at least just for today,

– Твою мать, хён, подожди! Намджун закидывает рюкзак на плечо и оборачивается как раз в тот момент, когда несущийся на полной скорости Тэхён догоняет его и чуть не сбивает с ног, повиснув на свободном от рюкзака плече. Тэхён пытается отдышаться, и поэтому идут они медленно и только минут через двадцать оказываются у заброшенного университетского парка. Намджун внимательно рассматривает стены и, найдя подходящую, достает баллончики с краской, скидывая рюкзак на землю. Тэхён вертит в руках любимый блокнот для набросков и карандаш и выбирает место, чтобы усесться поудобнее. Он забирается на какую-то конструкцию, которую так и не достроили, и прячется в тени. Сегодня Намджун рисует один – у Тэхёна одни полунаброски и ничего законченного – и поэтому он просто старается хёну не мешать, наблюдая издалека. Намджун рисует дольше обычного: он забирается к Тэхёну, только когда приходит время обеда, и достает из рюкзака бумажный пакет с логотипом ближайшего кафе, садясь рядом. Минут через двадцать под смех Тэхёна он, дожевав свою порцию, оставляет ему свою толстовку, покрытую пятнышками краски, потому что становится холодно, и опять спускается вниз. Он зовет Тэхёна уже ближе к вечеру, когда темнеет, и молча наблюдает за его реакцией. Тэхён видит перед собой персиково-розовое небо и море, кажущееся бесконечным. Тэхён видит вышку, потонувшую в лучах заката, и хочет прикоснуться к холодной стене, чтобы убедиться, что это просто рисунок. Чтобы убедиться, что это не воспоминание, до сих пор стоящее у него перед глазами. Перед Тэхёном вышка, откуда он спрыгнул пару месяцев назад. – Вау, – выдыхает он, поворачиваясь к Намджуну, – это просто… просто… Он восторженно машет руками, не находя слов, и через секунду совсем неожиданно становится серьезным. – Только я не понимаю, почему ты хочешь сохранить именно это. Тэхён выжидающе смотрит на Намджуна из-под отросшей челки и уже жалеет, что спросил, потому что боится намджунова ответа. Боится уловить осуждение в голосе и заметить, как похолодеет его взгляд. Впервые с момента смерти Тэхён по-настоящему боится. – Потому что после этого я умер. Голос Намджуна не звучит осуждающе, и взгляд все такой же теплый, но Тэхён все равно не может сдержать поглощающее его чувство вины. – Ты должен был жить, – тихо выдыхает он, отчаянно сжимая пальцами ткань толстовки, пока хён закидывает в рюкзак полупустые баллончики с краской. – Как и ты, – пожимая плечами, замечает Намджун, поворачиваясь. Он видит взгляд, полный вины, появляющийся каждый раз, когда Тэхён вспоминает о том, что Намджун тоже мертв, и продолжает: – это было мое решение. В этом нет твоей вины. Тэхён молчит, хмуро смотря на хёна, потому что возразить-то ему нечего: это ведь он ушел первым. Первым решил, что жизнь больше того не стоит. – Пойдем, – Намджун застегивает рюкзак и, закидывая его на плечо, направляется к выходу из парка. Тэхён бросает последний взгляд на изрисованную стену и, отвернувшись, бегом догоняет его, беря за руку. Ладонь у Намджуна на удивление теплая, такая, что Тэхён постепенно успокаивается и расслабляется, как будто все и вправду в порядке. Они проходят мимо забора, и Намджун резко, словно вспомнив о чем-то, останавливается. Он лезет в карман брюк и достает две белые ленточки, одну из которых аккуратно привязывает к забору, а другую, спрашивая, протягивает Тэхёну. Тот кивает и, приняв ленточку из приятной на ощупь ткани, привязывает ее совсем рядом с намджуновой. Хён не говорит ни слова, но Тэхён все понимает, и они молча идут домой. Намджун плюхается у ноутбука, с которым не расстается и после смерти, и Тэхён замирает где-то рядом. У него миллион мыслей в голове, не оставляющих его с тех пор, как он здесь оказался, и он впервые решается их озвучить. – Как думаешь, – тихо начинает он, смотря куда-то мимо хёна, – почему мы здесь? Намджун, на секунду замерев, медленно отрывает взгляд от ноутбука и с серьезным видом поворачивается к нему, крутанувшись на стуле. – Чтобы показать нам, что мы упустили. Намджун говорит так же тихо, но уверенно, и Тэхён понимает, что хён, вероятно, думал об этом не меньше его самого. – Мы ведь совсем скоро исчезнем, – Тэхён не спрашивает – скорее просто утверждает – но Намджун все равно машинально кивает, соглашаясь. Вина вновь наполняет Тэхёна, как вода когда-то наполнила его легкие, и он, закусив губу и отвернувшись, смотрит куда-то в пол, избегая взгляда Намджуна, чтобы тот ничего не заметил, но хён все равно все понимает. Уже научился. – Тэ, – он тянет к Тэхёну руку, и тот, переведя на хёна взгляд, ловит ее и крепко сжимает намджуновы пальцы, – все в порядке. – Нет, – Тэхён качает головой, – ни черта не в порядке. Он молчит несколько мгновений, собираясь с мыслями и подбирая слова, которые слишком тяжело произнести вслух, и продолжает: – Знать, что тот, кого ты любишь, здесь из-за тебя и, несмотря на то что сейчас вы вместе, совсем скоро вы оба исчезнете, – Тэхён грустно улыбается уголками губ, – это слишком больно. Намджуну словно кислород перекрывают, и он, пытаясь вдохнуть, поднимается, на секунду выпуская ладонь Тэхёна из своей, только чтобы крепко его обнять и почувствовать, как холодные пальцы скользят по его, Намджуна, спине и не хотят отпускать. Намджун не знает, сколько они так стоят – кажется, всего секунду – но руки Тэхёна словно становятся невесомей с каждым мгновением, и он вот уже едва чувствует его прикосновения. Они оба распадаются на маленькие частицы, медленно перемешивающиеся, словно они растворяются друг в друге, и Намджуну становится так обидно, как никогда еще не было. Он никогда не винил Тэхёна. Нет. Он винил только себя. За то, что вовремя не заметил, не помог. За то, что допустил его смерть. И сейчас, когда Тэхён исчезает навсегда, Намджун вновь не может ничего сделать. Он просто смотрит, как, словно в замедленной съемке, удивление на лице Тэхёна сменяется ужасом, и пытается успокаивающе улыбнуться, но получается отвратительно хреново. У Тэхёна выходит лучше: заметив знакомое отчаяние в глазах Намджуна, он улыбается сквозь слезы широко, так, как улыбался раньше, и Намджун почти готов поверить в свои же слова о том, что все в порядке. Вот только он знает, что это не так. Намджун едва успевает мазнуть губами по влажной щеке Тэхёна, перед тем как мир гаснет. Навсегда.

***

Юнги смотрит на две белые ленточки на сетке забора, привязанные совсем рядом друг с другом и постоянно из-за этого переплетающиеся, и сжимает в кармане джинс такую же. Он оборачивается, когда его окрикивает знакомый до дрожи в коленях голос, и через несколько мгновений чувствует, как подлетевший к нему Чонгук сгребает его в объятия. Он что-то шепчет, улыбаясь во весь рот, и Юнги как-то по-домашнему тепло становится от осознания того, что мелкий рядом. Он, едва заметно улыбаясь уголками губ, утыкается в плечо Чонгука и расслабленно закрывает глаза. Пожалуйста, пусть это длится вечность.