Месяц, Солнце и Звезда между ними / The Moon, the Sun, and the Star Inbetween

Гет
Перевод
NC-17
Завершён
1391
переводчик
LynxCancer бета
Автор оригинала: Оригинал:
Размер:
277 страниц, 24 части
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено только в виде ссылки
Награды от читателей:
1391 Нравится 894 Отзывы 484 В сборник Скачать

Глава 22: Родник в пустыне

Настройки текста
Следующие три дня на «Соколе» царит атмосфера подавленности. Каждое утро новые сообщения засыпают комм-консоль. Тэм поглядывает то на притихшую мать, то на угрюмого отца, которые словно застряли между влечением и обидой. Они почти не разговаривают и едва обмениваются взглядами, но порой Тэм замечает, как рука отца лежит у матери на затылке или как та льнёт к нему. Какая странная ссора, думает он, не зная, как это понять. Большую часть времени они просто грустят. Он не уверен, что так лучше, чем когда вскипает настоящий скандал, как в последнее утро: мать идёт к комм-консоли, но отец опережает её, срывает сиденье с привинченных ножек и разносит им консоль; аппаратура бесповоротно гибнет в искрах и дыму. Тэм выскальзывает прочь и с колотящимся сердцем опять уходит играть в грузовой отсек. Однако от криков на корабле не укрыться. «... это ты сбегаешь!» «... я не сбегаю! Ты отлично знаешь, куда я лечу, — просто ты отказываешься лететь со мной!» «... для нас нет границ — ничто в этой вселенной нас не остановит, а ты хочешь ЕДИНСТВЕННОГО, чего я сделать не могу!» «... это ты так решил, не я! Нечего меня винить, если ты боишься!» «... ничего я не боюсь!» «... да ты самый напуганный человек, который мне когда-либо встречался! Ты напуган так, что, убоявшись комм-системы, нападаешь на неё!» «... потому что ты только и сидишь за ней, слушая нытьё недостойных тебя людишек!» «... недостойных меня?! Людишек, вроде твоей матери?!» «... не приплетай сюда мою мать!» Тэм зажимает уши руками. В голове у него крутятся всевозможные радикальные и по сути ребяческие способы отвлечь родителей от склок. Всегда можно снова сбежать. Можно даже инсценировать свою смерть. Тогда они поймут, что на самом деле важно: он, конечно. Но не успевает он приступить к осуществлению этих сомнительных планов, как скандал прекратился и отец стремительно входит в грузовой отсек. — Завтра твоя мать летит на Кальбот. — Но тебе же туда нельзя — они снова бросят тебя в тюрьму! — восклицает Тэм. — Я и не лечу. Отчасти Тэм чувствует облегчение. Вдалеке друг от друга они не смогут ругаться. — А я? — Ты летишь со мной, — объявляет мать с кухни, с грохотом ставя кастрюлю на плитку. — Я не хочу на Кальбот, я хочу на Син-Лен. — Лин-Сен, — резко поправляет она. Она максимально яростно наполняет кастрюлю водой. — Туда мы отправимся после Кальбота, когда по-человечески со всеми попрощаемся. — А папа? — А он воткнёт свою дурную башку в очередной дурацкий шлем и совершит ещё одну дурацкую ошибку. Кто я такая, чтоб ему мешать? — Рей резко поворачивается, задевает локтём крышку сковородки, и она с грохотом падает на пол. — Дурак! — Мне всё слышно! — кричит он в ответ из жилой каюты. — Ещё бы не было слышно! — кричит она ему. — Хочешь, будет слышно ещё лучше?! Позабыв про кастрюлю с водой и пайки на плите, она выступает вон из кухни, и разгорается новый скандал. Тэм со вздохом садится за стол с деджариком и играет несколько партий сам с собой. В какой-то момент возгласы стихают, но родители ещё долго не выходят из каюты. Они появляются притихшие, взъерошенные и вновь выглядят просто как обиженные дети, лишившиеся любимой игрушки. Мать возвращается к плите, подкручивая наверх пряди, которые загадочным образом выбились из пучков. — Ой, — говорит она, глядя на разварившиеся до несъедобного состояния паёчки. — Это были последние. — Пойдём и купим что-нибудь на станции, — говорит отец, проскальзывая мимо неё, и лишь на мгновение их кисти соприкасаются и пальцы сцепляются, как у шпионов, обменивающихся секретным сообщением. Мать оглядывается на Тэма. — Ничего, Тэм? — Конечно! — радостно отвечает он. Как бы он ни любил мать... повар из неё никудышный.

* * *

Рей не спускает встревоженных глаз с припустившего вперёд Тэма. Променад заполнен народом, и человеческое дитя легко может затеряться в толпе. Рей ни на секунду не забывает, что станция Тосска со всей её хвалёной свободой — пристанище для тех, кто пользуется отсутствием здесь законов. В таких местах рабовладельцы и работорговцы всегда трутся неподалёку, и пускай этот район — один из самых респектабельных, Рей не принимает это как данность. Кайло не сильно озабочен. Ему уже тошно находиться среди публики, без маски он чувствует себя беззащитным и оттого напряжён. — Не знаю, почему тебя это так беспокоит, — говорит она, вытягивая шею, чтобы разглядеть Тэма. — Ты симпатичный. — Дело не в этом, — говорит он. — Знаю. Просто делаю тебе комплимент. Он не отвечает, только проводит рукой у неё по спине и кладёт ей ладонь на затылок. — Что будешь есть? — спрашивает он. — Всё равно, — с готовностью отвечает она. — Всё равно, лишь бы с мясом. — Ты разве не вегетарианка? — Не во время беременности, — говорит она. — Иду, куда нос потянет. Нос тянет её в одно из дорогих, надо заметить, заведений. На конвейерной ленте вокруг стойки ездят маленькие тарелочки с едой. — Даааа! — восклицает Тэм, запрыгивая на стул и хватая первое же подвернувшееся под руку блюдо. Рей садится рядом. Кайло, поколебавшись, занимает место по другую сторону от неё. — А где приборы? — удивляется он. — Здесь едят руками, — говорит Рей, подхватывая пальцами пельмень. Кайло сидит растерянный. — Поверить не могу, что существуют рестораны для таких, как ты, — говорит он и, подозвав официанта, высокомерно требует вилку. — Вкуснятина! — говорит Тэм, набив рот приготовленным на гриле морским гадом. — Почему мы такое дома не едим? — Ты о чём? Тебе не нравится еда, которую я готовлю? — спрашивает она. Тэм отводит взгляд. — Нравится. Она смотрит на Кайло, тот менее тактичен: — Несъедобна — первое, что приходит в голову. — Кто бы говорил! — Рей ушам своим не верит и разворачивается к Тэму. — Он настолько беспомощен в готовке, что не мог даже сам паёк размочить! Когда мы пережили крушение на той луне, он пять дней сидел в лесу, не желая признать, что ему требуется помощь! — Потому что, насколько я помню, ты припрятала все пайки, — холодно замечает он. — И если б я не пришёл к тебе, Тэма бы не было. — Про это ему знать не обязательно, — сквозь зубы замечает она. — А как это случилось? — спрашивает Тэм. — Что? — она вновь поворачивается к нему. — Дети. Откуда они берутся? То есть как они получаются? — Ну... — Рей чувствует, что краснеет и не может сообразить, что сказать. — Не ведись, — предупреждает Кайло, сурово уставившись на Тэма. — Он отлично знает, откуда они берутся. С тех пор, как посмотрел образовательную программу, он к каждому встречному взрослому пристаёт с вопросом, откуда берутся дети, чтобы поглядеть, как те будут выкручиваться, отвечая на последующие вопросы. Только один просёк однажды — когда Тэм увлёкся и спросил, что такое пенис. Рей закашливается: кусок попал не в то горло. — Капитан Барбика сказал, что дети падают из коробок, которые доставляют космические ангелы, — говорит Тэм. — Пришлось рассказать ему, что такое соитие. По-моему, он был глуповат. — Капитан Барбика был чрезвычайно умён, — замечает Кайло, наколов кубик мяса на вилку. — Правда, сейчас он, вероятно, мёртв. Тэм затихает и принимается за еду. Рей часто кажется, что он не особо задумывается, сколько людей погибло из-за вызванной им бури, пока не вспомнит хотя бы одного, кто ему нравился. Она не хочет, чтобы чувство вины изводило его, но надеется, что он научится ценить и другие жизни, не только отцовскую. Она тихо вздыхает, жадно допивает оставшийся сок и вспоминает об одном из неудобств беременного состояния. — Пойду поищу уборную, — говорит она, соскальзывая со стула. — Я с тобой, — отзывается Кайло и начинает подниматься. — Нет, останься с Тэмом, — говорит она, положив ему руку на плечо и усаживая его обратно. — Я не беспомощна, сама доберусь, за ручку меня водить не надо. Он хмурится. — Я знаю. Но ты слишком легкомысленна. Поверить не могу: в твоём положении ты помогала мне бежать. В тебя стреляли, и если б я знал... — ... то ты бы что — по-рыцарски вырубил меня и оставил где-нибудь в безопасном месте, пока рисковал бы сам? — спрашивает она, сузив глаза. — Вижу твои мысли. Он забывает, что для побега ему нужны были её возможности, что ей надо было следить, чтобы он никого не убил, и что жизнь для неё не останавливается из-за давшего сбой противозачаточного импланта. Возможно, Кайло всё это знает, но ситуация ему тем не менее противна. Возразить нечего, и с выражением горького понимания он возвращается к еде. — Я должен был оставить тебя, если моё мнение что-то значило. Не хватает только снова поругаться, только не здесь, посреди ресторана, с полным мочевым пузырём. Её рука соскальзывает с его плеча, и она отходит. С плотно сжатыми губами Рей петляет между посетителями и по указателям отыскивает уборную. Почувствовав на себе чей-то взгляд, оглядывается и замечает наблюдающих за ней двух молодых тви'леков; встретившись с ней взглядом, они быстро отворачиваются. Странно, думает она и сворачивает за угол в сторону туалетов. На обратном пути, стряхивая обеззараженную воду с рук, она снова замечает тви'леков, на этот раз сразу при выходе. Она проходит мимо, не глядя по сторонам, и слышит, как они в ногу пристраиваются сзади. Этого еще не хватало! Рей как бы между прочим меняет направление и отходит в сторону от бара, где сидят Кайло и Тэм. Направляется к выходу, проходит через раздвижные двери и оказывается в переулке. Среди ресторанных отбросов, грязи и мусора останавливается и ждёт. Когда в дверях показываются тви’леки, Рей встречает их во всеоружии. Одному она заезжает шестом по голове и, сбив с ног, наступает на горло. Другого припирает к стене. — Зачем вы идёте за мной? Кто вас подослал? — требовательно спрашивает она, активировав в качестве предупреждения один конец шеста. — Вы охотники за головами? Прижатый к стене выглядит так, словно вот-вот обделается. — О-охотники за головами? — Зачем вы идёте за мной?! — повторяет она, хватая его за грудки. — М-мой друг хотел у вас номерок спросить! — скулит тви’лек. Рей опускает взгляд на лежащего, которому, кажется, не хватает воздуха. — Зачем тебе нужен мой номер? — подозрительно спрашивает она. — Он с-сказал, вы хорошенькая! Для человека… Провернув шест, она выключает его и отступает, вглядываясь то в одного, то в другого. — Что за парочка ид… — Она обрывает себя на полуслове, а затем продолжает. — Не ходите так за женщинами! Убирайтесь отсюда, пока я вам щупальцы не отсекла и вам же их не скормила! Это звучит достаточно зверски, чтоб напугать, и оба парня берутся с места и улепётывают, пару раз оглянувшись, чтобы убедиться в отсутствии погони. Рей провожает их грозным взглядом, а затем минутку стоит, глубоко дыша и стараясь успокоиться. Решив, что достаточно пришла в себя, она возвращается в ресторан к своему месту. Кайло поднимает на неё взгляд. — Что там такое с щупальцами? — спрашивает он. Похоже, она закрылась от него не так надёжно, как следовало. — Охотники за головами, — ворчит она, отправляя в рот кусок рыбы. — Зелёные. — Бывает, — говорит он без всякого волнения. — А вдруг они и правда хотели у тебя номерок стрельнуть? — Ха, — отвечает она, хотя ей не смешно. Она не станет делать наивных заключений о намерениях преследовавших её вооружённых до зубов мужчин, и ей тревожно. Это только первый раз. Будет и другой. Всегда будет другой раз, пока за её голову их ждёт награда. Пускай даже в объявлении сказано брать живьём, кто будет париться из-за побочного ущерба? А что, если, когда они придут в другой раз, с ней рядом будет Тэм? Кайло, должно быть, чувствует её беспокойство — его рука опускается ей на бедро. Это собственнический, покровительственный жест, только, пожалуй, его рука легла слишком высоко. Она поднимает глаза и замечает в его взгляде едва уловимый жар, от которого внизу живота у неё загорается ответный трепет. Зло берёт, насколько она порой хочет его: достаточно одного взгляда, и всё внутри неё тает. Она вынуждена отвести глаза, чтобы не пялиться на него, как тоскливый подросток, но кладёт свою руку поверх его, млея от соприкосновения их коленей под стойкой. Завтра она полетит домой на Кальбот. Она уже слишком долго тянет, и чем дольше откладывает, тем сильнее они станут ругаться, тем больше риск, тем сложнее будет расхлёбывать эту кашу. Кайло чувствует, в каком направлении текут её мысли, становится холоден, рука выскальзывает из-под её ладони. — Ну что, закончили? — говорит он. Он про еду или про них самих? Рей кивает: можно сказать, и то, и другое. Она звонком подзывает официанта, и у неё перехватывает дыхание, когда тот сообщает им о стоимости обеда. — Мы же уже заплатили, — говорит Кайло, глядя официанту в глаза. — Всё… всё так, — со смущённой улыбкой соглашается официант. — Приношу извинения. Начинается! Рей тяжело вздыхает и удерживает эмекианца, схватив его за мохнатую руку. — Нет, мы ошиблись, мы не заплатили. Вот. — Она отписывает положенные кредиты, в то время как Кайло просто ждёт с довольным видом. Закончив с официантом, она вперивается в Кайло взглядом. — Ты показываешь Тэму дурной пример. Из-за твоей выходки я ушла в минус! — Деньги — морок. Разве это не одна из джедайских заповедей? — спрашивает он тоном, тонко рассчитанным, чтобы выбесить. — Бедность — не морок, — сухо замечает она. По пути к «Соколу», странное, тяжёлое чувство нарастает у Рей внутри. Возможно, это последний раз, когда они вместе всходят на корабль. Завтра начнётся жизнь в разлуке. Она этого не хочет. Он этого не хочет. Но есть что-то глубоко несовместимое в их характерах, отчего вместе быть невозможно. Рей берёт Кайло под руку. Он смотрит на неё и ничего не говорит. Они оба чувствуют смятение и сожаление: сколько бы они ни старались… измениться они не могут. К моменту, когда они оказываются на борту, Тэму пора в душ и в постель. Рей загоняет его, не обращая внимание на протесты насчет сквозняков, и мутной воды, и отсутствия усталости, — и стоит ему лечь на койку, глаза его готовы сомкнуться. — Мы улетаем завтра? — спрашивает он. — Да. Рано утром. — А Кайло? — Он быстро поправляется. — То есть, папа? — Думаю, он ещё на некоторое время задержится на станции. — С ним ничего не случится? По-моему, он ещё ни разу не оставался совсем один... Она слабо улыбается. Тэм ещё слишком мал и не понимает, что отец был один всю свою жизнь. — Он сам так захотел. — Он… не хочет, чтобы я был с ним? — Нет, он хочет, он, разумеется, хочет, — быстро говорит она и гладит его кудри. — Но мы договорились пока, что ты останешься со мной, а когда дела наладятся… через несколько месяцев, ты полетишь к нему, и мы будем так чередоваться. Как тебе? Тэм ничего не отвечает, и это значит, что ему это совершенно не нравится. Но ничего лучше Рей придумать не может. — Прости, — шепчет она. — Я хочу, чтобы ты был счастлив, Тэм, и я… очень стараюсь. — А малышка? — спрашивает Тэм. — Она полетит со мной его проведать? — Она?.. — переспрашивает Рей с лёгким удивлением. — Тэм, тебе приснился ещё один сон? — Совсем короткий, — говорит он, будто ему за это влетит. — Наверное, лучше не говорить об этом отцу, — тихо просит она. Как быть с возможным вторым ребёнком, они больше не обсуждали. Похоже, Кайло настроен повесить этот вопрос — и ребёнка — полностью на неё. — Но давай пока не будем волноваться обо всём об этом. Просто спи. Завтра полетим к Ба, ты встретишься с Финном, снова поиграешь с Ханной. — Отлично, — говорит Тэм с интонацией, с какой люди обычно ругаются. Рей убавляет свет и идёт осматривать корабль перед завтрашним отлётом. По пути заходит в рубку, чтобы скачать на датапад логи системы, и обнаруживает там Кайло, который не сводит глаз со звёздного неба за рядами поставленных в док кораблей. — Оба в мрачных раздумьях? — мимоходом замечает она, листая список ошибок с топливопроводом. Он не отвечает; значит, попала в точку. Рей пожимает плечами и отходит к тех-отсеку. В кои-то веки гиперпривод в рабочем состоянии, но узлы в суб-световых двигателях опять разболтались. Со временем в них надо будет заменить свечи, а пока Рей, покопавшись в ящике с инструментами, склоняется между топливными баками, чтобы подтянуть изнашивающиеся узлы. Она не столько слышит, сколько чувствует, что Кайло заходит за ней в отсек. Если он расположен к новой ссоре — последней отчаянной попытке убедить её отказаться от лежащей на ней ответственности и её предназначения в обмен на его согласие всего лишь не создавать новую грандиозную тёмную империю, — пусть застрелится. Она не в том настроении. — Если крадёшься, сделай доброе дело — подай лазерный очиститель, — бросает она через плечо и протягивает руку. — Ты бы надела перчатки. — Очень мило, но мамочка мне не нужна. Наконец последний узел очищен, и она без труда его затягивает. Вздохнув, откидывается назад и вытирает лоб сгибом локтя. Одно дело сделано — Рей встаёт и тянется к датападу, чтобы свериться со списком. Не успевает она его взять, как рука из-за спины смыкается у неё на запястье. Когда он успел так близко подойти? Рей пытается стряхнуть его руку, но его хватка становится только крепче. — Чего ты хочешь? — спрашивает она, чувствуя, как его жар греет ей спину. — Тебя, — говорит он просто. В этом вопросе он всегда недвусмыслен. Если он хочет этого, то всё довольно просто — единственная простая вещь в их отношениях. Рей высвобождает руку, кладёт на пол инструменты и принимается расстёгивать брюки с той же невозмутимой сноровкой, с какой чинила двигатель. Она толком не успевает ничего сделать: Кайло вновь перехватывает её руки и кладёт их на теплый верх бака перед ней. Его пальцы чуть медлят на тыльных сторонах её ладоней, затем скользят выше по рукам — нежное, как пёрышко, касание, от которого бегут мурашки по коже. Его руки добираются до её волос — Рей чувствует мягкое усилие, с которым он вынимает заколки; затем, одну за другой, бросает их на пол. Почти невыносимая нежность. Рей закрывает глаза, когда он запускает ей пальцы в распущенные волосы, убирает их за одно плечо и касается губами открытой шеи. Дрожь сворачивается клубком у неё в животе, тепло оттуда распространяется до кончиков пальцев на руках и ногах. Их канал раскрывается, как бывает всегда, когда они касаются друг друга, ощущения Рей ширятся, и наконец она вдыхает аромат своей кожи, как вдыхает его Кайло. Она хочет дотронуться до его щеки, но он вновь плотно прижимает её ладони к жёсткому краю бака. — Думаю, надо тебе кое-что напомнить, — говорит он, чуть сжимая пальцы в её волосах. — Что же именно, по-твоему, я забыла? — спрашивает она спокойно, наклонив голову следом за движением его руки. Он прижимает губы к нежному участку кожи у неё под ухом. Она содрогается всем телом и неосознанно откидывается назад. — Что мне известно твоё самое слабое место. От его негромкого голоса кожу покалывает, и ему достаточно нежно скользнуть руками по бокам, чтобы её грудь напряглась. — Не понимаю, о чём ты, — говорит она. — Думаю, понимаешь, — говорит он, перемещая руки вверх, чтобы легонько погладить набухшие соски под блузой. — Я мог бы заставить тебя сказать и сделать, что захочу. Ты не смогла бы возразить. Она изгибается вперёд, чтобы лучше ощущать его прикосновения, но его руки ускользают. — Размечтался, — выдыхает она. — Я предупредил. Внезапно он ловит нежную мочку её уха зубами, покусывает и мягко трётся носом; одновременно его рука проскальзывает ей под пояс брюк, чтобы приласкать самое её средоточие. Рей сдавленно стонет и разрывается между желанием двигать бёдрами ему навстречу и стремлением высвободить ухо из-под его дурманящего натиска. Он нашёл это «слабое место» только два дня назад. До того она и не догадывалась, что её уши такие чувствительные. Следовало ожидать, что рано или поздно он найдёт способ злоупотребить этим знанием. — Нет, нет, нет, — молит она, не в силах удержаться от смеха, пытаясь вывернуться. — Это слишком! Он милосердно выпускает её ухо и позволяет наклониться вперёд, но пальцы между её ног не прекращают нежно дразнить и манить. Дыхание становится поверхностным, Рей хватается за край бака и чувствует, как становится влажной от желания. Он тоже не остаётся равнодушным. Прижатая к его бёдрам, она ощущает, как он затвердел и в каком направлении текут его мысли. — Здесь? — немного удивлённо спрашивает она. — Почему нет? Рей думает обратить его внимание на широко распахнутые двери отсека и напомнить, что рядом по коридору спит их сын, но Кайло уже стягивает с неё брюки и расстёгивает свои. Он бормочет что-то непристойное, возможно, комплимент её обнажённому заду, и через несколько секунд она чувствует горячее, тупое давление его возбужденного члена на свой вход. Миг сопротивления — и они оба издают стон, когда он глубоко проскальзывает, поместившись так, словно они созданы друг для друга. Он начинает двигаться, и Рей приходится отчаянно вцепиться в бак и зажать себе рот рукой, чтобы не шуметь. Он бьёт в неё глубоко, может, даже слишком глубоко, так что ощущения танцуют между болью и удовлетворением. При этом пальцы его продолжают описывать круги вокруг её бугорка, отчего она внутри стискивается и сжимается. Колени вот-вот подогнутся. Он любит, когда она такая: трепещет под ним, в его власти. Это даёт ему на время видимость контроля, которого ему давно не хватает. Он ничего не может поделать с гибелью «Небесного копья», не может вернуть себе власть, которую некогда имел, изгнать боль из материнских глаз или заставить Рей склониться перед его желаниями, но он может нагнуть её и трахать, пока она не искусает кулаки, чтобы не закричать. Его пальцы впиваются ей в бедро. — Опять суёшься?.. — с трудом выдыхает он. — Я не специально, — задыхаясь, говорит она. — Вот так, когда ты внутри меня, я тоже внутри тебя. — Потому что мы две половинки целого, — говорит он, замедляя толчки и проводя рукой по изгибам её спины. — Ты как родимое пятно у меня на коже. И так уже десять лет. Куда бы ты ни отправилась, мы всегда будем связаны. Ты — моя. Он совершает ещё один сильный толчок, и по её телу проходит дрожь. — Скажи. Скажи: ты — моя. — Да! — выкрикивает она. Кайло замирает. — Что? — Да, я — твоя. Есть только ты, и никогда не будет никого другого, кто бы... ты знаешь, — говорит она, пытаясь отдышаться, прижавшись к баку. — А ты — мой. Я спасла тебе жизнь, а ты подарил мне Тэма; ты лишил меня руки, а я любила тебя всё равно. Вот так. Какая я жалкая. Ты, кстати, тоже жалкий: влюбился в девушку, которая рассекла тебе лицо. Два сапога пара. Кайло тут же отступает и, развернув её, прижимает спиной к баку. Он целует её со страстью и силой, как никогда прежде. Когда он наконец отрывается, он продолжает крепко прижимать её к себе. — Тогда останься, — говорит он, и его дыхание согревает ей щёку. — Останься со мной. — Летим вместе на Лин-Сен, — говорит она. — Останься со мной. Всё по-прежнему. Гнев гасит свет в его глазах, разговор окончен. Он относит её за перегородку, кладёт на стол, скинув ящик с инструментами, и опять оказывается у неё между ног. Когда он снова всаживается в неё, то делает это так жёстко, что она вскрикивает, забыв прикрыть рот. Его ласки быстры, с отзвуком отчаяния, словно своим телом он может заставить её передумать. Если только прижмёт её сильней, поцелует настойчивей... Она знает его мысли, чувствует его смятение. Они смешиваются с её собственными, а он в это время уводит их туда, где их разные характеры приходят к согласию через телесные ощущения. Она царапает гладкую поверхность стола, пытаясь ухватиться за что-нибудь, но он прижимает оба её запястья руками. Следует быстрое нарастание. Рей чувствует приближение пика как неотвратимую волну и обрывает крик, когда Кайло выплескивается внутри неё. Блаженное чувство освобождает её разум от всего, кроме ощущения, как её мускулы трепещут и сокращаются вокруг него, утягивая глубже, выжимая до капли. Она приходит в себя, блестя от пота и переводя дух. Кайло всё ещё прижимает её запястья, все ещё внутри неё. На лице у него странное выражение, словно он старается получше её запомнить. Его пальцы напряжены — слабое и почти неуловимое предупреждение: он может держать её так, сколько захочет. Он может не дать ей улететь. — Не лети на Кальбот. Она качает головой. — Полечу, — говорит она. Его хватка наконец слабеет, и она медленно садится. Тело болит и сладко гудит, а на сердце тяжесть. — Я не могу взять и уйти от людей, которые меня любят. Я не... я не такая, как ты. Кайло отшатывается, как от пощёчины. — А моя любовь тебе не настолько дорога, как их? — Я не это имела в виду! Порывистыми движениями он поправляет одежду и стремительно выходит, пока Рей ещё только борется со своей. С сердитым рыком она бьёт по перегородке, а затем замирает: бить по предметам и рычать — привычка Кайло Рена. Закончив с последним делом в тех-отсеке, она отправляется спать и нисколько не удивляется, не обнаружив его в каюте... У неё чувство, что он вернулся в рубку — спать или предаваться мрачным раздумьям, но Рей слишком устала, чтобы идти за ним. Она падает на койку с горьким вздохом и кладёт руку на живот. Неужели и правда девочка? Дочь? Какая разница, если он её не хочет? Если она и так уже настроилась растить её одна, когда думала, что Кайло погиб? Она пытается уснуть, но вихрь мыслей не даёт расслабиться. Она толком не знает, сколько времени прошло — минуты или часы, — но в какой-то момент дверь жилой каюты отъезжает в сторону, и крупный мужчина втискивается к ней на койку. — Хватит думать, спи, — хрипло приказывает он и прижимает её спину к своей груди. Видимо, её беспокойство не давало спать и ему. Ей удаётся подчиниться и соскользнуть в глубокий сон в его тёплых объятиях. Её сны не спокойны, но малозначительны. Когда она просыпается, в голове только размытые мимолётные образы Джакку и стен в засечках — дни ожидания тех, кто не вернётся. Из кухни снова доносятся звуки. Тэм опять ищет завтрак, а значит настал новый день. Рей не хочется вставать. Она знает, что Кайло давно проснулся, но тоже лежит, не шевелясь. Его рука всё ещё обнимает её, ладонь покоится на мягком изгибе живота, а мысли его так открыты, что переплетаются с её собственными. Он разглядывает металлическую стену всю в отметках, сделанных её рукой, а она видит, что его мысли также обращены в прошлое. В то время, когда он был оцепенелым, полуживым существом, всё ещё трепыхающимся под одеялом апатии, которым Сноук окутал его сердце, спасая от симптомов разорванных уз Силы. Всё ещё. Спустя шесть лет свет внутри него — курящийся фитиль, остаток давно потушенного пламени. И тут он слышит напряжённый шёпот Сноука. Родился ребёнок... Ты знал? Вначале для него это пустой звук. Когда Сноук предлагает убить его — уничтожить угрозу, — пока тот не стал взрослым, Кайло не испытывает ничего, кроме равнодушия. Он никогда не хотел детей — ему даже неприятно было думать об этом, ведь прекрасно понятно, что суть детей в том, что однажды они замещают родителей. Но в тот день пламя занялось. Ему понадобилось время, чтобы усилиться, чтобы истинный смысл настиг его. Ребёнок. Мальчик. Сын. Он из любопытства дотягивается до него через Силу и с удивлением чувствует, что ребёнок отвечает. Он так отчаянно хочет иметь отца, так стремится понравиться. Кайло мгновенно понимает то, на что Рей понадобились годы... Мальчик заключает в себе узы Силы. Если сын будет рядом, помощь Сноука больше не понадобится; он вновь станет цельным. Мучительная агония из-за женщины, испытывающей к нему отвращение, перестанет изводить его. Потребность в покровителе, которую он перерос, перестанет сковывать его. Любовь приходит позже, закрадывается вдруг. Он привыкает к мальчику и однажды запоздало понимает: он избегает Рей из страха, что та заберёт не полезный инструмент — дорогого человека. Но теперь он цельный. Понадобились годы, чтоб впустить в сердце лишь двоих, и вряд ли там есть место ещё одному. Рей резко поворачивает к нему голову. — Не думай так! — с жаром говорит она. — Любовь — это другое. Ему не сразу удаётся сосредоточиться и понять, о чём она. Они почти не разговаривали о ребёнке, которого она вынашивает; некоторые проблемы просто слишком велики, чтобы говорить о них, пусть даже в данный момент они крошечные. Пока. — Любовь — не родник в пустыне, который надо беречь, — говорит она ему. — Он не иссякнет. Ты отыскал в себе любовь к Тэму, когда твоё сердце было во власти такой твари, как Сноук, а значит, любви в тебе больше, чем кажется. — Для тебя всё так просто, да? — сухо замечает он. — Ты слишком усложняешь, вот и всё, — отвечает она. Он только собирается что-то добавить, как в дверь каюты начинают молотить. — У нас что, рожьтрак закончился? Не могу найти рожьтрак! — слышится приглушённый голос Тэма. День не желает больше ждать их. Рей выбирается из объятий Кайло, слезает с койки и идёт помогать Тэму искать заначку сухого завтрака: она припрятала его в одной из потайных ниш. Наблюдает, как он ест, жадно зачерпывая, словно его неделю не кормили, и дивится: куда что девается? Или скоро скачок роста? Оборачивается на звук за спиной и видит Кайло: он одет, через плечо перекинута старая сумка. Что-то обрывается у неё в животе. — Уже уходишь? — спрашивает она. Он отводит взгляд. — Зачем оттягивать неизбежное? Рей отворачивается, пытаясь придумать, что сказать или сделать; он застиг её врасплох. Кайло понимает это как знак, что с ним разговор окончен, и проходит мимо в сторону шлюза. Тэм бросает завтрак и спешит за отцом. — Куда ты полетишь? — спрашивает она его. — Куда-нибудь. — Надолго? — На время. — Ты будешь по мне скучать? — Нисколько. Но Рей видит, как он касается затылка Тэма и ерошит ему волосы ласковым жестом, которого раньше за ним не замечала. Он разворачивается к мальчику. — Ради мамы — веди себя хорошо. Больше никаких Силовых бурь, — говорит он, а затем придвигается ближе, чтобы прошептать, но Рей всё равно слышит: «… хотя бы пока не увидимся снова». Тэм печально кивает. Он уже смирился, и его подбородок лишь немного дрожит при прощании. Кайло вновь смотрит на Рей, затем начинает поворачивается к шлюзу. — Подожди! — она убегает, срывает со стены в коридоре потайную панель и тянется рукой к сейфу, о существовании которого мало кто знает. Вбивает код, достаёт драгоценную вещь, завёрнутую в тряпицу, и относит Кайло. — Возьми. Он твой. Он с любопытством срывает тряпицу, чтобы взглянуть на подарок. На этот раз эмоции на его лице трудно разобрать. В его руках лежит старый меч Люка Скайуокера — потрёпанный временем, но заботливо сбережённый. — Нет… — неуверенно говорит он. — Он твой, — повторяет она, чувствуя, что тот вот-вот вручит ей меч обратно. — Люк хотел, чтобы ты им владел. Он… он всегда хотел, чтобы им владел Бен. Возьми. К тому же, он тебе понадобится, ведь — я уверена — Праксис расплавила твой. — А я думал: что с ним, — легко признаётся он. Он держит меч так, словно оружие тяжелее, чем казалось, а затем прикрепляет к поясу. — Я загрузил коды к банковским счетам в компьютер. Сама решай, использовать ли их. — Посмотрим, как пойдёт. — Как пойдёт, — эхом отзывается он. — И если увидишь мать… скажи ей… Рей пристально смотрит на него, чувствуя его волнение. — Скажи ей: я её прощаю. — Да она мне врежет, — протестует Рей. Какое нахальство: думать, что Лея нуждается в его прощении. — Пожалуйста. Просто скажи ей. Рей разглядывает свои ботинки, не зная, что ещё добавить. Она знает только одно: ей совсем не хочется прощаться. — Я… Я могу дать тебе координаты Лин-Сен, если вдруг передумаешь… — Думаю, мы сказали об этом всё, что могли, — не зло перебивает он. — Зачем говорить, когда слов уже недостаточно? Если сердцу Рей ещё есть куда падать, оно падает. Она оцепенело кивает и вновь отводит взгляд, боясь, что, глядя на него, не сдержится и заплачет. Кайло делает шаг, берёт её руку в свою и нежно притягивает Рей для поцелуя. Оглушённая, несколько драгоценных секунд она стоит, как бревно, и тут до неё до ходит, что это, быть может, их последний поцелуй. Она прижимается к нему, обвивает руками его шею и целует крепче; ей хочется получше запомнить каждое мгновение. И лишь драматичное срыгивание Тэма, распластавшего руки по перилам трапа, словно у него беда с желудком, заставляет их разорвать объятия. Они отступают друг от друга, но рука Кайло медлит у неё на щеке. В этот момент он использует её собственный дар. Нет сомнений. Она чувствует едва заметное натяжение, когда он обводит пальцем линию её челюсти — похищает мысль. Воспоминание. Она не знает, что он извлёк, но от этого он заулыбался, а такое нечасто увидишь. Его ухмылки почти всегда саркастические, злые или надменные, но сейчас это улыбка радости, и она преображает его лицо. В этот миг он прекрасен своей обыкновенностью. Потом улыбка гаснет. — Прощай, — говорит он. — Прощай, — отвечает она. Взглянув последний раз на Тэма, он шагает в шлюз и исчезает. С его уходом «Сокол» внезапно становится больше и тише. Тэм долго смотрит на запечатанные двери, затем поворачивается к Рей. Что бы ни вертелось у него на языке, она не даёт ему сказать и слова. — Пошли, пора отправляться, — резко говорит она и уходит в рубку, смахнув что-то предательски влажное со щеки.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.