Like the sun we will live to rise and ignite again

Джейн совершенно не умеет готовить. Кайден тоже к плите никогда не подходил. Они обнаруживают это неожиданно, когда у них заканчивается готовая еда, которой достаточно быть просто разогретой. В холодильной камере лежат мясо и овощи, что-то ещё не совсем понятное, и они абсолютно точно не знают, откуда это взялось и что с этим делать. Переглядываются и впервые за последние недели смеются – искренне и весело, без горьких ноток и глубокой печали в глазах. На многие мили вокруг по-прежнему никого нет, а колония находится далеко, да и светиться там не стоит. Их всё-таки объявили погибшими, героями войны, слава и память – никто из оставшейся команды даже не намекнул, что они живы. — Если мы хотим здесь жить, нам нужны припасы, — замечает Кайден, задумчиво рассматривая мясо. — И научиться готовить. — А мы хотим здесь жить? — спрашивает Джейн, наливая себе кофе и с некоторым сомнением рассматривая что-то похожее на желе. — Я могу порезать овощи. — Овощи могу порезать и я, — улыбается Аленко и действительно начинает их нарезать. — А где мы хотим жить? Вернёмся на Землю? — Чтобы через пятнадцать минут после этого к нам заявились все, кто только может? — уточнила Шепард, всё-таки отставляя желе (если это было оно) подальше. — В таком случае, нам вообще не стоит попадаться кому-то на глаза, — пожимает плечами Кайден и тоже делает себе кофе. — И вопрос с продуктами всё ещё открыт. — Когда-нибудь у нас закончатся деньги, — говорит Джейн. — И придётся искать работу. Я не умею ничего, кроме военного дела. — Мне тоже за всю жизнь не удалось поработать где-то ещё, — вздыхает Кайден. Они замолкают, пьют кофе с чем-то, с виду похожим на помидор, а по вкусу на огурец, и думают, что начать новую жизнь не так-то просто. Можно, конечно, изменить внешность или выходить к людям исключительно в масках, но сканеры и всякие проверки крови, если вдруг у кого возникнут вопросы к двум странным личностям, они обмануть не смогут. — Думаешь, нам стоит вернуться? — спрашивает Кайден, когда у него самого решение проблемы так и не появляется в голове. Джейн пожимает плечами и переводит взгляд на небо – там медленно загорается рассвет. Шепард не знает, что ей хочется больше – официально вернуться, принять все те почести и благодарности, которые она, несомненно, заслужила и снова встать на защиту галактики, или же по-прежнему считаться погибшей, больше никому ничего не должной и свободной. Жнецов больше нет. Синтетиков нет. Враги… враги всегда будут. Чуть погодя, восстановившись и успокоившись, поняв, что угроза уничтожения миновала, снова начнут собираться группировки бандитов, снова появится какая-нибудь мутная организация, которая будет похищать учёных или ещё кого-нибудь. Всеобщий мир и понимание никогда не наступит, потому что борьба – это сама суть живых существ. Все сражаются, битвы, правда, у всех разные. — Мы не созданы для мирной жизни, — с лёгкой усмешкой говорит Кайден и улыбается, когда Джейн смотрит на него. — Всю жизнь на флоте, всю жизнь на передовых. Вот ты думала когда-нибудь, что будешь сидеть дома, готовить и, не знаю, ходить на какую-нибудь безопасную работу с нормированным графиком? Шепард пару раз удивлённо моргает, а потом тихо смеётся. Неудивительно, что Кайден так легко узнал, о чём она думает – он всегда хорошо её понимал. — А ты думал? — спрашивает Джейн. — Про дом, работу, на который тебя не поднимут по тревоге в час ночи, про спокойные вечера? — Я об этом мечтал, — признаётся Аленко. — Особенно когда всё было очень плохо. Мечтал о том, как главное сражение закончится, как мы вздохнём спокойно и начнём обычную жизнь обычных людей. Думал о том, что мы заслужили. — Ты думал о жизни со мной? — тепло улыбается Джейн, накрывая руку Кайдена своей ладонью. — Как только понял, что я тебе тоже не безразличен, — отвечает мужчина и переплетает их пальцы. — Тогда, собственно, и начал. Хотелось увидеть тебя в спокойной обстановке, не думать о том, что завтра или послезавтра, или через неделю кто-то из нас может и не вернуться. Когда ты… Когда наша Нормандия была атакована и разбилась… Я думал, что умер там же, вместе с тобой. Такая пустота в душе была, даже описать сложно. Джейн сильнее сжимает пальцы, словно стараясь показать, что всё нормально, она здесь, она жива. Кайден впервые говорит о её "смерти". Он уже упоминал об этом, и рассказывал, что буквально собирал себя заново и заставлял жить дальше, но вот так – так он говорит впервые. — А потом ты опять чуть не умерла, и опять у меня на глазах, и я держал тебя на руках, чувствуя, как замедляется твоё сердцебиение. И единственная мысль, что если ты не выживешь, если мне придётся тебя хоронить – я похороню и себя. Глупо, наверное, но… — Ты тоже моя жизнь, — говорит Джейн, когда Кайден замолкает, и улыбается, встречаясь с ним взглядом. — Если бы умер ты – я бы тоже рассыпалась на осколки. Продолжала бы сражаться, нарвалась бы в результате на кого-нибудь посильнее себя и героически пала бы в бою. Или переиграла бы своё решение, осчастливила бы Джокера и СУЗИ, распалась бы на ДНК. Но я выбрала хоть и малый, но всё-таки шанс выжить, чтобы быть с тобой. Я, наверное, эгоистка. — Странно слышать это от человека, который очень самоотверженно и столько раз пытался умереть ради галактики и всех подряд, — смеётся Кайден и чувствует, как внутри него радость от её слов поднимается тёплой волной. — Я рад, что ты выбрала этот вариант. Я тоже эгоист, так-то. Джейн тихо смеётся, прикрывая глаза, и Кайден тянет её на себя, заставляя встать со своего места и подойти к нему ближе. Шепард с готовностью делает шаг вперёд, позволяя мужичине обнять себя за талию. Кайден утыкается лбом в её живот, прижимая как можно ближе, и чувствует тепло по всему телу. — Рассвет, — говорит Джейн, кладя руки Кайдену на голову и неторопливо перебирая его волосы. — Мы возвращаемся. Аленко улыбается, потому что изначально прекрасно знал, что так всё и будет. Но он спокоен и расслаблен, потому что это неизбежно – возвращаться туда, где провёл всю жизнь, где всё начиналось, где все воспоминания – и хорошие, и плохие. — Мы возвращаемся, — повторяет за ней Кайден, поднимая голову и чуть щурясь от пробивающегося в окно света. — И только попробуй снова умирать у меня на глазах. Запру дома, даже не вспомнив, что ты старше по званию. Джейн смеётся и наклоняется вниз, усаживаясь мужчине на колени и подставляя губы под поцелуй. Кайден держит её крепко, потому что он может, это его право – и собирается так держать всю жизнь. — Аналогично, — шепчет Шепард, утыкаясь носом ему в висок и прикрывая глаза. У них всё получится – и совершенно неважно, где именно будет их дом. На земле, на станции, на корабле – главное, что они больше не собираются оставлять друг друга. Когда-нибудь, несомненно, они сойдут на берег, но пока – их снова зовёт долг. Их снова зовёт космос. Потому что, на самом деле, только там они и могут быть свободными. — Только представь, что там начнётся, — тянет Кайден. — Ну, — отзывается Джейн и хитро на него смотрит. — Один раз я уже умирала, так что никто не удивится. А тебя – с почином. Аленко смеётся и снова целует её. Ему больше не страшно.