Vhenan him dorʼfelas In uthenera na revas
Они давно должны были сменить место стоянки. Ночевать на старом месте было небезопасно, и члены отряда по очереди пытались намекнуть Махариэлю, что им пора двигаться дальше. В первую ночь никто ни о чем не спрашивал. Морриган и Стэн не придали значения тому, куда Махариэль ушел сразу после боя, Огрен, кажется, вообще этого не заметил, а остальные старались не смотреть на своего предводителя, то и дело отводя глаза и изображая занятость. Он как-то поймал сочувственный взгляд Лелианы за ужином. Бардесса слегка покраснела и сделала вид будто вспомнила о чем-то важном. Перед сном, когда отряд уже разошелся по своим палаткам, к долийцу подошел Алистер и спросил, кто это был. Махариэль надеялся, что брат по Ордену не заметил кратковременной отлучки, однако тот не только заметил, но и даже разглядел или расслышал, как эльф с кем-то разговаривал. Хотя, возможно, он просто сходил туда после и обнаружил гниющее и оскверненное тело, в котором все еще можно было угадать Тамлена. Алистер никогда не встречал его и лишь однажды видел его образ — во время Перчатки в Морозных Горах. Никто кроме Винн не поинтересовался подробностями хотя, Махариэль был уверен, что если бы он взял Лелиану, она бы обязательно спросила, что случилось накануне его вступления в Орден. В палатке уже ждал Зевран. Кажется, он все понял без слов, хоть и не был с ним ни когда Тамлен пропал, ни когда Тамлен явился в одном из испытаний Перчатки. Возможно, он говорил об этом с Винн или с Алистером, хотя это не было похоже на антиванца. — Ma vhenan… — Махариэль раньше не замечал, насколько шепот Зеврана был похож на Тамлена. — Ты что-то сказал? — переспросил он, слегка повернув голову. — Спросил, сделать ли тебе массаж, — непринужденно ответил убийца, положив руки на плечи. — Сегодня был очень трудный день, у тебя очень усталый вид, а мышцы… — он принялся массировать шею, — такие напряженные. Тебе определенно нужно больше отдыхать. — Ты же знаешь, что нам некогда.***
На следующий день они остались на прежнем месте. Махариэль сделал несколько одиночных вылазок в клан Затриана, затем вместе с Алистером, Винн и Лелианой они отправились на поиски коры для Вараторна, а вечером разыскали Даниэлу. Вернувшись в лагерь, Страж ни с кем не беседовал, как он это делал обычно в другие дни, поужинал и лег спать раньше обычного. Зевран, как и вчера, ждал его в шатре. Махариэль сухо поздоровался и тут же улегся спиной к антиванцу. Чуть позже, когда звуки возни в лагере прекратились, долиец встал и, пройдя мимо костра, направился в то самое место, где вчера убил своего лучшего друга. Тела уже не было. Наверное, прошлой ночью стащили какие-нибудь волки или другие падальщики. На том месте, где он вчера оставил Тамлена, красовалось потемневшее пятно. Земля впитала в себя и кровь и скверну — вдруг стало интересно, вырастет ли на этом месте что-нибудь. Наверное, стоило его похоронить — закопать в землю и посадить дерево, как подобает. Шемлены делают большую ошибку, сжигая своих сородичей, ведь у них нет возможности прийти на могилу. Скорее всего, они об этом даже не задумываются, ведь их культ велит им прощаться с мертвыми так, как когда-то их предки прощались с Андрасте. Как глупо. Лелиана говорила, что это очень красивый обычай, не задумываясь о его практичности. Хагрен Пайвел рассказывал когда-то про кладбище древних эльфов. Те знали секрет бессмертия и отправлялись в Утенеру лишь по собственному желанию, уступая место молодым. Махариэль всегда считал, что если тело просто похоронить, когда-нибудь в него можно будет снова вдохнуть жизнь. Возможно, если бы Мерриль удалось докопаться хоть до каких-либо утерянных эльфами знаний, раскрыть тайну вечной жизни, можно было бы воскресить всех умерших собратьев, ведь их тела не придавали огню, как шемленские. Но Тамлена воскресить уже нельзя. Эльф, ради которого Махариэль готов был после победы над Архидемоном посвятить всю жизнь на поиски эликсира вечной жизни, навсегда для него потерян.***
Страж вернулся в лагерь под утро. Винн, Лелиана и Алистер уже встали и занимались готовкой. Вещи Стэна были разложены около шатра, и это могло значить, что кунари отправился охотиться или куда-то еще. — Доброе утро. Долиец так и не понял, кто именно с ним поздоровался. Махнув рукой всем троим, он вернулся в свой шатер и мгновенно уснул.***
Он проспал до обеда, никто так и не рискнул его разбудить. В лагере был привычный для него шум: звон тарелок, голоса спутников, пенье ферелденских птиц, которым давно пора было улететь в более теплые края. Когда Махариэль вышел из палатки, голоса стихли. На мгновенье все взгляды (кроме Огрена и Морриган) устремились в сторону командира отряда. Потом все стали делать вид, будто заняты своими делами. Эльф молча пообедал остатками и отправился снова к долийцам за припасами. Лелиана, которая, видимо, очень хотела поговорить, вызвалась помочь, но Махариэль сделал вид, что не услышал ее слов. Вернувшись обратно, он решил, что сегодня с ней пересекаться не будет, и в руины взял с собой самых неразговорчивых — Стэна, Морриган и мабари. Кунари, как и обычно, вел себя молчаливо и немного отстраненно. Лишь при встрече с Хозяйкой Леса и Затрианом позволил себе несколько коротких реплик. Морриган же была куда более разговорчивой, однако все их беседы ограничивались обсуждением природы оборотней и Бешеного Клыка. Махариэль слегка соскучился по Зеврану, который, вероятно, прокомментировал бы и некоторое сходство Хозяйки Леса и Морриган или, возможно, попытался бы в очередной раз разговорить Стэна. Но, когда они вернулись в лагерь, снова наступило чувство горькой обреченности, и голос Зеврана внезапно стал каким-то чужим.***
— Ты себя хорошо чувствуешь? — поинтересовалась Винн, когда почти все уже разошлись спать. — Бывало и лучше, — разговаривать совсем не хотелось. — Нельзя все держать в себе — тебе нужно кому-то выговориться. Махариэль сделал вид, будто отвлекся на какой-то посторонний звук в кустах. — Пойду проверю. Как он и предполагал, в кустах не было ничего. Он обернулся и увидел, что Винн уже скрылась в своем шатре. Ноги сами повели его на «могилу» Тамлена. Сегодняшняя ночь должна была стать последней на этой стоянке. Все говорило о том, что медлить больше нельзя — ни с Мором, ни с Собранием Земель. Порождения Тьмы уже заполонили юг, так что их проникновение в Баннорн — вопрос времени. Они все должны были его понять. Алистер оплакивал Дункана несколько недель, если не больше, а когда они вернулись в Остагар, изъявил желание сжечь Кайлана как подобает королю — при том, что они почти никогда не разговаривали и, вероятно, не питали друг к другу братских чувств. Стэн и Огрен держали свои переживания в себе, стараясь не обременять ими сопартийцев. Не считая конечно пьянок последнего. Стэну, наверное, было легче смириться с чьей-то смертью из-за философии Кун. У Лелианы было время оплакать свои беды в монастыре, а Винн слишком стара для того чтобы жалеть. Морриган была бесчувственной стервой. Зевран и вовсе чуть было не покончил с жизнью из-за Ринны. А ведь попадись ему Серый Страж построже, антиванца не было бы здесь. Да, они должны были понять. Они сами цепляются за прошлое. Вероятно, если бы не Мор, они бы утонули в собственном прошлом. Впрочем, среди них Махараэль утонул бы первый.***
Весь следующий день они пробыли в лагере. Было решено привести себя в порядок за это время, залечить раны, приготовить новые снадобья и припарки, а в Редклиф выдвинуться завтра с рассветом. Махариэль больше не мог оттягивать день отбытия. Винн пыталась утром в очередной раз поговорить о том, какая ответственность возложена на его плечи, поэтому игнорировать происходящее стало невозможно. После обеда Морриган заявила о том, что ей понадобится больше трав в дорогу чтобы делать припарки, а Зевран сообщил, что неплохо было бы запастись ингредиентами для ядов. Было решено отправить Винн и Лелиану к Вараторну за покупками. Алистер, Стэн мабари отправились в лес охотиться, а Морриган — собирать травы. В лагере почти никого не осталось. Прекрасная возможность, чтобы отлучиться без лишних вопросов. — Соберите с Огреном часть вещей, мне нужно отойти. Не дожидаясь ответа от антиванца, Страж исчез в листве деревьев — в той стороне, куда ходил теперь каждую ночь. Он думал об этом уже который день. Возможно, если он не может закопать тело Тамлена, то ему удастся хотя бы посадить дерево в земле, пропитанной его кровью.***
— Все уже вернулись. За спиной стоял Зевран в самой что ни есть непринужденной позе, в одних кожаных шортах да с тряпкой на одном плече. — Нам нужно почистить доспехи и оружие. Алистер сказал, что у нас не так много времени, поэтому мы не сможем теперь разбивать такие долгие стоянки. — Я вернусь через минуту. Махариэль не оборачивался, ждал, когда услышит удаляющиеся в сторону лагеря мягкие едва различимые шаги. Вместо этого, он почувствовал, как рядом с ним опустился антиванец, скрестив ноги и уставившись на дерево. — Я не жду, что ты расскажешь мне, что с этим бедолагой произошло, но хоть назови мне его имя. — Тамлен. Голос раздался будто со стороны. Происходящее казалось сном, ведь меньше всего Махариэль ждал, что ему так скоро удастся произнести его имя вновь. — Если ты будешь жить своим прошлым, ты пропадешь. Помнишь, я говорил тебе, что оборачиваться можно лишь только в двух… — Я помню, — перебил долиец. — Все нормально, скоро я приду в себя. — Я не умею поддерживать так, как Лелиана или Винн, да и моим сочувствием делу не поможешь, но не забывай, что ты не остался один с его смертью. — Если я не буду забывать о других, то забуду о нем. Знаю, надо двигаться дальше, но если я перешагну через него, это будет предательством. Вновь на несколько минут воцарилось молчание. Махариэль не сводил взгляда с молодого саженца, Зевран — с потемневшей земли вокруг. — Наверное, вы все правы, — наконец произнес долиец, когда Зевран почувствовал, что засыпает сидя на прохладной земле. — Мне не стоит забывать о том, что действительно сейчас важно. Моя потеря меркнет на фоне разгоревшихся в Фередлене Мора и гражданской войны. Забыть об этом — непростительная роскошь, которую не может себе позволить Серый Страж. — Все мы прежде всего живые существа, которым нужно время для скорби. — Ты же знаешь, что нам некогда. Он поднялся, когда солнце виднелось на востоке, и подал руку своему спутнику. Зевран никогда не будет таким как Тамлен. Закономерно, что все живущие в этом мире — разные. Махариэль не позволит антиванскому убийце заменить пусть даже мертвого, но самого дорогого в жизни человека, который не просто занимает все его сердце, но и является им. Разве что если Тамлен прорастет в этой земле когда они уйдут и освободит для Зеврана немного места. — Ma vhenan… — Что ты сказал? — антиванец остановился, не отпуская руки Махариэля. — Ничего. Они отправились в лагерь собирать последние вещи. Долиец мог бы поклясться, что по дороге из Брессилиана слышал, как лес прощается с ним за Тамлена.