Доктор из Чикаго

Стеклянные двери и стены имеют ряд преимуществ и недостатков. В то утро доктор Грегори Хаус был склонен видеть в этом достижении цивилизации только преимущества. Сквозь прозрачное стекло его заинтересованный взгляд беспрепятственно проникал в кабинет Лизы Кадди. Этому занятию доктор Хаус предавался ежедневно, но сегодня его любопытство вызывала не столько хозяйка кабинета, сколько субъект мужского пола, расположившийся по другую сторону ее письменного стола. Пока Хаус видел только спину и затылок субъекта, но ничего не мешало ему увидеть и лицевую сторону незнакомца. С этим намерением он и ввалился в кабинет начальницы, весьма непринужденно и бесцеремонно. Как и всегда, впрочем. Раздражение в глазах Кадди почти тотчас же сменилось выражением покорности судьбе. Но, честно говоря, в данную минуту Хауса мало беспокоили оттенки чувств в ее взгляде. Он внимательно изучал гостя, оказавшегося при ближайшем рассмотрении молодым человеком лет тридцати, худощавым, высоким, с тонким лицом и карими глазами. - А вот и сам знаменитый доктор Хаус, о котором вы столько слышали. Очень кстати. – светским тоном произнесла Кадди, обращаясь к своему визитеру. – Хаус, это доктор Джон Картер, старший врач отделения «скорой помощи» Окружного госпиталя Св. Кука в Чикаго. Тот, кого звали Джоном Картером, поднялся, открыто и приветливо улыбаясь Хаусу. - Доктор Хаус, для меня это большая честь! – Это прозвучало отнюдь не как банальная формула вежливости. Такой искренний восторг льстил самолюбию, но Хаус остался верен себе. Кивнув молодому человеку, он, не раздумывая, пошел в атаку на Кадди. - Собеседование с новым сотрудником? Ну и славненько, а я-то грешным делом подумал, что это очередной кандидат в папочки Рэйчел. Стрела либо не попала в цель, либо просто отлетела от брони, предусмотрительно «надетой» Лизой. Единственной реакцией была лучезарная улыбка. Но самым удивительным было то, что гость тоже нимало не смутился подобному заявлению. Кажется, его это здорово повеселило. - Доктор Хаус, окажись вы другим, я был бы крайне разочарован.. - Чувствую, в медицинских кругах Чикаго обо мне ходят легенды, а бойскауты рассказывают страшные истории у костра о Хаусе-пожирателе детишек. - Да, что-то в этом роде... Но знаете, - продолжал доктор Картер с живостью, - меня довольно трудно удивить эксцентричным поведением. - В самом деле? В Госпитале Святого Кука работает моя клонированная особь? - Ну, если совместить особенности характера доктора Бентона, моего первого наставника, и доктора Уивер, моего теперешнего босса... может получиться некое подобие вас, доктор Хаус. – сказал Джон Картер весело. Хаус усмехнулся. - О Питере Бентоне я кое-что слышал. Читал его статьи... что ж, он врач ничего себе. Не гений, но... А Уивер? - С Уивер вас объединяет еще и это, - Картер указал на трость. Хаус закатил глаза. - Я прямо-таки жажду познакомиться с моим братом по духу и хромоте! - Вернее, с сестрой, - уточнил Картер, - Доктор Керри Уивер – красивая, рыжеволосая женщина. И кроме того, лесбиянка. Кадди потребовалось приложить немало усилий, чтобы сохранять серьезность. Еще бы, Хауса сравнили с рыжеволосой лесбиянкой! Ай да доктор Картер! - Нашему госпиталю тоже есть чем гордиться. Доктор Кадди всенепременно познакомит вас доктором Хэдли, она у нас бисексуалка. В настоящее время молодая мисс занята, а то бы я попросил у вас телефон доктора Уивер. Для нее. - Простите, что прерываю столь занимательную беседу, но мне хотелось бы перейти к делу. – вмешалась Кадди. - Да, разумеется, доктор Кадди, - вежливо и серьезно сказал Джон Картер, хотя в глазах его продолжали вспыхивать искорки смеха. Из короткой речи Кадди Хаус уяснил, что доктор Картер прибыл в Принстон-Плейнсборо для ознакомительного курса. Интересовала его главным образом работа отделения «скорой помощи» и, разумеется, диагностического отделения. - Доктор Хаус, вы ведь не возражаете? – Кадди обратила кристально-чистый взор к Хаусу. Ответ ее несказанно удивил. - Не возражаю. Доктор Картер вернется в родной город с багажом бесценных знаний и захватывающих историй. Будет о чем поговорить с коллегами. – очень серьезно сказал Хаус, после чего удалился. Кадди пожала плечами, подозревая подвох. Покладистый Хаус – это не к добру. - Доктор Картер, вы, как вижу, хорошо осведомлены. Грегори Хаус – блестящий специалист, таких врачей как он – единицы. Но вы имели возможность убедиться... – Кадди красноречиво посмотрела на дверь, за которой только что скрылся Хаус. - ... что характер у него, мягко говоря, не сахар. – закончил доктор Картер. – Меня это ни к коей мере не пугает. И вас тоже, как мне кажется. Кадди посмотрела в карие глаза своего собеседника. Что ж, в проницательности доктору Картеру не откажешь. Еще одно очко в его пользу. Утро тянулось, как надоевшая блюзовая композиция. Интересные случаи не подворачивались. Доктор Картер не появлялся. Видимо, был занят тем, что оккупировал новые территории. До диагностического пока не добрался, оставил на десерт, надо полагать... Хаус усмехнулся. Судя по этой усмешке, доктору Картеру следовало отказаться от десерта. Слово «десерт» наводило на мысли об обеде. Хаус собрался спуститься в кафетерий, но не успел. Потому что за дверью его офиса (тоже стеклянной) появился Доктор из Чикаго. С улыбкой, предназначенной для обезоруживания самого опасного противника, он ступил на Территорию Грегори Хауса. Бесстрашный доктор Джон Картер! - Не хочу быть надоедливым ублюдком и выскочкой. Поэтому через минуту меня здесь не будет. Но вот завтра, боюсь, вам придется вытерпеть мое продолжительное присутствие здесь. – сказал Картер, уже без улыбки, очень по-деловому. Надо признать, что Хауса эта маленькая речь удивила. И в глубине его души шевельнулось чувство, которое можно было назвать зарождающейся симпатией. Однако репутацию самого большого гада в медицинском мире нужно было поддерживать. - Уж и не знаю, кому больше сочувствовать – себе или вам. Гениальные идеи, знаете ли, обычно посещают меня после того, как я основательно попорчу нервы всем окружающим. Все еще хотите примкнуть к ним? К окружающим? Картер кивнул. Задорно так кивнул, по-бойскаутски - Еще как хочу! До завтра, доктор Хаус. Картер ушел, а Хаус спустился в кафетерий, согласно своим планам. Там его поджидал Уилсон, увлеченно поедающий шоколадный пудинг. Хаус уже открыл рот, чтобы поинтересоваться, почему, чёрт побери, Уилсон начинает обед со сладкого, но сам Уилсон его опередил. - Я уже пообедал. Извини, так получилось. - Не извиняю. С голоду умирал? - Нет, просто меня пригласил доктор Джон Картер. Так. Значит, снова доктор Картер. Интересно, очень интересно... - Ах, ты уже успел познакомиться с нашим чикагским другом! Кадди постаралась? А в вольнонаемные слушатели он к тебе не напрашивался? Уилсон вздохнул и отложил ложку. - Я знаю, что ты обо всех думаешь либо плохо, либо очень плохо, но доктор Картер симпатичный человек. И прекрасный врач. Я читал кое-что из его работ. И слышал отзывы коллег. - Продолжай в том же духе, Уилсон, может быть, твои слова растопят мое ледяное сердце. – Хаус принялся за свою телячью отбивную, одновременно кидая на друга убийственные взгляды. Но Уилсон предпочел умолкнуть. А орлиный глаз Хауса зафиксировал у стойки с выпечкой Чейза. - Чейз! Прихвати для меня два пончика и заодно поделись впечатлениями. - О чем вы, Хаус? – спросил Чейз, подходя к столику своего бывшего босса. - Не о том, как и где вы с Кэмерон провели уик-энд. О докторе Джоне Картере. Чейз пожал плечами и охарактеризовал доктора Картера, чуть ли не дословно повторив сказанное Уилсоном. - Кстати, а где же он, этот Мистер Обаяние? Уж не в «скорой» ли? – поинтересовался Хаус. - Угадали. Он беседует с Кэмерон. Хаус театрально всплеснул руками. - И Кэмерон отказалась от обеда в компании своего бойфренда ради беседы с новым знакомым? Я бы на твоем месте призадумался, Чейз. Может быть, Кэмерон примелькались блондины и она решила перейти к шатенам? Судя по всему, у Роберта Чейза выработался иммунитет к сарказму Хауса. Потому что он лишь спокойно улыбнулся и ушел со своим подносом. Не забыв, однако, положить на стол два глазированных пончика. После обеда время побежало вроде бы побойчее. Не то, чтобы Хаус перестал думать о появлении «мистера Обаяние» (и о его вмешательстве в дела госпиталя), но эта мысль уже не так настойчиво сверлила его мозг. Все изменилось, когда в восемь вечера Хаус вышел из госпиталя. И впереди себя, буквально в нескольких метрах, увидел Лизу Кадди и Джона Картера. Благодаря каблукам, Кадди чуть возвышалась над плечом своего спутника. Его плечо находилось в непосредственной близости от ее шеи и вьющихся волос. И, кажется, это обстоятельство ее вполне устраивало. Если не сказать больше. Кадди улыбалась, Кадди откидывала назад голову, встряхивая длинными волосами... Кадди кокетничала?! Картер улыбался (ха, еще бы). Хаус видел его вполоборота, но даже под таким углом зрения эта улыбка выглядела на сто миллионов. Под воздействием таких улыбок женщины падают к ногам мужчины. Или, вернее, в его объятия. О-о-о!!! Ну все, этим зрелищем он сыт по горло. Хаус прохромал к своему мотоциклу и умчался прочь. Удивительно, что его не остановила дорожная полиция, ведь Хаус несся на максимальной скорости. Свист ветра, слегка заглушаемый шлемом, не мешал ему думать. Хаус строил планы на завтрашний день. И доктор Картер занимал в них не последнее место. О да, далеко не последнее! Ранее утро (половина седьмого) застало команду Хауса в полном сборе и в боевой готовности. - Случай должен быть исключительным, раз уж мы здесь в такое время. Лучше бы ему быть исключительным, иначе я... – пробурчал Тауб. - Иначе ты – что? Объявишь Хаусу выговор? – съязвил Форман, шаря по ящикам стола в поисках упаковки кофе. – Странно, я же сам видел ее здесь еще вчера. - Доброе утро! – вместо ожидаемого всеми Хауса в офисе появился доктор Джон Картер, свежий, бодрый, в белоснежной рубашке и стильном пиджаке. Словом, доктор Картер был в форме. Ему хватило нескольких минут, чтобы завоевать расположение своих новых знакомых. Даже скептически настроенный Тауб сдался без единого выстрела. Когда, наконец, появился Хаус, четверо его подчиненных оживленно болтали с Доктором из Чикаго, который рассказывал им что-то забавное, сидя на столе. - Вы, я смотрю, прекрасно спелись. Между прочим, доктор Картер, в Принстоне не принято сидеть на столах. Возможно, в Чикаго все иначе, не знаю, никогда там не бывал. – заметил Хаус ядовито. - О, простите, доктор Хаус. Надеюсь, в Принстоне разрешается сидеть на полу, потому что я не досчитался стульев, - не полез за словом в карман Картер и преспокойно уселся на пол. - Здесь все рассчитано только на пятерых сотрудников. У нас весьма рачительный администратор. Разве она вам не рассказывала о том, как ведет дела? - Нет, вопросов инвентаря мы не касались, у нас были более интересные темы для обсуждения. Картер, Тауб, Тринадцатая и Форман молча наблюдали за этой словесной дуэлью, пока Форман опять не вспомнил про кофе. - Никто не знает, куда испарился весь кофе? Я только два дня назад принес новую упаковку. - У нас воруют кофе? Наверно, это уборщик. Или ночные эльфы-кофеманы. Выбирай, что больше нравится. Форман вздохнул, подумав, что кофе им не пить. А Хаус словно озвучил его мысли: - Обойдемся без кофеина. Очень полезно для здоровья. - Особенно, когда тебя поднимают ни свет, ни заря, - вставила Тринадцатая. – Кстати, может, перейдем к делу, наконец? - Простите, думаю немного кофеина нам сегодня все-таки перепадет, - весело сказал Картер, доставая из своей сумки металлический термос и пакет. Когда он отвинтил крышку, все почувствовали божественный аромат наисвежайшего кофе. С ним соперничал не менее божественный запах еще теплых булочек. Хаус понял, что потерпел поражение. «Французский завтрак» привел всех (за исключением Хауса) в хорошее настроение. А Картер и без того пребывал в прекрасном расположении духа, несмотря на то, что встал он этим утром в пять. И сразу же поехал в госпиталь, в отделение «скорой». - В этом смысле я стал похож на Питера Бентона, моего первого ординатора. Он всегда говорил, что ему для сна много времени не надо. Хаус пробормотал что-то про «бессонных зомби», а потом направился в свой кабинет. - Хаус, вы куда? А про пациента вы нам ничего не скажете? – окликнул его Катнер. - Мне срочно нужно в интернет. Может быть, в сумке предусмотрительного доктора Картера найдется заодно и интересный случай? Немая сцена. Занавес. Последнее слово осталось за Хаусом. Верный «гугл» выдал ему кучу информации о знаменитой династии Картеров. У этой семейки денег было достаточно, чтобы доверху наполнить ими пирамиду Хеопса. Хаус отметил, что Джон Картер (а точнее Джон Трумен Картер Третий) был единственным врачом в этом клане. Наследник миллионов – рядовой врач? Похоже на историю Роберта Чейза, но не совсем. Этот явно пошел наперекор воле родственников-толстосумов. На одном из сайтов Хаус нашел целую серию фотографий, изображавших всемогущих Картеров. На каком-то благотворительном мероприятии фотографу удалось собрать родственничков в одну кучу и быстренько поймать в объектив, пока они не разбежались. Среди черных костюмов и галстуков-бабочек, среди голливудских улыбок и платьев от Dior и Chanel, Хаус с трудом отыскал доктора из Чикаго. Он стоял с краю, точно надеялся вообще не попать в кадр. Судя по выражению лица (смесь скуки и смущения) ему меньше всего хотелось быть там, где он находился. Значит, в снобизме доктора Картера упрекать не приходилось. Судя по всему, он был из тех людей, для которых богатство является скорее грузом, нежели благословением. И снова Хаус почувствовал что-то похожее на симпатию к своему чикагскому коллеге. Однако стоило ему вспомнить о Кадди (улыбающейся, находящейся слишком близко от плеча своего высокого спутника), как все положительные эмоции бесследно исчезли. Получив общее представление о семье доктора Картера (и не обнаружив никакого компромата), Хаус зашел на сайт Первого Окружного Госпиталя Чикаго. Среди персонала попадались знакомые имена: Элизабет Кордейл, к примеру. Или доктор Онспо. Но в данный момент эти люди не представляли для Хауса никакого интереса. Его интересовал только доктор Джон Картер. Опять облом - куча положительных отзывов, талантливые статьи, благодарные пациенты... Хаус досадливо поморщился. Слабые места есть у всех, даже у безупречного доктора Картера. Что ж, Интернет ничем не помог, зато у него есть козырной туз в кармане. А зовут его Лукас Дуглас. Детектив не стал задавать лишних вопросов. Сказал, что постарается раздобыть нужную информацию не позднее следующей субботы. Договорившись о цене, Хаус положил телефонную трубку и задумался. После того как Дуглас выполнит возложенную на него миссию, нелишним будет поручить ему еще одно дельце – проследить за Кадди. Интересно, как далеко зашло ее кокетство с доктором из Чикаго? Последующие дни прошли в напряженной борьбе. Хаус делал все, чтобы отравить Картеру его пребывание в Принстон-Плейнсборо. В ход пошли средства, испытанные на Уилсоне, Кадди и обеих командах. Вот только сам доктор Картер, казалось, совершенно не замечал злокозненных усилий. Он умудрялся выходить сухим из воды, ни на минуту не изменяя своей спокойной доброжелательности. Ко всем выходкам Хауса он относился с юмором, никогда не оставаясь у него в долгу. Остроумие, в котором он не уступал самому Хаусу, всегда выручало его. За очень короткий срок доктор Картер приобрел небывалую популярность. Хаус, разумеется, даже под страхом смертной казни не признался бы, что он страшно ревновал Картера не только к Кадди и Уилсону, но и ко всем остальным, включая своих бывших и настоящих подчиненных. Несколько он помешал Мистеру Чикаго и Кадди, ворвавшись в кабинет начальницы посреди приватного (как ему казалось) разговора. Но, как он ни старался, ему не удалось «застукать» их за ужином в ресторане или за еще за каким-нибудь занятием, не имеющим отношения к работе. Оставалось только ждать новостей от Дугласа. Однако Хаус все же узнал кое-что из прошлого Джона Картера еще до возвращения своего детектива. Произошло это не без участия Уилсона. Последний продолжал развивать дружеские отношения с заезжим врачом, рискуя спровоцировать приступ бешенства у Хауса. - Готов поспорить, что вы c этим Картером делитесь богатым личным опытом по части женского пола. Кто, где, когда и сколько? Может, вам устроить соревнование «Онколог из Принстона против терапевта из Чикаго»? Соберешь всех своих бывших жен, типа группа поддержки будет, - издевался Хаус, сидя на диванчике в боулинг-клубе. Уилсон вздохнул с мученическим видом. Часом раньше он робко заикнулся о том, чтобы пригласить доктора Картера в боулинг, но Хаус метнул на него такой взгляд, что Уилсон тут же пожалел о своем предложении. Хаус отнюдь не собирался ухлопать свой вечер, глядя на блистательные страйки доктора Картера (он уже знал, что чертов Мистер Чикаго несколько раз становился чемпионом на городских турнирах). - Хаус, ты можешь хоть раз в жизни быть объективным? А если бы Картер стал работать у нас на постоянной основе, тогда что? Ты бы уволился? - Нет, я бы повесился! Не понимаю, что ты, Кадди и все остальные нашли в этом типе? Ну, Кадди, вероятно, надеется заполучить в его лице богатого инвестора («или молодого ухажера» мысленно добавил Хаус). А ты? Тебя-то он чем подкупил? Уилсон заметно сник. Хаусу было знакомо это тоскливое выражение глаз друга. Оно появлялось, когда вновь оживали болезненные воспоминания. Хаусу захотелось подбодрить друга, но вместо этого он спросил, неестественно ухмыляясь: - Неужели у Картера личная жизнь тоже пошла прахом? - Послушай, это совсем не смешно! – взвился Уилсон, - Да, Картеру тоже пришлось пережить то, о чем ты даже понятия не имеешь! - Вот как? Может, просветишь меня, неразумного? И Уилсон, не жалея красок, рассказал Хаусу о трагическом эпизоде, имевшем место в прошлом доктора Джона Картера. Несколько лет назад Картер и девушка по имени Люси, работавшая вместе с ним, стали жертвами психически больного человека, который проходил лечение в их госпитале. Картер получил тяжелые ножевые ранения, но его удалось спасти, а вот девушка... - После удара ножом он еще несколько минут был в сознании... лежал на полу, истекая кровью и видя, как рядом умирает дорогой ему человек. Хирурги сделали все возможное и невозможное, чтобы спасти Люси, но она умерла от легочной эмболии. Картер до сих пор не может говорить об этом спокойно... – голос Уилсона дрогнул, он резко поднялся, схватил первый попавшийся шар и с такой силой запустил его по дорожке, что кегли будто взорвались. В тот вечер ни Хаус, ни Уилсон больше не возвращались к разговору о докторе Картере. Через несколько дней объявился Дуглас. Как раз вовремя, потому что Хаус почти дошел до точки кипения, случайно узнав, что Картер побывал дома у Кадди. ДОМА У КАДДИ – эта короткая фраза вспыхивала неоновыми буквами в мозгу Хауса, заслоняя собой все прочие мысли. Жить и работать в таком состоянии не представлялось возможным. Хаус даже жалел о том, что подслушал разговор Мистера Чикаго и Мисс Кокетливой Мамочки. Картер восторгался «крошкой», Кадди вторила ему… в общем, дуэт получился слаженным. Словом, когда детектив появился в поле зрения Хауса, тот налетел на него, как коршун на добычу. - Хаус, вы полегче, а то люди невесть что подумают, - пытался образумить врача Лукас, пока его чуть ли не за шкирку тащили в офис. И вот, наконец, сыщик предоставил нетерпеливому клиенту подробный отчет о проделанной работе – за закрытыми дверями и опущенными жалюзи. - О том, что Джон Картер принадлежит к одной из самых влиятельных и состоятельных семей в стране, вы конечно, уже знаете. – начал Дуглас торжественно. – С родителями у него не особо теплые отношения, с сестрой тоже, она живет в Швейцарии. Пожалуй, самый близкий ему человек – это бабушка. Особа с властным характером, настоящая grande dame. – щегольнул Дуглас своим знанием французского. На Хауса, впрочем, это не произвело никакого впечатления, он нетерпеливо крутанул пальцами – рассказывай, мол, дальше. - Младший брат Картера умер от лейкемии в возрасте десяти лет. И это не единственная трагедия в семье Картеров – есть ещё некий Чарльз Картер, кузен объекта наблюдения. Так вот, этот молодой человек уже несколько лет содержится в закрытом стационаре – частичный паралич, слабоумие в начальной стадии... Виной всему передозировка наркотиков. Стоило большого труда докопаться до этой информации, легче вскрыть архив ФБР, честное слово. - Если ты таким образом набиваешь цену, зря стараешься, - невозмутимо сказал Хаус. - Еще одна невыполнимая задача – это выбить из вас деньги, Хаус, - в тон ему ответил Дуглас и перешел к следующему пункту своего доклада. Хаус еще раз выслушал рассказ о гибели Люси Найт и ранении Картера. Но вот последствия этой трагедии явились для Хауса новостью, поразившей его. - Психологическая и физическая травмы едва не сломали ему жизнь. Джон Картер стал употреблять наркотики. Начал с обезболивающих препаратов, (при этих словах Хаус непроизвольно сжал в кулаке пузырек с викодином), потом перешел к фентанилу... В общем, кололся. – Дуглас выдержал паузу, проверяя, какое впечатление произвели его слова на Хауса. Впечатление было неслабым – слишком уж не вязался образ непогрешимого Мистера Обаяние с пагубным пристрастием к зелью. - Ну и?... – ледяным голосом произнес Хаус. - Продолжалось все это почти год. Если бы его не поймали за руку, у этой истории был бы печальный конец. Но Картеру повезло. Его отправили в реабилитационный центр, коллеги удачно замяли дело... поверьте, мне пришлось изрядно попотеть, чтобы разузнать хоть что-то об этом периоде жизни доктора Картера. Я был вынужден слетать в Атланту, посетить этот самый реабилитационный центр... Хаус, вы куда? Лукас проводил удивленным взглядом Хауса, молча направившегося к двери. Бывают минуты, когда человеку нужно побыть наедине с собой, собраться с мыслями. В жизни доктора Грегори Хауса в очередной раз наступила такая минута. Усевшись на скамейке в маленьком сквере позади госпиталя, Хаус попытался придти к единому решению. Немедленно пойти к Кадди и развенчать в ее глазах Мистера Чикаго – это желание жгло его, как огнем. Но в то же время что-то удерживало Хауса от этого поступка. Некая солидарность? Или... сочувствие? Дергающая боль в ноге мешала сосредоточиться (все как по заказу, дьявол побери!). Боль, от которой есть только одно спасение – маленькие белые таблетки. Дурь, иначе говоря. Или шприц, наполненный той же дурью. Картер дошел и до иглы, если верить сведениям Дугласа (а в их достоверности сомневаться не приходилось). Уж Хаус-то, как никто, мог понять Джона Картера, который был всего лишь человеком, уставшим от боли. И еще неизвестно, какая боль нестерпимее – физическая или душевная... Помимо всех этих рвущих душу колебаний, давали о себе знать ростки неистребимой симпатии, упрямо пробивающиеся сквозь толщу раздражения и ревности. Оставаясь в прежнем, подвешенном состоянии, Хаус поднялся со скамьи и угрюмо прохромал к входу. Где и столкнулся с Лизой Кадди. Возможно, случись эта встреча немного позже, Кадди не услышала бы ничего о печальном прошлом Джона Картера. Но случилось то, что случилось. Не давая опомниться ни Кадди, ни себе, Хаус схватил ее за руку и потащил к скамье, на которой только что терзался сомнениями. И там, глядя прямо в ее недоумевающие глаза, одним духом выпалил все, что ему рассказал Дуглас. По мере того, как сказанное достигало сознания ошеломленной Кадди, румянец на ее лице становился все ярче, а складка между бровей - отчетливее. Когда Хаус, наконец, умолк, Кадди встала со скамьи, на которую ее так бесцеремонно усадили, скрестила на груди руки. Поза, выражение лица, метающий молнии взгляд – все это красноречиво говорило о ее возмущении. - О том, что ты замышляешь что-то против Картера, я догадалась, когда увидела в госпитале твою ищейку, Дугласа. Я же знаю, что Картер тебе поперек горла стал. Ты же не в состоянии смириться с тем, что на свете бывают хорошие люди. Понимаешь, Хаус? ХОРОШИЕ, безо всяких оговорок. Ну, а то что Картер еще и врач прекрасный – это для тебя просто петля на шее... - Я бы сказал – заноза в том месте, куда никогда не заглядывает солнце, - по привычке сострил Хаус. - Знаешь что, Хаус? А не пойти ли тебе самому в то самое место?! Слушая гневные речи Кадди, Хаус совершенно некстати подумал, что она необыкновенно хороша, когда вот так горячится. Этот особенный блеск в глазах, румянец... не говоря уже о взволнованном дыхании, колышущем грудь. Означенная часть тела так и притягивала к себе взгляд... и это не прошло мимо внимания прекрасной (и разгневанной) женщины. Тайное удовольствие, вызванное этим обстоятельством, сыграло роль своеобразного детонатора. Кадди схватила своего несносного оппонента за лацканы пиджака, встряхнула с неженской силой. - А теперь слушай и запоминай: твоя затея провалилась. К доктору Картеру я буду относиться по-прежнему. Теперь у меня есть еще одна причина уважать его: у Картера, в отличие от некоторых, хватило воли и выдержки выбраться из трясины. У Хауса пересохло в горле, по ощущениям туда словно насыпали песку. Мысли пришли в броуновское движение... - Еще бы, «некоторые» не выдерживают сравнения с молодым красавчиком и наследным принцем, - прохрипел Хаус в последней отчаянной попытке реабилитироваться. Кадди рассмеялась, не замечая, что они c Хаусом уже начали привлекать внимание. - Почему бы тебе не признать, что ты просто УМИРАЕШЬ ОТ РЕВНОСТИ? – последние слова она почти выкрикнула, так что несколько человек с любопытством оглянулись на нее. Хаус, задетый за живое, хотел было опровергнуть истину, но у него словно язык прилип к гортани. Видимо, от удивления. Кадди тем временем вновь обрела контроль над своими поступками и словами. Свидетели ее неистовой вспышки еще долго будут находиться под впечатлением. Кадди оставила в покое пиджак Хауса, презрительно поджала губы и удалилась с видом королевы. Хаус еще некоторое время сидел на прежнем месте, переваривая случившееся. Мало-помалу его мысли вернулись к человеку, из-за которого и разгорелся весь этот сыр-бор... - Хаус! Где вы пропадаете, у нас довольно занятный случай. Доктор Картер нашел этого пациента в «скорой», - Форман протянул Хаусу папку, но тот оставил это без внимания. Он смотрел только на Джона Картера, веселого, деятельного, как обычно. Он так же, как и остальные, изучал содержимое файловой папки. Почувствовав на себе взгляд, молодой человек поднял голову и встретился глазами с Хаусом. Нескольких секунд хватило для того, чтобы между двумя врачами установилось что-то вроде телепатической связи. Непостижимым образом Хаус догадался, что Картер знает. Знает обо всем. И еще Хаус впервые увидел в этих карих глазах что-то очень знакомое. То, что он ежедневно видел в зеркале, то, что он чувствовал ежечасно. Боль. - Итак, мужчина 35 лет, белый, поступил с жалобами на резкую боль в брюшной полости и левом предреберье, - заговорил Форман, нарушая странную, хрупкую тишину, которую заметили лишь двое из присутствующих... Случай действительно оказался интересным, пусть и не слишком сложным. Хаусу и команде (включая доктора Картера) потребовалось несколько часов, чтобы выяснить, в чем дело. - Порфирия без единого выраженного симптома ! Уникально! - восторгался Катнер, - Доктор Картер, как вам удается находить подобные случаи? Это уже четвертый за неделю! Картер беспечно пожал плечами. - Обычное везение и больше ничего. А где доктор Хаус? - Если не смотрит телевизор у себя в кабинете, значит болтает с Уилсоном. Одно из двух, - авторитетно ответил Катнер. Хаус действительно был у себя в кабинете, но вместо того, чтобы смотреть телевизор, сидел за столом, задумчиво водя рукой по его поверхности. Подойдя ближе, Картер увидел, что Хаус выкладывает из таблеток викодина какую-то фигуру. На появление Картера он никак не отреагировал, даже головы не поднял. Впрочем, Картер был готов к подобному приему. - Ваш сыщик был в Чикаго, собирал сведения обо мне, - сказал Картер. При этих словах Хаус, наконец, соизволил взглянуть на него. В голосе молодого человека не было ни намека на возмущение или злость. Он просто констатировал факт. - Даже самый хороший детектив не может стать невидимым. – пояснил Картер, отвечая на вопрос, которого Хаус не задавал. – Его видели мои друзья. Иметь настоящих друзей – это счастье, доктор Хаус. У вас тоже есть настоящий друг. А у меня их много. – Картер улыбнулся, усаживаясь напротив Хауса. Тот пододвинул кончиком пальца таблетку, та стала на свое место. На поблескивающей глади стола красовался знак бесконечности. - Не будь у меня друзей, вряд ли я сидел бы сейчас здесь. Меня нужно было спасать от меня самого – и они спасли. – Картер сделал паузу. Хаус по-прежнему молчал, но было очевидно, что он внимает каждому слову. - Я наркоман, - медленно и отчетливо произнес Картер. – Нет, я, конечно, прошел курс лечения, вернулся к нормальной жизни, у меня есть работа, которую я люблю... и все равно я знаю, что могу сорваться в любой момент. А значит, контроль не должен ослабевать ни на минуту. – Картер посмотрел на таблетки, белеющие на темном дереве, - Иногда ловлю себя на мысли, что хочу схватить горсть этих самых таблеток и разом проглотить. - Но-но, я не намерен делиться своими конфетами, - наконец подал голос Хаус. Ему самому уже давно хотелось принять свой викодин – ногу словно дьявол насаживал на вертел, но – вот странно! – сделать это в присутствии Картера он не мог. Особенно после его признания. - Тогда, несколько лет назад, мне казалось, что мое единственное спасение – в ампулах и пузырьках. Я ошибался. Думал, что расплатился сполна за свою ошибку. На самом деле продолжаю расплачиваться. Каждый день. - И это никогда не кончится, - негромко сказал Хаус. Таблетки викодина, выложенные в виде беспощадного символа, безмолвно подтверждали сказанное. Наступившее молчание словно скрепляло некий союз, возникший между людьми, которых объединяло многое. Например, бесконечность. - Ну... – Хаус не договорил и одним широким жестом смахнул таблетки со стола в подставленную ладонь, - Мне они еще пригодятся. Из-за закрытой двери послышался деловитый перестук каблучков. Головы обоих мужчин немедленно повернулись в направлении источника звука. Сомнений не было – владелицей этих звонких каблучков могла быть только одна женщина в госпитале. Да что там в госпитале – на всем белом свете. Лиза Кадди, невидимая за опущенными жалюзи (зато безошибочно угаданная), прошла мимо кабинета диагноста. В глазах Картера, вновь обращенных к Хаусу, заплясали озорные бесенята. - Кстати, спешу заверить, что у вас нет никаких причин для беспокойства. А тем паче для ревности. Но все равно должен признать, что доктор Кадди – исключительная женщина. Хаус вскинул бровь, искусно маскируя легкое замешательство. - Ты говоришь так, потому что недостаточно с ней знаком. Это же сущая ведьма, ей только помела не хватает, - сказал Хаус, с трепетом вспоминая взбучку, которую устроила ему «ведьма» этим утром. А Картер подумал, что за все время его пребывания в Принстоне Хаус впервые обратился к нему на «ты». Что само по себе было большим достижением. - Что ж, вам, конечно, виднее, вы ведь с ней давно знакомы, - сказал Картер, пряча улыбку. Картер уже взялся за ручку двери, когда Хаус окликнул его. - Если к тебе подойдет твой приятель Уилсон и предложит пропустить по стаканчику сегодня вечером, можешь принять приглашение. Уилсон будет рад, как дитя конфетке, - небрежным тоном бросил Хаус. Вот теперь Картер с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться. Фактически Хаус только что пригласил его на дружеский ужин, однако преподнес это в истинно «хаусовской» манере. - Никогда не позволю себе огорчить доктора Уилсона отказом, - в тон Хаусу ответил молодой человек. Хаус кивнул и повернулся к монитору компьютера, давая понять, что «аудиенция» закончена. А Картера вдруг посетило вдохновение: - Скажите ей, Хаус. Хаус повернул голову, но в офисе уже никого не было. Картер исчез, как по волшебству. «Черт побери, этот парень не перестает меня удивлять», пробормотал Хаус, задумчиво потирая «ощетинившийся» подбородок. Потом медленно поднялся и пошел к двери. На пороге он снова застыл, точно забыв, куда направлялся. Выражение его лица еще не заслуживало названия улыбки, но однозначно стремилось к нему. О чем он думал? Уж не о том ли, чтобы последовать совету доктора из Чикаго? Кто знает?...