Французская меланхолия

      — Франц, если твоя гребанная меланхолия, или что это, не пройдет, я буду звонить Артуру и просить его отмутузить тебя. — Брагинский, нервно сжимая кулаки, бродил по комнате взад-вперед, размышляя над предстоящим собранием. В последнее время на него свалилось столько всего, что удивительно, как он сам не падает.       — Ванюш, отвянь. — сидевший на диванчике Франция с кислой рожой очень досаждал мыслительному процессу и просто напрочь вводил его в ступор. Зачем француз пришел именно к России, было еще той загадкой (мог и в бар какой заскочить), но Иван, как верный друг, мечтал побыстрее разобраться с невзгодами блондина и пойти уже спокойненько в комнатку за дубовой дверью, глотнуть чего-нибудь для храбрости.       — Вначале сам приперся, теперь выгоняет. — сиреневоглазый остановился напротив диванчика и глубоко вздохнул. — Франц, ты не охренел ли, по-русски говоря? Может, уже расскажешь, что стряслось, а я, так и быть, быстро разгребу эту проблему.       Воцарилось молчание. Высокий мужчина, взглядом метая молнии, еле сдерживался, чтобы на горе-друга не обрушилась известная всем темная аура Брагинского. А где-то за дубовой дверью тихо плакал одинокий алкоголь.       — Да ничего, Вань, не случилось, — наконец, выдохнул Бонфуа, поднимаясь с дивана и оправляя модную одежку. — Просто депрессия. Спасибо, что уделил мне пару минут! — и, улыбнувшись, как ни в чем не бывало, он распрощался с хозяином кабинета и вышел.       Россия долго пилил входную дверь взглядом, также стоя посреди комнаты. Потом он встряхнулся, посмотрел на время и быстрым широким шагом покинул помещение. А где-то за дубовой дверью покончил с жизнью самоубийством дорогой коньяк.