"Carrot cake"/Морковный пирог

Не часто случалось, что Белль появлялась в кафе до прихода Эммы, потому она очень удивилась, когда, зайдя внутрь, нашла здание запертым и полутемным. Для волнения у неё не было никаких причин, Эмма видимо где-то задерживалась, а Белль вполне устраивало побыть наедине с собой какое-то время. По утрам в кафе никогда не было много дел, поэтому она со спокойной совестью могла предаваться воспоминаниям о прошедшем вечере. В начале все было неловко, это правда, но потом под конец, беседа текла плавно и непринужденно, словно они знали друг друга всю жизнь. И он поцеловал ее. Как когда-то заявила Руби, если губы коснулись любой части тела, это считается поцелуем. Никаких исключений. Она вспомнила несколько долгих мгновений, проведенных в его машине перед ее домом. И она была бы счастлива продлить их ещё немного, если бы не факт того, что они неправильно припарковались. И она обеспечила себе второе свидание, а это было самым значительным, так что не важно как по ее ощущениям все прошло, она знала, что ничего не закончилось катастрофой. У неё была идея, и она надеялась, что сможет воплотить ее в жизнь. В настоящий же момент телефон завибрировал в кармане Белль, оповещая о сообщении и возвращая ее в реальность. Смска была от Эммы. Генри заболел, останусь дома и пригляжу за ним. Руби прикроет, но у неё стоматолог, так что она не появится раньше 10:30. Прости за внезапность, держись. Эм Белль вполне могла справиться с кафе в одиночку в течение нескольких часов, но она не могла дождаться встречи с Руби раньше запланированного. Она не испытывала к Эмме ничего кроме восхищения ее способности управляться со всем сразу и работой, и каждодневной рутинной жизнью матери-одиночки, и она ни в коем разе не винила ее за несколько пропущенных смен, когда что-то пошло не так. Губы Белль дернулись в усмешке, когда она вспомнила собственную беременность, раздумывая о том, что если бы обстоятельства сложились иначе, она оказалась в такой же ситуации, как и Эмма. Вырвавшись из мечтаний, Белль сосредоточилась на настоящем. Она не часто думала о выкидыше, прошло уже почти три года, но порой она ничего не могла с собой поделать, рисуя в совсем уме картинку, как бы могла повернуться ее жизнь. Как ни странно, версия, в которой она и Гэри живут в семейном счастье, никогда не казалась реальной. Белль закончила переворачивать стулья и включила электричество, зажгла лампы на витрине, в зале и включила кофе машину прежде, чем отпереть дверь и перевернуть знак на «открыто». Первый клиент не заставил себя долго ждать. Зевая, в кафе зашла Мэри Маргарет за своей чашкой чая. Облокотившись на прилавок и положив голову на кулачок, второй рукой она принялась рисовать узоры на столешнице, пока Белль готовила заказ. Мэри Маргарет была первым человеком, с которым у нее произошло подобие знакомства, когда она приехала в город, не считая ее арендодателя. Белль пришла в торговый центр города в поисках работы и направилась кратчайшим путем к маленькому цветочному магазину, стоящему бок-о-бок с огромным и пугающим Примарк[1]. Ее отец всю свою жизнь проработал в теплицах, и она знала их как свои пять пальцев, так что имело смысл начать с «Прекраснейших цветов». Мэри Маргарет, владелица, очень извинялась, что не могла предложить Белль работу, но, увидев в ее резюме «официантка», указала на Бабулино кафе, и таким образом дело было сделано. — Так, — начала Мэри Маргарет, рассеяно размешивая чайный пакетик в бумажном стаканчике. — Как прошло свидание? Белль застонала. — Я говорила Руби, что скоро все в центре будут знать. Мэри Маргарет подняла брови. — Белль, я думаю, в торговом центре все всё знали уже довольно давно. Я готова поклясться, что единственными людьми, которые не понимали, что вы безумно влюблены друг в друга, были, ну, вы сами. — Я бы не сказала, что безумно влюблены… — Ну, ладно, может я и преувеличила… Белль, сейчас только восемь-тридцать пять. Прекрати пялиться в окно, он не появиться до девяти. — Прости, — Белль схватила полотенце и принялась протирать витрину, чтобы отвлечь себя. — А возвращаясь к твоему первоначальному вопросу, прошло очень хорошо, спасибо. Мы пошли в Портофино, что на углу площади. — О Боже мой, тирамису! — Мэри Маргарет с головой ушла в маленькую фантазия об итальянском десерте. — Дэвид водил меня к ним после того, как мы обручились. За пудинг умереть на жалко. Я готова выдержать полноценный обед из трех блюд только ради десерта. — Они были весьма впечатляющими, — Белль усмехнулась. — Только мое волнение спасло половину его чизкека, собственно как и моего тирамису. Мэри Маргарет вздохнула, сделала глоток чая и закашлялась, когда поняла, что продержала заварку в кипятке слишком долго и к тому же забыла про сахар. Она бросила три кубика, попробовала, а затем бросила еще один. — Теперь можно пить, — заключила она. — Ладно, я лучше пойду. Сегодня должны доставить очень дорогие орхидеи. Водитель проехал около ста миль[2], но они того стоят. Роял Кларенс готовы заплатить мне небольшое состояние за то, чтобы я подготовила их бальную залу и номер для новобрачных к большой свадьбе на этой неделе, и если они готовы раскошелиться на орхидеи, то я готова их подождать, — она замолчала и с третий попытки таки надела крышку на стаканчик. — Я рада, что вы двое наконец-то сдвинулись с мертвой точки, вместо того, чтобы просто хандрить, как два влюбленных щенка. По правде, Белль как-то не могла представить Голда, хандрящего, как влюбленного щеночка, но тему решила не развивать. Помахав на прощание, Мэри Маргарет вышла из кафе, и Белль задумалась сколько еще из посетителей спросят, как прошло свидание до того, как закончится утро. К счастью, следующие клиенты не были заинтересованы в ее личной жизни, и она смогла сконцентрироваться на двойной работе изо всех сил, до того момента как часы показали пол-одиннадцатого, и пришла Руби. Был обидно, что Белль знала, что вся процедура была просто проверкой, возможно там был небольшой зубной камень и полировка, но и только, в противном случае она бы понадеялась, что у ее подруги было что-то более значительное, вероятно, потребовавшее ваты и анестезии и ограничившее ее способность к разговорам. — Ты маленький дьявол, — были первые слова Руби, когда она встала за прилавок, попутно завязывая фартук. — Ты отсоединила свой домашний и выключила мобильный прошлой ночью, чтобы я не смогла добраться до тебя. — Я знаю. Прости. Я просто хотела еще немного насладиться воспоминаниями, прежде чем мне пришлось бы дать тебе детальный отчет. — А что если я просто хотела убедиться, что ты пришла домой, и Голд не похитил тебя? — Руби, я написала тебе, что благополучно добралась до дома. — Да, но… — Руби в отчаянии всплеснула руками, а затем сузил глаза. — Ты же не пригласила его, да? Скажи мне, что ты не пригласила его домой на первом свидании… — Руби, конечно же я не пригласила его домой на первом свидании! Я живу в двухкомнатной квартире на первом этаже в маленьком коттедже на улице, населенной преимущественно студентами! Я бы не пригласила Джо из Черной лошади, не говоря уже о богатых солиситорах, которых я знаю полторы недели! — Слава Богу. Я знала, что ты не из таких, но когда твой домашний перестал пропускать гудки, я начала задумываться над возможностью… Ты абсолютно невероятна, ты знаешь это, Белль Френч? — Да. Знаю, — когда Белль с утра включила телефон, она была буквально завалена сообщениями от Руби, начиная с угроз и заканчивая мольбой. — Так! — нетерпеливо произнесла Руби. — У тебя была целая ночь, чтобы погреться в лучах воспоминаний, теперь ты расскажешь мне все. Начиная с этой минуты. Давай. — Руби, у нас тут работа стоит! И мы в неполном комплекте до ланча… — Совершенно верно. Так что говори сейчас, пока не начался ажиотаж! — Ладно, — Белль принялась давать полный отчет Руби о произошедшем, начиная с момента, когда они покинули квартиру. — Я пришла на площадь, и он ждал меня около Кларенса. — Он повел тебя в Кларенс! — воскликнула Руби. — Ты должна была извиниться и позвонить мне оттуда. — Нет, он не повел меня в Кларенс. — Оу, вот черт. Белль продолжила свой рассказ, иногда прерываясь, чтобы обслужить клиента. — Выходит, все прошло хорошо, за исключением странного «не-знаю-что-сказать» момента, — подвела итог Руби. — Звучит неплохо. Белль кивнула. — Это было действительно очень мило, — сказала она. — Он очевидно очень волновался из-за разницы в возрасте, но, казалось, расслабился, когда я сказала ему, что точно такая же была у моего папы с мамой. Руби многозначительно приподняла бровь. — Взрослые мужчины, — произнесла она. — Я говорила тебе, что в них большой потенциал, — она хихикнула. — И ты как бы притащила его к себе домой. — Нет, он отвез меня домой и не зашел, — возразила Белль. — Это совсем другое. Какое-то время они молчали, пока Руби снова не заговорила. — Ты так и не ответила на решающий вопрос, — нетерпеливо произнесла она. — А он был? — невинно спросила Белль. — Ты сказала, что он подвез тебя до дома, и на этом история закончилась. Но ты не сказала, поцеловал ли он тебя. Он поцеловал? Поцеловала ли ты его, если на то пошло? — Да. На оба вопроса. Губы прикоснулись, но не к друг другу. Я поцеловала его в щеку, и он ответил тем же. Руби вздохнула. — Великолепное начало. Жду подробностей. — Каких подробностей ты хочешь? — Белль пожала плечами. — Как можно анализировать поцелуй в щеку? Руби взорвалась на этот комментарий. — Что значит «как можно анализировать поцелуй в щеку»? Ты что, никогда не разбирала поцелуи с подругами, пока не переехала сюда? — Ну, вообще-то, нет. Я всегда была отчасти одиночкой. Человек, с которым я в основном обсуждала мои свидания, был папа, и я не особо вдавалась во все эти поцелуйные вещи с ним. Я люблю его, но это просто нелепо. Руби вздохнула. — Ну, нам придется многое нагонять, — пробурчала она, хотя в ее голосе явно не хватало раздраженности. — Это был быстрый поцелуй или более протяжный, как если бы он надеялся переместиться к твоим губам? — Это был поцелуй, Руби! Я не знаю! — Ты безнадежна, — попросту сказала Руби. — В следующий раз попрошу тебя делать детальные записи. Думай, девочка моя, думай! Белль пришлось подавить вой разочарования. — Не думаю, что он на что-либо решился, если бы я не поцеловала его первой, но поцелуй продолжался несколько дольше, чтобы быть просто из вежливости. Мое нутро говорит мне, да, он хотел поцеловать меня, но был слишком напуган, чтобы сделать первый шаг. Достаточный анализ? Руби кивнул со счастливым вздохом. — Неудивительно, что вам двоим потребовалось столько времени, — выдохнула она. — Вы друг друга стоите. — Только одна вещь меня несколько озадачивает, — Белль сделала паузу. — Что такое? — Ну, я рассказывала тебе, что чувствовала себя неуютно, потому что он купил мне вина, но сам не пил, и в тот момент я была более сосредоточена на этом, но, если подумать задним числом, здесь что-то не так, — Белль вспомнила его комментарий. Твой отец — счастливчик. Счастливчик, потому что в состоянии сказать, когда подходит к своему лимиту? На несколько мгновений был странный блеск в его глазах, словно призрак далекого прошлого. — Может его поймали на вождении в нетрезвом виде или что-то такое, — предположила Руби. — Нет, он сказал, что у него всегда была чистая лицензия, — Белль пожала плечами, и Руби последовала ее примеру. — Хотя, будь я на твоем месте, я бы присмотрелась к привычке коллекционировать вещи, — подруга глубокомысленно посмотрела на нее. — Просто на всякий случай. Все может кончится тем, что у тебя на руках окажется Плюшкин с навязчивой идеей. Белль обняла подругу. — Руби, я не сломаюсь. Я сильнее, чем ты думаешь. У меня за спиной неудавшийся брак и обширная коллекция эротических книг. Думаю, я смогу справиться с различными жизненными эксцессами. — Я знаю, — ответила Руби. — Я не думаю на самом деле, что он скрытый Плюшкин. Как по мне, он на него совершенно не похож. Привет, что могу предложить для тебя сегодня, странник? Давненько вы к нам не заглядывали. — Кофе, пожалуйста. И кто по-твоему не похож скрытого Плюшкина? Белль обернулась на голос. — Пап? — в недоумении воскликнула она. — Что тут делаешь? — Что ж, это отличный способ поприветствовать своего старика, — с притворным возмущением произнес Мо. — Я только что проехал сто миль, чтобы увидеть тебя. — Это ложь, папа, ты знаешь, что я работаю весь день по пятницам, и ты никогда не приезжал проведать меня в эти дни. — Ладно, ты меня поймала. Не могла бы ты налить мне крепкий черный кофе, м, милая? Я на ногах с половины пятого утра. — Помимо двух часов, которые просидел в своем фургоне на автостраде, — отметила Белль, готовя кофе. — С вас фунт восемьдесят, мистер Френч, — откликнулась Руби с кассы. — Что? А можно мне семейную скидку? — Пап, мы не делаем скидку персоналу, так что нет, ты не можешь получить скидку «семья-персонала». Хотя студентам мы скидываем десять процентов, так что поступи в университет, и будет тебе скидка, — Белль передала чашку Мо. — И что же тебя сюда привело? — Огромный заказ, — просиял Мо. — Я только что доставил целую охапку орхидей в небольшой магазинчик за углом. Белль расхохоталась. — Мэри Маргарет сегодня утром рассказывала, что ждет большой заказ, но я и представить не могла, что он будет от тебя, — Она перегнулась через прилавок, чтобы обнять отца. — Я правда очень рада видать тебя, пап. Просто была удивлена. — Вообще-то, поскольку я все равно здесь, мне нужно кое о чем с тобой поговорить, — тон Мо был извиняющимся, и сердце Бель ушло в пятки. — Что такое? — спросила она. — Что-то стряслось? — Ничего не стряслось само по себе, — начал Мо. Его взгляд метнулся к Руби, и Белль поняла, что что бы он не хотел сказать, он хотел сказать это наедине. — Ты можешь взять перерыв и выйти со мной ненадолго? Белль поморщилась. — Не совсем. Скоро начнется ажиотаж, а мы и так сегодня в неполном составе. Мо выглядел опечаленным, и Руби постаралась исправить ситуацию. — Пик закончится около трех, если вы можете подождать. Я смогу справиться и в одиночку какое-то время. Мо кивнул и попрощался, Белль наблюдала, как ее отец исчезает в дверях. Руби приподняла брови. — Интересно, о чем он хотел поговорить, — произнесла она. Белль покачала головой. Она не знала и не хотела думать об этом. Обычно Мо просто звонил ей и сообщал важные новости. Белль всегда была близка с отцом, даже еще до смерти матери и их последующего переезда из Австралии в Британию. Несмотря на то, что она были за тысячи миль от всех ее родственников, Белль не очень ощущала резкого разрыва со своими корнями, потому что с ней был ее папа, и это единственное, что было важным. Конечно же, он защищал своего единственного ребенка, но он никогда ничего не скрывал от нее, всегда проверяя, владеет ли она всеми фактами. И он всегда без вопросов принимал ее сторону. Когда Белль ушла от Гэри, Мо принял ее обратно домой и позволил зализать раны без единого слова. Не было никаких сомнений в том, что Мо любит свою дочь и ненавидит видеть ее несчастной, и для Белль было очевидно - он знал, что его новости огорчат ее. Она боялась думать о том, что же это за новости, и, когда время подходило к трем, ее руки тряслись так сильно, что она едва могла работать с кофе машиной. — Иди, — сказала Руби, беря ее дрожащие пальцы в свои руки. — От тебя скоро будет больше вреда, чем пользы. Иди и подожди его на улице. Белль кивнула и последовала словам Руби, натянув свое зеленое пальто поверх формы. Мо появился строго по часам, и они прошлись немного вдоль улицы, найдя пустую скамейку, на которой должен был произойти их разговор. — Так в чем дело? — спросила Белль, после того, как все положенные фразы были сказаны. Она прилагала все силы, чтобы скрыть дрожь в голосе. — Ну, я подумал, ты захочешь услышать это при личной встречи и скорее от меня, — начал Мо. — Ты болен? — быстро прервала его Белль. Мо отрицательно покачал головой. — Ты переезжаешь обратно в Австралию? — Нет, ничего подобного. Белль сразу расслабилась. С любой другой неожиданной новостью она справится, она была в этом уверена. — Нет, Белль, на самом деле это не связано со мной никаким боком, — Мо вздохнул. — Это Гэри. Он… Он поднимает шум насчет примирения. Говорит, что прошло почти два года, и вы до сих пор не разведены, так что он хочет попробовать начать заново. С тобой. Белль окаменела. — Ну, я не хочу ничего начинать заново с ним, — ответила она, и ее голос дрожал. — У меня здесь новая жизнь, та, которую я построила сама с нуля. Я кое с кем встречаюсь. Я наконец чувствую, что двигаюсь дальше, то, что я никогда не делала. — Я знаю, милая, — Мо обнял свою дочь. — Я не утверждаю, что ты должна вернуться к нему. Я просто предупреждаю тебя, потому что несмотря ни на что, ты по прежнему в законном браке. — Не напоминай мне, — Белль застонала и уткнулась лицом в ладони. Она собиралась сказать правду (ну, правильнее сказать, устранить недопонимание) Голду прошлым вечером, но в последний момент ее мужество внезапно сбежало, и ей пришлось оправдываться перед собой, что прошлые браки не лучшая тема для первого свидания. — Я уверен, что все образуется, Белль, — сказал Мо, сжимая ее плечи. — И помни, твоя комната тебя всегда ждет. Так, расскажешь мне о твоем новом парне? Белль пришлось пересказывать события своего свидания в третий раз. Не то, что она была против, но в этот раз она отчетливо ощущала нависшую над головой новость отца, тикающую словно бомбу замедленного действия. Что-то придется сделать. И слишком скоро настало время прощания и пожеланий ее отцу удачной дороги, и ей пришлось возвращаться в кафе, где Руби ждала ее, подпрыгивая на кончиках пальцев. — Заходила Бабуля, сказала, что она решила дать шанс Августу, и если он не напортачит, то он принят. Нам предстоит его проверить и посмотреть подходит ли он Эмме… — она замолчала, видя явную подавленность подруги. — Белль, прости, я тут трещу без умолку. Что тебе хотел сказать твой папа? — Я расскажу тебе после закрытия, — ответила Белль, мысленно желая, чтобы она вложила больше силы и энтузиазма в свой голос. Руби кивнула, и остаток их смены прошел в сравнительной тишине. Когда стрелки приближались к шести, Руби заперла дверь и расположилась на одном из барных стульев у окна, похлопав по соседнему. Белль начала с самого начала и в скором времени поведала всю свою печальную историю. Она никогда подробно не распространялась о том, что с ней было до переезда, просто сообщила тогдашний коллегам и сегодняшним друзьям, что разошлась с мужем и готова начать с чистого листа. Теперь она ничего не могла с собой поделать, кроме как рассказать Руби — спокойному, сочувствующему плечу, в которое можно поплакать — все. Исчерпавшие себя отношения, беременность, брак, выкидыш, восстановление, все вылилось вперемешку с сопливыми слезами. К тому моменту, когда она закончила, Руби полностью использовала всю упаковку носовых платков. Долгое время ее подруга просто молчала, просто обнимая Белль и давая ей высморкаться в последний раз. — Ты выкрутишься из этой мясорубки, Белль, вот увидишь, — прошептала она в конечном итоге. — Обязательно. Белль могла только надеться, что Руби была права.