Daddy

      Я без жалости тратился на него, когда он, останавливаясь у прилавков, указывал пальцем на лежавшие там сладости и просил их купить.       Забирая из моих рук очередной кулек с конфетами, он озарял меня счастливой улыбкой, и я, не сдерживаясь, улыбался ему в ответ.       Я дурачился вместе с ним, обижался на всякие пустяки, забывал сделать что-то важное.       Однажды даже искал его, вдруг не обнаружив рядом. И, как только я заметил в толпе знакомую темную макушку, у меня словно упал камень с души. Но когда он, заплаканный, глянул в мою сторону большими от испуга глазами и позвал меня — явно меня, то я подошел и ударил его, на глазах у многих людей, сухо сказав, что его шутки уже не смешные, отчего он зарыдал еще больше.       Но даже тогда, всхлипывая и размазывая кулаками дорожки слез, он не переставал называть меня папой.       В тот жаркий летний день, я осознал, что окончательно потерял его.       Нужно было предугадать сразу. Предотвратить еще тогда, когда он, касаясь моей руки, показывал совместную фотографию и говорил что весь пошел в меня. Дьявол нашептал мне на ухо, что он флиртовал со мной, поэтому я попытался забыть тот случай. И еще один. И еще...       До тех пор, пока слезы не стали капать на раскаленный асфальт из его больших карих глаз, потерявших то, что так долго запоминали эти годы.       Все испарилось, как соленая влага на проезжей части.       Я стоял перед ним и молча смотрел, вслушивался. Болезненно запоминал.       "Папа... Папа... Папочка", — тихо, рваными рыданиями окутывал меня голос.       Я потерял его, а вместе с ним исчез тот, кем я являлся. Друг, казавшийся таким маленьким, боялся посмотреть на меня, встретиться глазами с оглядывавшимися на нас людьми. Дрожа, словно от холода, под лучами безжалостно палившего зноем светила, он никак не мог понять моей злости и то, чем он передо мной провинился. Я понял это, когда так и не услышал его смех и извинения за неудавшуюся попытку пошутить.       Мне нужно было сойти с ума. Вырвать все главы из книги с повествованием о нем и начать писать заново. Что-то начать писать.       — Папа...       Его пальцы утирали влажные щеки совсем не так, как раньше.       Я потерял рассудок, и надежду найти хоть толику того, что я мог бы схватить и показать стоявшему передо мной человеку, приведя его этим в чувство.       Тогда, ради него, брошенного жизнью посреди огромного мегаполиса, как песчинка в открытом, бездонном космосе, в пролетавших мимо годах, я лишился себя.       В тот день я опустился, согнув ноги в коленях, и заглянул в чужие глаза дорогого друга, застеленные пеленою влаги.       — Я здесь. Я рядом, — протянув руку, я чуть коснулся мягких на ощупь волос.