Город, в котором меня нет

Никем не любимый ребёнок перестает быть ребёнком: он лишь маленький беззащитный взрослый. — Жильбер Сесброн.

      Я всегда вёл самую обычную жизнь, стараясь избегать конфликтов и неприятных разговоров. Наверное поэтому я всегда оставался позади толпы, и в школе о моём существовании, пожалуй, знали лишь учителя. Даже когда звучало моё имя, и я смиренно выходил к доске, все перешёптывались: «Кто он?». Я думал, они шутили, пока не осознал, что никогда не общался с ними. Как умудрялся знать их имена? Не знаю. Они забыли обо мне, и в этом я повинен. Никогда не отпускало ощущение того, что я как птица, заточённая в клетке, как маленький хомячок, которого заперли в домике и заставляют делать каждый день то, что делал вчера. Замкнутый круговород затягивал меня, словно Чёрная дыра засасывала в себя пространство, время, свет. Мне не было скучно одному. Напротив — я был рад своему одиночеству. Мне не приходилось любить, страдать, плакать, пылать от гнева… Всегда я чувствовал себя пустым. Словно внутри нет ничего, что могло бы помочь мне испытать хоть какое-то чувство. И считал я, что так и должно быть. Водопад лжи, который я сам себе создал, и в котором я захлёбывался с каждым днём моих заблуждений. Но я не был полностью одинок.       Глаза ребёнка видят многое. Всё, что вы считаете вымыслом — реальность. Вся наша реальность — вымысел, однако такое глупое общество однотипных «индивидов», кричащее о своей индивидуальности и красоте никогда не смогут осознать, что же есть реальность, а что же есть травля и вымышленный мир, одинаковые стереотипы, якобы, о «великом» и так далее. Вокруг вас всегда есть они: тени, которых вы не видите. Они ходят за вами везде, смотрят на спящих вас через окна, выжидают вас под кроватью и даже сидят у вас на плечах.       Мама никогда не верила, что я особенный. Врачи мотали головами и говорили, что я всего лишь ребёнок, и тени — мои вымышленные друзья, что им не стоит беспокоиться насчёт моего здоровья. Как же он заблуждался. Жаль, что он не видел эту тень за своей спиной.       Мне никогда не казалось, что я мог действительно сойти с ума. Я твёрдо знал и утверждал себе, что я просто особенный — не такой, как другие. Я действительно считал себя уникальным, непохожим на остальных сверстников и взрослых. А тени разговаривали со мной, шептались. Я не боялся их, ведь они такая же часть реальности, часть Вселенной, как и мы. Просто они как бактерии: не увидишь, пока не всмотришься через специальный аппарат. Только мой «аппарат» — зрение. Оно более острое, чем ваше. Мои глаза видят настоящую реальность со всеми её обитателями. Да, многие тени вовсе не тени, и довольно страшны, но мои защищают меня. Я не знаю, возможно ангелы хранители — это они. Не все в мире злые, и иные существа не исключение.       Когда мне было девять… случилось страшное: тени унесли в мир иной мою маму. Я не виню их за это — они выполняют задания свыше. По крайней мере, я так считаю. Наверное они и сами не хотят отнимать у нас жизни, но кто-то, как наши боссы на работе, заставляют делать определённые задания. А может они как игрок в компьютерной реальности: обязаны сделать то или иное действие, чтобы перейти на следующий уровень. Это всего лишь моя теория, но она и не обязана быть действительной.       После похорон мамы отец погиб в авиакатастрофе. Его самолёт упал в океан и разбился о коралловые рифы, и с тех пор я росту один, под присмотром соседей… и теней. Никто так и не узнает о них, но эти существа заботятся обо мне не меньше, чем тётя Лара или дядя Франц. Просто тени не могут пребывать в материальных формах, насколько я понимаю. Однако это не мешает мне смотреть на их попытки принести мне стакан воды, когда я с температурой лежу на кровати и не могу встать. Достаточно интересно наблюдать и за злыми духами, которые хотят испугать меня, однако ничего не могут сделать: они из другой реальности, наложенной на нашу, как облажка на тетрадь.       После знакомства с иными существами мне стало легче: если люди разрушат планету, то где-то там, далеко-далеко, другой рассе повезёт больше, и наш провал не станет чудовищным. Я искренне надеюсь, что та жизнь, которая зародилась на Земле, и которую, увы, мы так беспощадно губим, — есть где-то ещё. Возможно, в другой Галактике, в другом пространстве, но есть. Это внушает мне надежду.       Я до шестнадцати лет жил в окружении теней и наивного стада, пока в наш класс не поступила новенькая. Её звали Мэй Уилльямс. Я заметил сразу, что она понравилась всем, но меня это никак не задевало. Всё равно я считал, что до конца своей жизни буду жить с тенями бок о бок и контактировать только с ними, поскольку даже не умел правильно составить свою мысль, словно первоклассник, чтобы заговорить с кем-нибудь. Ещё я часто носил с собой яблоки. Тени очень любят их. — Привет! Я слышала, тебя зовут Джек? Я тут новенькая и ничего не знаю о школе, не мог бы ты мне показать хотя бы столовую?       Она подошла ко мне на перемене. Похоже, хоть Мэй и впечатлила класс, общаться с ней, как и со мной, никто не захотел. — Столовая на первом этаже, напротив раздевалки. — Я дописал домашнее задание и собрал портфель. — На самом деле я знаю, просто… Ты какой-то одинокий, может, что-то случилось? — Ничего не случилось, — ответил я, вздыхая. — Я всего лишь проживаю свою никчёмную жизнь в одиночестве. Прости, я просто мизантроп.       Мэй приклеилась ко мне, словно пиявка в жертву. За два года мы стали друзьями. Общались и даже гуляли. Я постепенно стал отвыкать от теней, и, кажется, их долг был выполнен: они смогли найти мне друга, чтобы я не был одинок. Со временем я перестал видеть их, а в восемнадцать и вовсе забыл… Пока вспомнить не заставил один случай.       Я переходил дорогу, и из-за угла на всех парах вылетела за ограду белая «BMW». Я помню лишь лужу крови, истерические крики, сирены машин полиции и скорой помощи… Я не чувствовал ничего. Всё произошло так быстро, что я не успел даже моргнуть, как очнулся рядом со своим мёртвым телом в больнице. Теперь я снова стал видеть давно забытых «друзей с Того Света». Теперь мне не было весело. Мне было страшно. Они столпились около моей койки, а когда увидели мою душу рядом — как-то странно вздохнули. Я ещё никогда так не боялся, как сейчас. — Что происходит? — не выдержав, спросил я. — А как ты думаешь?       Голос будто раздался из меня самого меня, нежели от тени. — Я думаю… всё плохо. — Не совсем, — ответила тень, поднимаясь в полный рост. — Возможно, теперь ты будешь с нами. — Но я не могу… Я наконец-то нашёл то, что искал долгие годы — друга! — не выдержав, вскрикнул я. — Люди быстро находят себе кого-то, и ещё быстрее теряют его. Чем ближе ты к своей цели — тем хуже твоё положение на игральной доске. — Я… я не понимаю… какая доска? — Жизнь, мальчик, — усмехнулась тень. — Тут как в шахматах, только исход предначертан уже давно…        Она постояла, подумала, и повернулась ко мне.  — Смерть ставит тебе шах и мат, игрок.