Золотой

- Смауг, - зовет Гортхаур. - Смауг Золотой. И дракон открывает глаза. Задремал на выступе над вулканом. Когти оставляют глубокие борозды в черном камне. Смауг потягивается, расправляя после сна крылья и выгибая спину, словно он - большая кошка. Шкура ловит красные отблески бурлящей внизу лавы, и кажется, будто он и не золотой вовсе. Будто грудь, живот и внутренняя сторона крыльев вымазаны свежей кровью. * * * - Смауг, - шелестят крыльями летучие мыши. - Смауг, - свистит в щелях ветер. - Смауг, - шепчут золотые монеты, пересыпаясь словно барханы в пустыне от одной стены сокровищницы к другой и обратно. Дракон открывает глаза. Как когда-то давно. Но сейчас у него нет никакого желания подыматься со своего золотого ложа. Ведь как бы ярко не блестело золото в свете его пламени, как бы хитро не подмигивали цветными искрами предательские драгоценные камни, вокруг холодно. Нет ни горячих восходящих потоков, несущих запах огня и каленого железа. Ни жара, пронизывающего камни. И горит здесь уже только он. Нет, не горит. Тлеет. Гора, когда-то показавшаяся ему домом, уже давно стала ловушкой. Гортхаура не было. Как не было Мелькора. А от прежней славы тлели лишь жалкие угольки. И та атака на Эребор была лишь жестом отчаянья. Последний из своего рода, Смауг пытался досыта утолить свою жажду крови, смерти, насилия и золота. Он облазил все галереи, в которые смог поместиться. А остальные прожег огнем. Проверил все дозорные башни и укрепления вокруг горы. Разрушил Деил и выжег лес на мили вокруг горы. Захлебываясь своей яростью и огнем, он оплавил склоны горы изнутри и снаружи. И остался в полном одиночестве. Одиночестве и тишине, шепчущих его имя голосами случайных звуков. Смауг зарылся в свои сокровища, любя и ненавидя их с одинаковой силой. Укрылся золотом, вминая в свою шкуру драгоценные камни так сильно, что они стали ему второй чешуей. Заснул, надеясь увидеть во сне льдисто-синее небо и глаза цвета золота, изумрудно-зеленый ковер под крылом и услышать смех тех, кому он когда-то служил. Он мечтает услышать, пусть и только во сне, вновь те же слова. - Смауг. Смауг Золотой, - зовет его память. Но дракон знает, что это больше не правда. Он не полировал свою шкуру пламенем уже долгие годы. И цвет ее поблек. Он больше не золотой. Бурый. А остывшие чешуйки стремятся стать и вовсе синими. Словно небо в его памяти. Он все еще тлеет своей злобой и яростью, но внутри него все больше пустоты, а не огня. Все больше тоски и грусти. И просыпаясь от чужого запаха в своей пещере, Смауг с головой бросается в едва теплящийся костер насилия. Это последний бой, решает он, хоть и продолжает всем говорить, что неуязвим и бессмертен. Смауг боится. Отчаянно боится просто погаснуть. Истлеть золой, не оставив ни одной искры в угольке собственного сердца. И на фоне этого страха смерть в бою куда как лучше.