Лента в волосах 2

Небо над ним беспощадно-синее, а вокруг расстилается плоским зеркалом морская вода. Это не штиль – при штиле хоть маленькие волны да есть. Ветер стих и, кажется, навсегда. Если бы Олаф не знал точно, что они в море, подумал бы о большом озере. Но вода вокруг соленая. Ничего не хочется вообще – ни есть, ни пить… даже спать не хочется. Вся команда пребывает в каком-то сонном оцепенении. Сам Олаф может стоять, подолгу уставившись в одну точку на горизонте. Это Рассвет? Или Закат? Сказать сложно, но одно он знает точно – попытавшись доказать, что Кэртиана имеет форму шара, они, сами того не заметив, доплыли до края света. И слишком поздно поняли, что эта дорога – из тех, что назад не ведут. Когда в старом компасе сломалась игла, начав крутиться во все стороны, они не насторожились. Но вскоре ветер стих, а ночью взошли очень крупные звезды – и по ним совершенно невозможно было понять, где они находятся. Паруса стерлись до дыр от палящих звезд и не менее жгучего солнца, так что они не смогут вырваться отсюда. И Олафу остается лишь вспоминать о черных глазах с синими огоньками и искреннем смехе, о вьющихся черных волосах, рассыпанных по плечам, о смуглой коже и зеленой искре изумруда… Вспоминать о единственном подарке, что получил от него – и отдал назад… Но эту боль он навеки хоронит в себе. …Когда он видит Ротгера во второй раз, он сразу замечает и серую шелковую ленту у него на руке. Олаф помнит, как искал ее утром, после последней ночи… Не нашел. И вот теперь Ротгер подходит к нему, развязывая левой рукой узел – и Олаф мягко останавливает его: «Оставьте себе». Третий год ищет его Ротгер, но все никак не может найти. Эхом откликаются скалы на его голос, молчат волны, только ветер говорит – да все не то, будто и не было в мире Олафа Кальдмеера. Но Ротгер не может забыть сталь его глаз, и где-то глубоко в груди плещется ледяной морской водой его имя. В одном из шумных прибрежных портов чужой страны он, наконец, находит ответ на свой вопрос. В портах всегда полно не только моряков, но и прочих личностей – нищих, лекарей, шлюх … и прорицательниц. Большинство из их шарлатанки, но Вальдес предпочитает доверять внутреннему голосу - и ему везет. В ее доме пахнет пряностями, и повсюду стоит множество маленьких подставочек с серебряными колокольчиками. Глядя на него своими темными от расширенных зрачков глазами, она говорит, что тот, кого он ищет, ушел за край света. И Ротгер каким-то внутренним чутьем понимает: она права. Сейчас Вальдес жалеет, что не отдал ленту. Он на мгновение представляет, как сам обернулся бы ею, как мгновенно оказался бы рядом, шелком опустился в родные руки… Но это невозможно. И остается только вспоминать и прикасаться рукой. От отчаяния он готов уцепиться за малейшую возможность, бесстрашно плыть к Олафу хоть до Рассвета, и услышав случайно в таверне от пьяного дриксенского моряка о «дыре в Закат», немедленно устремляется на север. И теперь Ротгер стоит высоко на вантах, держась за них левой рукой, и вглядывается в узкий проход во льдах. Дальше он становится пещерой – что там? Лента на правой руке словно тянет его вперед, и Ротгер улыбается. Значит, все правда. Раз шелковая лента помогла Вальдесу найти его раз – поможет и второй.