***
— Номер зарезервирован на фамилию Смит, но впишите там Бонд, — Джейн мило улыбается администратору отеля, не обращая внимания на возмущение стоящей рядом Веспер. Разумеется, не замечать человека, который следит за твоим кошельком, невозможно. — Это было глупо! В злобном шипении Веспер есть что-то радующее слух, на минуту Джейн даже чудится, будто её отчитывает сама М, но наваждение быстро проходит. — Разумеется, это было глупо, мисс Линд. Зачем же орать на меня посреди коридора? Или мы обязаны изображать старую сварливую парочку, а не деловых партнеров, я перепутала? Эта конспирация была обречена на провал с самого начала, так давайте не будем тянуть кота за яйца. Среди тех костюмов, что оставило в её номере МИ-6, нет ни одного белого, и это беспокоит Джейн куда больше, чем вопли разъяренной француженки. Последнего она в жизни навидалась, спасибо, хватит. — Если бы вы хоть на минуту задумались о том, какой ущерб наносите британской казне, то, возможно, поумерили бы пыл и начали думать. Веспер из комнаты уходить, похоже, не собирается, и Джейн, глубоко вдохнув, закрывает створки шкафа. Иногда ей кажется, что смертельная усталость, преследующая её последние пятнадцать лет жизни, — это навсегда. В такой компании ощущение только усиливается. — Мисс Линд, я вас услышала, но не собираюсь развивать тему моей безответственности. Лучше оставлю вам больше времени на подготовку к сегодняшнему вечеру. Будьте добры одеться так, чтобы все мужчины в зале повернулись к вам и не отрывали взгляда до самой подачи аперитива. — Идите к черту, — хмыкает Веспер и, гордо подняв подбородок, удаляется из номера. Джейн в который раз поражается чувствительности некоторых особ.***
Особой нежности от Ле Шиффра ждать не приходится, и Бонд терпеливо издевается над ним, стараясь растянуть время как можно дольше. Увы, это не очень спасает два (или три?) её ребра, не говоря о том, что пара ударов пришлась очень некстати по низу живота. Джейн хватает ртом воздух и усилием воли удерживается на грани сознания, когда в гараже появляется вооруженная толпа африканцев. Пожалуй, она даже рада их видеть.***
Воспоминания о Черногории угнетают Веспер, и Джейн предлагает купить яхту и уплыть в Венецию. — Там сейчас отличная погода, — звучит последний аргумент, на который оказывается способна её фантазия. Мисс Линд кидает в неё подушкой и заливисто смеётся. Без красной помады и сильно подведенных глаз она выглядит намного мягче, впрочем, она вообще сменила гнев на милость. Возможно, дело в маленькой победе Джейн над Ле Шиффром, возможно, в чем-то другом. Они мало разговаривают, много целуются, и Бонд даже потихоньку начинает склоняться к мысли о том, что отставка — это не так уж и плохо.***
Джейн держится за куски мокрой красной ткани и чувствует, что это конец. Веспер лежит перед ней совершенно другая. Её макияж безупречен, хоть вода и внесла свои коррективы, её грудь абсолютно бездыханна, а в легких скоплена вся грязь сточных венецианских вод. Это безумие, что все называют жизнью, закончилось для неё. Джейн верит: если ты решился на самоубийство, то все остальные варианты уже учтены. Она зла на Веспер за то, что не успела помочь. За то, что была безмятежно счастлива эти несколько дней. Голос М на том конце провода сейчас кажется ей самым родным. — Говорите, Бонд. — Скажите, М, почему у моих ног сейчас лежит девушка, покончившая жизнь самоубийством, если ещё вчера она казалась абсолютно счастливой? М хочет сказать, что это участь всех девушек 007, что Джейн виновата сама, что счастье бывает наигранным, но она слышит отчаяние в голосе агента и с горечью произносит: — Возвращайтесь домой, 007. Мы разберемся.***
— Я надеюсь, вы понимаете, что месть не вернет её вам, 007? Они в Лондоне, на улице собачий холод, но снег тает, касаясь серебра волос М. Она хрупкая и сильная, как матушка Англия. Иногда Джейн кажется, она переживет их всех. — Это был её выбор, и она его сделала. Я не собираюсь мстить, мэм. М смотрит ей в глаза снизу вверх и грустно усмехается. — Хотелось бы верить.***
Джейн не считает количество выпитых бутылок, но оно явно превышает норму. Все доходит до того, что во время операции у неё трясутся руки, и М снимает 007 с задания. Ив Манипенни заваливается к Джейн в квартиру с коробкой пиццы и в самой короткой своей юбке из всех. — Не думала, что застану тебя, надеялась расслабиться в пустой квартире. Бонд лежит на диване и придерживает одной рукой стоящий на животе стакан с виски. — Чудно выглядишь, котик! — все так же жизнерадостно улыбается Ив, скидывая коробку на журнальный столик и так старательно выписывая крутыми бедрами восьмерки, что Джейн не может не залюбоваться. — Давай, двигайся, — Манипенни почти падает к ней на колени, — я принесла новый фильм с ДиКаприо, за который ему опять ничего не дали. Говорят, неплохой. Они смотрят полуосмысленный бред про множественность реальностей, и Бонд сбивается уже на середине фильма. Смысл ускользает так же стремительно, как и пицца (у Ив неплохой аппетит). А в завершение вечера очаровательная тиранка все-таки вытряхивает Джейн из засаленной футболки, заталкивает в душ и, напевая какую-то модную песенку, собственноручно моет ей голову. — В этом больше секса, чем во всех твоих попытках меня соблазнить, — фыркает Бонд, не особенно старательно скрывая наслаждение. — Я идеальна, Джейни, смирись и слушайся. Она остается на ночь и спит, захватив в плен своих сильных рук и ног всю Джейн. Ещё три дня эта святая женщина приходит и планомерно уничтожает всю выпивку в доме Бонд путем сливания разноцветных жидкостей в унитаз. — Жалко хороший виски, — бурчит Джейн и продолжает пить непонятную бурду под названием «аминокислотный витаминный коктейль».***
— Здравствуйте, 007. Таннер, кажется, искренне рад её возвращению. — Нам сюда. Они проезжают пару тоннелей на машине, спускаются по узким лабиринтам лестниц пешком и оказываются в новой штаб-квартире МИ-6. Ровным счетом ничего нового: ряды столов, редкие кабинеты, М все так же недовольна... — С возвращением, 007. Ну, почти. Из кресла, стоящего возле стола М, на неё смотрит незнакомый мужчина в костюме-тройке и такими залысинами, что на карте они могли бы означать расколы земной коры. М, наконец, решает необходимым пояснить: — Это Гарет Мэллори, 007, ваш будущий начальник. — Приятно познакомиться, сэр. В те несколько коротких минут, что Бонд получает указания, Мэллори не сводит с неё изучающе-недоверчивого взгляда. Ну, да. Обычно о ней говорят только порядковым номером, и большая часть начальства свято верит, что агент 007 — потрясающий мужик со стальными яйцами. Хрупкая же блондинка обычно вгоняет их в ступор. Видимо, Мэллори из их числа.***
Упущенный ноутбук сильно ранит самолюбие Джейн, и её вера в себя несколько угасает. Впрочем, Ив так старательно хочет извиниться за простреленное плечо, что стонет втрое громче обычного. — Ты же не с обрыва меня сняла своей пулей, а с крыши поезда всего лишь, — сдается Джейн, развязывая стянутые галстуком локти Манипенни и целуя её между напряженных лопаток. Ив в этот вечер на удивление молчалива и не язвительна, словно и правда боялась за Джейн. — Не вздумай в меня влюбляться, — Бонд вдруг резко поднимается и, подумав, уходит в душ. — Да больно надо, — хмыкает Манипенни и, укрывшись получше, отворачивается к стене. У неё, вообще-то, тоже бывают тяжелые дни.***
Назначенная на утро встреча проходит совсем не так, как Джейн предполагала. На самом деле, все вообще не так, как должно быть, и если это пресловутое новое МИ-6, то, кажется, она зря вернулась. — И, прошу Вас, 007, верните оборудование в сохранности. Бонд, стараясь скрыть разочарование и досаду, упорно не смотрит Кью в глаза. Наверно, они просто как-то не так начали, но Джейн можно понять: она никак не ожидала увидеть в роли Кью столь юную особу. — А пижама у вас не с Хеллоу Китти случайно? Невысокая шатенка чуть склоняет голову к плечу и приподнимает бровь. — И вы эту шутку придумывали десять минут, 007? Мне говорили, у вас неплохое чувство юмора. «Шутить о шутках — это моветон», — думает Джейн, вслух же лишь уточняет: — Вы ещё многому здесь удивитесь, мисс..? — Кью, просто Кью, 007. «Девочка» кивает в знак прощания и легким шагом покидает Галерею искусств. Джейн вздыхает: — О дивный новый мир. Закурить хочется нещадно от таких новостей, но Манипенни, кажется, уничтожила и запасы сигарет тоже.***
— 007, какого чёрта? М, кажется, практически не удивлена. В самом деле, чему может удивляться человек, цитирующий на судебном заседании Теннисона? — Простите, мэм, это для вашей безопасности. Джейн увозит М прямиком к своей квартире, где их уже ждут Ив и Таннер. Недолго думая, М требует ноутбук и чашку кофе и садится в самый дальний от любого окна угол квартиры. — Бонд, — М, неизменно величественная, отставляет ноутбук в сторону, — какой у вас план? Билл стоит возле неё, скрестив руки на груди, Ив привычно варит кофе парой нажатий на машинке. — Я поеду в Шотландию. Ваш театральный мальчик любит трагедии, их и устроим. Нужно сделать вид, что вы уехали со мной, думаю, пары дорожных камер нам хватит, а дальше Кью выведет его на нужный поворот. Вы вернетесь сюда и останетесь под охраной, про «Не доверять никому», думаю, не нужно говорить? Эти двое не в счет. Наверно, в её голосе слишком много волнения, потому что М не спорит и даже не пытается подкалывать. — Вам нужна будет помощь, возьмите 009 и 006 с собой, свою охрану не предлагаю, их Сильва уже давно должен был купить. Когда выезжаем? — Как только стемнеет. Он должен поверить, что мы торопимся. — Хорошо. Таннер звонит Кью и Мэллори. — Поддержка сверху не повредит, — поясняет он, и несогласных совершенно нет.***
— Кью, постарайтесь увести их как можно дальше, у нас тут небольшая проблема, — сдавленно шипит Бонд, сжимая бедро рукой и отрывая кусок ткани от некогда красивой и очень недешевой дизайнерской блузки. Кровь останавливается, но долго Джейн не протянет, а вторая партия головорезов разъяренного испанца едва ли будет хуже предыдущей. 006 и 009 лежат в весьма недвусмысленной позе, и было бы смешно, будь они живы. Кинкейду досталось чуть меньше, но толку от обычного охотника в перестрелке с профессиональными наёмниками, увы, немного. — Бонд, я могу вытащить вас только через десять минут, продержитесь ещё немного, — перестук клавиш на том конце провода очень красноречив. — У меня всего лишь прострелено бедро, куколка, не волнуйся так. — Мне ещё заказывать гробы двум агентам, 007, продолжите меня так называть — возьму третий про запас. Джейн фыркает: — Как страшно.***
Мэллори встречает её в кабинете. — Добрый день, 007. — Здравствуйте, М. Теперь вы будете «заплетать мне косички»? Гарет смотрит непонимающе. «Ещё один», — качает Джейн головой. — Это любимая шутка вашей предшественницы, сэр. Не обращайте внимания. — Стараюсь, 007, — Мэллори поджимает губы и сухо спрашивает об итогах операции. В этом прекрасном новом МИ-6 откровенно скучно.***
— Вообще, она делалась под вас, но М передал её 009, — совершенно неискренне сочувствует Кью, показывая одну из самых прекрасных машин в мире. — Вы разбиваете мне сердце, — вздыхает Джейн, проводя рукой по глянцевой поверхности. Кью никак не комментирует происходящее, но в уголках её губ прячется ехидная ухмылка.***
Джейн переезжает в новую квартиру и в первый же вечер встречает на своей кухне М. Вернее, Оливию Мэнсфилд. Она теперь на пенсии, заслуженно отдыхает и не даёт проходу большинству навязанных МИ-5 нововведений. Почему она оказывается в офисе Мэллори чаще, чем его собственный секретарь, никто не знает и знать не хочет, но разведке это на пользу, судя по увеличившемуся финансированию программы «Два нуля» и отдела технических разработок в частности. — Мне нужна ваша помощь, Бонд. Только-только отпившая молока из стакана Джейн не давится только благодаря выработанной годами службы привычке ничему не удивляться. — Чем могу быть полезна, мэм? Что-то в лице Мэнсфилд неуловимо изменилось за эти полтора года, и Бонд не может найти разгадку этой головоломки. — Отправляйтесь в Рим, 007, найдите человека по имени Марко Скьярра, убейте и сходите на похороны. Джейн с минуту молчит и задумчиво разглядывает бывшую начальницу изучающим взглядом, затем выдает: — При всем уважении, мэм, бегу и падаю. Объясните подробнее.***
Ив Манипенни выглядит роскошно в облегающем фигуру платье от Валентино, тонкий серебристый шелк подчеркивает бронзовый оттенок кожи, а распущенные ниспадающие локоны выгодно подчеркивают открытые ключицы. — Ты прекрасна, — улыбается Джейн, поправляя лацканы смокинга. Они только что разгромили «Астон Мартин» за три миллиона, увидели живьём воскресшего из мёртвых Франца Оберхаузера и, кажется, выпустили все запасные обоймы в двухметрового громилу. — Ну, я же лучшая, Джейни, как ты могла забыть? У Ив Манипенни теперь роман с очаровательным ботаником из отдела Кью, но Бонд всегда помнит, что она прекрасна, как иначе.***
Джейн слабо верится, что она на это подписывалась. Сидеть в психиатрической клинике в чертовых Альпах — это потрясающе не смешно, хотя Кью вот, похоже, так не считает. — Аминокислотный смузи, 007? — ехидничает она, и Джейн даже не пытается сражаться за попранное самолюбие. — Давайте. Атмосфера настолько угнетающая, что ей правда хочется выпить уже хоть что-нибудь. Естественно, первым делом психологу она жалуется именно на это: — Я слишком много пью и убиваю людей. Джейн верит: искренность и прямолинейность — лучшее, что в ней ещё осталось. — Прекрасная тема для начала разговора, — усмехается доктор Сванн. — Вы обязаны были оценить, с вашей-то наследственностью. Бонд не любит плакать об умерших и старается преподносить плохие новости на самом ярком блюдечке. — Идите вон! — орёт на неё Мадлен спустя две минуты, и Джейн почти уверена, что блондинка очарована ею сполна.***
— Расскажите, почему я должна вам доверять, мисс..? — Бонд. И вы не должны, просто другого выбора у вас нет. Джейн ведет машину и не хочет отвлекаться на удивительно болтливую пассажирку. Та в свою очередь не оставляет попыток докопаться до истинных целей их уютного путешествия по заснеженным швейцарским дорогам. — Если вы не можете проникнуться романтикой этой поездки, то, умоляю, просто посидите молча хотя бы двадцать минут, иначе я остановлю машину и с вашего согласия или без него использую ваш язык по самому правильному на мой взгляд назначению. Видимо, по её взгляду «единственно правильное назначение» читается как «самое пошлое из всего, что вы могли подумать», и Мадлен не решается противоречить. — На самом деле я не это имела в виду, — фыркает Джейн, но болтливость доктора Сванн все равно в разы снижается.***
Заниматься сексом в поезде — это очень романтично. Пока будет снята та часть одежды, которая непосредственно мешает, пройдет уже немало времени: а чего ещё ожидать от старых деревянных вагонов, трясущихся посреди забытой богом пустыни? И все-таки им хорошо, Бонд даже удивлена такой пылкости. Мадлен целуется словно в первый и последний раз, от её почти-укусов перехватывает дыхание, и Бонд судорожно вжимает её в стену, отчаянно трахая пальцами, наслаждаясь голосом захлебывающейся стонами француженки. Сванн так крепко обхватывает талию Джейн бедрами и отчаянно насаживается на двигающиеся в ней пальцы, что у Бонд даже затекает запястье, но это все совершенно неважные мелочи. Джейн вспоминает-таки, за что любит секс. Та животная страсть, что вызволяет из внутренних оков зверя, та крышесносная свобода и чувство собственной непоколебимости... Она возносится на вершину в такт равномерному перестуку колес поезда, и это чертовски, потрясающе хорошо. — А ты не дурна, Бонд, — Мадлен лениво кусает Джейн в плечо и опускается рядом с ней на сидение, часто дыша. — Я идеальна, мисс Сванн. Ещё раз? У Мадлен Сванн совершенно очаровательная улыбка.***
— А, знаете, 007, это было даже красиво, — признается Кью, когда Мадлен уходит от них, и Джейн садится в машину. Бонд, если честно, не любит обсуждать личные отношения на работе, но Кью она, как ни странно, доверяет. — Это было чертовски обидно, Кью. Давайте закроем тему? — она выезжает из переулка и следует за машиной Таннера. — Расслабьтесь, Джейн, она вернется. Где это видано, чтобы к вам не возвращались? Это первый раз, когда Кью называет её по имени, и Бонд почти радуется. Ещё бы тема была более приятной. — Как правило, они умирают, Дженнифер, и возвращаться им не дано. Квартирмейстер не находится с ответом. В них врезаются аккурат там, где и было запланировано, но хватают не 007, а Кью. И вот это совсем не по плану.***
— Сделай это. Поставь точку, — шипит Оберхаузер. У него разорвана мышца на ноге, сквозь прорезанные слои ткани видно кость, в сочетании с абсолютно белым глазом и шрамом, рассекающим пол-лица, зрелище впечатляющее. — А знаешь, — говорит Джейн, выпуская обойму на мокрый асфальт легким нажатием, — не буду. Я лучше посмотрю, как ты мучаешься, тварь. Она плюет Францу на дорогущий пиджак и выбрасывает пистолет в Темзу. С одной стороны моста стоит Мэллори, удивленный и обрадованный таким поступком одновременно, с другой — Мадлен, по щекам которой текут слёзы, и Джейн как никогда хочется провалиться сквозь землю, потому что лояльность этим двум людям не входит в список её приоритетов.***
Мадлен варит ей кофе с утра и садится на край кровати, старательно демонстрируя свои идеальные ноги (и без того бледная кожа словно светится под лучами утреннего солнца). Бонд не хочет подниматься и покидать лишь недавно купленную квартирку в Ноттинг Хилле. — Скажи мне, что вчера я не оставила этого ублюдка в живых, — Джейн разрушает все надежды и мечты Мадлен одним лишь своим хриплым после сна голосом. — Какого черта, Джейн? Сванн швыряет чашку на пол и, преисполненная гордости и непоколебимого чувства собственного достоинства, хлопает дверью с внешней стороны. Терпкий запах крепкого кофе без молока и сахара въедается в недавно купленный ковер. Очень дорогой ковер. Джейн проникновенно вздыхает: — Все беды от баб. И идёт заваривать какао — после медосмотра Кью настойчиво советовала ей избегать большого количества кофеина.***
Окончательно запутавшись в коридорах МИ-6, Джейн, наконец, находит отдел Кью. Этот рай для ботаников, сверху донизу напичканный мириадами проводов и пищащих устройств, горящих лампочек и взрывающихся экспонатов, всегда казался ей полигоном для детей. «А квартирмейстеры тут самые главные дети, ага», — смеялся над ней Таннер, но глядя, как мимо пролетает очередной снаряд с фигуркой Бэтмена, убеждался, что чувство юмора — это не его. Джейн было здесь всегда по-своему уютно: могли и накормить (хорошо, если не тротилом), и выдать море полезных мелочей (взрывающиеся авторучки!), и даже проехаться по самолюбию (танком или новеньким «Астон Мартином») — в общем, все словно по индивидуальному заказу Бонд. А теперь этим раем заправляет Кью, и 007 по-прежнему считает, что она слишком молода для занимаемой должности. — Вообще-то, — как бы между прочим заявляет Кью, — мне тридцать четыре. — Вообще-то, — Джейн улыбается ей в ответ почти без ехидства, — я в курсе. И в том, что Бонд читает профайлы на своего квартирмейстера, как будто бы нет ничего удивительного. Вот только Кью впервые получает на свой день рождения букет гортензий от анонимного доброжелателя, и оплачен он почему-то с кредитки 007. Дженнифер старается не обращать на это всё внимания, но ей приятно.***
— Скажи, а у тебя всё само собой зарастает проводами, да? Джейн, если честно, очень удивляется, впервые увидев квартиру Кью. Казалось бы, приличная девочка из интеллигентной семьи (на самом деле, о семье Дженнифер Бонд ни черта не знает, но впечатление говорит само за себя), ан нет, те заросли кабелей, шнуров, переплетений удлинителей и тесных объятий нескольких мониторов, что Джейн видела в тех. отделе, — это цветочки по сравнению с тем, что творится у Кью дома. — Чем ты вообще питаешься? — интересуется Бонд, совершенно беспардонно залезая к квартирмейстеру в холодильник и наблюдая только химические колбы, баночку с надписью «Взрывоопасно» и ряды закрытых контейнеров. Кью как раз возвращается из комнаты с необходимым диском, и глаза её округляются, как на картине Мунка: — Я, конечно, не давлю, но ты лучше закрой дверку, 007. Это холодильник для результатов опытов, нормальную еду я храню дома, а не в лаборатории. Спорить с человеком, который не боится на рабочем месте шутить про начальство, конечно, весело, но это явно не тот случай. — Значит, веди меня домой.***
Джейн готова отдать Санте все полученные подарки, лишь бы такие сюрпризы больше не повторялись. — Мэм, это немного слишком, — она старается смотреть как можно дружелюбнее, но в третьем часу ночи получается как-то не очень хорошо. Оливия Мэнсфилд как ни в чем не бывало помешивает чай в своей (да какой к черту «своей»?! — бондовской) чашке и просит достать ей сливки из холодильника. — Помнится мне, вы позволяли себе и не такое, 007. — Это было давно, мэм. Мне кажется, прошло уже время, когда вы могли отчитывать меня почем зря. У Оливии Мэнсфилд чудесная улыбка умной, обаятельной и очень коварной женщины. — Нет, Бонд, я до конца жизни буду «заплетать вам косички». Джейн садится напротив с очередным стаканом витаминизированной бурды и радуется, что Кью сегодня ночует не у неё. — Всегда чувствовала в вас тягу к садизму, мэм.***
Они как-то странно дружат. Джейн не может сказать точно, потому что нормальных друзей у неё по жизни не было, и ей даже сравнить особенно не с чем. В жизни агента 007 есть много прекрасных женщин, и некоторых она даже может особенно отметить. Вот, например, Оливия Мэнфилд взяла её на работу, зная, что МИ-6 не для слабонервных юных барышень из благородных семейств, и не ошиблась ни на йоту. Для Джейн Оливия Мэнсфилд — это совершенно очаровательная леди с идеальными манерами, потрясающим чувством юмора и превосходным вкусом в мужчинах (то крутит романы с жаркими испанскими мальчишками, которые годятся ей в сыновья, то на старости лет без памяти влюбляется в английских отставных подполковников). И Джейн по-своему её даже любит, хоть и не выносит материнских интонаций в голосе бывшей начальницы. Или Ив. Чарующая шатенка с самыми крутыми бедрами на свете и шальными всполохами в вечно прищуренных глазах. Святая ведь женщина, хоть и вовсе не дружит с алкогольными напитками (Джейн до сих пор не может простить ей вылитый в унитаз виски девятнадцатилетней выдержки). Или Мадлен Сванн. О, эта история могла бы получить колоссальный успех у хороших литераторов! Она даже стала для Джейн эталоном француженки: эмоциональной, знающей себе цену, потрясающе красивой (хотя, в отличие от Веспер, видеть её без макияжа было не так уж приятно). Ох, конечно же, Веспер. Попытка её родителей придумать имя со смыслом провалилась с треском, но никто не умел преподносить себя так, как эта хрупкая, ранимая, нежная женщина, подарившая Джейн несколько самых теплых венецианских ночей и надежду на нормальную жизнь. А вот с Кью они просто дружат. И для привыкшей к накалу страстей Бонд это очень интересный опыт.***
— Мне нужно покормить кота, — Дженнифер мнётся на пороге и не очень хочет проходить. Она странно чувствует себя рядом с Джейн, и, наверно, в тридцать с хвостиком лет пора бы уже знать, что это означает. В конце концов, не признаваться же себе, что влюблена в лучшую подругу? — Так я заезжала к ним сегодня, когда ты была на работе. У них чертовски не совпадает график: Кью вечно торчит на работе, 007 — в командировках или отпуске (и не удивительно, что эти два вида времяпрепровождения так мало отличаются друг от друга); это неудобно, но не смертельно, даже полезно в таких вот случаях. — Снимай свои ужасные туфли, куколка, — смеётся Бонд, выглядывая с кухни, — и тащи свою задницу сюда. У Кью в сумке лежит баллон взбитых сливок. Джейн как-то в шутку пригрозила ей показать их единственно правильное применение, и Дженнифер как раз прикидывает, где удар от баллона будет лучше чувствоваться. — Приготовься к мучительной смерти, — тихо бормочет она, скидывая оксфорды и пальто.***
Оливия Мэнсфилд поправляет Гарету галстук и улыбается. — Никогда не думала, что доживу до чего-то подобного. В её глазах впервые за долгое время он видит нерешительность, словно эта всезнающая леди вдруг задумалась, чего вообще обычно хотят от жизни. — Ты ведь добровольно согласилась пойти? Он не сомневается в ответе, просто хочет помочь Оливии разобраться в собственных чувствах. — Разумеется. Я «заплетала косички» этой несносной девчонке столько лет, что просто обязана присутствовать на их свадьбе. Они даже обещали, что все пройдет совершенно обыденно, скромно и с минимумом гостей. Гарет не верит, что свадьба лучшего полевого агента Британской разведки и его квартирмейстера может называться обычной, и то, что Мэллори лично договаривался с Дженнифер Бутройд о праве проводить церемонию, ещё ничего не значит.***
У них не особенно много времени на торжество и подготовку к нему, поэтому Бонд и Кью практически не заморачиваются. — Мы возьмем любые приглашения, одежду, шампанское и зал, которые тебе понравится, — шепчет Кью в перерывах между поцелуями, — но сейчас — репетиция брачной ночи. На ней кружевное нижнее бельё, и это решающий аргумент в любых возможных спорах. «Самое главное, — думает 007, — Дженнифер умеет правильно договариваться».