Жестокий правитель Надора

Слухи ползли по всему Талигу. Все беженцы из Надора в одну ночь исчезли. Их видели на Надорском тракте. В конце-концов, их видели в Надоре. Испуганные люди ушли туда, откуда убежали, будто крысы, привлеченные игрой крысолова… Рокэ Алва выжидал. Надор всё ещё принадлежал короне, но при этом на Севере не было ни одного из назначенных на место людей. После того, как прошло полгода с первого слуха, регент собрал отряд кэналлийцев и выехал в Надор. И первым, что встретило Рокэ, был жестокий прищур серых глаз. Мужчина в алом колете, стоявший на новенькой стене, долго рассматривал прибывших, потом спустился. Поначалу Алва испугался, будто увидел Эгмонта. Потом испугался снова. Потому что Ричард Окделл был мёртв. У этого Ричарда (живого!) были длинные волосы, убранные в низкий пучок, просто чтобы не мешали. Неровно обрезанная чёлка и седина на висках. Серые выцветшие глаза и шрам через всё лицо. А ещё мальчишка вырос и теперь возвышался над Рокэ, похожий на скалу. На все скалы Надора одновременно. — Уезжайте. — Что? — Рокэ выгнул бровь. Голос Дикона… Его Дикона, его смешного и глупого мальчишки, был жестким и слегка хрипящим, будто ему повредили связки. — Уезжайте отсюда. Вам здесь не рады, — Ричард отступил под тень стены, потом рявкнул на какого-то подслушивающего мужичка. Мужичок тут же сбежал с таким лицом, будто Окделл его ещё и убил. — Юноша, только я буду решать, когда мне уезжать и откуда, — регент потер переносицу. Потом сделал кэналлийцам отмашку и подошёл к Дику ближе. — Ричард, давай поговорим. Окделл ещё с минуту его изучал, потом кивнул и, ухватив под руку, потащил за стену. Там уже был выстроен первый этаж нового замка и отстроены домики для строителей. Именно в один из таких Ричард и повёл Алву. Шаг у Повелителя Скал изменился тоже. Широкий, размашистый, пружинистый и уверенный. Рокэ за ним то ли бежал, то ли летел, но поспевал. Втолкнув регента в дом, Окделл скрестил руки на груди. — Я вас слушаю, господин регент. — Ричард, где ты был? Почему не вернулся в Олларию? — Рокэ чувствовал себя наивным идиотом. Собственно, он им и был. — В Талиге я вне закона, забыли? Кстати, как там ребёнок Катари? — прошипел Окделл, садясь на стул. — Ребёнок жив, а Катари нет, — Алва внезапно обозлился. — Раз вы здесь, а Надор принадлежит короне, то вы обязаны прибыть в Олларию. Вас должны судить, Окделл. — Я умер, — Ричард подвинул к себе какую-то коробку. — А мёртвых не судят. Я чист. Я рождён заново Лабиринтом. А это, — Повелитель Скал подвинул коробку к Алве. — Это будет вам интересно, мне кажется. Когда я убил Тварь, прикинувшуюся Альдо, она оставила от себя это. В коробке лежал завёрнутый в тряпицу перстень. С синим камнем. — Насколько я помню, данный перстень принадлежал Рамиро-Вешателю, подаренный ему Ричардом Гориком. Думаю, он ваш. По праву родства. Алва, будто зачарованный, перстень взял. И долго на него любовался. Потом отложил, встал и подошёл к Ричарду. Поцелуй, в котором Рокэ пытался вести, окончился резким и болезненным укусом в нижнюю губу. Ричард слизнул чужую кровь. — Я не тот, за кого вы меня принимаете, Алва. Ваш надорский мальчик был съеден Лабиринтом. А я — его сильная часть. Я зол и жесток, Рокэ. Я не умею любить, только владеть. Я не умею быть нежным. Я не ваш, Алва. Уезжайте к себе в Олларию и будьте счастливы. Потом Окделл усадил Рокэ себе на колени и снова поцеловал-укусил. И ещё. И всё — с кровью. И эту кровь, кровь Ракана, Ричард слизывал и глотал, будто манну небесную. Ночью Рокэ вышел из дома и замер. При свете факелов в самой дали от замка и деревни были свалены тела убитых, запоротых до смерти людей. Тех самых, что были посланы в Надор. Мужчина, проходящий мимо застывшего регента, прошептал: «Да, жесток у нас тан Ричард, но он хороший. Умный. Не как раньше, не как тан Эгмонт». Алва поёжился. Потом посмотрел на кучу и ушёл оттуда. В конце-концов, со своими людьми и людьми Рокэ Ричард ещё ничего такого не сделал. И поводов для паники нет. А тела можно сжечь. Зато понимание того, что этому Окделлу хочется подчиняться, скользило по телу регента жидким теплом, сгущаясь внизу живота. Определённо, некоторые изменения в характере Ричарда были шикарными.