неизбывная оборотничья любовь и неизменная любовница, дарительница сил и похитительница разума. Хоть и одинокая в этом мире, но не менее сильная, чем две луны родного мира интервентов. Огромная, в полнеба расплескавшая над горизонтом огненное серебро, яркая. Гиене хотелось петь, пусть она этого и не умела. А Лис умел – и напевал сейчас вполголоса древнюю оборотничью песенку-завлекалочку: про то, как манят луны на охоту и про то, как охота с красавицей выть на луны дуэтом. Шакал, поднявшись из кресла, подхватил второй куплет – голос у него оказался глубокий, выразительный, даже лучше, чем у Лиса. Будто поддавшись призыву из песенки, красавица вошла в комнату. Шакал скользнул ей за спину, щелкнул дверным замком – не то, чтобы кто-то мог без спросу войти, у всех своих забот хватало, но так однозначно было уютнее. Гиена почему-то немного нервничала, словно ей впервые предстояло подменять залихватскую оборотничью силу единственно равносильной. Допевал песенку Шакал уже ей на ухо, шепотом, и от его голоса и легких, почти невесомых, бережных касаний у Тьяны закружилась голова, и стало жарко меж крепко стиснутых бедер. Зато нервозность вмиг улетучилась. Она глянула в окно, на огромную полную луну – и отпустила себя, отбросила всякий контроль и любые сомнения. Лис поднялся с кровати, подошел к Тьяне, заглянул вопросительно в глаза. Взгляд у него был масляный, шалый, полнолунный. Он уверенным движением расстегнул на Гиене блузу, отбросил легкую ткань с ее плеча и припал губами к шелковистой коже над ключицей – и вдруг отстранился. Тьяна застонала чуть разочарованно. Напротив входа висело ростовое зеркало, и Гиена могла одновременно видеть Лиса перед собой и Шакала у себя за спиной. Оба синхронно сбросили рубахи, потом Лис занялся прочей своей одеждой, а Шакал первым делом помог избавиться от нее Тьяне. Она видела себя – вовсе не обнаженной, но укутанной в легчайшую накидку, сотканную из лунного света. Тьяна купалась в серебристом сиянии – и превращаться ей вовсе не хотелось. Вот теперь Оборотничий час начался по-настоящему. Тьяна протянула одну руку себе за спину, поймала ладонь Шакала, переплела с ним пальцы, потянула за собой, одновременно делая шаг вперед и подтолкнув в грудь Лиса, обратно к кровати. Тот разгадал ее движение, опустился на постель, привлекая к себе Тьяну; следом на кровать скользнул Шакал. Ах, как они ласкали ее: Лис – настойчивый, уверенный, умелый, и Шакал – нежный, аккуратный, внимательный. Как королеву, как богиню, как единственную женщину в мире. Чья-то рука проникла в ее лоно, заставив задрожать от наслаждения, вторая легонько царапала спину, еще пара рук оглаживала бедра, аккуратно, но чувствительно сжимала груди, скользила по коже, – и Тьяна отвечала тем же, не разбирая, кому именно из любовников дарит свою ласку. Поцелуи – то легкие, мимолетные, а то жадные, перехватывающие дыхание; стоны и вскрики, шумные выдохи и короткие, торопливые вдохи – все сплеталось в ритм плотской любви и безудержной страсти. И гасило рвущуюся на волю силу оборотней. Затянувшаяся прелюдия первому надоела Лису. Он лег навзничь, потянув за собой Гиену и недвусмысленно направив ее голову к своему паху. Шакал не возражал, вмиг сориентировался, пару секунд полюбовавшись аппетитным задом Тьяны, наклонился и пустил в ход язык. Судя по ощущениям девушки, он все же не удержался от фрагментарного превращения – и, черт возьми, это было более чем правильно! Гиена выгнула спину, еще больше подставляясь его умелым ласкам. А сама жадно приникла к члену Лиса, вобрала в себя его, весьма немаленький, почти на две трети длины, пробежалась острым, жалящим язычком по мощному бархатистому стволу, вокруг головки, затем выпустила изо рта, одновременно сжав пальцами у самой мошонки, снова обхватила губами… Лис с хриплым выдохом положил ладонь девушке на затылок, осторожно, но настойчиво задавая ритм движений. Это ненавязчивое, но все же угадываемое принуждение подхлестнуло Тьяну, и ее накрыло волной оргазма. Она отстранилась от Лиса, продолжая ласкать его член рукой, а Шакал тем временем слизывал солоноватые капли ее сока. Он дал ей время кончить, но не дал передышки. Не меняя своей позиции, вошел в нее сзади, короткими и сильными фрикциями доводя Тьяну до приятного изнеможения. Лис, также ничуть не удовлетворившийся, снова властной рукой вернул любовницу к прерванному занятию. Теперь уже Шакал, явно изголодавшийся за долгую зиму, дошел до финиша первым: его движения стали более размашистыми, он зарычал, крепко схватив Тьяну за бедра, тугая струя семени толчками ударила в ее лоно, – и девушка, пожалуй, следом испытала бы высшее удовольствие, – но помешал Лис. Он отстранил ее от себя, извернулся, встав на колени, шепнул игриво: – А теперь меняемся… – и развернул к себе спиной. Легко, как пушинку. Он был сильный – крепкий и мускулистый. Если бы не Оборотничий час, Шакалу, конечно, понадобилось бы время, чтобы снова прийти в боевую готовность, но весеннее полнолуние наполняло оборотней огромной силой. Тьяна не без удовольствия отметила, что более худощавый, жилистый и, можно даже сказать, более изящный, чем Лис, Шакал все же обладал не менее внушительным мужским достоинством. Охнув, когда Лис, не церемонясь, вошел в нее, девушка обхватила член своего второго любовника пальцами, почувствовав, как он вновь наливается силой, затем бережно коснулась губами выскользнувшей из-под крайней плоти головки. Как ни странно, ощущать собственный вкус на члене своего партнера Гиене всегда нравилось. Всецело отдавшись своему занятию, Тьяна чувствовала, как жаркая волна наслаждения нарастает внутри. Она слушала участившиеся сладострастные стоны Лиса, заметила, как поджались яички у Шакала и напрягся ствол, готовый выплеснуться семенем, да и сама уже была на грани оргазма – но ей хотелось еще немножко повысить градус любовного безумия. – А может… – Гиене не пришлось продолжать. Разумеется, мысли читать оборотни никогда не умели, но сейчас, в Оборотничий час, любая мысль разливалась в воздухе, вместе с лунным светом. Лис не без мимолетного сожаления вышел из партнерши, вытянулся на постели на левом боку, потянул за собой Тьяну. Она устроилась к нему лицом на правом боку, закинула левую ногу Лису на бедро, максимально открываясь. Тот снова проник в ее влажное лоно, крепко обхватив за талию – и замер. Шакал не заставил себя долго ждать – тоже улегся на кровать, тесно прижался к спине Тьяны – и как-то удивительно легко, уверенно и быстро преодолев естественное сопротивление непривычных мышц, проник в анус. Два члена соприкоснулись через тонкую перегородку внутри женского тела – и тут же начали синхронно двигаться в нем. Лис сжимал ягодицы Тьяны, Шакал мял груди и пощипывал соски, девушка, забросив одну руку за голову, ерошила волосы на загривке Шакала, а второй упиралась в грудь Лису, легонько шкрябая его гладкую кожу. Им понадобилось всего несколько согласованных движений, чтобы оглушающий, ослепительно мощный оргазм накрыл всех троих разом. Тьяна забилась в сильных руках своих любовников, Лис заглушил ее и свой собственный крик наслаждения жадным поцелуем, Шакал протяжно и шумно застонал, довольно чувствительно впившись зубами в кожу на плече Гиены. Они так же синхронно расцепили объятия, перекатились на спины, вытянулись, тяжело и глубоко дыша, раскинув ноги и сплетя пальцы рук. Тьяна чувствовала себя восхитительно наполненной, приятная тяжесть внизу живота, сладкая истома и затихающая пульсация тела убаюкивали, дарили удовольствие уже совсем иного толка. Лис и Шакал, расслабленные и разнежившиеся, потихоньку погружались в сон. Луна вскарабкалась почти в самый зенит, заливала брошенный городок и густой лес вокруг ровным, ясным серебристым сиянием, но уже не казалась оборотням огромной, в полнеба. Трое мирно спали на широкой гостиничной кровати – удовлетворенные, умиротворенные, обретшие себя и всю свою природную силу и мощь. До зимы – а там до нового Оборотничьего часа. И только амулет в изголовье кровати светился напряженным светом – хитрая придумка магов, особый заказ заботящегося о своем Логовище Хозяина, мечта любой куртизанки, порождение самой черной и злой магии – той, что изводит плод во чреве, но в данном случае просто препятствует зачатию. Впереди было еще шесть ночей сладкого безумия.