Проблемы

Вечер. За столом, читая, сидит русая девушка. Время от времени хмурится — видимо, не слишком приятное что-то пишут. Снаружи долетают звуки грома. В дверь стучат. «Кто же в такую погоду может меня навестить?» — думает София — так зовут русоволоску. Искренне надеется, что это брат или сестричка. Поссорилась она с ними, увы, а встретиться их же гордость не позволяет. Соня, если бы могла, к ним бы хоть на край света полетела. Но останавливает именно ссора. Вряд ли бы семья хотела с ней встретиться. Но всё же с надеждой в сердце (а вдруг это кто-нибудь из них?) Черненко идёт к двери. Открывает. И сначала видит только огромный букет ярко-красных роз. Но не могут же розы вот так вот просто прийти. Или могут? Впрочем, в современном мире, по мнению большинства знакомых Софии, возможно всё. И она это мнение разделяет. Так что почти не удивляется охапке цветов, которую опускает на уровень груди… — Бервальд? — Привет, София. — Проходи, пожалуйста, не мёрзни. — Отступает на пару шагов, чтобы пропустить. Нет, она знает, что суровые скандинавы, к которым принадлежит и её меланхоличный парень, не боятся холода. Но всё-таки девичье стремление всех согреть распространяется и на шведа. Блондин проходит. София помогает ему раздеться. Нет, конечно, не донага (по крайней мере, пока). Спрашивает — сама ведь очков не носит — где у него какие-нибудь салфетки для очистки необходимого аксессуара. Тот показывает на обычную для него планшетку. Привык почти всегда ходить в полувоенной одежде, вот и сумка более подходящая. Черненко вытаскивает специальную салфетку и протирает запотевшие от дождя стёкла. Для этого невысокой девушке приходится встать на цыпочки. И она вдруг осознаёт, что всё ведь происходит в прихожей. — Прости, пожалуйста. Проходи в гостиную. Оксеншерна послушно проходит. Кладёт розы на стол рядом. Еле помещаются, но выглядят великолепным красным ковром или скатертью, раз уж лежат на столе. — Ты наверняка замёрз. Как можно в такой ливень прийти без зонтика? Ничего, сейчас включу котёл на больший градус. И принесу что-нибудь из одежды брата, чтобы переодеться. Вы ведь почти одного роста. Она даже это замечает. И всё же брат вспоминается… — Спасибо. А вот проблем с оплатой газа нет? — Да вроде бы пока нет. Спасибо за заботу. Даже такой вот вопрос из уст обычно молчаливого парня звучит как-то заботливо. Такое впечатление, что если бы ответ был другим, он бы немедленно потянулся к планшетке и вытащил бы оттуда кошелёк. И если что, благодарности не ждёт ни в коем случае. — А то слухи всякие ходят. — Ты ведь умный взрослый человек, должен знать, что слухам далеко не всегда можно верить. Ой, я чуть не забыла. Надо, пожалуй, ванну где-нибудь в доме набрать, чтобы цветы поставить. Кстати, они безумно красивые. — Помочь донести? — Да, спасибо. Они кажутся тяжелыми. Для Черненко, естественно. Но она знает, что Бервальд сильный. И помнит мускулы под рубашкой или теперь под свитером Вани, которые для других, возможно, выглядят устрашающе. Но скандинав, на которого некоторые их знакомые реагируют испугом, Соню совершенно не пугает. Наоборот, она чувствует, что Оксеншерна прекрасный человек, всегда готовый прийти на помощь. Да и типаж его внешности ей нравится. София напускает полную ванну в гостевой комнате, а Бервальд кладёт туда розы. Причина ясна — цветов настолько много, и длина их стеблей в сочетании с размером цветов столь большие, — кто-то покупает такую красоту в Эквадоре? — что нельзя поместить во все вазы, пусть и в большом количестве имеющиеся в доме. Они возвращаются в гостиную. — Можешь рассказать, как у тебя дела? — Сначала ты. Типичный Бервальд. — Ладно. Ты ведь знаешь, у меня сейчас огромные проблемы. — Да, знаю. Да это и по тебе видно. Какая-то бледная, похудевшая, осунувшаяся. Не лучшие слова для девушки. Но разве Оксеншерна умеет общаться и вообще обращаться с женщинами? Да и вряд ли научится. Впрочем, он прав. — Я могу чем-либо помочь? Как будто он не помогает. Этот парень — почти единственный, кто от неё не отворачивается и выглядит при этом искренним. — Ты и так очень сильно помогаешь. Я очень тебе за это благодарна. А ты как? У шведа тоже не всё в порядке. — Честно говоря, немного волнуюсь за будущее моей страны. Толерантность и доброта далеко не всегда бывают лучшим выбором. Он знает, о чём говорит. Но всё же Черненко его понимает плохо. Ведь доброта у неё в крови. И толерантность, вроде бы, тоже. — Но вы ведь всей страной помогаете людям убежать от войны. Нам это тоже нужно. — Конечно. Но я всё время беспокоюсь, чтобы такие, как мы, не исчезли вдруг с лица Земли. — Да, было бы печально. Соня задумалась. А что, если бы действительно такие, как Бервальд, исчезли? Честные, немного прямолинейные, чуть меланхоличные, добрые, но наводящие ужас на врагов. И потрясающе красивые. София никогда не скрывала, что любит именно таких парней. Высоких, светловолосых, с немного холодной внешностью. Она бы не хотела жить в таком чёрно-русо-рыжем мире. — По-моему, пришло уже время для нас подать вам руку помощи. Как вы всегда нам помогали, помнишь? — Мы будем вам благодарны. И да, помню. — Что из меня за хозяйка? Даже чаю не предложила. — Ты делаешь более нужное. А от чаю я бы не отказался. С пирожными. Да, этот суровый северный парень любит пирожные и вообще сладкое.