Рабочий дневник

Я совершенно не собиралась подслушивать, хотя некоторым патрульным офицерам (в последнее время мы стали назвать себя темпоралами) это положено по должности. Но одно дело сидеть за наблюдательным пультом по работе и записывать, анализировать, фиксировать что-то новое, а совсем другое – в своем же собственном доме стать свидетелем разговора тет-а-тет между самыми близкими тебе людьми, хотя ничего подобного и не планировала. Мне всегда очень нравилось в нашей библиотеке, этажи книг в которой достигали трехметрового потолка, а потому приходилось много лазать по стремянке, если ищешь что-то нужное по учебе. Мама сердилась, убеждала отца сделать ее автоматизированной, но тут папа был непреклонен – в его родном XIX веке такого не было и быть не могло, а значит, если мы искренне любим книги (а мы их любим, да еще как!), следует все делать руками. Мама поворчала и уступила. Итак, я сидела не на читальном диванчике, а на подоконнике между стеллажами, незаметная из центра, поскольку обнаружила забытую мамой на журнальном столике ее любимую книгу Всеволода Овчинникова, и, решив почитать на свежем воздухе – окно же открыто – временно выпала из реальности. Очнулась я ближе к полднику, когда слегка прожарилась на солнце, но уйти не успела: в библиотеку стремительно впорхнули родители. Они ссорились. Закрыв книгу и прижавшись к стене, я поневоле слушала. МАМА (слишком четко, что выдает ее ярость): Джерри, мы это уже миллион раз с тобой обсуждали! Да, мне тоже нелегко, мне даже тяжелее, чем тебе, но вспомни то отвратительное зрелище, которое мы наблюдаем в XXI веке – все сплошь инфантилы, рохли и нюни! Ты хочешь сделать Аланну домашним цветочком? Пусть так, но не тепличным же! ОТЕЦ (на повышенных тонахJ Я тоже не идиот, Нати! В мое время она бы уже ребенка нянчила, не забывай об этом! И я понимаю, что умная мать отпрысков к юбки не привязывает, но ей нет еще и шестнадцати! МАМА (от раздражения чуть коверкая английские слова): Не кричи, дома не только роботы… ОТЕЦ (зло): И роботов твоих я тоже не переношу. МАМА (по-русски): Их и переносить не надо, сами ходят. Кроме шуток, Джерри, почему ты против «Латоны»? ОТЕЦ(по-русски): Я не против этого корабля, но почему нельзя уговорить ее полететь не одной? Там опасно, и мы знаем это лучше других. МАМА (скептически): Ты не прикроешь ее на всю жизнь стеклянным колпаком, а преданный мыслящий корабль ценнее, чем напарник-балласт. Да и кому можно доверять? Декстеру? Это сейчас он мальчик, а будет мужчиной – не мне тебе объяснять, что это значит, пусть я и не против настоящей любви. Дрима и Эрика уже приняли решение отправится на Драгопир с Нари, Хельга и Бенедикт еле дотерпят до ее совершеннолетия – и тоже рванут к звездам, но на «Кусанаги». Кто еще? Аямэ? Едва ли этот нежный цветок ириса мечтает о космосе, но все может быть. ОТЕЦ (горько): Это все твоя кровь! Твоим родителем была тесна Россия, тебе – Земле, а Аланне уже и в галактике тесно… МАМА (после паузы): Да… это кровь. И зов звезд. Странники не просто так выбирают эмиссаров, они видят тех, у кого такое же сердце, как у их крылатой расы. Смирись, любовь моя, по-иному не будет уже никогда, но ведь полюбил меня именно такую. ОТЕЦ (глухо): И буду любить всю жизнь – однажды я уже это доказал. МАМА: Не волнуйся, вспомни, как нашла свое место в жизни Мария, как теперь оправдали наши надежды мальчики, теперь очередь нашего маленького ангела. Я затаила дыхание, почти не осознавая, что по щекам давно уже бегут слезы. Как же сильно они любят меня, что им не дорого уже собственное спокойствие? Наверное, я же могу задержаться дома, пока зов звезд в моей крови не достигнет апогея? «Латона» мягко шепнула, что могу, еще года два, а может, чуть больше. Интересно, а что думает Аямэ? Стараясь не шуметь, я осторожно выбралась в окно, все еще сжимая в руке книгу, и тихонько, мелкими перебежками, дабы не быть замеченной даже Снайпером, отправилась в соседний особняк. Когда там поселились Аямэ и Хидеки, в купчей было написано самое что ни на есть банальное название «Цветок сакуры», и пока что они оба усиленно придумывали, как лучше назвать особняк и попутно отделывали его по собственному вкусу. Я была во многих домах, например, у Хельги, так интерьер и дизайн дома Анны и Локи является изысканным гибридом снега и огня, создавая, как ни парадоксально, гармонию. Более холодный стиль у дома Эрики и Дримы, ведь профессор Торсон все-таки ледяной дракон, он любит сочетание сиреневого, белого и жемчужного как тени на снегу, плюс светлое золото северного солнца. Наш «Двенадцать дубов» в этом смысле более обыкновенный. Скорее всего, «Цветок» сделают в настоящем японском стиле, оттого наблюдать еще интереснее, хотя едва ли ребята создадут везде футоны-татами-сёдзи. Пока что внешне он не отличался от остальных (скорее всего, это такой прием для того, чтобы, войдя, сразу окунуться в другой мир). Хидеки не было. Скинув туфли у порога, я помчалась разыскивать Аямэ. - Стой где стоишь! Это было первое, что я услышала от подруги, а потому послушно замерла на пороге ее комнаты. За сёдзи что-то шарилось и пискляво порыкивало, самой хозяйки не было видно – и она там, что ли? - Попался, тануки! – она, с торжеством победителя на лице, вышла ко мне. Ой, и правда тануки! На руках Аямэ, буквально спеленатый пледом, сидел маленький еще енотик и посверкивал на нас обиженными глазками-бусинками. Судя по мордочке и осмысленности взгляда, он был генномодифицированным – получается, Хидеки привез зверушку со Станиславы и подарил сестре. - Это Хосико, Хидеки его из Пиро привез. Угадала, и это хорошо. Мы разговорились. В первую очередь я спросила Аямэ, хорошо ли ей тут – подруга ответила, что прекрасно, в новом особняке по определению не может быть призраков, а значит, медиуму тут жить легко и хорошо. Она так светло улыбалась, что я решилась: - Аямэ, а почему Хосико? Именно звездный, а не иначе? - Космос такой чудесный, - ответила с замиранием сердца подруга, - ах, томо, увидеть бы его! О, высшая сила, чем я заслужила такой подарок?! - Но ты можешь его увидеть! «Латона» согласна взять на борт моего лучшего друга, - я улыбнулась. – Мацумото Аямэ томодати дес. Аната ва икимас-ка? - Хай, - обрадовалась она, - икимас! Ты могла меня и вовсе не спрашивать! Аригато годзаймаста! Мы обнялись, чуть не сплющив между собой бедного Хосико, который тотчас высказал обеим, какие мы невоспитанные, но нам было уже все равно. Какая это светлая и ослепляющая радость, когда знаешь, что ты не один, лучший друг поймет тебя без слов и отправится вместе с тобой куда угодно. Нас даже не огорчала, что нужно еще чуточку подождать…