Печать

Костя прикасается к багровым пятнам у себя на шее, изучая в отражении неровные края, что растекаются подобно чернилам в воде. Будто эти следы пропитаны ядом, который пульсирует под кожей. С каждым разом они крупнее – засосы разные. Но это не мешает поселиться и обосноваться в голове уверенности, что они там были всегда. Там им самое место. Они его часть. Его печать. Костя лежит без одежды и вздрагивает от пальцев, что тянутся от шеи к низу живота. Сантиметр за сантиметром. На его бедрах останутся маленькие полосы, отливающие синевой. Комната мерцает от экрана включенного телевизора, и Руслан загораживает «…нестабильность одной из дальневосточных стран». Соколовский возвышается над Прекрашевым, и подтягивает к себе музыканта ближе, ухватив за ногу. Руслан опускается ниже. Он целует колени Кости – тот чувствует, как влажные отпечатки губ отдают прохладой. И на каждом участке белой кожи. Печать. Печать. Печать. Поцелуи тянутся выше. Поцелуи никуда не исчезают и застывают «взмахивая» красными крыльями - бабочки взлетают от живота до самой шеи. Соколовский целует Костю, дышит тяжелее и быстрее. Горячие руки касаются внутренней части бедра и раздвигают ноги. Руслан оставляет метки и тут же целует место, что разливается ожогом. Метка – поцелуй. Метка - поцелуй. Прекрашев никак не может перестать улыбаться. Хорошо, что Соколовский его не видит. Руслан стягивает с себя майку и снимает ремень. Он идеален. Персональное божество Кости, которое не верит в… Прекрашев тянется к брюкам и стаскивает их – смотрит снизу-вверх. Пальцы касаются его идеального лица, приоткрывают рот. Проводят по небу – указательный и средний проскальзывают глубже. Чувство давления у основания языка волной возбуждения тянется вниз и отдает в паху. Костя выдыхает и закрывает глаза. Соколовский втрахивает его в матрас съемной квартиры и стонет, касаясь щек музыканта – влага от дыхания остается на коже и смешивается с испариной. Воздух в комнате становится густым, смешивается со стонами и давит на легкие. Прекрашев непроизвольно начинает подкачивать бедрами - в сладкой истоме скручивает внутренности и потолок начинает плыть. - Быстрее. Руслан целует его шею. Он продолжает делать это до тех пор, пока перед закрытыми глазами не проносятся полупрозрачные мушки и пространство вокруг не делает кульбит. Свет режет по сетчатке. Небо падает вниз. И рассыпается миллионами ангелов, с белыми словно снег крыльями, пока еще не запятнанными печатью хозяина.