Затянутый узел на шее

Почему мой выбор пал именно на нее? Нет, она не была похожа на обычную жалкую жертву. Лиза Сноу могла быть кем угодно, но не забитой овцой перед рожей голодного волка. Хотя хищником ее тоже не назовешь — слишком беспокойная, с дергаными движениями. Интересно, все начинающие актрисы такие? Порой травка действительно помогает. Она не смогла долго бороться против наваливающегося дурмана. Пару часов назад баба скандалила и пыталась выдрать мне глаза, но сейчас ее просто не узнать! Но я и не собираюсь ее досконально изучать; есть более занятные дела. Как же она красива в своем оцепенении. Болезненно красные, стеклянные глаза глядят куда-то сквозь тебя, как будто что-то сражается внутри нее, но не способно побороть ту силу, что заключена в нескольких граммах марихуаны. Признаюсь, я был поражен, когда ее бледное каменное лицо повернулось ко мне, а руки потянулись к кинжалу, что был спрятан в кармане штанов. Сноу неспешно достала его и, закатив глаза, вытащила лезвие, поддев ногтем. Когда она снова взглянула на меня полусонным взглядом, я потерял всякое самообладание и навалился на нее. Я и не заметил, как Сноу изрезала мои руки в кровь этим коротким лезвием для консервных банок. Чувствуя тяжелое дыхание, я понял, что ею овладело безумие, когда кинжал оказался у моей сонной артерии. В любой момент я мог ловко выдрать оружие из маленьких рук, но почему-то ждал и наблюдал. Я с самого начала дал понять, что сильнее, что способен переломать кости и выбить передние зубы, если это того потребует, но она, похоже, была не против. Подцепив ткань моей вылинявшей красной майки кинжалом, она резко дернула рукой и ткань разошлась надвое вдоль груди. Далее она прильнула ближе и принялась блуждать по спине ногтями, вырисовывая замысловатые узоры. Волосы Сноу пахли сыростью и кровью. Кажется, кто-то хорошенько дал ей по голове, пока она сидела в плену вместе со своим парнем, Джейсоном Броди. Моя правая рука потянулась к пряжке на ремне. Девушка оскалилась и, схватив меня за подбородок, прильнула к губам. Ее зубы смачно оттягивали кожу, а язык вольно исследовал новые глубины. Отпрянув, я видел лишь ее до красноты искусанные, влажные губы. Интересно, она догадывается, что до нее в этой постели были десятки других? Скорее, да, чем нет. Сноу не похожа на дуру. Хотя под наркотой любой умник будет казаться полнейшим конченым ублюдком. Стягивая потертые брюки, я замешкался, раздумывая — заставить ее стянуть последние части одежды или же все оставить как есть. На Сноу и так была лишь разодранная майка с потеками крови и джинсы. Девушка как будто прочитала мои мысли во взгляде, вскинув удивленно брови, отбросила нож в сторону и принялась раздеваться. Стянув с себя майку, она на мгновение замерла в оцепенении, как будто к ней пришло осознание происходящего и того, что последует далее. Лиза Сноу ясно понимала, почему она здесь, но была уже неспособна совладать с животными порывами. Поэтому когда я приблизился, скованность ее тела испарилась, а мышцы под кожей стали ватными. Прикоснувшись к ее губам вновь, я ощутил жар ее дыхания, тепло хрупкого женского тела. Ко мне нагрянули мысли, что если я сейчас лишу это тело жизни, то больше и не встречу человека с такой жизненной силой. Ее тело было длинным, тонким, с невыразительной талией, я вдруг четко ощутил, что должен оставить ее в живых ради себя самого. Ведь ко мне вновь и вновь будут попадаться отморозки с трясущимися руками, умоляя о пощаде, обещая бабки, что выплатят за них родственники. Как же я устал от этого фарса и как же я хочу ощущать постоянную жизненную силу этого тела! Под воздействием наркотиков, Лиза Сноу легко открылась мне, не церемонясь, словно богомольная шлюха. Я откинул назад ее грязные волосы, ткнул лицом в кровать и заставил стонать до бессилия. Она извивалась во время акта, обличая свою внутреннюю сущность, выставляя всю душу напоказ. Хриплый голос довел меня, и мне оставалось только кончить в Лизу Сноу. Она проскулила в простыню, но после вскинула голову и рассмеялась. Её тело оказалось для меня изнуряющим и я, потерев виски, откинулся на кровать. Четверть часа лежал без сил, пока Сноу подковыривала свои ногти и сдирала их с кожей. Она проделывала это с таким безразличным лицом, что мне захотелось заломить ей руки за спину и сломать пальцы. Чтобы она наконец-то хоть что-то ощутила, хоть раз вскрикнула от боли. Ее безразличие меня бесило, потому что я сам не мог вести себя отрешенно. В итоге, я так и сделал. Схватил Сноу за запястья, прижал к кровати и, нащупав чьи-то колготки у себя под матрасом, обмотал ее шею лоскутом ткани. Она так и не издала звука, черт возьми! Ее тело было горячее всех предыдущих, но душа оказалась мертвее всех прочих. Почему я ее убил? Она бы никогда не осталась со мной. Ни при каких обстоятельствах. Лизы Сноу всегда уходят в закат, бросая тебя на постели с перепачканной простыней. Ведь у них есть Джейсоны Броди! А где-то на большом континенте, где главенствует «американская мечта», их ждут актерская слава и дом в Голливуде. Когда дурман проходил, они не хотели быть со мной. Проходило всего пару часов, а после Лизы Сноу вновь вырывались, умоляли о пощаде и звонке родителям. Скучно. По правде говоря, они меня и самого не заводили, но ведь нужно было как-то скрасить одиночество. Выбирать особо не приходится, когда всю жизнь высиживаешь среди тупорылых пиратов и рыдающих пленников. Из двух зол — выбирай меньшее, как говорится. Внезапно, с осознанием затянутого узла на горле девушки, я ощутил невыносимую долю обреченности, каковой еще никогда не переживал. Я думал, что все мои переживания, страхи и надежды вновь уйдут вместе с затянутым чулком поверх шеи, но этого не произошло. Теперь уже я сидел со стеклянным взглядом, смотрел сквозь стены и думал, что надо бы снова закинуться колесами. А то как-то тоскливо, а новых Лиз Сноу еще не привезли.