Ничья

— Цела? — хрипит Деймон над ухом Елены и приподнимается, оглядываясь.       Один из стеллажей полыхает, испуганные посетители медленно приходят в себя, не менее ошарашенные «грабители» силятся подняться с пола, помогая покалеченному другу, который оказался ближе всего к выходу. Одна половина его лица обгорела, и он стонет, не в силах открыть раненый глаз. — Вроде, — сипло отзывается она и кашляет от едкого запаха, пытаясь встать на ноги, но в этот момент Сальваторе резко вскакивает и, рывком подняв ее, толкает к двери. — Беги отсюда, срочно! — П-почему? — Елена замирает на месте, оглядываясь, но чисто инстинктивно отступает к двери, пока Деймон орет на людей, едва ли не выталкивая их из магазина. Устроившие суматоху парни начинают оглядываться, испуганно глядя на самодельную бомбу, и, вдруг закричав, сами несутся к выходу, расталкивая толпу. — В чем дело?! — кричит она, пытаясь перекричать шум, но Деймон лишь рявкает на нее, помогая подняться какой-то женщине. — У них «чесночница»! — Чего?! — Бомба из нескольких залпов, сейчас снова рванет, нам нужно выходить, — он хватает ее за локоть и выпихивает на улицу, одновременно держа на руках маленькую девочку. Поставив ее на асфальт, он даже не смотрит на Елену и заскакивает обратно.       Пару секунд она не двигается, а потом бросается следом и поторапливает оставшихся посетителей, после чего идет дальше, пытаясь рассмотреть в дыму силуэт Деймона. В какой-то момент она видит, что он старается поднять грабителя, которого бросили его товарищи, и, чертыхнувшись, подскакивает к нему и подхватывает парня с другой стороны. — Я же сказал тебе — вали отсюда! — рычит Деймон, озлобленно посмотрев на него, но она резко прерывает его, кивая на выход. — Сейчас здесь все взлетит на воздух. Хочешь остаться и разбираться или, может, отложим это, когда выйдем? — он ругается сквозь зубы, и они вместе вытаскивает стонущего парня на улицу, положив его на асфальт.       Где-то вдалеке слышны сирены, и в этот момент раздается еще один взрыв, в несколько раз громче, чем предыдущий. Ударная волна отталкивает всех, кто стоит близко к магазину, на несколько метров, и Елена приземляется на спину, проехавшись несколько метров по жесткому камню. Руку начинает жечь, и она понимает, что содрала кожу, но все это отходит на задний план, и она вскакивает, подбегая к Деймону, который недовольно морщится, роясь в карманах в поисках платка. Половина его лица залита кровью из пореза, и Елена, не думая ни мгновение, отрывает кусок от своей рубашки и прикладывает к лицу. — Ты абсолютно сумасшедшая, Елена, — хрипит он, как-то бешено глядя на нее, — полезть в самое пекло, прекрасно понимая, что можешь сдохнуть — это же насколько нужно быть идиоткой без мозгов. — Я полезла за тобой, — сухо отзывается она, пытаясь остановить кровотечение, но вдруг из-за поворота выезжает полицейская машина, и Деймон, сжав руку девушки, тащит ее в сторону, скрываясь за углом здания. — Нельзя, чтобы нас видели сейчас, — он кивает на оружие, которое выглядывает из-за его куртки, и Елена кивает, чисто инстинктивно пытаясь скрыть дуло своего пистолета. — Домой сейчас лучше не ехать, слишком долго, давай на базу, помнишь, где мы во время засады отсиживались? — Как забудешь такое количество пыли на моих новых джинсах, — усмехается она, и они пробираются дальше по улице, стараясь держаться вдоль домов и скрываясь за деревьями.       Елена прекрасно помнит, как во время одной из операций им пришлось почти всю ночь провести на крыше полузаброшенного здания, без света и еды, с половиной бутылки воды и практически полным отсутствием связи. Несмотря на то, что пол был жесткий и пыльный, а живот урчат от голода, это было едва ли не самое любимое ее воспоминание. Они шутили и смеялись, пожалуй, даже больше, чем стоило бы, но таким образом они пытались скрыть волнение перед сложной операцией, которая в итоге закончилась успешно, а очередная группа наркодилеров оказалась за решеткой.       И сейчас, поднимаясь по грязным ступенькам, Елена невольно улыбается, крепче сжимая широкую и немного шершавую руку Деймона, вцепившись в его пальцы. Они забегают в комнату и останавливаются возле окна, глядя на улицу: возле магазина снуют врачи и полицейский, мечась между пострадавшими. — Ничего так сходили в магазин, да? — усмехается Деймон, покосившись на Елену, и та кивает, отходя от окна. Мужчина закрывает окна порванными занавесками, в какой-то момент чуть не оторвав жалюзи, проверяет двери и, вернувшись в комнату, садится на пол рядом с Еленой, которая откинула голову на край потрепанной, едва ли не прогнившей кровати, закрыв глаза. — Сколько будем отсиживаться? — в какой-то момент не выдерживает она и смотрит на него. Деймон в ответ лишь пожимает плечами и начинает хлопать себя по карманам, после чего недовольно фыркает и прикрывает глаза. — Опять забыл дома сигареты? — Понятия не имею, куда они деваются. Но я уже заметил — каждый раз, как они нужны, их нет, и это дико раздражает. Карма та еще сучка. Но в то же время, если постараться быть оптимистом… — Ты реалист. — Если постараться быть оптимистом, — упрямо продолжает он, — то можно сказать, что из-за этой невыкуренной сигареты я буду здоровее, что уже неплохо. Так что допустим, что это знак свыше, что мне нужно бросать. Хотя я все равно не брошу, но все равно. Кстати, ты едва глаза не лишилась, — Елена непонимающе выгибает бровь, и он, притянув ее к себе, осторожно касается подушечкой пальца порезанной кожи под ее глазом, и она морщится, скрипнув зубами. — У тебя кровь. — У тебя тоже, забыл? — хмыкает она, проведя по ссадине на его щеке, и он вздрагивает. Елена медленно скользит пальцем по царапине, размазывая кровь, и опускает взгляд на его губы, неожиданно поняв, что он почему-то оказался слишком близко. Она сидит едва ли не на его коленях, а сердце стучит так бешено, что воздух мгновенно сужается, лишая ее возможности нормально вдохнуть. Весь мир сосредотачивается в одних только горящих синих глазах, которые неотрывно смотрят на нее, словно видя впервые.       Они медлят, не понимая, что им делать, потому что головы становятся какими-то очень тяжелыми, словно их ударили чем-то очень внушительным, конечности не слушаются, а все вокруг вертится, теряя очертания. Деймон проводит рукой по плечам Елены, и она вздрагивает, когда он цепляет поцарапанную кожу на локте. Порванная куртка с трудом держится на плечах, и девушка закусывает нижнюю губу, снова встречаясь с Деймоном взглядом.       Он тоже не торопится, как-то странно глядя на нее затуманившимся взором. Напряженные плечи и ускорившееся дыхание выдают его эмоции, и она скользит кончиками пальцев по его шее, растирая кровь, стекающую на темную футболку. Деймон немного дрожит, настороженно и то же время страстно глядя на нее, медленно опуская руки по ее спине, невольно прижимая все ближе и ближе к себе, и в какой-то момент Елена вжимается телом в его широкую грудь, ощущая его бешеное сердцебиение.       Где-то глубоко в голове отдается, что им бы лучше вернуться домой и обработать раны или хотя бы сменить одежду и смыть кровь, которая засыхает на их коже, но эти мысли становятся какими-то абсолютно ничтожными, когда между их губами остаются жалкие миллиметры. Деймон не делает первый шаг, лишь мучительно медленно скользит рукой по ее спине под порванной курткой. Елена немного прогибается в спине, стараясь не обращать внимание на мурашки, которые бегут по ее коже от его прикосновений, и подается еще ближе, ощущая его сбитое дыхание на своих губах. Кажется, что весь мир кричит, что это неправильно и они должны остановиться, но в следующее мгновение она робко касается его губ, разорвав последние миллиметры.       У него колючий подбородок и невероятно мягкие губы. Этот контраст пугает, и она шумно хватает губами воздух и отстраняется, испуганно глядя на него. Деймон открывает глаза, двигаясь словно в замедленной съемке, и их взгляды сталкиваются. Он поднимает руку и убирает с ее лица прядь волос, стирает кровь с ее носа и очень медленно проводит большим пальцем по ее нижней губе. Елена чисто инстинктивно делает вдох, и он эхом отдается в пустой комнате, где, кажется, нет ничего, кроме их бешеного сердцебиения.       По его телу проносится дрожь, и Деймон, запустив руку в ее волосы, прижимается к ее губам, больше не выдерживая давящее на них чувство. Она приподнимает голову, неловко отвечая на поцелуй, и злится от того, что не знает как, но это только сильнее срывает ему крышу — он углубляет поцелуй, сильнее впиваясь пальцами в ее волосы, и требовательно касается кончиком языка ее губ. Елена приоткрывает губы, не в силах сопротивляться, и он толкается языком в ее рот, одновременно обхватив руками ее бедра.       Все ее тело горит, и она дрожит, не понимая, что ей сделать, чтобы это чувство прошло. Поэтому она льнет к нему, все ближе и ближе, робко скользит руками по его мускулистой груди, забираясь под кожаную куртку, и в какой-то момент оказывается у него на коленях, ощущая его тело каждой клеточкой своего.       Деймон тянет вниз рукава ее куртки, и она откидывает ее в сторону, снова целуя его, уже более уверенно и жадно, сталкиваясь языками. Она не может понять, что происходит с ее телом, и жмется к нему, надеясь, что он что-нибудь сделает, чтобы унять это бешеное жжение под кожей. Словно слыша ее мысли, он притягивает ее к себе, углубляя поцелуй, и опускает руки на ее бедра, вынуждая охнуть от неожиданности. Сердце начинает стучать еще быстрее, и она проводит руками по его волосам, пропуская их между пальцами, и неловко двигается бедрами ему навстречу, повинуясь какому-то странному инстинкту.       Словно сорвавшись, Деймон резко переворачивает и нависает над ней, вжимая в грязный, покрытый пылью пол, и в голове Елены вихрем проносятся мысли о том, что её первый раз должен быть точно не в таком месте, не в таком состоянии и не с этим мужчиной. Но потом, вспоминая свою жизнь, она осознаёт, что лучшего места быть не могло, да и место не самое ужасное, особенно если учитывать, как властно он целует ее и прижимает к себе.       Она цепляется за его плечи, боясь разорвать поцелуй, в то время как он рывком снимает с себя куртку, отбросив ее в сторону, и снова наклоняется над ней, медленно спуская губами по ее лицу и шее, оставляя жадные поцелуи. Елена откидывая голову, давая ему больше простора, и запускает пальцы в его волосы, прижимая его голову ближе к себе. Деймон снимает ее футболку и проводит рукой по ее плоскому животу, и по ее телу проносится дрожь, но она пытается скрыть это, закусив нижнюю губу. Приподнявшись, он стягивает свою рубашку, и она на мгновение перестает дышать, видя его мускулистое тело так близко. Она и раньше видела его без одежды, но сейчас все иначе.       Елена вздрагивает, когда его горячая кожа прижимается к ее, и уже сама отвечает на его поцелуй, упирается руками в его грудь, немного нервно изучая его мускулы, и медленно скользит пальцами ниже, изучая его тело, пока он терзает ее губы, словно надеется оставить на них мозоли. Хотя, впрочем, она не удивится, если у него это получится.       Рука Деймона замирает на застежке ее брюк, и он встречается с ней взглядом, задавая безмолвный вопрос. Лишь мгновение уходит у нее на раздумья, и она едва заметно кивает, переступая через свои страхи. Оставшись перед ним в одном только нижнем белье, Елена отводит глаза, невольно краснея, но Деймон касается ее подбородка, вынуждая снова столкнуться глазами, и его взгляд говорит больше, чем могли бы сказать сотни слов. Он смотрит на нее с таким восхищением, что страх снова пропадает, и она требовательно целует его, обхватив за шею.       Сальваторе проводит рукой по ее груди, талии, бедрам, лаская разгоряченную кожу, потом немного приподнимается, чтобы снять свои джинсы, и снова целует ее, вжимая в жесткий пол. Елена ведет пальцами по его спине, ощущая, как перекатываются его мышцы, и замирает на его бедрах, потом поднимает голову и смотрит на него, словно пытаясь поверить в происходящее.       Деймон целует ее шею и нежную кожу за ухом, и в этот момент раздается щелчок расстегнутого бюстгальтера. Ненужный предмет одежды отлетает в сторону, и мужчина растирает большим пальцем ее сосок, заставив Елену взвиться от остроты новых ощущений. Он уверенно ласкает ее, не переставая целовать, и она растворяется в его близости, желая, чтобы это чувство, растекающееся по всему ее телу, когда-либо заканчивалось.       Он касается губами ее плеч, и Елена, послав все страхи, осторожно цепляет край его боксеров и поднимает голову, неловко глядя на Деймона, который, коротко усмехнувшись, выполняет ее безмолвную просьбу и замирает, давая ей время рассмотреть себя. Жар разливается по ее телу, наполняя собой, кажется, каждую клеточку ее тела, и наконец сосредотачивается внизу живота, разъедая ее изнутри. Елена пытается вдохнуть, но воздуха снова не хватает, и она лишь сильнее стискивает челюсти, силясь поднять глаза, но в то же время не в состоянии оторвать взора от его тела.       Она никогда не судила людей по внешности, никогда не влюблялась в поджарых парней с обложки, презирала всю эту женскую озабоченность мужским телом, но сейчас все становится совсем другим, и ее мир рушится, превращаясь в воронку, которая буквально засасывает ее. Рядом с ним Елена чувствует себя почему-то очень маленькой, слабой и некрасивой, и пытается отодвинуться, неожиданно растеряв всю свою уверенность, но Деймон мучительно нежно касается ее лица, и она застывает, боясь дышать.       Он ничего не говорит и практически не двигается, просто смотрит на нее, и Елена понимает, что он снова дает ей право выбора, не собираясь ничего делать без ее согласия. В голове бьется мысль, что он отпустит ее и даст уйти, если она захочет, но в то же время она осознает, что сама не справится с этим бешеным чувством, съедающим изнутри, и Елена вновь целует его, сметая последние границы.       Деймон жестче притягивает ее к себе и опускает вниз резинку ее трусиков, холод проносится по ее телу, когда она понимает, что лежит перед ним абсолютно беззащитная, но в этот момент до нее доходит, что он сейчас точно так же открыт перед ней. Нет никаких стен из одежды, сарказма, алкоголя и сигарет, которые толстым слоем скрывали их друг от друга долгое время. Есть только они, их мысли и желания, ничем не прикрытые и обнаженные.       Мужчина немного приподнимается и осторожно разводит ее колени, и Елене остается лишь послушаться его, стараясь успокоить бешено стучащее в груди сердце. Деймон пододвигается ближе, и она закрывает глаза, боясь дышать, а в следующее мгновение он накрывает ее губы своими и медленно входит в нее. Она вскрикивает в его рот и вонзается ногтями в его спину, сжавшись. Он часто целует ее лицо, не двигаясь, и дает ей привыкнуть. — Все, малыш, больно больше не будет, я тебе обещаю. — М-м-м… — несвязно отзывается она и жмурится, закусив нижнюю губу.       Деймон медлит, стараясь не потревожить ее, потом, дождавшись, пока она немного соберется, он осторожно подается вперед, прижимаясь к ней, и Елена снова слабо вскрикивает, до крови карябая его спину. Весь ее мир сейчас был сосредоточен в одном единственном мужчине, который оказался к ней слишком близко, и она не понимает, как ей реагировать и что делать, потому что даже дышит она сейчас с трудом.       Однако в какой-то момент Елена ловит себя на том, что боль медленно, но утихает, а вместо нее появляется нечто кардинально другое — приятное, пульсирующее чувство, которое растекается по ее телу, и спустя минуту она уже сама двигает бедрами, пытаясь игнорировать еще ощутимую боль. Деймон открывает рот, чтобы сказать ей, чтобы она не торопилась, но она лишь качает головой и нетерпеливо подается вперед, скрипнув зубами от странного чувства внизу живота.       Деймон осторожно входит в нее до предела и замирает, снова давая время на то, чтобы она привыкла к нему, потом так же медленно выходит практически до конца и снова прижимается к ней, заставив охнуть. — Господи, ты такая узкая… — хрипит он, упираясь дрожащими руками в пол, и она поднимает на него мутные глаза. — Не знаю, насколько моих чувств к тебе хватит, чтобы не порвать тебя на части. — А у тебя есть чувства ко мне?.. — слабо спрашивает она, и его губ касается легкая улыбка. — Глупенькая.       Он целует ее и начинает двигать бедрами, ловя губами ее рваные вдохи, которые в итоге переходят в хриплые стоны, срывающиеся с ее опухших от поцелуев губ. С каждым толчком боли становится все меньше и меньше, а наслаждение лишь нарастает, захватывая ее с головой. В голове все мешается, мир теряет очертания и растворяется, и Елене теснее прижимается к горячему телу Деймона, уже подаваясь ему навстречу, подстраиваясь под него. Они двигаются в одном темпе, и она снова и снова касается губами его кожи, докуда только может дотянуться, пытаясь хоть как-то отвлечься от чего-то нового, растущего внутри нее.       В какой-то момент она понимает, что больше не может сдерживаться, и вскрикивает, теснее прижимаясь к нему и цепляясь за его липкие от пота плечи так, словно он может спасти ее от бешеного наваждения, захватившего все ее тело. Она выгибается дугой, ощущая, как ее буквально ломает изнутри от нахлынувшего оргазма, и жадно хватает губами воздух, откинув голову назад и закрыв глаза.       Наслаждение медленно сходит на него, и Елена немного расслабляется, утыкаясь лицом в тяжело вздымающуюся грудь Деймона, и тот осторожно целует ее в висок, проведя рукой по ее спутанным волосам. Она открывает глаза и со слабой улыбкой смотрит на него, пытаясь поверить в то, что только что произошло, потому что это кажется настолько нереальным, что Елена касается его лица, чтобы удостовериться в действительности. — Я… я правда сделала это… — шепчет она дрожащими губами, и он целует ее в уголок губ, убрав с ее лицо прядь волос. — Да, ты правда отдала мне свою девственность, а я беспардонно ее забрал, — усмехается Сальваторе, и она ударяет его в грудь, закатив глаза. — Что? Ты же знаешь, что я люблю портить важные моменты. — Этот момент тебе не удастся испортить, — предупреждает Елена и целует его, блаженно прикрыв глаза. — Черт, кажется, мне теперь придется сменить спальню, — она хитро ухмыляется и наклоняет голову набок, — потому что я поняла, что ты имел в виду, когда говорил о сексе. В нем определенно есть какой-то кайф. — Думаешь, я сам теперь позволю тебе отказаться? — выгибает он бровь. — Ты теперь просто так от меня не отделаешься, мелкая. — И не хочу.