Ничья

      Деймон смотрит куда угодно, только не на гроб, возле которого столпилось слишком большое количество народа. Он смотрит на заплаканные лица, серое небо, одежду людей, грязь под ногами. На все, что угодно, лишь бы не видеть деревянного ящика, в котором находится тело брата.       У него под коркой сидит мысль, что, если он не увидит его похорон, то будет и дальше верить, что брат, живой, стоит рядом с ним и насмехается над ним, как и раньше. Пока что он не готов свыкнуться с мыслью, что человека, которого он ненавидел слишком долгое время, больше нет. Хотя ненависть — неправильное слово. Они были соперниками, но смерть установила свои правила и повернула игру в свою сторону, установив между ними ничью.       Кто-то дергает его за рукав куртки, предлагая произнести очередную бессмысленную и пустую речь, но он отрицательно качает головой и крепче сжимает челюсти, напоминая себе, что ему нельзя поворачивать голову.       Рядом с ним стоит Елена, которая наоборот практически не отрывает пустого взгляда от гладкой поверхности гроба. Когда они только приехали, она чуть не подняла скандал из-за того, что ей не позволили посмотреть на Энзо. Но потом она успокоилась, признав, что сама не готова к этому.       Он косит на нее краем глаза и нервно поджимает губы, отметив ее бледность. Кажется, она сейчас сделана из бумаги — практически серая, с пустыми глазами и бледно-розовыми губами, которые сжаты так плотно, словно она дала обет молчания. — Ты в порядке? — Очень тупой вопрос. — Я знаю. Просто мне нужно было что-то сказать.       Бессмысленный разговор. Даже тупой. Деймон сам не особо понимает, зачем открыл рот, но ему просто нужно было сказать хоть что-то, чтобы перестать тонуть в этой звенящей тишине в его голове. Он не хочет быть здесь, он не хочет видеть всех этих людей, не хочет слышать плач и слова священника, не хочет находиться рядом с этим гробом, который через несколько минут навсегда скроет тело его брата под землей.       Когда гроб начинают опускать в могилу, он с такой силой стискивает челюсти, что перед глазами начинают кружиться черные точки и очень хочется закрыть глаза, чтобы прийти в себя, но сейчас он наоборот очень внимательно смотрит перед собой, пытаясь запомнить этот момент в мельчайших деталях. Ему придется смириться с тем, что Энзо больше нет. У него просто нет выбора. Нужно признать это сейчас, именно в этот самый момент, или он сойдет с ума, а от этого вряд ли кому-то станет лучше.       Деймон вздрагивает от неожиданности, когда его руки касается что-то маленькое и очень холодное. Только спустя несколько секунд он понимает, что эта рука Елены. Неожиданно сильная и крепкая. Цепляется за его пальцы, словно не знает, как ей быть, словно ей просто нужно тепло, а рядом больше никого нет. Он в ответ сжимает ее руку, даже не думая о том, что может сломать ей пальцы, и они стоят рядом, уставившись с одну точку и практически не дыша.       Когда гроб засыпают землей и люди медленно начинают расходиться, они продолжают стоять на месте, почему-то не в силах сдвинуться с места и разорвать руки. Оба очень остро понимают, что у них в мире осталось не так много человек, которых они могли бы назвать близкими, и от этого становится дико.       Елена кусает губы, ненавидя себя за слабость, и крепче цепляется за большой палец Деймона, не понимая, почему до сих пор не отошла. Он ей не нравится, он слишком грубый, слишком требовательный, наглый и высокомерный, но он прав — он не Энзо, и ей пора бы перестать их сравнивать. Одного брата уже нет, и все, что она может, это помочь второму отомстить. — У меня правда нет выбора, — шепчет она так тихо, что сама с трудом себя слышит. — Я знаю. — Ты мне даже не нравишься. — Это взаимно. — И я очень хотела бы уйти. — Знаю. — Но мне некуда. — Ага. — Поэтому мне придется остаться и найти ублюдка, который убил Энзо. — Звучит, как план, — его губ касается легкая, вымученная улыбка, и он переводит на нее глаза, встречаясь с ней взглядом. Ему кажется на долю секунды, что она тоже улыбается, глядя на него, но потом девушка немного приподнимает бровь и облизывает губы. — Деймон? — Да? — Можешь отпустить мою руку? Мне больно, если честно. — Прости, — Деймон отступает, и они оба чисто инстинктивно вытирают руки о штаны, неловко опустив глаза. Несколько секунд они молчат, не зная, что сказать, а потом Елена убирает руки в карманы и поднимает на него хмурые глаза. — Есть планы, как мы будем искать эту мразь? — Есть парочка. Но это не значит, что я должен тебе о них рассказать. — Ты же понимаешь, что я уже тут? Я уже рядом, Деймон, и я уже готова помогать тебе. Я не просто так терплю тебя уже неделю, мне нужны действия. Я готова и дальше выносить твои уроки, но при условии, что я буду тебе помогать. Энзо и мне дорог, ты не можешь оставить меня в стороне. — Я-то могу, — он снова улыбается, — только ты же сама не останешься. — Вот именно. Так что поехали уже, мы и так затянули. И, кстати, сотри эту мерзкую ухмылку с лица, по тебе кирпич плачет. — Есть, командир, — усмехается Сальваторе и, шуточно отдав ей честь, идет следом за Еленой к машине.

***

— Только не говори, что она будет здесь жить, — Роуз скрещивает руки на груди, войдя в комнату Деймона, и тот протяжно стонет, устало сползает на стуле и закрывает лицо газетой. — Сладкая, если ты не заметила, она делает это уже почти месяц. Просто все это время ты отсутствовала, так как посещала притоны, бордели и трахала малолеток. — Сомневаюсь, что я многое пропустила. — Всего лишь похороны моего брата. А так ничего важного. — Ты же его ненавидишь. — В прошедшем времени. — Чего? — Млять, Роуз, — Деймон резко встает и бросает газету на пол, — у тебя что, цель всей жизни «трахать мне мозги»? Але, ты не в Симс, ты можешь выбрать что-то более интересное и разнообразное. Как на счет того, чтобы выпрыгнуть из окна небоскреба без парашюта? Обещаю, я даже скажу, что люблю тебя, если ты сделаешь это ради меня. — Ты идиот. — Ну, знаешь ли, получается, что и ты не шибко умная, если вышла за меня когда-то. — Это было большой ошибкой. Самой большой ошибкой моей жизни. — Я подарю тебе магнитик. — Чего? — Нет, ты реально тупая, — он поворачивается к ней и вырисовывает ребром ладони вокруг лица квадрат, — магнитик, еб твою мать. С этой цитатой. Ну, знаешь, это сейчас модно. Почти. Может, не сейчас. Не суть. Я что-то слышал. Короче, отстань от меня, у меня мозг плавится от твоего присутствия, — подойдя к столу, он делает глоток прямо из горла и морщится от едкого вкуса алкоголя. — Я не могу понять, — Роуз подходит ближе, — зачем она здесь, если ты с ней не спишь? Я понимаю, если бы она была твоей очередной подстилкой, но и то это на тебя не похоже — ты дольше двух ночей одну женщину не выдерживаешь, тебе становится скучно. Именно поэтому… — Вот почему я не могу отрезать тебе язык, а? — сипит он, покосившись на нее. — Ты меня почему-то очень сильно бесишь в последнее время. Уточняю: последнее время — это лет восемь минимум. Почему я до сих пор не расчленил тебя и не закопал в огороде, удобряя цветы? Как их там? — Астильбы. — Будь здорова. Точнее нет, наоборот. — Ты пьяный, — Роуз морщится, скрестив руки на груди, — тебе нужно проспаться. — Это мое нормальное состояние в последнее время. Я практически не пью. Не так. Я пью, но не пьянею. Уже иммунитет выработался. Кстати, — Деймон переводит на нее недовольные глаза, — почему бы тебе не уйти, а? — Из комнаты? — Немного дальше. Как на счет Марса? Я даже оплачу тебе поездку. Правда только в один конец, боюсь разориться. Но ты же у нас любопытная, верно? Можешь задержаться там, авось найдешь-таки инопланетных существ. И трахнешься с ними. А что, мне кажется круто. Как тебе идея? Будешь первой шлюхой, которая спала с гуманоидом. — Ты сука, Деймон! — она с размаху бьет его по лицу, но Деймон, развернувшись, заламывает ее руку и прижимает к стене, вывернув ее запястье под немыслимым углом. Роуз вскрикивает, пытаясь вырваться, но он словно не слышит ее: валит на пол и, оседлав, начинает сдавливать ее шею. — Интересно, ты помнишь мои слова? — наигранно-сладким голосом спрашивает он, и она мгновенно перестает шевелиться, испуганно глядя на него. — Кажется, помнишь. Я ведь учил тебя, что нельзя дергаться, только хуже будет, потому что расходуешь кислород. И на этом моменте, — он делает паузу, — я обычно отпускал тебя и хвалил, потому что ты выучила урок, после чего следовал спонтанный, грубый секс на ближайшей поверхности. Однако сейчас, — Деймон сильнее сжимает руки, и Роуз цепляется за его запястья, снова начав брыкаться, — ты бы знала, как я не хочу отпускать тебя. Как я хочу сжимать твою шею до тех пор, пока ты… — Деймон!       Он вздрагивает, словно кто-то ударил его по лицу, и поднимает голову, не до конца понимая, что с ним происходит. В дверях стоит бледная, как мел, Елена и с ужасом смотрит на него. Одной секунды ему хватает, чтобы окинуть ее взглядом с головы до ног, но в итоге он останавливается на ее глазах, почему-то не в силах оторвать от них взгляд.       Кажется, что они занимают практически половину ее лица. Огромные, темные, блестящие, с такой гаммой эмоций в них, что становится не по себе. Страх, ужас, напряжение — все мешается в один большой комок недоразумения, и он понимает, что она не знает, как ему поступить. Елена быстро облизывает губы и делает шаг вперед, глядя на него сверху вниз. — Ты убьешь ее. Приди в себя.       Деймон непонимающе хмурится, пытаясь разобрать, что она ему говорит, потому что он практически ничего не слышит из-за звенящего шума в ушах. Наконец он медленно переводит взгляд на женщину, лежащую под ним, и понимает, что она какого-то неестественно-красного цвета. Все это тело прошибает дрожь, и он отскакивает в сторону, слыша ее хриплый, рваный вдох. Роуз переворачивается, упираясь руками в пол, и кашляет, пытаясь прийти в себя. Потом, взяв себя в руки, кое-как поднимается и, не глядя ни на кого из них, покидает комнату.       Мир перед глазами плывет, когда Деймон поднимается и отходит к окну, вцепившись в занавески с такой силой, словно желая оторвать их вместе с карнизом. Елена стоит за его спиной, не сдвинувшись с места, и смотрит ему в спину немигающим взглядом. — Зачем ты это делал? — Я не знаю, что тебе ответить на это, — глухо отзывается он, глядя в окно, но ничего не видя, — я не понимал, что делаю. Хотя где-то под коркой я думал, что это правильно. — Ты хотел убить ее. — Она убила меня десять лет назад. Почему я не могу ответить ей тем же? — Роуз сука, но даже она заслуживает жить. Деймон, — она разворачивает его лицо к себе и непонимающе смотрит в его пустые глаза, — что с тобой происходит? Да, у нас пока ничего не получается, все твои планы провалились, но есть же еще варианты. И мы не сдадимся, ведь так? — Естественно, — равнодушно дергает он плечами и пытается отвернуться, но она не дает, сжав его плечи. — Тогда почему ты так ведешь себя? Я тоже его потеряла, но я держусь, а не срываюсь на всех, кто находится рядом со мной. И ты ведь можешь быть другим, я видела тебя другим. Зачем ты ведешь себя так? — Потому что я такой, Елена! — неожиданно для самого себя Деймон рявкает и прижимает ее к стене, больно ударив головой о стену. Она сдавленно охает и упирается руками ему в грудь, ошарашенно глядя на него снизу вверх. — Я не герой, я не хороший и никогда им не буду! Я ублюдок, я убиваю, я издеваюсь над людьми, я делаю им больно, потому что мне просто срать! Пойми ты это, наконец, и перестань делать из меня святого Энзо, потому что я не он! Он сдох, ясно тебе?! Сдох! Не смей делать из меня него, потому что такого никогда не будет! Он и так достаточно подпортил мне жизнь, чтобы я даже после его смерти думал о том, что нас, млять, сравнивают! Если я тебя таким, таким, какой я есть, не устраиваю, то катись ко всем чертям! Куда хочешь! Потому что я не изменюсь! Уж точно не ради тебя!       Он с силой ударяет кулаками по стене рядом с ее лицом, и Елена чисто инстинктивно дергается, не разрывая зрительный контакт. И именно это его добивает — тот факт, что она смотрит ему прямо в глаза и не плачет, хотя он кричит до срыва голоса, с трудом оставаясь в сознании от напряжения. А она стоит, практически не шевелясь, и только смотрит на него, не моргая. — Мне не нужно, чтобы ты менялся, — очень тихо произносит она, когда понимает, что он замолчал. — Это глупо, требовать от человека того, чтобы он изменился в угоду кому-то. Да, ты такой, ты не хороший, и я прекрасно знаю это. Ты эгоист, грубый, самоуверенный и жесткий, но ты такой, я знаю, было бы странно, если бы за эти недели я бы не поняла это. Я понимаю тебя, а вот ты не понимаешь одной вещи, — она подается ближе, практически касаясь носом его носа, — я тебе нужна. Не ты мне, а я тебе. Тебе нужен человек, который может тебя сдержать, а Роуз явно на это не способна и вряд ли была когда-нибудь, потому что она слабая. А я нет. И ты не можешь не понимать этого, просто ты не хочешь признаться себе в том, что тебе кто-то нужен. И, знаешь, я могла бы сейчас уйти и никогда больше не возвращаться, но я дала тебе обещание, что мы вместе найдем убийцу Энзо. А я никогда не нарушаю обещания.       С этими словами Елена толкает его в грудь, высвобождаясь, и выходит из комнаты, закрыв за собой дверь, а Деймон упирается лицом в стену, плотно закрыв глаза и пытаясь осознать дошедшую до него мысль. Не только она нужна ему. Он ей тоже.