Агония

Дышать становилось всё тяжелее, и понимая это, Лави всё более жадно хватал ртом воздух, борясь с жуткой хворью внутри него и пытаясь сохранить сознание. Он ещё жив.. Он ещё жив! Это главное, об остальном будет беспокоиться позже. Голова была словно чугунной, казалось, закроешь глаза и всё... больше не очнёшься. Трясущиеся руки едва сжимали ручки кресла, книжник дышал, дышал громко, часто, ощущая как горит ледяным пламенем каждая клеточка его тела, как зараза словно сгрызала его изнутри, пуская под кожу раскалённые потоки лавы и выжимая из него жизнь. Капля за каплей.. Пот лился градом, холодный, липкий.. отвратительно. Экзорцист сжал потрескавшиеся до крови бледные губы, в который раз слыша скрип двери и тяжёлые шаги. Снова пришли.. пытать, мучить, издеваться. Но он ничего не скажет! И пусть сбудется его самый жуткий страх, пусть он больше не увидит своих друзей, никогда не увидит… Но он их не предаст. Книжник поднял воспалённые от жара мутные глаза и слегка оторопел. Этот человек, точнее Ной, он его ещё не видел. -Ты… ещё кто? – сиплый и дрожащий от боли голос неприятно дал по ушам. Этот парень показался ему жутким ещё с первого взгляда. Его леденящие душу пустые чёрные глаза, обозленно сжатые губы, сильные, напряжённые плечи... и насмешливый голос. -Тебе незачем это знать, книгочей. Во всяком случае, ты не успеешь это записать. – любопытно, что помутнённым рассудком Лави невольно принял сначала этого Ноя за Канду, и от этого же было стыдно. Те же раскосые глаза, смоляные волосы, но взгляд... Отвратительно пустой. Трайд приблизился, подвинув стул и садясь напротив, заглядывая в лицо книжника. - Что, плохо? - А не видно?- Бросил парень, оскалившись и стиснув зубы. Стало так неприятно от одного присутствия этого жуткого типа. Что ему нужно? - Забавно... - Что забавно? То, как мне плохо? – Огрызнулся Лави, будучи конкретно взбешенным его спокойствием. Но на его возмущения Ной лишь хмыкнул. - И это тоже. Забавно то, что ты всё ещё можешь говорить. Фиддлер, видимо, недостаточно над тобой поработал. - И что? Поэтому ты пришёл добить? – Дыхание Лави участилось, он одновременно и боялся этого парня, и испытывал странное волнение. Он не знал его, не знал, какой тварью он может быть, и поэтому терялся, и боялся, что сейчас его протянутая к шее рука просто сомкнётся. Думать о том, что это принесёт облегчение, было противно и стыдно. Это равносильно предательству, особенно в данный момент. Дик широко открыл глаза, когда ледяные пальцы поднялись выше, мягко касаясь его лба. Он даже не смог сдержать измученного стона, ощутив такую желаемую прохладу. - Нет, мне абсолютно плевать на твою жизнь, если честно. Твоя смерть - лишь вопрос времени и это меня заинтересовало. То, сколько ты ещё протянешь с такой температурой... – Ной понизил голос, скользнув рукой по распалённой щеке и с надменной ухмылкой прислушиваясь к каждому вздоху, которые не мог сдержать книжник. - Ты... – Лави глубоко вздохнул, борясь с желанием уснуть в этих ледяных прикосновениях, что сейчас дарили спасение. - Ходячий мертвец... Кем бы ты ни был, руки убрал! - Однако, честь он ещё не растерял, поэтому дёрнулся назад, когда сильные пальцы уже очерчивали контуры сильно выступающей ключицы на исхудавшем теле. Мысль о том, что экзорцист пожалеет о таком решении, почему-то назойливо металась в воспалённой голове. Какой-то бред больного... Но как же стало паршиво, когда Ной отстранился. - Ты точно в этом уверен? Тебе же было хорошо... Легче, не правда ли? – Трайд поднялся, резко хватая экзорциста за волосы и задирая его голову. Эти чёрные глаза, что сейчас с презрительным прищуром впивались взглядом в бледное лицо, вызывали чуть ли не отвращение. Этот Ной вселял два диаметрально противоположных чувства... Поскольку его руки - это всё, чего сейчас желал книжник. Даже на удивление себе самому. - Но я всё равно не намерен тут с тобой возиться, чёртов экзорцист. Посмотрим, сколько ты ещё протянешь. – Холодно проговорил, внушая болезненное разочарование, возникшее при мысли о том, что этот Ной сейчас уйдёт. А он ушёл, спокойно ушёл, медленно закрыв дверь и оставляя Лави наедине со вновь подступившим жаром, а теперь ещё и жаждой... Жаждой этих ледяных прикосновений. Дыхание участилось... и вновь отяжелело после сиплого и разочарованного: - Чёрт...