***
Лунные Врата, владения лорда Ройса, уступали Орлиному Гнезду — размерами, но не холодом. Обманчивое тепло, встретившее Сансу тем памятным вечером, когда они спустились в Долину, наутро обернулось морозным дыханием бледных каменных стен. Запомни, милая, отныне мы лишь гости в этом доме. Зима пришла, со странным удивлением думала Санса. Всю жизнь ей говорили, что зима близко, но когда белое дыхание обожгло кожу, Санса оказалась не готова. Пытаясь заснуть, она долго куталась в меховое покрывало, старалась устроиться так, чтобы благословенное тепло обволакивало тело. Скудный жар угольков, жалко тлеющих в маленькой печи, не мог согреть комнату. Иногда Роберту удавалось уговорить ее не запирать двери, и тогда ночные мучения Сансы длились до самого утра: ей приходилось терпеть под боком его дрожащее костлявое тельце, ледяные, всегда влажные ступни. Но даже так было лучше, чем одной. Вот и сегодня, когда Санса старательно задернув полог, проверила, чтобы край тяжелой ткани не оказался в опасной близости от тлеющих углей, подтянула повыше ворох одеял, — тихо скрипнула дверь и раздалось шлепанье маленьких ног по каменному полу. — Тише, зяблик, — шепотом попросила Санса, когда он забрался в постель, стащив с нее одеяло, — аккуратнее. Но Роберт не слушал, капризно копошась в уютном гнездышке Сансы. Его маленькое лицо с постоянно шелушащимися, покрытыми болячками губами было сморщено в плаксивой гримасе. — Холодно, — пожаловался он, подсунув пятки под бок Сансе, — мне холодно. — Я знаю, милый, — Санса вздохнула и погладила его по сальной макушке. Роберт и раньше нечасто соглашался принимать ванну, но теперь, когда холод прочно поселился в купальне, — уговорить Роберта помыться стало почти невозможно. — Спи. Повертевшись немного, Роберт сонно засопел. Санса осторожно вытерла ему рот платком, который специально держала под периной: во сне Зяблик частенько пачкал подушку. Наконец Сансе удалось расслабиться, отдаться во власть дремоты, но Роберт вдруг приподнялся на локте и тихо прошептал, тревожно блестя глазами: — Я опять слышал сегодня. Санса едва подавила искушение как следует встряхнуть его. Избавившись от призрака поющего Мариллона, Роберт обзавелся новой причудой. — Зяблик, нет никакой комнаты в башне, — терпеливо ответила она, — лорд Петир показал тебе, помнишь? — Но я слышу, — упрямо ответил Роберт. — Я слышал сегодня. Кто-то стучал наверху. — Хочешь, я попрошу лорда Бейлиша отвести нас туда завтра, и ты еще раз посмотришь? — Хочу. А почему ты всегда зовешь его лордом, а не отцом? Раздосадованная, Санса закусила губу. А ведь он предупреждал ее. Я знаю то, что знаю, как и ты. Кое-что лучше не говорить вслух, милая. — Потому что он и есть лорд, а я — внебрачная дочь, зяблик. Ей приходилось лгать так часто, что это больше не составляло труда. — И поэтому ты Стоун? — Роберт согрелся, теперь ему хотелось поговорить. — Да, — Санса поправила одеяло. — Закрывай глазки. — Когда я вырасту, я прикажу тебя узаконить. Тихо засмеявшись, она поцеловала горячий узенький лобик. — От всего сердца благодарю вас, милорд. А теперь спите. За завтраком Роберт не преминул напомнить о ночном обещании. — Алейна сказала, мы можем пойти посмотреть. Лорд Бейлиш вопросительно поднял брови. — Что вы желаете посмотреть, мой юный друг? — Комнату в башне. Санса натянуто улыбнулась: — Лорд Роберт уверен, что слышит стук наверху, отец. Мы могли бы?.. Пожав плечами, Мизинец отправил в рот кусочек свежего хлеба с джемом. — Конечно. Я пошлю с вами кого-нибудь. Вы можете даже взять с собой хлеб, сыр и масло, чтобы не скучать, проводя время в поисках несуществующей комнаты. Роберт насупился. Санса успокаивающе дотронулась до его руки. — Видите, милорд? А когда мы вернемся, я почитаю вам вслух. — Я не хочу читать вслух, — пробурчал Роберт, но Санса уже не слушала. Ей не терпелось поскорее отделаться от него, побыть одной, погулять во дворе, вдыхая морозный воздух. И хотя бы на миг представить, что она дома, в Винтерфелле. Увлеченная своими мыслями, Санса не заметила пристального взгляда, которым одарил ее Петир Бейлиш.***
— Не может быть, не может быть, не может быть! Сжимая виски ладонями, Санса готова была завизжать. Они спускались и поднимались по узкой деревянной лестнице, ведущей на крышу главной башни, столько раз, что не счесть. Слегка высунув язык, Роберт старательно прислушивался, прижимаясь щекой к стенам, отчего Санса начала беспокоиться, что он застудит уши. — Зяблик! — она тихонько потрясла его за плечо. — Нам пора. — Не может быть! Нижняя челюсть Роберта слегка отвисла, лицо посинело. Он застыл, словно каменная фигурка, вмерзшая в пол. Приступ был близок, и Санса испугалась, представив, как судорожно сжимающееся тело выскальзывает из ее объятий и катится вниз, глухо ударяясь о ступени. — Роберт! Глаза Роберта закатились, до смерти напугав Сансу видом голубоватых белков. — Роберт! Я тебе верю, слышишь? Санса готова была сказать что угодно — лишь бы он прекратил. И неожиданно это подействовало. — Правда, веришь? — Ну конечно, правда. Санса привлекла Роберта к себе, тщательно поправила сбившийся капюшон, проверила застежки. — Я непременно что-то придумаю… Мы придумаем, обязательно… Мы найдем твою комнату… — напевала она, с облегчением чувствуя, как обмякают одеревеневшие мышцы. — Вот так, хорошо. А теперь давай спустимся, ладно? К ее облегчению, Роберт не возражал. Лорд Нестор Ройс, бывший кастелян, а ныне хозяин Лунных Врат, ел неторопливо, смакуя каждый кусок, подолгу задерживая его на языке. Санса вся извелась, ожидая, когда он покончит с первой переменой блюд. Дочь лорда Нестора, веселая круглолицая леди Миранда, то и дело бросала в сторону Сансы заговорщические взгляды. Когда лорд Нестор, медленно разломив куропатку, приготовился впиться зубами в сочную мякоть, Миранда со смехом придержала отца за локоть. — По-моему, леди Алейна горит желанием что-то спросить. — Да? — лорд Нестор посмотрел на Сансу в упор. — Слушаю вас? Санса заерзала. Она ни в коем случае не хотела показаться невежливой. — Я только хотела спросить. Видите ли, я обещала лорду Роберту, а он так интересуется историей замка, и… а вы так давно кастелян Лунных Врат, то есть, теперь вы тут хозяин, но вы всегда жили здесь и… Окончательно засмущавшись, Санса умолкла. Лорд Ройс ждал. Прозрачный мясной сок тек между его толстых пальцев. — Его милость интересуется главной башней. Лорд Нестор кивнул и продолжил свой ужин. Обглодав тонкие косточки, он аккуратно сложил их в тарелку и принялся рассказывать. Из его рассказа следовало, что донжон был выстроен немного позднее, чем сам замок. Вход в башню находится в верхних палатах замка, чтобы при нападении можно было быстро подняться наверх и занять удобную позицию для стрельбы. Узкие бойницы в стенах донжона позволяют обстреливать двор, а деревянную лестницу можно сжечь, не давая врагу выбраться на крышу. — А не было ли там, например, потайной комнаты, в которой можно было бы укрыться? — Санса наконец осмелилась задать интересующий ее вопрос. Лорд Ройс не колебался: — Нет, такой комнаты не было. Послушав еще немного о тонкостях замковой обороны, Санса покосилась на вяло жующего Роберта и смущенно пожала плечами. Что ж, теперь ее совесть чиста.***
Снег шел всю ночь, и наутро пушистое одеяло укутало замок, превратив всю Долину в мягкую белую постель. Накануне Мизинец вернулся поздно и велел Сансе подать ему ужин в кабинете. — Я буду рад, если ты ко мне присоединишься. — Он ловко пододвинул кресло, налил сияющую золотом жидкость в бокал. — У меня много новостей для тебя, дорогая. Санса села, чувствуя, как хрустит накрахмаленный подол платья. Последнее время лорд Бейлиш проявлял похвальную щедрость, привозя из Чаячьего города подарки один за другим. Вот и сейчас в его ладони что-то блестело. — Примерь, — предложил он с любезной улыбкой. — Мне почему-то кажется, что оно должно быть твоим. Санса несмело протянула руку. После той ночной беседы они больше не возвращались к разговору о грядущей свадьбе Алейны Стоун и Гарри-Наследника, но она прекрасно понимала, что это ненадолго. Лорд Бейлиш был учтив, давая ей возможность свыкнуться с этой мыслью. Кольцо. Чересчур крупное и массивное для ее тонких пальцев. Золотистый металл красиво мерцал в свете свечей, узор на печатке изображал сломанное колесо, разомкнутое посередине. — Герб Уэйнвудов. — Верно, — Мизинец поощрительно коснулся ее подбородка. — Умница. К сожалению, на этом все приятные новости исчерпываются. Леди Уэйнвуд скончалась нынче вечером. — О… — растерянная, Санса замерла в кресле. — Мне так жаль. Что же случилось? — Она была старая леди… — Петир лениво поиграл кубком. — Болезнь. Легочная лихорадка. — А кольцо? — Санса уже ничего не понимала. — На добрую память, милая Алейна, на добрую память. Коснувшись ее губ отнюдь не отцовским поцелуем, Мизинец вышел, тихо насвистывая. Жаркое из дичи с ягодной подливой так и осталось нетронутым в его тарелке.***
— Беги! — крикнула Санса, со смехом уворачиваясь от метко пущенного снежка; Миранда уже деловито скатывала новый. Облепленный снегом Роберт никак не мог решить, нравится ли ему эта забава, и на всякий случай скривился. — Иди сюда, маленький! — глумливо запищала Миранда. — Не бойся! Санса видела, что Роберт готов расплакаться, но ей не хотелось его нянчить. Не сегодня. Небо было прозрачным, лучи бледного солнца окрасили розовым светом редкие облака. Снег под ногами еще не успел превратиться в жесткий наст и был мягким, словно пух. — Алейна! Скажи ей, чтобы перестала! Разыгравшаяся Миранда обрушила на Роберта лавину снежных снарядов, заставляя его неуклюже уворачиваться. Санса смеялась, но уже больше по привычке. — Я не хочу играть! — Роберт шмыгал носом и надрывно тянул слова. Из его левой ноздри скатилась маленькая алая капелька. — Миледи! — встревожившись, Санса дернула Миранду за рукав. — На сегодня довольно! — Я же сказала тебе, что стану отзываться только на Ранду? Сказала?! Новая порция снега угодила Роберту прямо в макушку. — Не нужно! — Санса встала между ним и Мирандой. — Ему же больно, разве ты не видишь?! — Мальчишки все так играют, — Миранда удивленно пожала плечами. — Мой брат закидывал меня снежками с головы до ног, но мне никогда не приходило в голову жаловаться. А ведь я девчонка. Роберт молча уткнулся лбом в меховую накидку Сансы. — Пойдем, зяблик. У нас на обед будут лимонные пирожки. Сансе было стыдно. Миранда еще раз пожала плечами, глядя им вслед. Утешившись пирожками, Роберт задремал прямо за столом, и Санса велела Гретчель отнести его в спальню. Осторожно ступая следом, она помогла служанке уложить Роберта, укутала его в одеяло, а затем собрала одежду, чтобы как следует просушить у камина. Когда ее пальцы уже коснулись двери, она услышала приглушенный стук, доносившийся сверху. Я слышал сегодня. Кто-то стучал наверху. Но откуда? Комната Роберта располагалась на самом верхнем этаже замка, выше была только башня. — В башне нет комнат, — сказала Санса, будто убеждая саму себя, и покосилась на мирно сопящего Роберта. — Мне просто показалось.***
Теперь Сансе приходилось гулять с Робертом одной. При виде Миранды он начинал упрямиться, требуя, чтобы она оставила их в покое. — Глупый мальчишка… — Миранда недовольно поджимала губы, всем своим видом демонстрируя пренебрежение. — Почему ты ему потакаешь? Потому что его мать погибла по моей вине. Потому что я солгала. — Потому что он болен. И недавно осиротел. Миранда Ройс была та еще злюка, но ей всегда удавалось развеселить Сансу. Здесь, во Вратах Луны, у нее было слишком мало собеседников. — Тебе нравится леди Миранда? — однажды спросил Мизинец, когда она по обыкновению подала ему ужин в кабинет. — Да… отец. Она милая. — Милая? Алейна, никогда не думай так о людях. — Но почему? — Потому что это не черта характера. Это всего лишь внешняя сущность, которую показывают окружающим. В душе люди не бывают милыми. Они могут быть добрыми или злыми, плохими, хорошими — какими угодно. Но не милыми. Попробуй еще раз. — Мне нравится леди Миранда потому что с ней легко. Она может рассмешить меня, отвлечь от печальных мыслей. Удостоившись одобрительного кивка, Санса осмелела: — А вам она нравится? — Мне? — Петир рассмеялся. — Мне — нет. Я нахожу ее ограниченной, завистливой и распущенной. Но мне нравится, что ты учишься извлекать для себя пользу. — Пользу? — Да. Сначала, отвечая на мой вопрос, ты принялась нести светскую чушь, но затем призналась, что общество леди Миранды развлекает тебя. Это правильно. Надеюсь, ты не собираешься с ней откровенничать? Доверить свой маленький секрет? Санса вспыхнула. — Я же не дура! — Конечно, нет. — Мизинец погладил ее по волосам. — Я снова вижу рыжину в этих темных прядях. Думаю, тебе стоит позаботиться об этом. Уже в дверях он обернулся. — Я слыхал, что лорд Хортон занемог, быть может, Неведомый вскоре проводит его душу. Это так печально. Санса старательно рассматривала причудливый узор на коврике под ногами. Изящная вышивка изображала сокола, хищно растопырившего крылья над добычей. — Да, отец, — покорно ответила она. — Что может быть печальнее. Редфорт и Уэйнвуд — старые люди. Кто-то из них может умереть, а глядишь, и оба преставятся. —… да что с тобой такое?! — Миранда дернула ее за рукав. — Ты точно спишь с открытыми глазами. — Да нет, что вы, миле… Ранда, я просто задумалась, — Санса заставила себя улыбнуться. — Прости, я, кажется, не расслышала. — Сюда едет Гарри-Наследник! Пойдем, поможешь мне уложить волосы!***
Сир Гарольд Хардинг прибыл в Лунные Врата на закате. Санса, утомленная суетливостью Миранды, была бы рада уйти к себе пораньше, но вместе со всеми вынуждена была ожидать важного гостя. Роберт, принаряженный в парадный, расшитый серебряной нитью камзол, клевал носом над чашей сладкого молока. Лорд Бейлиш сидел у огня, равнодушно глядя, как оранжевые языки пламени жадно поглощают сухие поленья. Санса никогда прежде не видела его таким отрешенным. О прибытии сира Гарольда возвестили возбужденные голоса с улицы и лай собак. Санса подошла к окну, чтобы взглянуть на своего будущего супруга. По крайней мере, он высокий. Гарри-Наследник оказался именно таким, как его описывал Мизинец: светловолосый, ясноглазый, улыбчивый. Миранда вертелась вокруг него, как собачонка, только что за ноги не хватала. — А это моя дочь Алейна Стоун, — скромно улыбающийся Мизинец светился отцовской гордостью. — Алейна, позволь тебе представить сира Гарольда Хардинга. Сансе казалось, что все в комнате смотрят на нее как-то странно. Словно понимают, что тут происходит. Сир Гарольд вежливо улыбнулся, в его голубых глазах плескалось веселое любопытство — так глядят на диковинного зверька на ярмарке. — У вас очень красивая дочь, лорд-протектор. Ему нет до меня дела, внезапно поняла Санса. Петир что-то пообещал сиру Гарольду, и поэтому совершенно неважно, какая я. Кто угодно мог бы быть на моем месте. — И очень похожа на свою мать, — Мизинец тонко усмехнулся. — Рада с вами познакомиться, сир Гарольд, я… — Санса лепетала что-то учтивое, приличествующее моменту, но Гарри-Наследник уже не слушал: к нему подвели Роберта. Санса постояла еще немного, старательно улыбаясь. Кровь стучала в висках звонкими молоточками, заливала румянцем лицо и шею. В честь важного события Мизинец позволил Сансе выбрать одно из платьев леди Лизы — голубой шелк с горностаевой отделкой, — тяжелое, роскошное. Теперь Санса чувствовала себя нелепой в этом помпезном одеянии. Даже Роберт забыл о ней, всецело поглощенный гостем. — Я тоже хочу стать рыцарем, — говорил Роберт, касаясь искусно расшитого ремня сира Гарольда, к которому крепились пустые ножны. — Зато вы лорд, — смеясь, отвечал Гарри-Наследник. — Я бы не отказался стать лордом. Мизинец расхохотался: — Это очень двусмысленно звучит, друг мой. Позвольте лучше предложить вам подогретого вина. — Я бы мог стать вашим оруженосцем, — гнул свое Роберт, — и вы бы посвятили меня в рыцари. — Сир Гарольд подумает над этим, а теперь иди к Алейне, — лорд Бейлиш легонько подтолкнул Роберта. — Иди, нехорошо оставлять леди в одиночестве. — Я не хочу к Алейне, она девчонка! — Вот так всегда, верно? Санса вздрогнула. Прислушиваясь к разговору, она не заметила, как к ней подошла Миранда. — Я хочу сказать, ты хороша для мужчины ровно до того момента, пока не появится кто-то более интересный. — Он просто ребенок, — сейчас Сансе не хотелось обсуждать Роберта с Мирандой. — Для него все это — игрушки. — Ты тоже для него игрушка. Нет, хотелось сказать Сансе, Роберт меня любит, он нуждается во мне. Но отчего-то не сказала. — Знаешь, я, наверное, поднимусь к себе, — ответила она. — Что-то голова разболелась. — Нет-нет! — Миранда цепко ухватила ее за локоть. — Мы непременно останемся на ужин! Ведь там будет он! Как ты думаешь, зачем твой отец пригласил его у нас пожить? — Его тетка умерла, должно быть, ему одиноко. — Одиноко?! — смех Миранды разнесся по гостиной. — О нет, я уверена, дело совсем в другом! Она подмигнула Сансе и потащила ее в пиршественный зал, где уже вовсю сновали слуги, расставляя свечи и приборы.***
Гарольд Хардинг погиб спустя несколько дней после приезда в Лунные Врата. Санса прогуливалась по заснеженному дворику под руку с Мирандой, которая всерьез задумала свести ее с ума разговорами о супружестве. — Я думаю, сир Гарольд скоро женится, — раз за разом повторяла она. — Мне кажется, это я стану его женой! Санса кивала и вымученно улыбалась. Из памяти не шел странный разговор с Петиром накануне вечером. — Моя девочка такая красивая сегодня! — приняв поднос из рук Сансы, он заключил ее в объятия. — Я хотела поговорить с вами, отец. — О Гарри-Наследнике? — Да. Я по-прежнему не понимаю. Вы собираетесь объявить о нашей помолвке? — Всему свое время, милая. — Бородка Мизинца щекотала ее шею. — Всему свое время. — Вы говорили, что подарите мне Долину и Винтерфелл… Но Винтерфелл не принадлежит Алейне Стоун, а Санса Старк — не дочь Петиру Бейлишу. В чем тогда ваша выгода? — Моя? Но я не собираюсь извлекать из этого никакой выгоды для себя, моя дорогая. Я делаю это исключительно из любви к тебе и в память о Кейтилин. Санса покраснела. Ей очень хотелось ему верить. Но слишком уж много странного происходило в последнее время. Петир так добр к ней, а она смеет подозревать его в корысти. Или наоборот — слишком глупа, доверяя ему? — … ты такая глупенькая, Алейна! — Миранда точно подслушала ее мысли. — Не бойся признаться, он ведь тебе нравится, да? У тебя такое странное лицо, когда ты с ним беседуешь. Ну скажи! Уж мне-то ты можешь сказать! — О чем ты? Мысли Сансы лихорадочно заметались: неужели кто-то увидел, неужели кто-то узнал? — Гарри-Наследник. Семеро милостивые, ты же совсем меня не слушаешь, да? — Миранда звонко расхохоталась на весь двор. — Ты влюбилась? Влюбилась! — Замолчи! — с неожиданной для себя злостью Санса стиснула запястье подруги. Миранда изумленно умолкла и округлила глаза. — Просто ты меня смущаешь, — добавила Санса уже мягче. — Понимаешь? — Да, ты у нас скромница, — Миранда все еще была озадачена. — Что ж, поделом мне. И в этот миг раздался вопль. Кричал Роберт, заходясь надсадным визгом. У его ног лежало что-то большое, черное, а снег вокруг был темно-розовым и с каждой секундой становился все темнее. Миранда остолбенела, забыв закрыть рот и беззвучно шевеля губами. — Не стой, как дерево! Позови кого-нибудь! — крикнула Санса, толкнув ее в мягкий бок. — Быстрее! Бросившись к Роберту, Санса обняла его худенькие плечи, развернула, прижала к себе. — Тише, я здесь, тише. Роберт не сопротивлялся, лишь тихо подвывал, трясясь, как в лихорадке. Прислушавшись, Санса поняла, что он все время повторяет одну и ту же фразу. — Это он-он-он-он-он-он-он-он-он! — Кто, он? — спрашивала Санса, позже, когда мейстер дал Роберту питье, и она смогла уложить его в постель. — Зяблик, скажи, кого ты видел? Но он молчал, сонно глядя перед собой. Все, чего Санса смогла добиться, — лишь невнятного «исчез в стене».***
Случившееся с Гарри-Наследником оказалось простым и трагичным. Роберт, не отходивший от молодого рыцаря ни на шаг, уговорил того поискать комнату в башне. Затем они поднялись на крышу, и там, по всей видимости, сир Гарольд неосторожно приблизился к краю, поскользнулся и сорвался вниз. Суета с похоронами, плачущий Роберт, озабоченный Мизинец, притихшая Миранда — все смешалось в памяти Сансы и растворилось в веренице серых, пропитанных печалью дней. Но слова Роберта не шли из головы. Санса не раз пыталась разговорить его, но натыкалась на недоумение с его стороны. Слабый разум Роберта отторг тягостные воспоминания, надежно запер их, скрыв от всех, включая их обладателя. Позднее Роберт рассказывал, что сбежал вниз, когда Гарольд упал. — Я думал, он так играет, — плача повторял он. — Я думал, он понарошку. Мейстер Колемон без конца поил Роберта отваром с маковым молоком, отчего он начинал заговариваться, путая смерть Гарри-Наследника с убийством матери, вспоминал Мариллона, настаивал, что слышит в башне его пение. Сансе было жаль его, но она ничем не могла помочь. Разве что быть рядом. — Я горжусь тобой, — заметил однажды Мизинец. — Ты очень добра к бедному ребенку. Твое присутствие благотворно влияет на него. Мейстер Колемон говорит, что Роберт идет на поправку, в последнее время у него не было сильных приступов. Теперь крайне важно, чтобы Роберт был жив и здоров, ведь вы его опекун, лорд-протектор. — Конечно, жаль, что так получилось с Гарри-Наследником, — Петир сочувственно вздохнул, но Санса не заметила сожаления в его темных глазах. — Но ты просто верь мне, Алейна. Все устроится. — Да, отец. Последнее время все беседы с Мизинцем сводились к его пространным монологам и ее коротким «да, отец», «нет, отец». — Вот и славно. А теперь иди сюда, поцелуй меня. Санса послушно подошла, закрыла глаза. Что ж, это не самая худшая часть их ежевечернего ритуала. После этого можно будет уйти, чтобы до следующего вечера не видеть любезной усмешки лорда Бейлиша, его внимательных глаз, которые никогда не улыбаются, не слышать странных вещей, которые он постоянно говорит. Наверное, это и есть страх.***
Жизнь в замке текла своим чередом. Сансу всегда безмерно удивляла эта сторона человеческой натуры: что бы ни произошло, все равно каждый новый день будет примирять тебя с этим. И рано или поздно наступит миг, когда ты свыкнешься с любой потерей, приняв ее как часть своего прошлого. Санса гуляла с Робертом, пекла ему лимонные пирожки, читала вслух; проводила время с Мирандой, которая, похоже, напрочь забыла о Гарольде Хардинге и всюду ходила с загадочной улыбкой, то и дело намекая на некие грядущие перемены. Это случилось вечером, когда Санса, уложив Роберта, выходила из его комнаты. У нее было несколько часов для отдыха, прежде чем он проснется в темноте один и прибежит, чтобы провести остаток ночи в ее постели. Тихо прикрыв двери, чтобы не разбудить дремлющего Зяблика, Санса увидела узкий силуэт Петира Бейлиша на лестнице, ведущей наверх, в башню. Санса последовала ним, ведомая любопытством. Она шла на цыпочках и тревожно прислушивалась, затаив дыхание. Шаги удалялись — Мизинец поднимался по лестнице. Гулкие звуки рассеивались в воздухе и исчезали в каменных стенах. Пролет за пролетом, Санса шла, цепенея от собственной дерзости. Следить за Петиром в его же доме представлялось чем-то кощунственным, но остановиться она не могла. Шаги смолкли, затем раздался тихий скрежет, словно ржавый ключ с усилием повернулся в замочной скважине, едва слышный щелчок — и тишина. Санса напряженно прислушалась. Решившись, она преодолела еще десяток ступеней и приложила ухо к стене — в точности, как Роберт. И почти сразу ощутила сквозняк: холодный поток воздуха шел из щели меж неплотно пригнанных камней. Возвратившись к себе, Санса не раздеваясь легла на постель, уставившись в потолок. Что ж, Роберту не почудилось — в башне действительно есть комната. И Петир Бейлиш это прекрасно знал.***
— Нет, не так, зяблик, не нужно говорить, что это я попросила. — Но я хочу, чтобы мне почитала ты! Роберт упрямился. Отчима он боялся, несмотря на то, что Мизинец всегда вел себя с пасынком вежливо и дружелюбно. — Пожалуйста, мой маленький, сделай это для мамочки. Санса испытывала омерзение к самой себе, но иного выхода не было. — А что я за это получу? — Роберт наконец сообразил, что можно поторговаться. Если я перестану с тобой возиться, ты вообще тут никому не будешь нужен. Санса заставила себя улыбнуться: — Мы это непременно обсудим, зяблик, мне нужно, чтобы ты пошел к лорду Петиру прямо сейчас, хорошо? — Ладно. Роберт сунул большой палец в рот и вышел. Санса осторожно выскользнула следом. Послушав некоторое время под дверями кабинета, она убедилась, что Мизинец не без тщательно сдерживаемого раздражения, согласился «немножко почитать». Комната Мизинца располагалась в северном крыле, узкое окно смотрело на замковые ворота. Будто нарочно, чтобы видеть всех, кто пересекает пределы Лунных Врат. Санса торопливо достала ключ, который стянула у Миранды, — лорд Ройс доверил дочери хранение своей кастелянской связки. Дверь поддалась, и на мгновение Санса застыла, ошеломленная увиденным. Перед ней была Кейтилин — молодая, смеющаяся, счастливая. Огромный, во всю стену, портрет матери, перед которым лежала охапка засохших цветов, поразил Сансу до глубины души. Она опустилась на колени, дотронулась до хрупких стебельков, которые рассыпались белой трухой под ее пальцами. Слева висел еще один портрет. Санса не сразу поняла, что изображенная на нем юная девушка с узким нежным лицом — ее тетка, Лиза Талли. Засохший черный букетик под картиной казался собранным из вьюнка и щетинника. Сорняки? Петир украсил портрет покойной жены сорной травой? Обернувшись, Санса замерла: третий портрет, обрамленный полированным красным деревом, был украшен розами. Десятки прекрасных цветов — красных, розовых, желтых, белоснежных, беспорядочно заткнутых за рамку, лежащих на полу. Пышные, с лепестками нежными, точно шелк, безупречные, какими только могут быть цветы в последние мгновения, прежде чем увядание испортит их красоту. Но не обилие роз привлекло внимание Сансы. Время шло, а она все смотрела и смотрела на картину, точно в зеркало, оглушенная безумным стуком собственного сердца.***
Санса металась по спальне, связывала платья в узлы, потом истерично развязывала, запихивала обратно в шкаф, снова доставала. Бежать, как можно скорее, бежать! Санса и сама не могла объяснить природу леденящего душу ужаса, охватившего ее. Петир Бейлиш никогда не скрывал своего особого отношения к женщинам из семьи Талли, но что-то темное было в этих потретах-алтарях, что-то тревожное, пугающее. Почему там мой портрет, снова и снова спрашивала она себя, не желая принять очевидное. Мертвые цветы для мертвых женщин. Живые — для нее, Сансы. Но что случится, когда они увянут? В дверь коротко поскреблись. — Роберт, ты? — позвала Санса, пугаясь тому, как жалко прозвучал ее голос. — Это я, открывай! — Ранда? Санса торопливо отперла дверь. Может, ей удастся уговорить Миранду помочь. — Ты не представляешь, какие у меня новости! — Миранда влетела в комнату, взмахнув юбками. — Это надо отпраздновать! В руках у нее было блюдо с лимонными пирожками. Лукаво улыбаясь, Миранда показала горлышко темной, покрытой паутиной бутыли, которую прятала в складках платья. — Борское золотое, Алейна! Ты когда-нибудь пробовала? Напиток, достойный Семерых! Усадив Сансу на постель, Миранда вручила ей бутыль и радостно засмеялась: — Давай выпьем за то, чтобы мы с тобой были подругами всегда, что бы ни произошло! — Мы и так подруги, — Санса осторожно отодвинулась. — Теперь мы будем больше, чем просто подруги, — Миранда раскраснелась. — Теперь мы будем как сестры! Санса вдруг поняла. — Нет, Миранда, ты же не хочешь сказать… — Да! Именно! Лорд Бейлиш попросил моей руки и получил согласие! Ты будешь моей падчерицей, правда, весело? Ну давай же, порадуйся за меня! Миранда засуетилась, отковыривая восковую печать с горлышка. — Послушай меня, — Санса взяла ее за руки. — Ты не можешь выйти за моего отца. — Что, прости? — Ты не можешь. Это обман. Он собирается просто использовать тебя. Улыбка Миранды побледнела. — Зачем ты так говоришь? — Затем, что я знаю, Ранда. Петир Бейлиш не женится на тебе, ему лишь нужна поддержка твоего отца, лорда Нестора Ройса — до тех пор, пока он не расправится с мятежными лордами Хартии. После этого вы оба будете для него бесполезны. Он не удовольствуется Долиной, ему нужно больше! Левый уголок рта Миранды дернулся, словно в улыбке. — Ты сама не знаешь, что говоришь, Алейна, — ее голос звучал ровно, только слегка надтреснуто. — Давай просто съедим по пирожку, успокоимся и поговорим? Санса машинально откусила от пирожка, поморщилась — горчит: чересчур много гвоздики. — Ты не права, Санса, — холодная ладонь Миранды обвила запястье, — мы с Петиром будем очень счастливы вместе. Санса? — Да, я знаю, кто ты, Санса Старк из Винтерфелла. Видишь, Петир ничего не скрыл от меня. Тогда ты очень скоро умрешь. Может, даже раньше, чем я. Тяжелая сонная одурь навалилась на Сансу. Кончики пальцев онемели, тупая ноющая боль сковала тело. Миранда еще что-то говорила, тихо и торжествующе, еще несколько мгновений Санса видела, как лихорадочно блестят ее глаза, как шевелятся полные губы, но вскоре пелена, застившая глаза, стала густой, плотной, словно ткань и скрыла все звуки, краски и запахи.***
Лорд Петир Бейлиш привычно отыскал выступ, открывающий замочную скважину. Сир Лин Корбрей за его спиной тихо хмыкнул. — Я всегда недоумевал, почему при таких толстых стенах в этой башне столь узкий проход. — Эти толстые стены, — Мизинец повернул ключ, — таят много интересного, сир Лин. Махнув рукой, он пригласил следовать за ним в открывшийся проход. Сгибаясь под тяжестью ноши, Лин Корбрей протиснулся в двери. — А с виду и не скажешь, что она такая тяжелая, — он сбросил бездыханное тело на пол и оценивающе осмотрел его. — Кажется худышкой. Глаза Петира Бейлиша гневно сверкнули. — Потрудитесь положить ее вот сюда, на ложе, — спокойно попросил он. — Не нужно так грубо швырять леди на пол. — Мертвую леди, — уточнил сир Лин. — Впрочем, раз вы настаиваете… — Настаиваю, будьте любезны. Сир Лин повиновался, удивленно присвистнув при виде ложа, больше похожего на хрустальный гроб с прозрачной крышкой. — Да вы затейник, милорд. Что ж, не могу сказать, что не понимаю вас. Эта милашка выглядит прямо как живая. — Она и есть живая, идиот, — светски улыбаясь пробормотал Мизинец. Лин Корбрей обернулся. — Что вы сказали? — Я спросил, во сколько мне обойдется эта услуга. — Дорогой мой лорд, да вы у меня просто в неоплатном долгу, — сир Лин оскалил крепкие желтые зубы. — Дайте-ка вспомнить: Уэйнвуд, Редфорт, молодой Хардинг… поездка в Королевскую Гавань за каким-то странным снадобьем к вашему жуткому Квиберну, теперь еще это. Много, лорд Бейлиш, очень много. — О, разумеется, — Петир Бейлиш погладил бородку, — надеюсь, этой нескромной суммы хватит, чтобы компенсировать ваши неудобства? Лин Корбрей ловко поймал тугой кошель, развязал, довольно осклабился. Острая застежка оцарапала кожу большого пальца, но выступившая капелька крови была слишком мала, чтобы на нее обратили внимание. Когда сир Лин вышел, спотыкаясь от внезапно нахлынувшей слабости, Петир Бейлиш обратил свой взор на хрустальное ложе. Каштановые волосы темными волнами разметались вокруг лица. Губы и щеки были изысканно бледны, рыжие ресницы опущены, точно крылья мертвой бабочки. Санса Старк не дышала, но Мизинец знал, что она жива. — Скоро, любовь моя, — он прижался губами к прозрачной перегородке, разделяющей их лица. — Очень скоро.