Ничья

      Деймон резко садится на кровати и облегченно выдыхает, когда видит свою комнату. Голова гудит от лишнего алкоголя, яркий свет бьет в глаза в прорезях между шторами, и он падает обратно на постель и проводит рукой по лицу.       Ночью снился какой-то бред. Он встретился с Энзо, причем они общались как друзья, а не как враги. Они сидели в кафе, которое они в детстве очень любили, разговаривали о какой-то ерунде, как вдруг брат оборвал его и серьезно произнес, глядя ему в глаза: — Это была ошибка. Так не должно было произойти. Не оставляй все просто так. Ты должен разобраться. Ты сам это знаешь. Не оставляй все просто так, не смей забивать. — Что ты несешь? — Ты должен разобраться в том, что случилось. Это ошибка, недоразумение, все должно было быть иначе. — О чем ты? Что случилось? Какая ошибка? Чего я не знаю? — Это была ошибка. Случайность. Разберись. — Приснится же, — фыркает Деймон, запустив руку в волосы, и зевает, — не хватает только, чтобы он теперь мне снился и попрекал за то, что мы не помирились.       Поднявшись, он берет на кухне бутылку минералки, опустошает ее почти наполовину, ставит чайник подогреваться, после чего идет в ванную, понимая, что только холодный душ сейчас взбодрит его. — И когда я успел так надраться… Еб твою мать! — он останавливается, словно налетев на невидимую стену, и застывает, расширившимися от изумления глазами глядя на душевую кабину.       Через мутное стекло он видит силуэт девушки, которая спокойно намыливает себя, стоя под водой. Помутнение скрывает ее тело от плеч до бедер, и он четко видит только ее голову с темными волосами. Пару секунд Деймон не может выдавить и слова, открывая и закрывая рот, и потом девушка поворачивается и смотрит на него в упор абсолютно равнодушными глазами. — Я не нашла полотенце. Может, ты принесешь его мне, или предпочитаешь, чтобы я ходила голой? — Чего?! — он погружается в такой ступор, что, кажется, с трудом дышит, глядя на нее выпученными глазами. — Кто ты вообще, млять?! Мы трахались? Когда я успел? И сколько тебе вообще?! — Закусывать надо, — бросает Елена, закатив глаза, — вроде бы взрослый мужик, а как себя вести, чтобы не нажраться в слюни не знаешь. Херовая у тебя жизнь, как я посмотрю, если у тебя наутро такой треш. Но так что касательно полотенца? Я ведь могу и голой ходить, мне плевать. Я без принципов. — Погоди, не говори так часто, так много и так… ахинею, короче. И так башка трещит. Сука… — Деймон морщится, тупо глядя на нее, потом вдруг шумно выдыхает и запускает руку в волосы. — Погоди. — Вспомнил. Уже радостно. — Ты Елена, приемная дочь моего брата… Энзо умер, точнее ты подозреваешь, что его убили. И ты пришла… А нахера ты пришла ко мне? Хотя нет, подожди, — он окончательно пришел в себя и, кажется, только сейчас понял, что на девушке ничего нет. — Думаю, будет лучше, если мы поговорим, когда на тебе будет хотя бы белье. — Пожалуй, я соглашусь, — нагло заявляет она и кивает с таким безэмоциональным выражением лица, что у него снова мир уходит из-под ног. — Или я еще бухой, или меня отклонировали, пока я спал. Но это все потом.

***

      Стараясь не думать о том, как круто Елена смотрится в его белой футболке и боксерах, Деймон опускается на диван и откидывается на его спинку, задумчиво глядя на девушку, которая сидит на краю стола, болтая ногами, и уплетает за обе щеки уже третий бутерброд. — Слушай, ты… Елена, — почему-то ему резко перестало нравиться ее имя, — если честно, я плохо помню, о чем мы вчера трепались, потому что у меня была херовая жизнь последние пару дней… — А судя по твоей физиономии последние лет так десять, — перебивает она его, пожав плечами, и не перестает жевать. — Такое ощущение, что ты не мужик с мешком денег, а бомжара из-под моста, которому остается только лежать в коробке из-под холодильника и дрочить. — Сколько, ты говоришь, тебе лет? — Больше возраста согласия, но меньше совершеннолетия. Еще умные вопросы? — Меня точно сглазили, — он делает глоток сока и брезгливо морщится, пытаясь вспомнить, когда он в последний раз пил что-то настолько безалкогольное. Однако понимая, что у него проблемы, он не рискует баловаться с градусом. — Тебя послали мне за грехи мои, ведь так? — Знаешь, — Елена легко спрыгивает со стола и смотрит на него, нахмурившись, — я, конечно, слышала, что у людей с бодуна всякое бывает. Но чтобы такие галлюны… Впервые с таким сталкиваюсь. Слушай, а расскажи, что еще видишь, — она садится на подлокотник дивана и скрещивает ноги, — мне даже интересно стало. — Послушай, котенок… — Не смей, — она мгновенно меняется в лице, и он даже пугается ее взгляда, — не смей меня так называть. Так мог только Энзо и больше никто и никогда. Еще раз посмеешь, и я отрежу во сне тебе яйца. Сомневаюсь, что ты сможешь пережить без них. — Энзо определенно преуспел в твоем воспитании, — присвистывает Сальваторе, сощурившись, и делает еще один глоток. — Ты словно откопированное сочетание нас двоих. Взяла самое хреновое, что было, и собрала в себе. Это даже стремно. Но я опять отошел от проблемы. — А у нас есть проблема? — девушка пожимает плечами. — Кстати я бы посоветовала тебе не покупать больше этот хлеб, он быстро портится и отвратительно пахнет. — Заткнись, блин! — он встает и недовольно одергивает футболку. — Я не особо помню, о чем мы вчера трепались и что я тебе пообещал… Да вообще без понятия, что вчера было, но, судя по твоему поведению, ты решила тут обосноваться. — Комнату еще не выбирала, но да. — Ахиренно. А с чего бы это? — Хотя бы потому, что ты единственный человек, к которому я могу пойти. Именно этого Энзо и боялся — в случае его смерти у меня остаешься только ты. Так что выбирать особо не пришлось. Мне больше некуда идти. Я не знаю, оставил ли Энзо мне деньги и как их забрать, а у меня никого нет. У меня есть только то, что на мне, то есть одежда, немного денег и мотоцикл. К тому же мне нужен кто-то со связями и средствами для того, чтобы грохнуть мразь, которая убила Энзо, а ты можешь подойти на эту роль. — Стоп, тайм-аут, — Деймон вскакивает и отходит к окну, пытаясь переварить весь объем информации. — Я как бы понимаю, что ты в дерьме, все дела, но… У меня нет возможности взять к себе девчонку, у меня своя жизнь, отношения, дела, мне не нужен лишний напряг. Особенно с таким характером. Я себя еле терплю иногда, а тут еще и ты. — И к чему ты ведешь? — К тому, что я могу дать тебе бабок, снять тебе комнату или квартиру, пристроить тебя куда-нибудь, но ты не будешь у меня жить. Это абсурд. Я не привык к детям, они меня вообще бесят, мне нужно личное пространство и время, я не собираюсь следить за тобой, кормить тебя или еще что там тебе нужно. — Закончил? — Елена выгибает бровь и, выждав пару секунд, кивает. — Отлично. А теперь дай мне сказать: мне плевать на то, любишь ты детей или нет, есть у тебя желание общаться со мной, есть ли у тебя семья, время и че ты там еще говорил. Мне плевать. Я сама решу, где мне жить, и ты мне должен. — Я?! — у него на мгновение садится голос. — С хера ли?! — Ну, по сути, ты должен Энзо, но считай, что теперь он относится ко мне. Теперь ты мне должен. — С таким же успехом тогда и ты мне должна, за поступки Энзо, — он скрещивает руки на груди, фыркнув. — Или он расписал все так, что я козел отпущения, а он ангел? Если так, то… — Он признал свои ошибки, — ее голос неожиданно становится очень тихим. — Он хотел извиниться, хотел наладить с тобой контакт, но не успел. Мы не так давно говорили с ним о тебе, и он сожалел о том, что вы долгое время не можете помириться. — Ты сейчас собираешься давить на жалость, да? Слушай, я буду разбираться в том, какая скотина убила моего брата, я не собираюсь послать все и продолжать жить своей жизнью. Но только не надо делать из него жертву, идет? Мы оба идиоты и оба пострадали. — Я вижу, — Елена облизывает губы, и в ее глазах читается нерешительность, — по словам Энзо я не смогла составить точного мнения о тебе. Когда он только начинал пить, он рисовал тебя настоящим засранцем, и я думала, что при встрече прострелю тебе яйца… — Что ж ты к ним привязалась-то… — Потом, после нескольких бутылок, он начинал вспоминать все хорошие моменты, что между вами были, и мне становилось страшно от того, насколько вы похожи. Если честно, мне до сих пор жутко, потому что я смотрю на тебя, а вижу его. У вас различаются только… — Глаза, я помню, — Деймон напрягается, хмуро глядя на нее, — мне достались синие от матери, а ему темные от отца. И это единственное, благодаря чему нас не путали. А если мы выходили в одинаковых кожанках и джинсах, да еще и в солнцезащитных очках, нас даже родители путали. — Это странно… — Это бесит, я бы сказал. И, млять! — он недовольно щурится, ловя взгляд ее невинных глаз. — Какого черта ты все еще здесь? Я же сказал тебе — я тебе оплачу любую хату, только свали к чертям собачьим от меня. Мне не нужна проблема в твоем лице. — Значит, ты не согласен взять меня к себе? — Именно так. — Что ж… — Елена легко поднимается, потягивается и, закинув на плечо сумку, идет к дверям. Сальваторе изумленно выгибает бровь, идя следом за ней и явно не веря, что девушка так быстро сдалась. Открыв дверь и остановившись на крыльце, она поворачивается к нему и слабо улыбается, — надеюсь, ты не будешь сильно злиться. — На что? — На то, что я расхерачу твою тачку, — насмехаясь над его офигевшим выражением лица, девушка с наглым выражением лица поднимает в руках связку его ключей, вертит ее на пальце, подмигивает и, не дав ему опомниться, слетает вниз по ступенькам, подскакивает к машине и, заскочив в нее, нажимает педаль газа. Машина срывается с места, шины скрипят так, что шум режет уши, и Елена довольно вскрикивает, вцепившись в руль.       Опомнившись, Деймон бросается вперед, громко матерясь, и с ошалевшим выражением лица смотрит на то, как Елена, вывернув руль, ездит по кругу, стирая шины автомобиля, и высокомерно улыбается. — Вот же сучка… — цедит он и невольно ловит себя на том, что улыбается. Его определенно бесит эта девушка, потому что она какого-то черта не слушается его и умудряется выводить из себя, но в то же время она настолько сильно напоминает ему его самого, что становится смешно и сдержать эмоции невозможно. — Давай, тормози уже, млять! — он выходит на дороге и скрещивает руки на груди, когда Елена останавливается, нахально глядя на него. — Ты согласен, чтобы я жила у тебя? — Определенно нет. — Тогда у тебя проблемы — ключи от дома есть только у меня, — она поднимает руку и показывает ему ключи, и Деймон смачно ругается, проверяя свои карманы. — Когда ты успела, черт возьми?! — А еще придержи штаны, умник, — на капот машины падает ремень от брюк, и у мужчины уже в открытую опускается челюсть, — ну и я бы посоветовала тебе проверить ширинку, герой-любовник. Этот прием не работает уже лет десять.       Сальваторе смотрит на нее, испытывая дикое желание броситься вперед, поймать этого дьявола в юбке и хорошенько встряхнуть, чтобы неповадно было, но потом вдруг он начинает смеяться, удивив сам себя, и проводит рукой по лицу. Елена непонимающе выгибает бровь, не ожидая от него такого поведения, и распрямляется. — У тебя отходняк, да? — Я понятия не имею, на что подписываюсь, но я согласен. Ты будешь жить со мной. Только давай установим некоторые правила, идет? — Я готовлю, убираю и не вожу парней. Ты не домогаешься, не лезешь в мою жизнь и не водишь парней. — Что?! — Ну мало ли. Баб води, это нормально — секс, все дела, но вот я против нетрадиционной ориентации. — А я против педофилии. — Тогда у нас вообще проблем не будет, — выскочив из машины, Елена бросает ему ключи и, выдув пузырь жвачки, проходит мимо Деймона к дому. — Так где моя комната?