Рождественский фактор

Написано при участии дорогого Р.Палмера -Хватит! Парни, хорош! Возмущенный женский голос на мгновение прорвался сквозь царивший вокруг торгового павильончика галдеж. Впрочем, никто лишнего внимания этому не уделил. Здесь шумели, пили глинтвейн и радовались жизни. Кудрявая рыжая девица выхватила почти пустой пластиковый стакан у светло-рыжего дылды, и с огорчением убедилась, что алкоголя там все равно осталось на донышке. -Я говорила, что глинт пьянит гораздо сильнее, чем кажется! Джей, зараза, ты знал, почему его не остановил? -Ик! — отозвался чернявый крепыш. -Тьфу! Стакан с маху полетел в урну. Крепыш проводил его скорбным взглядом: за красивые стаканчики продавцы глинта брали в залог мелкую денежку. Но Кэти Джемисон, разбушевавшись, на такие мелочи внимания не обращала. -Скотт..тина ты рыжая! — провозгласила она, треснув означенную скотину в бок кулачком, а был кулачок весьма крепким. -Да ладно тебе… — благодушно сказал Скотт с высоты своего роста. -Да лучше бы я одна с ним поехала! Застряла тут с вами, Нейтан потерялся, Скотт пьян, от тебя, кроме иков, ничего не добьешься! Я пошла его искать, вот что! -Я не заметил.. ик! ..когда он успел столько вылакать! — запротестовал Джейсон. — Увидел бы — не дал напиться.. ик. -Ты и сам хорош! — припечатала рыжая. Джейсон только на ее глазах выпил четыре кружки, а может, и больше. Да и вообще, возле ларька с глинтом они остановились именно с подачи Джейсона: тот прослужил несколько лет в Германии до вступления в экипаж „Макрона“, и горячее вино с пряностями уважал крепко. Скотт же об этой штуке до того представления не имел… и решил напробоваться впрок, не иначе. -Вот что, парни, трезвейте тут, как знаете, а я пошла искать Нейтана. Мы тут уже час торчим, еще не хватало, чтобы нас засекли и стукнули куда следует! А Нейтан тоже хорош, я же говорила, от ларька со сладостями не уходить… — бормотала Кэти, ныряя в толпу вокруг многочисленных ларьков. -Ик.. подожди! — и Джей двинулся за ней, волоча шатающегося Скотта Картера и расталкивая гуляющих. Надо сказать, Кэти в своих опасениях была совершенно права. В данный момент на рождественской ярмарке города Аахена присутствовали целых три агента их главных врагов — международной мафии, она же преуспевающая корпорация „GRIPP“. Точнее, один агент возился за прилавком, продавая сладости, это был просто работник кондитерской фирмы, которого обязали наблюдать и докладывать. Вот он и доложил чуть больше часа назад, что мелькнули тут мимо него — и мимо лотка с конфетами завлекательного названия — двое парней и девушка, похожие на героев ориентировки. Доложил и успокоился — прочее было не его дело. Двое других агентов уже час ошивались по ярмарке, недоумевая, куда провалились виденные здесь пилоты экипажа пресловутой Макрон-базы, и не соврал ли наблюдатель… и не дураки ли они сами. Вокруг сумасшедше пахло сладостями и праздничной едой, люди веселились, даже продавцы в ларьках, а они, два старательных болвана, прискакали сюда без ужина, и теперь агентам хотелось пить и есть одновременно, и все больше не хотелось работать. -Говорил же я тебе, держи язык за зубами! — проворчал тот, что был постарше, после особенно возмущенной тирады пустого желудка. — А ты — доложить, доложить… теперь прыгай тут голодным. Нет, все, достало. Ну, нету их здесь, нету! Тут две площадки всего, мы бы их давно нашли… в общем, пошли жрать. Я достаточно намерзся. И агент Людвиг фон-что-то-там, невезучий потомок разоренного дворянского рода, пошел совершать должностное преступление: покупать колбаски. С кислой капустой и грибами. Потому в ларьке, возле которого они ошивались, продавали именно это. Толстые розовые колбаски жарились на огромной чугунной решетке, а румяные, чуть пригоревшие бока делали их совершенно неотразимыми. А еще все вокруг, словно сговорившись, с аппетитом поедали такие же колбаски… «Нет, ну что ему стоило, — бухтел про себя Людвиг, — проигнорировать тот сигнал? Сказать, например, наблюдателю в ответ на его неуверенное „я тут, кажется, макроновцев увидел“ что-то вроде: „когда кажется — креститься надо!“ И сейчас бы мы с чистой совестью болтались по этой ярмарке сытые и довольные, и пили глинт. Или пиво. Нет, он, усердный, пошел и провидеофонил сразу начальству…» Агент Карл вздохнул… и пошел разделять проступок с напарником. Мечта изловить врага и обрести славу отступала под натиском банального желания пожрать. Впрочем, он продолжал оглядываться и присматриваться — даже с колбаской в руке, отчего выглядел пародией на плохого киношного шпиона. Кстати, начальство в одноглазом лице капитана Блейда, было тоже не слишком довольно. В момент звонка Блейд пребывал в офисе принадлежащей ему крупной фармацевтической компании, совершенно легальной и респектабельной. То, что он купил фирму на деньги от нелегальной продажи оружия, совесть Блейда не беспокоило, и фармацевтов не касалось. Зато напрямую касалось его теперешнего здоровья и будущей обеспеченной старости. Кроме того, в офисе готовились справлять Рождество. Как оно водится — за неделю до собственно Рождества, на которое все разбегутся по домам. А сейчас лучшие фармацевты, бизнесмены и топ-менеджеры собрались празднично бухнуть и покушать в узком кругу, и эта идея необедавшему Блейду очень понравилась. Так что видеозвонок мелкого агента из Аахена оказался совершенно некстати. -Макроновцы? На ярмарке? Чушь какая-то, — сварливо сказал одноглазый молодому агенту с деятельным выражением лица. И вспомнил пословицу про дураков с инициативой. -Никак нет, герр Блейд! Таков доклад заслуживающего доверия наблюдателя, герр… -Наблюдателя. С ярмарки. Ну, конечно… Блейд с неудовольствием вспомнил, что, получив сигнал о пребывании неуловимой Макрон-базы где-то в здешних местах („И куда только лезут? Здесь же все застроено, яблоку негде упасть, не протолкнуться! Сидели бы в Африке или Канаде, людям не мешали! ..“), поддался на совет, и ради эксперимента сам посоветовал некоей зависящей от него фирме в порядке приманки — назвать какую-нибудь сладость „Макрон“. Продавать на ярмарках и присматриваться к покупателям. Причем автор идеи от воплощения и контроля за ним — увильнул, сменил розовый плащ на светский костюм и умотал куда-то по театрам, эстет. „А ну вас всех к чертям! Инициативные и креативные…“ — подумал Блейд даже не со злостью, а с тихой досадой. -Значит, так! — сказал он сурово агенту Карлу. — Вы сведения получили — вы их и проверяйте. Бери напарника и топай на эту ярмарку. Ищите, ловите…, а меня беспокоить только в том случае, если кого-то поймаете! Если нет — не хочу видеть ваши виноватые рожи на экране и портить себе настроение! Доложишь завтра. К обеду. И чтобы все было в порядке, ясно? „Если, парень, у тебя ума хватит“, — Блейд отключил связь, — „вы там поболтаетесь в свое удовольствие, наедитесь-напьетесь, а завтра с чистой совестью доложите, что сигнал был ложный, и никого не нашли…“ Но Блейд переоценил сообразительность парней из Аахена. Карл явно не понял широкого жеста начальства, которое, по сути, выдало ему карт-бланш на побакланить по случаю праздника, вместо работы. Вернее… понял, но не сразу. Видимо, с голодухи стал соображать лучше… -Да не хмурься ты так! — проворчал Людвиг сквозь жареную капусту — В конце концов, наша совесть чиста, мы никого не нашли, и на шоу никто не явился. Недовольное мычание напарника свидетельствовало, что борьба Карла с дисциплиной и мечтой о великих свершениях еще не закончена… хотя победа уже близка. Под „шоу“ подразумевалось одно из тех небольших мероприятий, которые частенько устраиваются на ярмарках. В этом случае — халявное угощение и реклама в одном флаконе: представители кондитерской фирмы устроили, как они выразились, „проверку качества продукции“. Возле помоста теснилась орава ребят, которым раздавались печенье и выпечка на пробу, потом нужно было назвать „победителя“, самое вкусное печенье… Одиннадцатилетний Нейтан, смывшись от сопровождающих (ну и что, что друзья, но они же взрослые!), шатался по ярмарке в свое удовольствие по сложносочиненной траектории. Господ агентов хватил бы удар, ведь он дважды прошелся прямо у них за спиной — потому что в щели между ларьками нырять куда удобнее, чем толкаться вдоль них! — и один раз в открытую — мимо, и Карл с Людвигом не опознали его затылка. Ну, нельзя же требовать от людей слишком многого, в конце концов. Мальчишка блаженствовал, накупив себе подарков — и не только себе. Во всяком случае, чудесная стеклянная звезда должна была понравится Кэти… Значит так, подсчитал он: деревянная головоломка, пакет пряников, резная деревянная жабочка для Скотта (это был намек на его скупость), пивная кружка для Джейсона, украшение-звезда… и яблоко в леденце он уже съел, так что оно не считается… И денежка еще есть. Правда, уже мало, но на печенье или конфеты хватит! Нейтан заозирался по сторонам, пытаясь высмотреть между взрослых спин ближайший ларек со сластями. Нет, леденцы и мармелад ему не нужны! А это что? Через полминуты он был в толпичке, среди юных дегустаторов, и решительно проталкивался к возвышению поближе, оберегая свой рюкзачок. Дорвавшись до лотков, с которых под присмотром организаторов немецкие дети дисциплинированно брали по кусочку угощения, Нейтан перепробовал все: кексинки с изюмом, кексинки с орехами, рулетики с какой-то пастой, разные сорта печенья… „Класс какой, — думал он, — заодно и выберу, что купить!! Или Кэти посоветую, если денег не хватит..“ В конце концов, они пришли покупать не столько даже подарки, сколько вкусности к новогоднему столу! Потом у Нейтана аж застряла во рту печенина. На лоточке красовалась надпись — „Makron-konfekt“. «Печенье „Макрон“, — перевел мальчишка. Вот это самое, которое он в зубы себе сунул! „Ммм… классное кокосовое печенье, между прочим!“ -Голосуем! — призывал тем временем сверху распорядитель. — Начинаем голосование за лучшую сладость! Название лучшей сладости мальчишка, конечно, проорал во весь голос, перекричав всю компанию дисциплинированных немецких детей. Голос разнесся по всей ярмарке. Джейсон резко и окончательно протрезвел. Карл и Людвиг дружно подавились колбасками. Прямо перед ними на помост влез самый разыскиваемый на этой планете мальчишка — с набитым рюкзачком, оравший во весь голос — „Мак-рон! Мак-рон!“, его поддержали какие-то любители пошуметь, и организатор, не то испугавшись шума, не то вспомнив инструкцию, решительно объявил печенье „Макрон“ лучшей сладостью этого дня. После чего быстренько сунул мальчишке в качестве приза пакетик означенного печенья, явно надеясь, что крикун заткнется и примется есть. -Будем брать… — просипел азартно Карл, заглатывая остатки колбаски с жадностью уличного кота, у которого вот-вот отберет добычу стая конкурентов. И двинулся к помосту. Людвиг обреченно топал за ним, все еще держа в руке бумажную тарелку с жареной капустой: дескать, мы просто гуляем, жуем тут, мимо проходим… Объект спрыгнул в толпу детей и затерялся. -Эй!! — донесся возмущенный крик с другой стороны площадки, толпу решительно рассекла спортивная рыжая девица. — Иди сюда, немедленно! -Сейчас! — отозвался мальчишка, разумеется, оказавшись на противоположной от разгневанной Кэти стороне площади. -Стоять, — объявил ему внушительно Карл, хватая за плечо и доставая оружие. В ответ мальчишка, вместо того, чтобы растеряться или закричать, молча двинул гриповцу ботинком в колено и — рванул прочь, в самую гущу толпы гуляющих. По закону подлости — прочь от своих. Бросок у Людвига вышел великолепный, вот только подвиг полностью пропал благодаря капусте — лоточек опрокинулся, второй агент поскользнулся на праздничной еде и промазал, не успев ухватить мальчишеский ботинок. Аккуратное и неторопливое немецкое веселье замерло в удивлении. Его разбил воинственный клич рыжей амазонки. Петляющего между взрослыми Нейтана даже не все замечали, машинально расступаясь — мало ли пацанов носится… Ломившиеся следом Карл и благоухающий капустой Людвиг вызывали даже не гнев, а сперва удивление — сдурели совсем люди, праздник другим портить? Кэти пробивалась сквозь взбаламученную агентами толпу довольно успешно, а вот застрявшие позади Скотт и Джейсон признали ситуацию безнадежной. -Мы их та-ик! не догоним! -Спокуха, парень, — сказал рыжий, и Джейсон понял, что вот теперь они попали… все… — Веселье только начинается!! Первый метательный нож Скотта угодил в большой подвесной фонарь, который с треском погас и обрушился на тротуар на шаг позади Людвига. Любитель капусты осознал, что жареным запахло не только в буквальном смысле, и поднажал, мысленно проклиная себя и напарника за то, что не озаботились сразу дополнительной поддержкой. Люди расступились, испуганно загомонив, и Кэти выиграла сразу несколько метров, но и агенты тоже увидели свою цель! Нейтан, спиной чувствуя, что его настигают, с разбегу вломился в щель между двумя ларьками, по инерции проделал полпути и застрял. Карл помчался в обход, Людвиг направил в дырку оружие и мило улыбнулся Кэти: -Стоять, фройляйн, или я его застрелю. -Тебя премии лишат, урод! — отозвалась Кэти, но затормозила. — Скотина! -Извините, работа такая… Треск и громкое „Шайсе!“ возвестили, что Нейтан препятствие одолел, а Карл остался с носом. С разбитым, как выяснилось через несколько секунд. Людвиг обрел резвость удивительную, одним прыжком взлетев от разъяренной амазонки на крышу ларька. Он рассчитывал спрыгнуть с другой стороны, но вместо этого классически проломил крышу, приземлившись среди хрупких восковых цветов и ароматического мыла. Ну, это было куда лучше, чем, например, кованые подсвечники в задницу… Визг продавщицы ввинтился в темное небо над готической ратушей. Кэти мчалась в обход, теряя время, причем в обход не с той стороны — перепуганный мальчишка снова запутался в лабиринтах тесной ярмарки и бежал в другую сторону. -Туда! — величественно указал Скотт направление, отмеченное руганью, визгом и призывами к полиции. Другой проход, слева от ратуши. -Значит, туда! — Джейсон перестал икать, наконец, и начал злиться. Из этого дылды алкоголь все никак не выветривался, так что следовало ожидать новых подвигов… Сделав крюк по площади, Нейтан сообразил, что они пришли вовсе с другой стороны, этих домов и улиц он не видел, еще заблудится там! … Развернувшись, бедняга ломанулся прямо под ноги Карлу, проскочил под какими-то столиками, задевая за ножки и не обращая внимания на звон в рюкзачке… и на спуске впечатавшись головой Скотту Картеру в живот. Следующим впечатался Карл. В кулак Джейсона, лицом. -Кэти где? -Не знаю! -Полиция!! — Голосили рядом возмущенно. — Безобразие! Погром!! -Уходим, пока бюргеры не разбушевались, — Джейсон не сомневался, надо сказать, в возможности любителей пива, колбасок и здорового образа жизни набить морду хулиганью и до приезда полиции…, а это вовсе ни к чему, тем более, что попытка заодно набить морду гриповцам могла для местных кончиться плохо. -Идем к выходу. Через пряник-ик! — приказал Скотт величественно. -Какой к чертям пряник? -А этот. Пестрая хрень, торчавшая над символическими воротами, и впрямь была пряником — надувным, огромным, человекоподобным. Возле него они и столкнулись со взъерошенной Кэти, перемазанной соусом, злой и испуганной одновременно — девушка потеряла полминуты, мечась среди ларьков и каруселей в поисках прохода, а навстречу ей валили перепуганные люди, многие — с лотками еды в руках… -Сестренку под мышку, и драпать отсюда! — определил Скотт, услыхав нехорошо знакомый звук полицейской сирены. -Мы сладостей больше не купили! … — всхлипнул Нейтан. -Забудь. Воплощая здравую мысль, Джей и впрямь схватил под мышку — Нейтана, конечно, а не Кэти. Затем блеснул луч бластера и проплавил ямочку в стене старого дома, прямо над головами экипажа. Людвиг, ушибленный ларьком и разъяренной продавщицей, понимал, что догнать их уже не удастся; Карл держался за разбитый нос и тоже выдирал бластер из кобуры… Быстрый взмах, громкое „ЧПОК“ и мерзкий свист, потирает руки довольный Скотт, а огромный надувной „пряник“ оседает прямо на головы врагам. -Все, бежим быстрее! Только полиции нам не хватало! Макроновцы умчались, не слушая причитаний Нейтана по поводу пострадавшего рюкзака и некупленных угощений, и срочно покинули города, не остановившись нигде, даже у булочных на окраине. Перестраховывались. Хотя, между прочим, могли бы не спешить. Потому что Карла и Людвига повязала полиция, торжественно выпутав из пряника и навесив на них для верности все произошедшее сразу. Вместе с фонарем и пряником. Поскольку дело оказалось провалено, напрямую вызывать начальство Карл никак не решался. Был приказ — завтра… -До завтра хочешь сидеть? — взвыл напарник, треснув кулаками в стенку полицейского мобиля. -Придумал! — Карл защелкал кнопками комма под бдительными взглядами охраны. — Его высочество сегодня в Кельне! На концерте! Совсем близко! -Сдурел? — шепотом заорал Людвиг, но было поздно, связь установилась. Им приказали подождать. Судя по паузе и некоторым мелодичным звукам, на том конце покинули концертный зал… -Слушаю. — Всего одно слово, а сколько недовольства в нем уместилось! -Говорит агент Карл Шталь из Аахена. Мы только что пытались задержать макроновцев на городской ярмарке, они были здесь все, вместе с мальчишкой, ушли всего десять минут назад… прикажите направить подкрепление! Нас… задержала полиция… Молчание в комме бывает очень красноречивым, особенно если молчит начальство. Начав речь с энтузиазмом, к концу ее Карл увял. -Это все? — мягко поинтересовались с того конца. -Все… -Генерал Блейд в курсе? -Ээ… нет, он… с ним нет связи… — Агент мучительно замялся, понимая, как звучит настоящая причина: „Не отрывайте меня от банкетного стола!“ -Какая досада, — отозвался печально его высочество. — Видите ли, десять минут — это такой большой срок, когда речь идет о макроновцах… А что вас задержали — видимо, вам следует поучиться умению отвечать за свои действия самостоятельно. Или вовремя покидать место события. У меня как раз идет первое отделение концерта, и со мной, представьте себе, тоже нет связи. Весьма печальное совпадение. Я вас запомню, агент Карл Шталь. Тишина возвестила о том, что этот вечер — и предстоящую ночь — господа агенты тоже запомнят надолго. Потом их даже пришлось посадить в разные камеры: Людвиг слишком бурно радовался, что его имя не успели упомянуть злопамятному высочеству, и основные шишки посыпятся на особо инициативных. Эта радость стоила агенту Людвигу нескольких пуговиц и подбитого глаза… * Назавтра, после не очень триумфального освобождения, начальство вызвало Карла „на ковер“. Перед дверью в кабинет Блейда Карл попытался вспомнить все аргументы, придуманные в оправдание, но толкнув дверь и увидев выражение на лице сидящего в кресле, осознал, что открывать рот ему не придется. Говорить будет начальство. — Головы дубовые, широколиственные! — рявкнуло начальство. — Я вам какие указания давал? Чтобы все было в порядке!! Так или не так?! Карл нашел в себе силы кивнуть. — И какой вы там порядок учинили? — распалялся одноглазый генерал. — У всей страны Рождество, люди празднуют, на ярмарки ходят, а вы — перестрелки с погромами! … нет, сейчас отмазывать тебя — только зря время тратить! Знаешь, насколько ты взбесил полицию и муниципалитет? Карл сглотнул. Фактор Рождества он не учел. -А ну, прочти! — подытожил шеф, швыряя на стол бумагу. И запил водой порцию любимого успокоительного. О грядущих штрафах за хулиганство, моральный и материальный ущерб, а главное — за ношение оружия, Карла уже проинформировали в полиции. С наслаждением. На двух листах был мелким шрифтом отпечатан список материального ущерба. Скрупулезные немцы посчитали все! От сдувшегося пряника и разгромленного ларька до тринадцати помятых задницей Людвига фигурных свечей и почему-то — двух стаканчиков для глинтвейна. Общая сумма лишь самую малость не дотягивала до пятизначной. — Прочитал? — издевательски спросил Блейд. — Вот это все будет вычтено из твоей зарплаты. И осознай, позорище мировой мафии, что ты еще очень дешево отделался. Мокрый как мышь Карл осознал это уже в коридоре. „Все-таки добрый он, наш одноглазый…, а мог и пристрелить…“ * -Растрепы… — сказал доктор Шагал, когда обрел дар речи при виде вернувшихся на Базу. — Растяпы. Хулиганы. Детский сад, короткие штаны! Было на что посмотреть: Нейтан в ссадинах, Кэти в кетчупе, благоухающий выпивкой Картер и виноватая физиономия Джейсона, который, вообще-то, за этот детский сад отвечал. Пересчитав подчиненных, доктор смягчился. -Ну, хоть покажите, что вам удалось купить… Скотт покраснел. При нем не оказалось ничего, кроме заныканного красивого стаканчика от глинта. Кэти со вздохом выложила на стол пакетик миндаля в сахаре. Джейсон вовсе развел руками. А Нейтан сперва заревел, едва открыл сумку. Глядя на мятую картонку с осколками серебряного стекла и бусинками вместо чудесной елочной звезды, мальчишка размазал по физиономии злые слезы и изругал проклятых гриповцев такими словами, которые детям профессоров знать не положено. Экипаж даже не сразу разобрался, в чем дело, а потом кинулся его утешать. Удалось это сделать только Кэти, испустившей восторженный вопль при виде деревянной жабы с палочкой в пасти. Ей тут же сувенирного зверя и вручили. Жаба уцелела, головоломка – нет. И глиняная кружка разбилась… Правда, Джейсон нашел в осколках целехонький рельефный герб Аахена и пообещал вставить в какую-нибудь рамку. Пакетик имбирных пряников вообще куда-то делся, оставив только горсть глазурных крошек и сладкий запах, который потом долго держался в рюкзаке. Последним появился кулек печенья из кармана. Целый, не рваный, только помятый, так что на наклейку обратили внимание не сразу. Экипаж с энтузиазмом взялся делить печенье, и каждому досталось по две штуки. К чаю. Прямо сейчас. И одну лишнюю — доктору Шагалу, в утешение. -«Печенье „Макрон«… — громко прочитала Кэти, рассмотрев, наконец, упаковку. Обалдевший экипаж почти синхронно поморгал и дружно переспросил: -ЧТО-О? -Печенье. — Всем продемонстрировали обертку. — „Макрон“. Большими красными буквами. Это что, давно расставленная ловушка? От лица Нейтана прямо все краски отхлынули. -Да какая разница? — прочавкал Скотт, не утерпевший и попробовавший добычу первым. — Между прочим, классное печенье! Я серьезно! Ребята, да нам сделали комплимент!! И экипаж дружно зашумел: -Ну-ка… -Мммм, какое чудо! -Совсем свежее, сегодняшнее, точно! -Давно такого не пробовал. -Энди, спорим, ты такого не испечешь! -А вот и испечет! -Рецепта-то нет… -Интересно, кто придумал назвать таким словом печенье? -Глупая идея, чес-слово! Это же вообще случайность, что мы там оказались… -…могли вообще закупиться и уйти, и не увидеть, что есть такая штука… -Слушайте, это была чья-то хохма! Кто-то из начальства пошутил, а они всерьез приняли… -Но ведь сработало! … — шмыганье носом, -..я так обрадовался и не подумал о ловушке… -Ладно, все ведь обошлось, все живы, и ладно! И даже с добычей вернулись. -..а эта жаба квакает! Смотрите, если вот тут палочкой провести… -Я же говорю, прелесть! -Чашки не опрокиньте, вы, горящие энтузиазмом! -А что-то посущественнее есть? .. -Что, от глинтвейна аппетит проснулся? -Мы же там и не поели толком… Естественно, печенье не прожило дольше двух минут. Зато вспоминалось едва не до следующего Нового года. Потому что Энди, задетый за живое, сделал химический анализ крошек и пытался потом воспроизвести рецепт, а обертку Нейтан приклеил над тумбочкой в своей комнате. Он надеялся еще как-нибудь наведаться в эти места и попробовать макроновское печенье еще раз. Без гарнира из гриповских агентов. Вообще-то ему еще долго было очень совестно…