Кроме тебя никто!

Гимн ангелов. Как он красив, возвышен и честен – почему вас никто не слышит? Старскрим бежал. Вокруг него не было ничего, кроме темноты, в которой он все же мог видеть. Это было похоже на то, как если бы тьма ползала по его корпусу, словно ночь решила сломить его изнутри, как морская волна, чернотой выходящая из глубины, скрывавшейся в нем. Огонь сжигал деревья, пожирая их заживо. Огонь был последствием его собственной злой воли. Он сам нанес эти раны. - Спаси меня! Кто это был? Кто говорил с ним? Он не знал его? Это имя, словно грозовое небо… Тандеркрэкер... Да, таковым было имя. - Спаси меня, Старскрим! Его собственное имя едва ли вернуло Старскрима обратно в реальность - просто сами серво принесли его сюда. Какое странное совпадение... Ужас охватил Искру в груди, когда он увидел, что случилось с другом. Огонь полыхал вокруг, но куда ярче светился энергон, покидавший синий корпус. Он светился, как сама жизнь, и мольба была в оптике. Жуткие раны покрывали весь корпус; манипулятор тянулся вперед, зовя к себе Старскрима, но тот не мог пошевелиться - его словно парализовало, хоть он и был цел и невредим: каким-то чудом в него не угодил ни один снаряд. Ни единой царапинки... Ничто не приносило ему боли. В отличие от других сознаковцев. В живых не осталось никого. Старскрим пошатнулся. В этот ужасный момент он понял, что остался один. Он отступил. Отблески пожара отражались на гладкой поверхности алого корпуса. Его взгляд неподвижно упирался в раненого. Каждое движение стоило Тандеру невероятных усилий. Земля вокруг сикера уже окрасилась яркими звездами. Он больше ничего не сказал. Отчаяние возникло во взгляде, решимость в действиях сменилась напряженностью. Он больше не мог встать. Старскрим видел это, он был потрясен. Тандеркрэкер умирает. Он знал это. Старскрим знал это. Он просто хотел убежать, но прежде, чем успел подумать об этом, уже стоял на коленях. - Тандеркрэкер! Наконец, он смог говорить. Он чувствовал, словно это не он, а кто-то другой говорит все эти слова. А ведь он должен был сказать их много веков назад... - Вставай! Я помогу тебе, только держи мой манипулятор! Но Тандеркрэкер не взял его. Насмешливая ухмылка появилась на его фэйсплете, переходящая в измученный, недоверчивый смех. Ты так глуп. Мы были созданы из тех же протоформ. Это связало нас. И все же, ты никогда не делал для меня что-то из чистой вежливости. Ни у кого из нас этого не было. Слова давались все тяжелей, но он сумел произнести это с решимостью умирающего: - Лицемер. Это были последние его слова. Вечность подошла к нему, и уже овладевала им. Свет в оптике померк, тяжелый корпус ослаб. Когда-то давно он активировался в мире, окутанном грязью, а сейчас был очень далеко от Родины, создавшей его. Если бы ты мог услышать это; что это? Старскрим или Скайварп? Ах да, я знаю, что ты никогда не сможешь оставить меня в покое… Старскрим замер. Ужас охватил его; безжизненную оболочку он отпустил, как будто обжегся ею. Крик боли и горя хотел вырваться из его горла, но он чувствовал, что задыхается. Реальность все же настигла его, наконец, яростно и неумолимо. Как он мог быть таким глухим? Таким слепым? Выходит, он не боролся всю свою жизнь постоянно на стороне своих братьев? Он не ощущал себя, при всех этих различиях, единым с ними, не доверял им? И говорил ли он когда-нибудь это им? Говорили ли они ему это? Он вскочил на ноги. Страх охватил его, сжал его Искру холодным кулаком. Он не скучал по ним уже - истерия навсегда, на всю жизнь, стала ему защитой и сопротивлением. Это неправда… Ловко вонзил он в себя клинок, позволяя внутренней боли выйти из собственного корпуса, который болел, словно он сам у себя из груди вырвал собственную жизнь. Никто не должен был видеть этого. Он поднялся высоко в небо, оставляя погибшего позади, и с каждым метром чувствовал, что оставляет все, что когда-либо знал. Тандеркрэкер был мертв, но Скайварп, который так нравился Старскриму, еще жив. Шок подавлял каждое чувство в нем. Дым затемнял небо. Старскрим столкнулся с плотным потолком над собой, но пробовал пересечь его, а также трясину, в которой застрял. И тогда возникли звезды. Перед ним открылось темно-синее полотно - бесконечное в каждом направлении. И он сам чувствовал себя более маленьким и ничтожным, чем когда-либо. Потерянное существо, которое везде и всюду никому не нужно. Тишина и спокойствие не помогали ему. Ничего не могло облегчить жгучую боль. Среди многих историй о людях есть те, которые особо почитаются. Они разные, но все имеют в себе нечто общее - ангелов. Существ, летающих высоко в небесах, и смотрят на землю сверху вниз. У них есть крылья. Довольно глупо, ведь у человека нет крыльев. Старскрим посмотрел на себя словно со стороны, и удивленно кивнул. Это действительно глупая история. Что вообще знают ангелы о том, чтобы летать, если никто их не видит? Говорят, они поют, и, когда совсем тихо, их можно услышать. Так что, даже если я молчу, - все равно слушаю твои споры. Ха-ха! И ты, наверное, чего-то хочешь после такого поражения? И теперь Старскрим понимал. Теперь он понимал, что подразумевали люди. Высоко над землей, где он был совершенно один в своем одиночестве, далеко от всех тех, кого всегда видел, как своих братьев, но никогда не говорил им об этом... Он начал слушать. Так впервые он услышал гимн, который не мог слышать ранее. Есть песня, которая прекраснее, чем все звуки. Та, которую понимают все народы. Ты не можешь уловить ее, не можешь требовать для себя, не забываешь или неправильно понимаешь. Самой возвышенной песней из всех является та, которая ничего не говорит и не рассказывает, - она и зовется молчанием.