Мимо

Кисе надевает наушники, выходя из студии после очередной фотосессии. Он проходит мимо киоска, своей любимой кафешки, заворачивает в парк. Сейчас из-за угла покажется Аомине Дайки — его бывший сокомандник. Они всегда видятся в такое время в этом месте. Просто проходят мимо друг друга. Кисе вынимает один наушник из уха, увидев его. Машет, кричит: «Привет, Аомине-чи-и», улыбается во весь рот. Девчонки, сидящие в сквере на лавочке замечают его, фотографируют на телефоны. — Это же Кисе Рёта! Посмотри! — толкают они друг друга, указывая на Кисе. Аомине никогда не говорит ни слова и даже не слушает, что кричит ему Кисе. Он всего лишь вскидывает руку в приветствии, даже не взглянув на него и не вытащив наушников. Просто проходит мимо. Кисе снова надевает второй наушник и, как дурак, улыбается, шагая к дому. День за днем, месяц за месяцем они проходят мимо. Кисе радуется каждый раз. Аомине всегда безразличен. — Аомине-чи-и-и, заходи в гости! — кричит в очередной раз при встрече Кисе. Аомине кивает, приподнимает руку. Разумеется, он не услышал. Он никогда не слушает. Кисе улыбается, смотрит на носки своих ботинок, немного краснеет. Благо, Аомине уже прошел. Кисе думает, что так даже лучше: каждый раз, когда Аомине проходит мимо, он начинает нести какие-то глупости. Хорошо, что Аомине не слышит. Просто Кисе слушает музыку как фон. Для Аомине фон — окружающие. И Рёта тоже только фон. Просто Кисе достает наушник в надежде на фоне музыки услышать голос Аомине-чи, день за днем проходя мимо. — Аомине-чи-и-и, как дела? — интересуется Кисе у проходящего мимо Аомине. Но Дайки снова на него плевать. В жесте приветствия вскинута вверх рука, и Кисе даже думает, что этого вполне достаточно. И снова мимо. — Аомине-чи, давай встречаться? — весело кричит Кисе, проходящему Аомине. Аомине, конечно, не услышит. Или… Аомине резко вырывает из ушей оба наушника, приближается к Кисе, хватает его за отворот рубашки. Кисе даже немного его боится: взгляд у Аомине-чи странный и хватка очень крепкая. Кисе весь сжимается в его руках. — Что ты сейчас сказал, блять? Кисе краснеет, не пытается вырваться, но сердце колотится быстро-быстро. Неужели, Аомине-чи услышал? Кисе не свойственно заикаться, ведь он человек публичный и просто обязан хорошо владеть речью. Кисе заикается, как ребенок, потерявший маму в супермаркете. — Аомине-ч-ч-ии, а я д-думал ты меня не слышишь, — старается улыбаться как обычно Кисе. — Я просто хотел узнать, как у тебя дела… — почему-то, когда Аомине-чи смотрит так пристально, глаза в глаза, слушает, вынув из ушей наушники, сжимает ворот рубашки в кулаке, смелость Кисе куда-то пропадает. Кисе тянет время, улыбается, хлопает ресничками. Господи, как будто на него это подействует. — Смотрите, кто-то бьет Кисе Рёту! — кричат девушки, еще секунду назад спокойно сидевшие на лавочке в сквере, а теперь бегущие с включенными камерами на телефонах и размахивая своими внушительными сумочками, отбивать своего светловолосого красавца-кумира от обидчика. Аомине ждет ответа, потряхивая Кисе за грудь. Внезапно он ойкает, отпускает Кисе, хватается за голову, потом за бок. — Больно, черт возьми, — рычит он на обступивших его девушек. — Аомине-чии! — Он посмел тронуть Кисе, бейте его девчонки! — Не-е-ет, это Аомине-чи-и-и! _ — Какие-то агрессивные у тебя фанатки, Кисе, — принимая из рук бывшего сокамандника лед, сокрушается Аомине. Синяки от изящных женских сумочек, оказывается, намного сильней, чем от баскетбольного мяча. Из царапин от тонких девчачьих коготков сочится кровь через ватный диск, а еще эти сумасшедшие даже умудрились выдрать пучок волос с его головы. — Бабы — дуры, — заключает Дайки, — вот Момои, например, тоже дура. Кисе смеется, потрошит свою домашнюю аптечку и светится счастьем. Благодаря его сумасшедшим фанаткам, Аомине-чи сейчас сидит у него дома, прикладывает лед к ушибленным местам и ждет свой по праву заслуженный чай. А еще Аомине слушает. Не музыку, а его — Кисе. И Кисе пока что достаточно и этого. _ День за днем встречаясь в одном и том же месте, они теперь направляются к Кисе пить чай, зарываться пальцами друг у друга в волосах, держаться за руки и засыпать, завернувшись в одно одеяло. — И как все-таки ты меня тогда услышал, Аомине-чи? — спрашивает Кисе, перерывая холодильник на предмет того, чем можно было бы накормить Дайки. — Плеер сломался, — ползая хитрым взглядом по потолку, врет Дайки, слегка краснея. Кисе улыбается. Где-то фоном играет музыка с его телефона. Потому что люди слушают музыку как фон. И Аомине тоже.