"Carrot cake"/Морковный пирог

Телефон Белль зазвонил, резко выдергивая ее из сновидений. Она подняла голову с «Японского для начинающих», на котором уснула, пока учила, и моргнула несколько раз, глядя на телевизионные часы. Три пополудни, обычно никто не звонил ей в три, потому что в это время она еще была на работе. Но сегодня был четверг, и у нее был выходной, так что звонок был совершенно оправдан. Телефон продолжал выдавать трель, и Белль прекратила пытаться выяснить, кто это ей звонил, а просто взять и ответить. — Алло? — сонно сказала она в трубку. — Наконец-то! — воскликнула Руби. Белль нахмурилась. Несмотря на ее взволнованный тон, казалось, что ее подруга шепчет. — Я думала ты никогда не ответишь! — Я спала. — В такое время? — Да, японский оказался чуть менее захватывающим, чем ожидалось. — Я никогда не смогу понять твою одержимость к изучению японского. Но пока не об этом, у меня тут дела поважнее! Ты никогда не угадаешь, кто только что зашел за чашкой чая и морковным пирогом! У Белль сердце подскочило к горлу. Нет. Не сегодня. Не тогда, когда она провела всю среду, высматривая его, а первые слова Эммы были «еще не пришел». — Продолжай, — удалось выдавить ей. — Твое Золотое Чудо собственной персоной! И у меня есть к тебе претензия, милочка! Две, вообще-то. Во-первых, почему ты не сказала мне, что у него такой голос? — Я, эм… На заднем фоне Бель услышала смех Астрид. — У тебя же есть твой психотерапевт, — сказала официантка. — Я знаю! И я не хочу этого мужчину, я просто хочу его голос. Ты же знаешь, что у меня есть пунктик по поводу шотландского акцента. — Руби, почему ты шепчешь? — спросила Белль, пытаясь отвлечь себя от разверзающейся пропасти внутри нее. — Потому что я прячусь за стойкой, следя за ним через витрину с пирожными. Он сидит за столиком Эшли, так что я могу увидеть его через оладьи, если выберу нужный ракурс. — Ты имеешь в виду, что звонишь мне, пока он еще там? — взвизгнула Белль. — Белль, я набирала тебя, когда Астрид даже его заказ не принесла. — Скажи мне, что она не уронила его, — скрестила пальцы Белль. — У тебя совершенно нет веры в нашу маленькую Мисс Катастрофу, — пожурила Руби, — Конечно, она его не уронила. Хотя она почти отрезала себе палец во время готовки. Так, хватит, ты отвлекаешь меня, и я перестаю на тебя злиться. Почему ты не рассказала, что говорила с ним? Не отрицайте этого, мисс Френч, потому что он спрашивал именно тебя. По имени. Желудок Белль сделал двойное сальто с переворотом. — Правда? — Да, правда. Он пришел, немного огляделся и спросил: «А мисс Френч здесь?», на что я ответила: «Нет, по четвергам у нее выходной». Потом он сделал заказ и больше ничего на эту тему не говорил. А теперь я хочу узнать, Белль, как это он знает мисс Френч, если вы никогда не говорили. — Эм… — У нас тут ожидающие посетители, Белль. Астрид не сможет справиться с ними всеми, а я не сдвинусь с места, пока ты мне все не расскажешь. Белль пришлось уступить и сделать краткий отчет о произошедшим вечером в понедельник. — Ты дьявол, — откровенно сказала Руби, — Почему ты мне ничего не сказала? — Я не думала, что это важно, — пробормотала Белль. — Особенно по сравнению с твоим собакоспасательным подвигом. — Важно! — практически взорвалась Руби. — У тебя был разговор с ним! Вербальный контакт — это всегда важно! Ох, Белль, ты безнадежна. Я бы прочла тебе лекцию, но у нас здесь уже очередь набралась. Я пойду, но имей в виду, что разговор не окончен! Пока. — Пока, Руби. Белль повесила трубку и посмотрела на «Японский для начинающих». Он пришел. Мистер Голд пришел в кафе, а ее там не было. Как типично. Ну почему из всех дней он выбрал именно четверг? В порыве обиды она захлопнула книгу, но вовремя остановилась от того, чтобы бросить ее на пол, одного из величайших грехов, по ее мнению, когда дело доходило до книг. С громким стоном Белль лицом вниз упала на диван. Крошечная часть ее, подрывающая ее уверенность в себе и своих силах, говорила, что он все спланировал, что он выбрал четверг специально, потому что знал, что ее не будет, и они не встретятся. Возможно, та встреча с Белль около его офиса достаточно разволновала его. Не мели чушь, — говорила здравая и логичная часть ее мозга, которую часто игнорировали в пользу иррациональной. — Зачем ему вообще приходить в кафе, если он обеспокоен, что ты его преследуешь?» И если он так внимательно за ней следил, что знает когда и где ее можно избежать, то подобное поведение еще больше тревожит, чем ее собственное. Она попыталась увидеть все это, как доброе предзнаменование — Голд пришел сегодня, чтобы увидеть ее, но не нашел, так что, возможно, он придет снова. Продолжая мысленно костерить и пинать себя, Белль снова взялась за книгу. Выучить японский язык — было скороспелой идей, обещанием, данным сгоряча на Новый год, и она не была до конца уверена почему сделала это. Возможно, она тогда просто устала или чуть выпила — она гуляла с Руби, так что это казалось вполне вероятным. На данный момент она могла поздороваться, попрощаться и знала название ее цветов, но это был ее предел. Наверно, японский был не для нее. Он, конечно, не сильно интересовал ее сегодня. Белль вздохнула и снова закрыла книгу, затем поднялась на ноги и прикинула чем бы полезным заняться. Выбор пал на стирку. Она опустошила корзину, прикинула достаточно ли у нее мелочи и, взяв накопившуюся за неделю кучу одежды, направилась в прачечную. Она копила на стиральную машину и собиралась устроить вечеринку в тот день, когда наконец купит ее. Плюхнувшись на одно из жестких пластиковых сидений после того, как загрузила цикл, Белль закрыла глаза и позволила себе немного помечтать. Не все было потеряно, сказала она себе. Граница была пересечена, даже без ее личного присутствия там. Теперь можно было наконец начать двигаться вперед. Единственный вопрос был лишь в том, как именно.

***

Голд со стоном опустил голову на стол. Все явно пошло не по плану. Из всех дней он выбрал именно тот, когда ее не было в кафе. В довершении всего он попросил позвать ее на случай, если она убирается на кухне. Теперь ее коллеги точно подумают, что он ее преследует. Девушка, что обслужила его, следила за ним через витрину с десертами все время, которое он пробыл внутри, и он был уверен, что большую часть этого времени в ее руках был телефон; без сомнений та предупреждала напарницу о том, что печальный старый хромой человек с другой стороны улицы пытается подбить к ней клинья. Голд вздохнул. Еще час назад он чувствовал воодушевление на этот счет, но теперь он был готов отказаться от этого гиблого дела. По некоторой необъяснимой причине вся его уверенность, переполняющая его во время работы, бесследно исчезала стоило Белль появиться на горизонте. Голд подозревал, что это было связано с тем, что он слишком долго был один, он забыл как и что делать на свиданиях и каково быть в отношениях. В конце концов, после… инцидента, он был доволен жизнью в одиночестве в течение продолжительного времени, для того, чтобы его начало что-то волновать. До того первого утра его пребывания в Гилдхолл, когда он увидел ее через окно кафе, и они обменялись улыбками. Он пытался забыть ее, хотя они продолжали обмениваться приветствиями через стекло время от времени. Он был, по крайней мере, на пятнадцать лет ее старше, возможно, даже больше, и, несмотря ни на что, возраст был той вещью, которую он не мог изменить. Нет, он был слишком стар и консервативен для нее, за его плечами скрывалось слишком много демонов. Он говорил себе раньше — его трудно любить, и он уже прошел этап своей жизни, когда искал что-либо еще. И все-таки, какая-то часть внутри него по-прежнему хотела надеяться, что возможно, только возможно… Голд выглянул из окна своего кабинета, расположенного прямо над входом, и мысленно вернулся в вечер понедельника, снова воспроизводя случившееся. Он засиделся допоздна, стараясь разобраться с делом и закончить работу над некоторыми важными бумагами, и подошел к окну, чтобы размять ноги, когда увидел ее, замершую у дверей. Тысяча и одна возможность пронеслась через его мозг, каждая невероятней предыдущей. Она получила травму на работе и хотела подать на кафе в суд, ее обвиняли в убийстве, которого она не совершала, и теперь ей нужен адвокат. Она просто хотела поговорить с ним. Инстинкт привел его вниз, чтобы поговорить с ней, тот же инстинкт сказал ему, что она действительно хочет, чтобы он пришел в кафе, где она проводила большинство (но естественно не все) своих дней. Он немного заволновался, когда она заворачивала за угол и поймала его на том, что он смотрит ей вслед, но в целом, думал он, все прошло вполне неплохо. Голд решил, что появись он в кафе в следующий же день, то будет выглядеть нетерпеливым, даже если пирог смог бы скрасить перспективу маячившей гребанной больницы (он не мог не думать об этом здании без подобного «эпитета»). В среду он был слишком занят, и сегодня, ну, сегодняшний день был дохлым номером. Хотя морковный пирог был действительно хорош. Какой бы путеводитель по городу ни назвал его лучшим, он вероятнее всего не ошибся. Голд возвратил свое внимание на документы, лежащие на столе, убирая мысли о Белль поглубже, прежде чем он отвлечется и зайдет слишком далеко; настолько, что ему придется объяснять его клиенту почему за эту неделю в его деле не произошло никакого изменения. За дверью в главном офисе зазвонил телефон, и он услышал голос Эшли. — Здравствуйте, мистер Гласс. Да. Нет. Нет, мистер Гласс, потому что вчера вы сказали, что они вам не понадобятся, и я должна положить их в архив, — он буквально слышал, как ее терпение подходит к концу. — Да, я могу достать вам информацию, но мне нужно будет поднять наверх и найти ее, потому что у меня нет под рукой файла. Да, мистер Гласс. Нет, мисс Миллс на встрече с клиентом. Да. Нет. До свидания, мистер Гласс. Голд услышал, как она положила телефон и выдала заслуженный вой разочарования. Он усмехнулся. Столько, сколько он может усложнять жизнь их общего с Сидни секретаря, он, по крайней мере, не меняет свои решения каждые пять минут. — Я наверх, — произнес голос Эшли, вероятно стиснув зубы, другим работникам офиса. — Меня не будет некоторое время. Если Голд выйдет и начнет поднимать шум о том, где я, то он либо может признать, что меня заживо съел архив, либо засунуть свою трость туда, где она явно не должна быть, — Голд с легкой улыбкой покачал головой, он сомневался, что что-то подобное произойдет в скором времени. В настоящий же момент времени телефон на его столе зазвонил, привлекая его внимание. — Слушаю? — Мистер Голд, мистер Тилльман пришел встретиться с вами, — голос Кэтрин был сдержанным и сухим, как и обычно. — Хорошо, мисс Фокс, отправьте его наверх, спасибо. Я появлюсь через мгновение. Администратор положила трубку, Голд сделал то же самое, собирая бумаги на столе обратно в файл. Кэтрин была милой девушкой и очень грамотной, но она постоянно стремилась доказать себе, что достойна этого места, несмотря на то, что другие люди могли думать про нее, что она там лишь из-за того, что являлась дочерью старшего партнера. Он встал и вышел из кабинета, чтобы найти своего клиента, пересекая офис общей работы и направляясь в зал ожидания. Здание, в котором располагался Гриндхолл, было достаточно большим, чтобы комфортно разместить всех, но в здании были скорее высокие потолки, чем широкие стены, что привело к большому разбросу в расположении столов и офисов. Кабинеты Фокса и Миллс, двух самых старших юристов, были расположены на первом этаже с их секретарем, спрятанным в углу в офисе Фокса. Голд и Гласс, следующие в иерархии, находились на противоположных концах второго этажа, разделенные открытым местом, которое занимала Эшли, еще один секретарь и адвокат-стажер, работающий под предводительством Сидни. Двое недавно получивших квалификацию молодых партнеров делили офис и небольшой кабинетик на верхнем этаже, хотя их секретари располагались этажом ниже рядом с Эшли. (Не то что это играло большое значение — где чьи. Секретари знали все дела намного лучше, чем адвокаты, курирующие их, и были вполне способны заменить друг друга в любой момент.) Дело Майкла Тилльмана было сравнительно простым. Мужчина развелся два года назад и получил отказ в совместной опеке над двумя его детьми по причине непостоянного графика работы. Теперь он работал посменно и, естественно, хотел чаще видеть своего сына и дочь. Переговоры шли успешно, и предшественник Голда — Фэзергил — решил изначальное дело о разводе, так что там даже не было большого количества фоновой работы. Встреча была окончена, и Голд видел как мистер Тилльман спустился по лестнице и покинул здание. Засунув свободную руку в карман пиджака, он нашел там небольшой клочок бумаги, которого там точно раньше не было. Бумажка была из кафе, да, теперь он вспомнил. Официантка, которая пряталась за оладьями подбежала к нему, когда он уже уходил, вложив это в его руку, и сбежала, прежде чем он успел что-нибудь возразить. Голд посмотрел на чек и нахмурился. В нем значилось два поджаренных сэндвича и бутылка кока-колы, так что это явно был не его заказ. Списав все на ошибку официантки, он собирался выбросить его, когда кое-что привлекло его внимание, и Голд перевернул кусочек бумаги. На обратной стороне торопливым излишне закругленным почерком было нацарапано сообщение. Мисс Френч работает весь день по вторникам, пятницам и воскресеньям и замещает по понедельникам, средам и субботам. (Ее нет в эту субботу.) Голд улыбнулся, погасшая было надежда снова вернулась. Возможно еще не все было потеряно, особенно, если коллеги Белль пытались сыграть в свах. И хоть конкретно это понятие не особенно внушало ему уверенности, было приятно знать, что у него есть шанс.