***
Впервые Нэш понял, что ненавидит Артура, когда им обоим было по двадцать два. До этого Артур его просто раздражал. И то не все время. Все три года, что он был в армии где-то подальше от Нэша, он практически не мешал ему жить. Он появился в школе Нэша в старших классах. Он был идеален. У Артура не было прыщей, он не стеснялся выступать на публике, он не был неуклюжим. Он занимался бегом, стрельбой и кунг-фу, и весьма преуспел в каждом виде спорта. Он прекрасно учился. Мальчики хотели с ним дружить, девочки смотрели на него влюбленными глазами. Он был высокомерным ублюдком. Мэгги Бунс, за которой Нэш безрезультатно ухаживал со средней школы, была покорена меньше, чем за неделю. Еще неделю спустя Артур бросил ее и с тех пор ни разу с ней не заговаривал. А еще неделю спустя Нэш с ужасом для себя обнаружил в душе, что перед его внутренним взглядом стоят отнюдь не воображаемые груди Мэгги — их он ни разу не видел, — а поджарая задница Артура, которую он во всех подробностях разглядел накануне в раздевалке. Одна мысль об этой заднице, о ее заманчивом изгибе, о светлой незагарелой коже заставила член Нэша запульсировать и взорваться в самом сильном оргазме за всю его жизнь. Это было ужасно. Это было неправильно, и ужасно, и больно, потому что Артур не замечал его, Артуру не было до Нэша никакого дела. Он не интересовался неудачниками. А это означало, что впереди два года ада. И был ад.***
После окончания школы Артур поступил в колледж учиться на архитектора. Нэш поступил в тот же колледж — совсем не из-за Артура, он просто хотел быть архитектором, разумеется. У него и в мыслях не было попытаться превзойти Мистера Совершенство хоть в чем-то. Нэш просиживал в библиотеке часами не потому, что хотел что-то кому-то доказать. Через год Артур бросил колледж и ушел в армию. Нэш напился, как свинья, долго плакал в баре, пока не распугал всех кандидатов на необременительный утешительный секс, еле добрался до общежития и долго дрочил прямо на глазах своего ошеломленного соседа по комнате. Безрезультатно, потому что такое количество алкоголя не сочеталось с оргазмом. Ему никогда в жизни не было так стыдно, как следующим утром. В колледже Нэш познакомился с Домиником Коббом. Доминик Кобб познакомил его с Мол и сомнацином. Это было волшебно. Архитектура во сне по сравнению с архитектурой в реальности была поистине божественным промыслом. Даже если Мол терпеть его не могла.***
Это было волшебно… Пока в один далеко не прекрасный день дверь офиса не распахнулась, и в проеме не показалась сияющая Мол, которая с порога закричала: — Дом, смотри, кого я привела, Дом! И вслед за ней в помещение вошел Артур собственной персоной. Он почти не изменился за прошедшие три года — кажется, даже не повзрослел. Его лицо было все таким же юным и свежим, каким оно было в шестнадцать. Но теперь он не улыбался так часто. Он вообще практически не улыбался. — Привет, Артур, — выдохнул Нэш, не веря своим глазам. — Привет, — прохладно ответил Артур, протягивая руку. Он не узнал Нэша. И тогда Нэш впервые почувствовал, что ненавидит его. Артура взяли решать административные вопросы, помогать с реактивами и еще для чего-то, о чем никто не потрудился рассказать Нэшу. Он критиковал все и вся, повышал голос на Кобба и даже на Мол, указывал всем, что делать. Он терпеть не мог Нэша. Разумеется, он был всегда прав. Мол заставляла его строить сны. Артур смеялся, что он не архитектор, что он просто забавляется, что он не может построить ничего приличного. Ему и правда нравилось создавать причудливые конструкции из убегающих во все стороны ступенек, сны со странной гравитацией, миры с морем вместо неба и небом — покрытым пушистыми облаками — вместо земли. Он мог часами замыкать дороги в петли, строить здания, которые внутри были гораздо больше, чем снаружи. Его макеты для работы были совсем другими: скучными, педантичными, заполненными скрупулезно собранными деталями. Артур не любил делать макеты для работы. Для него это была всего лишь игра. А еще он любил убивать. Когда он стрелял в проекции, на его лице появлялась эта нежно-счастливая улыбка, улыбка полного умиротворения и радости, которой он в свое время сразил Мэгги, которой он в свое время сразил Нэша, которая безотказно действовала на любого. Вот только Артур не любому ее предлагал. В такие моменты он стоял, окровавленный и сияющий, среди трупов, сжимая оружие, как любимого младенца, и любому было понятно — он в своей стихии. Никто не спрашивал, чем он занимался в армии. Нэш его ненавидел. И, наверное, любил. И, наверное, очень боялся.***
А потом появился мистер Имс. Мистер Имс — так он представился. Его пригласили, чтобы поучаствовать в экспериментах по имитации, и он улыбался всем, даже Нэшу. Он улыбался всем, но только Артура он обхватил рукой за плечи и громко прошептал в ухо: — Привет, детка. Рад познакомиться. Он сделал ударение на последнем слове, но никто не обратил внимания. Артур спокойно отпихнул его на длину вытянутой руки, даже не поморщившись от внезапной фамильярности. — Имс, руки прочь от моего мальчика, — скомандовала Мол. Она старалась выглядеть суровой, но улыбка то и дело прорывалась на ее лицо, — не смей на него дурно влиять. Артур сокрушенно покачал головой. — Ты же не думаешь, что я растлю твоего вундеркинда? — мистер Имс в притворном шоке прижал обе руки к груди, — Мол, любовь моя, тут нечего растлять. Он уже не девственник. — С чего ты взял?! В ее голосе послышалось столь искреннее изумление, что Артур бросил на нее возмущенный взгляд. Потом, будто бы сообразив, перевел не менее возмущенный взгляд на Имса. Тот безмятежно и нахально улыбался ему в ответ. Нэш прикусил губу. О нем снова все забыли. — Это видно по походке, — Имс сделал пару шагов к Мол, — по осанке, — он наклонился к ней, медленно, многозначительно улыбаясь, — я могу даже попробовать угадать, когда у него в последний раз был секс. — Не стоит, — напряженно сказал Артур, — за это я могу попробовать что-нибудь вам сломать. Имс выпрямился от неожиданности и расхохотался. — Ты такой резкий, Артур, — и, проходя мимо Артура к столу с чертежами, негромко добавил, — как всегда. Мистеру Имсу было можно все, что нельзя Нэшу. Он мог сказать: «Отдохни, Артур, я справлюсь без тебя», или «Ты ошибся», или даже «Отъебись, дорогой, я сейчас занят». Он мог сказать: «Ты отлично выглядишь», или «Сходим, пообедаем?», или «Секс на тебя хорошо влияет, детка». Он мог похлопать Артура по плечу, допить кофе из его стакана или рисовать на его бумаге — все, о чем другие могли очень быстро пожалеть. Нэш завидовал. Нэш завидовал Имсу, которому было можно все, и он завидовал Артуру, которым все восхищались. И он тоже. Восхищался. И завидовал, и ненавидел, и презирал. На самом деле, Нэш был неплохим архитектором. Хорошим. Он строил добротные, красивые макеты. Прочные и надежные. Интересные. Креативные. У него не всегда получалось идеально, но никто не рождается профессионалом, разве нет? Чем больше Артур критиковал его, тем больше ошибок он делал. Артур не делал ошибок. Так Нэшу казалось тогда. Артур не делал ошибок, Артур был идеален, Артур родился профессионалом. Проклятый Артур был везде, куда ни кинь взгляд. Все, абсолютно все хотели его. Так или иначе. Нэш подслушал разговор, когда собирался вечером домой. Артур был в своей коморке, работал, и Нэш думал, что мистер Имс давно ушел. Выяснилось, что он все еще тут. Нэш успел увидеть только его широкую спину, загораживающую от него Артура, и тут же нырнул за дверной косяк. Он не знал, что толкнуло его подслушивать чужие разговоры — должно быть, какое-то странное болезненное любопытство, свойственное всем людям, заставляющее их заглядывать в чужие письма и смотреть через плечо, когда кто-то пишет. — Арти, — тихо уговаривал Имс, — я займу тебя всего на недельку. Я сам скажу Мол, хочешь? — Мне не нужно отпрашиваться у Мол, — недовольно ответил Артур. Нэш услышал шелест бумаг. Артур всегда изображал занятость, перекладывая бумажки или возясь с каким-нибудь прибором, когда ему нужно было подумать. — Зато мне нужно, — легкомысленно сказал Имс, — послушай, гонорар очень стоящий. Ты сможешь обставить свою квартиру. Тебе хватит даже на тот ужасный жесткий диван, который ты давно мечтаешь купить, — Артур молчал, — ну же, Арти. Без тебя все развалится. Ты мне очень, очень нужен. Хотите получить помощь Артура — скажите, что без него не обойтись, горько подумал Нэш. У Имса это выходило особенно убедительно. Артур глубоко вздохнул. — Мне нужно подумать, — наконец сказал он.***
На следующее утро Мол сообщила, что Артура не будет неделю. Она не выглядела довольной. Весь день она цеплялась к Нэшу и критиковала его работу, едва сдерживаясь от крика, пока Кобб не отвел ее в сторонку и не предложил взять перерыв и пойти домой. Он тоже не был в восторге. Через неделю Артур и Имс действительно вернулись. Артур загорел, на его лбу красовалась свежая царапина, а левая рука была в гипсе, и Нэш слышал, как Мол орет на Имса. Правда, не слышал, по какому поводу. Артур ничего никому не объяснял — сразу же занялся работой. Нэш слышал от Кобба: Артур купил себе «ужасный жесткий диван». Иногда Нэшу казалось, что он просто все делал неправильно. Что стоило подойти к Артуру и предложить сходить выпить после работы. Иногда, когда он набирался смелости, Артура уже ждал мистер Имс. Иногда Артур успевал сказать что-нибудь резкое, что отбивало всякое желание познакомиться с ним поближе. Иногда Нэш сам передумывал. Артур по-прежнему возглавлял топ-лист его эротических фантазий и список людей, которых он убил бы, если бы мог. Ему казалось, он что-то упускает, что-то очень важное. Имс и Артур часто ходили в сон вдвоем. Очень часто. Гораздо чаще, чем с кем-либо еще. И однажды это произошло. Спящий, Артур был очень красив. Его обычно нахмуренное и напряженное лицо разгладилось, брови смешно задрались, придавая выражение юности и растерянности. Оглянувшись, чтобы убедиться, что за ним никто не следит, Нэш осторожно коснулся его руки с браслетом ПЭСИВ. Если что, он всегда может сказать, что проверял браслет. Артур не пошевелился — разумеется, с чего бы ему шевелиться, но Нэш внезапно почувствовал прилив адреналина. Повернув руку Артура запястьем вверх, он провел подушечками пальцев по тонкой коже, задержался на пульсе. Сердце Артура билось спокойно и размеренно, как и полагается во сне. Осмелев, Нэш положил ладонь ему на щеку. Ему нравилось, как его рука смотрится на смугловатой коже Артура, нравилось, как она закрывает почти всю щеку и часть челюсти. Ему хотелось размахнуться и ударить. Оставить след, разбить губы. Заставить кричать от боли. Вместо этого он провел пальцами по его лицу, подбородку, шее. Остановился прямо над острым воротничком рубашки. На табло оставалось меньше минуты, пора было прекращать. Вздохнув, Нэш с усилием отвел руку и сделал шаг назад. Потом другой. Ресницы Артура затрепетали, но он не сразу открыл глаза. Лежал несколько секунд, глубоко дыша, будто все еще спал, уголки его губ приподнялись в еле заметной улыбке. Что он видел во сне, что заставляло его выглядеть таким счастливым и не хотеть просыпаться? Нэш усилием воли отвел глаза и вздрогнул, напоровшись на тяжелый взгляд Имса. Не мигая, тот смотрел на Нэша — холодно, оценивающе и недобро. Он не мог ничего подозревать. Да Нэш и не делал ничего, в чем его можно подозревать! Разве нет? Ссутулившись, Нэш быстро отвернулся, делая вид, что занят с ПЭСИВом. — Не трогай мой прибор, — потребовал Артур за его спиной. Нэш только закатил глаза. Ну, конечно. Безупречный Артур и его безупречный педантизм. В следующий раз он нарисует ему на лбу «я — высокомерный мудак» несмываемым маркером. Конечно, он ничего не нарисовал. В следующий раз Нэш поцеловал Артура. Он знал, что пожалеет об этом, но ничего не мог с собой поделать. Все было против него. День был жарким, Артур снял пиджак, галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Его волосы были слегка растрепаны. Мол сегодня не было, Кобб отправился купить чего-нибудь на ланч, Имс крепко спал рядом, а на табло оставалось не меньше пятнадцати минут. Кто бы устоял? Нэш пытался, честно, пытался. Он ходил кругами вокруг Артура, сжимая и разжимая кулаки. Конечно, он никогда не решится действительно что-нибудь нарисовать на нем, но потрогать — это же не оставляет следов? Нэш рассмеялся почти истерично в ответ на собственные мысли. Он хочет, очень хочет оставить на Артуре следы. Немного подпортить его идеальность. Выбить его из колеи. Заставить бояться. Доказать, что ему есть чего бояться. Поцелуй был приемлемым компромиссом. Губы Артура были теплыми и сухими, плотно сжатыми, и после Нэшу пришлось запираться в туалете, ненавидя себя, Мол, Кобба, Имса, этот мир и больше всех Артура, которому нет до Нэша никакого дела, — и быстро снимать мучительное напряжение.***
Он не мог перестать делать это. Он знал, что однажды Артур догадается. Что он может выйти из сна до таймера. Что кто-то может войти и поймать Нэша. Но ничего не мог с этим поделать.***
А потом Нэш их застукал. Он не собирался приходить. Это было воскресенье, его выходной. Но по дороге в кино он решил закинуть кое-какие бумаги… Он даже не предполагал, что там кто-то есть. И открытый заправленный ПЭСИВ не вызвал у него никаких подозрений… Пока он не услышал голоса. Тихо подкравшись — позже он и сам не смог бы объяснить себе, зачем ему нужно подкрадываться в собственном офисе — Нэш заглянул за угол. Они были там, они оба. Артур стоял спиной к шкафу — навалился спиной на шкаф, правильнее было бы сказать, Имс практически прижимался к нему, и в первую секунду Нэш даже не понял, что такого ужасно неправильного в их облике. Они были полураздеты. Имс — голый по пояс, с расстегнутым поясом брюк, татуировки расцвечивали его плечи и спину причудливыми узорами. Рубашка Артура все еще держалась на его локтях, но брюки были спущены с бедер. Это было настолько непристойно и возбуждающе, что Нэш забыл дышать. Имс целовал Артура так, будто это его последняя радость на земле — нежно, и страстно, и самозабвенно. Его полуоткрытые губы касались рта Артура, его лица, шеи, плеч. Артур просто стоял с закрытыми глазами, с лицом безмятежным и погруженным в себя, позволяя Имсу делать все, что тот захочет. И тот хотел. Не прекращая поцелуев, он скользнул ладонью по груди Артура, его бедру и сомкнул пальцы на его возбужденном члене. Артур застонал. Нэш почувствовал, как на его лбу и спине выступает пот. Ему нужно повернуться и уйти, и как можно скорее! Если его поймают за подглядыванием… Ревность мешалась в нем с обидой, гневом, ненавистью и еще десятком чувств, которым он не смог бы подобрать названия. Он остался. — Ты поедешь со мной в Бангладеш? — неожиданно спросил Имс, не отрываясь от своего занятия. Артур помотал головой, приоткрывая глаза. Имс улыбнулся почти хищнически, плавно опустился на колени, не отрывая взгляда от лица Артура, ухмыляясь самодовольно. И, не тратя время на колебания, сомкнул губы на его члене. Дыхание застряло в глотке Нэша. Это смотрелось до ужаса, чудовищно порнографично. Губы Имса, и так полные, покраснели и припухли, и они скользили по стволу вперед и назад, неторопливо, но уверенно, и даже в таком положении Имс умудрялся выглядеть улыбающимся. Артур беспомощно охнул и закатил глаза, с тихим стуком откинул голову на стенку пустого шкафа. — Я не могу. У меня… много работы, — выдавил он. Его пальцы, стиснутые на краю шкафа, побелели. Имс тихо хмыкнул — звук и вибрация заставили Артура снова охнуть, — и позволил члену Артура выскользнуть из своего рта. — О, ты поедешь, детка, — промурлыкал он без тени колебаний в голосе, — посмотри-ка на меня. Посмотри, Артур, — и он сжал его бедро, оставляя следы на коже. Артур уронил голову вперед, гладя на Имса, его волосы растрепались, щеки покраснели. Он выглядел взъерошенным — и все равно будто готовым к съемкам в гламурном журнале. Нэшу хотелось затолкать ему в глотку его чертово совершенство. И держать, пока не проглотит. — Имс, — недовольно пробормотал Артур, с усилием отпустил шкаф и вцепился в короткие волосы Имса, — почему ты остановился? Имс хрипло рассмеялся, покачал головой. — Не так быстро, Арти, — он лизнул головку члена Артура, потерся щетинистой щекой о его бедро и, издевательски улыбаясь, тщательно облизал собственные пальцы. — Так ты поедешь? — Нет! — Какой решительный, — саркастично сказал Имс, — какой непоколебимый, Артур. С этими словами он протиснул руку между ног Артура, погружая пальцы в его тело, и снова взял его член в рот, задирая брови в карикатурном вопросе. Артур пошатнулся, застонал, снова запрокидывая голову и гулко стукаясь затылком об шкаф. — Да, — прохрипел он, — да. Я поеду, да! Впервые Нэш не был уверен, кого же он ненавидит больше. Он не помнил, как выбрался оттуда. Он даже не был уверен, что его никто не видел.***
Как выяснилось, видел. В понедельник утром, когда он мыл руки в туалете, он внезапно уловил чье-то отражение в зеркале. Имс стоял, небрежно привалившись плечом к дверному косяку, полностью перегораживая проход. — Я знаю, что ты видел нас, — мягко сказал он, улыбаясь. Эта улыбка была сухой и острой, как край бумаги. Нэш прикусил губу, потом вскинул подбородок. — Не бойся, я никому не скажу, — ответил он, вытирая руки полотенцем. Улыбка Имса погасла, его глаза, серые и блестящие, как кусочки стекла, смотрели на Нэша безо всякого выражения. — Бояться нужно не мне, — он отлип от косяка и сделал пару шагов по направлению к Нэшу. В тесном пространстве туалета это нервировало, — мы же не хотим, чтобы Артур узнал? — Имс интимно понизил голос, не отпуская взгляд Нэша, — ты же знаешь, каким он бывает, наш Артур. Нэш знал. Глухая ярость поднималась в нем. Ярость, щедро разбавленная страхом. Впервые в жизни он хотел отомстить. Имс сделал еще пару шагов вперед, оказавшись лицом к лицу с Нэшем. — Я знаю, как ты смотришь на него, — спокойно и тихо сказал он, будто делился интимной информацией, — прекрати это, — он наклонился, практически касаясь губами уха Нэша, его теплое дыхание щекотало кожу, — или я это прекращу. Ты понял? От Имса пахло чем-то экзотическим, темным и заметным. Нэш некстати подумал — интересно, Артуру нравится этот запах? Должно быть, нравится. Ненависть вспыхнула в нем с новой силой. — Я понял, — выдавил он. Никогда в жизни он не хотел убить человека. До этого момента.***
Он едва дождался момента, когда они заснули. Ему было наплевать на последствия. Впервые в жизни ему было наплевать вообще на все. — Привет, Артур, — зло сказал он, усаживаясь верхом на колени Артура. Тот, само собой, не ответил, спал спокойно и мирно, как обычно. Сегодня это только подстегивало гнев Нэша, — я всегда думал, что ты — хороший мальчик. Что ты идеален. А ты просто шлюха, — он горько рассмеялся, расстегивая пуговицы на рубашке Артура, — шлюха, которая охотно раздвигает ноги перед этим англичанином. Я тебя ненавижу, я говорил тебе? И он поцеловал Артура. Не так, как обычно — легким касанием губ, отчаянной попыткой получить свое и не оставить следов, — а по-настоящему, грубо и глубоко, будто впервые в жизни имел на это право, будто Артур принадлежал ему. Не сдержавшись, он рванул ворот его рубашки, обрывая оставшиеся нерасстегнутыми пуговицы, оголяя грудь, судорожно дернул, высвобождая подол из-под пояса брюк. — Я всегда хотел тебя, Артур, — доверительно сказал он, кладя ладони на его длинную стройную шею — будто специально для этого созданную, — и легонько сжимая. Голова Артура склонилась на бок, губы приоткрылись. Он был похож на спящую красавицу. — Почему ты всегда выбирал не меня? Что в нем есть такого, чего нет во мне? — покосившись на Имса, безмятежно спящего в соседнем кресле, Нэш засмеялся. Почему-то присутствие любовника Артура придавало ему какого-то безумного куража, какой-то немыслимой отваги. Ах да, он же хотел оставить на нем следы. Наклонившись, Нэш поцеловал его в шею, потом в плечо, оставляя темные пятна засосов. Знание, что еще неделю Артур будет видеть их на себе, Имс будет видеть их каждый раз, когда раздевает Артура, заставило его член дернуться. Кстати, о члене… маниакально улыбнувшись, Нэш немного сдвинулся и принялся расстегивать брюки Артура. Ремень полетел на пол, тихо щелкнула пуговица. Не так легко стягивать брюки с лежащего мужчины, но Нэшу не нужно было раздевать его полностью. Его все устраивало и так. Артур, разумеется, не был возбужден. Нэш иррационально разозлился. Странно было бы думать, что Артур возбудится от его ласк, но Нэшу хотелось бы этого. Хотелось бы хоть раз в жизни вызвать у него какую-то реакцию. Отличную от критики ошибок. Впрочем, критиковать сейчас Артур тоже не в состоянии. Молчащим он нравился Нэшу гораздо больше. — Как тебе это понравится, Артур? — поинтересовался он, расстегивая ширинку и вздыхая от облегчения, когда его собственный член оказался на свободе, — ты лежишь подо мной, и я могу сделать с тобой все, что захочу. Трахнуть. Убить. И твой проклятый англичанин будет лежать тут, пока я делаю это с тобой. Вот он удивится, когда проснется, да, Арти? — Нэш перекатил ласковое имя на языке, повторил снова, — Арти. Не то, чтобы ты когда-нибудь разрешал мне называть тебя так. Боже, как же я тебя ненавижу! Подхватив голову Артура под затылок, Нэш снова глубоко поцеловал его. У него был вкус кофе, аспирина — Артур съел таблетку час назад и бегал по офису в поимках воды, пока Имс не сунул ему в руки свою кружку с чаем, — этого самого чая… Интересно, есть ли там вкус Имса? Нет, Нэш не хотел сейчас думать об Имсе. Положив руку на свой член, он быстро задвигал ладонью. Ему никогда не было так хорошо. Несколько движений — и мутноватые белые пятна усеяли идеальность Артура, его совершенство и неприступность, его равнодушие. Нэш снова засмеялся. — Теперь ты меня запомнишь, Артур, — прошептал Нэш, проводя большим пальцем по губам по-прежнему мирно спящего Артура, — запомнишь!***
И теперь он убегал, будто за ним гнались черти, потому что на табло оставалось пять минут, и не было ни единого шанса, что он успеет убрать все следы, и Артур гарантированно убьет его, если раньше этого не сделает Имс, и — боже! — о чем он думал?! Он успокоился, только когда оказался в соседнем городе. В дороге он бросил свою машину и пересел на такси, потом на другое, потом на третье. Он переночует здесь, а завтра снова переедет. Скоро гнев Артура остынет, и тогда можно будет попытаться вернуться. Попытаться. Нэш вошел в номер, аккуратно прикрыв за собой дверь, бросил свою сумку на пол, повернул выключатель… Небрежно облокотившись плечом о стену, прямо перед ним стоял Имс. — Привет, дорогуша, — сказал он и улыбнулся. На самом деле, Нэш просто был неудачником.