***
Итак. Меня зовут Миа Лорейн Морган. По окончании школы я переехала в Париж и поступила на журфак*. В институте я проучилась всего полтора года. В перспективе, обучение идёт лет по пять-шесть – ещё в начале восьмого класса я начала ходить на курсы, ну и решила уйти со средним неполным образованием, потому что уже тогда прекрасно знала программу одиннадцати классов. С детства моей мечтой было писать для людей, неважно что: истории, новости, да хоть гороскопы – мне хотелось сделать вклад в общество именно таким способом. Моя семья не смогла оплатить обучение в престижном вузе, хотя бы потому что её нет! Точнее, её не стало в июне 2006 года, мне тогда было всего девять лет, это была автокатастрофа, все заголовки газет кричали: "Ужасная автокатастрофа! Водитель не справился с управлением! Полиции до сих пор неизвестна причина! Как известно, на камерах видеонаблюдения, установленных на парковке около места происшествия, в ходе аварии был замечен (по предположению) зверь. Погибшие: Женщина, 32 года, установлена личность — Кэролайн Логан. Мужчина, 34 года, установлена личность — Уилл Логан." Это всё, что мне известно. Дело в том, что я ничего не помню, вообще ничего, даже своих родителей. Врачи называют это "посттравматическая амнезия**". В результате черепно-мозговой травмы я не помню ничего, что было до этой аварии. Они говорят, что со временем это пройдёт, только вот никто не говорит, сколько времени понадобится. Прошло девятнадцать лет, а я да сих пор не вспомнила и капли. Прошлое. Было ли что-то в моём «прошлом», что могло бы помочь мне в будущем? Наверное, ответ на этот вопрос я так и не узнаю. Многие, узнав мой диагноз, выражают сочувствие, все всегда говорят одно и то же, аж тошно становится от этих сочувственных речей: «О боже, как так можно, это, наверное, ужасно – не помнить своих родителей! Словами не передать, что ты чувствуешь!» Действительно, откуда вам знать, что я чувствую?! Иной раз хочется высказать всё, что я думаю об их словах! Но был один парень, его звали Кайл, мне тогда уже лет пятнадцать было, он тогда учился в нашей школе некоторое время и, узнав о моём диагнозе, высказал совершено другую точку зрения: – Я считаю, это даже к лучшему, что ты ничего о них не помнишь, – тогда меня, словно током, пронзило незнакомое чувство: мне не хотелось озвучивать свои гневные слова о его мнении, напротив, я хотела выслушать его до последнего звука. Было в его словах что-то такое, странное. – Меньше будешь скучать. Я, правда, не знаю какого это – потерять родителей, но у меня был друг, а его отец умер от рака, – Кайл неуверенно подбирал слова. – Он, наверное, недели две ни с кем не разговаривал. Просто заперся в своей комнате и не выходил оттуда, – тут он замолчал, немного подумав, снова заговорил. – Когда я встретил его, он выглядел ужасно, – по Кайлу было видно, что слова давались ему с трудом, видимо сейчас он проживал всю ту ситуацию заново. – Но он не спешил говорить, как он скучает по отцу и прочее. Когда я спросил: «Чего ты хочешь?» – он ответил: «Забыть», – он говорил так печально, конечно это же был рассказ о смерти отца его друга. – Я тогда подумал: «Как так? Разве можно забыть дорогого тебе человека?» – но вскоре понял, что, наверное, действительно лучше не помнить, ведь душевная боль не сравнится ни с какой болью на свете. Она не исчезает, она может утихнуть, но не уйти навсегда; в этом её особая заслуга: она всегда напомнит о дорогих тебе воспоминаниях, которые и причинили тебе ту самую боль, боль утраты. – После этих слов он замолчал, а я – не знаю, что на меня нашло – просто обняла его, ведь именно после этих слов я поняла, что говорил он совсем не о друге. Тогда на моей душе стало спокойнее. Всё это время я чувствовала себя паршиво! Ведь на похоронах я даже не плакала, когда у всех на глазах были слёзы – со стороны это выглядело странно. Люди смотрели на их тела и видели: кто давнего друга, кто бывшую любовь, а я видела только два незнакомых мне лица. Лица родителей я видела только на похоронах и на сохранившихся фотографиях у Грейс. Грейс — мой официальный опекун и близкая подруга моих родителей. Как рассказывала Грейс, они с моей матерью ещё в колледже дали клятву друг другу, что если что-то случится с одной из них, то вторая позаботится о ребёнке погибшей подруги. Грейс считала, что такая ситуация никогда не произойдёт. Однако когда произошла авария, и встал вопрос о моем удочерении, Грейс сразу же, без промедления, взяла опеку надо мной. Она думала, что я буду прекрасным другом для её детей, но этого не случилось. Грейс не может иметь детей. Гарет, её муж, когда узнал о её бесплодии, сказал, что у них уже есть одна дочь – я. Грейс и Гарет стали мне родителями, она стали мне семьёй. Пару месяцев назад я окончила институт, и сейчас я главный редактор журнала New York Times***. Вообще-то нет, эти 2 месяца я просидела дома сложа руки. Просто нет свободных вакансий, везде есть специалисты. Даже если и имеется вакансия в какой-нибудь захудалой, маленькой редакции, то дальше чем «Мы вам перезвоним» я не ушла. Чтобы не умереть с голоду, я устроилась на работу и, очевидно, что не по специальности. Я – официантка, в кафе «Мистер Джо». «Мистер Джо, накормит вкусно и быстро» – это слоган нашего кафе, не особо оригинально, но клиентам нравится наша еда, поэтому они не обращают на него внимания. Им больше интересно наличие у нас овощного рагу, да, это наше фирменное блюдо. Я пока не встречала кафе, где бы фирменным блюдом было овощное рагу, это как-то слишком просто, но как бы странно это ни звучало, людям понравилась задумка, и кафе начало процветать. Того что я зарабатываю в кафе вполне хватает. Это конечно не New York Times, но хоть что-то. Многие мои знакомые говорят: «Я бы на твоём месте не стала бросать свою мечту». А с чего вы решили, что я бросила свою мечту? Откуда вам вообще знать, какого это? Вы когда-нибудь были на моём месте? Видели моими глазами или же слышали моими ушами? Чувствовали то же, что и я в определённый момент? Нет? Тогда какого чёрта вы осуждаете меня? Я больше чем уверенна, что окажись вы на моём месте, вы бы поступили точно также, если бы не спились от безысходности. А ведь такие случаи бывали. Эх… Если тебе вдруг захочется осудить кого-то, вспомни, что не все люди на свете обладают теми преимуществами, которыми обладал ты.*******
Самое обычное утро. Я просыпаюсь от звона будильника. Он всегда начинает звонить за полчаса часа до работы: я пытаюсь всё рассчитать с запасом на непредвиденные ситуации. Сейчас на часах половина седьмого утра. У меня всё рассчитано по минутам, с запасом. На водные процедуры у меня уходит не больше пятнадцати минут. На завтрак я не трачу времени: перекушу в перерыве на работе, я как-никак в кафе работаю, ну или по дороге куплю себе свежей выпечки, а у «Джо» заварю себе кофейка. Выйдя из ванной, я сразу же надеваю заранее приготовленную форму. Форма официантки состоит из белой блузки с вышитой эмблемой кафе и юбки, но юбки это не для меня, я не ношу их принципиально, хотя это правило не распространяется на платья. Это как-то странно, но к этому уже все привыкли и разрешили мне ходить в джинсах, поэтому быстро одевшись, я завязываю свои волосы в хвост. В плане макияжа, я рисую только стрелки, ну и немного подкрашиваю ресницы. Надеваю кожанку, чтобы не замёрзнуть: утром бывает довольно прохладно. Интересный факт – все думают, что я купила эту кожаную куртку в каком-нибудь крутом магазине, но никто не знает, что эту классную косуху я купила на блошином рынке. Блошиные рынки Парижа – это не простые многолюдные места, где продают ненужные вещи, это уголки вдохновения и своеобразные порталы в прошлое, попав на такой рынок, я зависла там на пару часов и не смогла уйти без трофея. Эту косуху я купила у старого дядечки, который на полном серьёзе утверждал, что раньше в этой куртке выступал какой-то давно забытый мужчина рок-звезда, правда это или нет, я не узнаю, но выглядит она действительно круто и помпезно. Помимо куртки и формы, сегодня на мне мои любимые белые кеды. Это как раз в тему о моих волосах. Был в моей жизни такой период, когда я экспериментировала со своей внешностью по-страшному. Я красила волосы в самые разные цвета: синий, красный, салатовый. На волосах я не остановилась – я набила тату около плеча в виде стаи птиц, а ещё недавно наколола на руку созвездие кита – это моё любимое созвездие. Ноа категорически был против татуировки: – Разве ты не понимаешь, что это навсегда? – но разве не круто, что хоть что-то в моей жизни будет навсегда? Хорошо хоть он не знает о моей второй татуировке на запястье. По поводу первой тату и так было много скандалов и ссор, но своё право я отстояла, с тех пор мы согласились на том, что у меня своя жизнь, а у него – своя. Хотя я всё равно не знаю, как он отреагирует на новые изменения в моём теле, и я даже не хочу представлять. Не сказать, чтобы сейчас всё было иначе, просто я стала задумываться над тем, а хочу ли я этого на самом деле? Сейчас мои волосы выкрашены в белый цвет, и мне кажется, это выглядит очень классно, особенно когда мои белоснежные локоны развеваются на ветру, не то чтобы они такие длинные. Мои волосы чуть ниже плеча и из-за многочисленных стрижек не везде одной длинны. Поэтому именно белые кеды сейчас в тему. Перед выходом я ещё раз бросаю взгляд на часы – 6:47. Всё в порядке, ещё успеваю в булочную. Накинув рюкзак на плечи, выхожу из квартиры. Спускаясь по лестнице, натыкаюсь на Джейси. Джейси – моя соседка, довольно милая девчонка. Мы с Джейс почти ровесницы, она тоже приехала в Париж, чтобы учиться – это было её мечтой: жить в Париже. Она приехала из Америки, поэтому жизнь во Франции для неё в новинку, в отличие от меня. Грейс вообще родом из Франции, просто на тот ужасный период приехала погостить к подруге (которой была моя мама). Так что после аварии, меня ждал переезд. В принципе, я и так не помнила родителей, следовательно, и свою жизнь в Штатах – остальное своё детство я провела во Франции. Грейс с мужем живут в маленьком, деревенском городке, а я переехала в столицу ради «престижной» работы. Мой брат же хотел сразу после школы свалить в США, но остался из-за девушки. Саша милая, и вроде бы у них с Ноа всё серьёзно, в общем, как я уже говорила, у него своя жизнь, у меня – своя. Благодаря моему переезду из Штатов во Францию, я в совершенстве обучилась французскому языку, и на данный момент я свободно могу говорить на французском, английском и, с трудом, на итальянском. С Джейси я общаюсь на английском, что очень удобно для неё, так как она очень ломано говорит по-французски. – Привет. – Привет. Слушай, я сейчас иду на работу и боюсь, что у меня уже нет времени проверить, заперла я дверь, или нет, – такие ситуации происходят со мной довольно часто – к этому Джейси уже привыкла, она никогда не отказывает мне в помощи, поэтому она мне и нравится. Очень милая и добродушная – такими бы словами я описала её, если бы меня спросили. – Не волнуйся, я проверю, – с улыбкой на лице прощебетала Джейс. – Спасибо, просто выручила! Приду с работы – заскочу, поболтаем. Prima di un incontro*****! Да, наверное, в булочную я уже не успею, но рискнуть стоит, ведь сейчас самое время: к обеду уже не останется круассанов, а я их люблю. А вот и булочная. – Здравствуйте, мне, пожалуйста, один круассан, багет и… – если я собираюсь после работы заскочить к Джейс, то можно что-то ещё прихватить. – Нет, давайте лучше три круассана! – Хорошо, держите, вы вовремя пришли, в это время обычно уже всё разбирают. – Я знаю, – я протянула продавцу деньги. Сложив свои покупки в рюкзак, я направилась к метро, оно было недалеко. Сев на нужный поезд, я решила позвонить Ноа и сообщить приятные новости. Я часто отправляю в разные редакции своё резюме, этот конкурс не стал исключением. Суть конкурса такова: престижный вуз в Пекине набирает учащихся – нескольких иностранных ребят, этим счастливчикам будет предоставлено бесплатное жильё и обучение, на протяжении курса они должны записывать свои эмоции и впечатления от города, от обучения, от всего. Это, вроде как, для привлечения подрастающего поколения к тому, чтобы быть более открытыми и не зависеть от интернета, а наслаждаться жизнью (на самом деле, эту задачу ставят для себя многие известные бренды), ну и, в конце концов, самые лучшие получат место в редакции. Вчера вечером мне пришло письмо от официального представителя конкурса редакции: я вошла в число претендентов на место в вузе. Сначала я подумала, что это всё какой-то дурацкий розыгрыш, но связавшись с ней, я поняла, что мне несказанно повезло: через неделю я лечу в Пекин учиться в закрытом вузе журналистики, где будет всего тридцать, от силы пятьдесят студентов! Я набрала номер Ноа, через пару гудков он снял трубку. По его нелепому бормотанию, я поняла, что он ещё не проснулся, но у меня есть свой особый способ, который его мгновенно разбудит. – Ноа Йен Морган, если ты сейчас же не проснёшься, я позвоню Саше и расскажу, как весело ты проводишь выходные. – А! Что? Не смей, – судя по звукам он упал, скорее всего, с кровати, хотя кто его знает. – Ты что офигела так рано звонить? Я вообще-то сплю! – сердитый. Значит, точно проснулся. – Да так, хотела сказать, что через неделю лечу в Пекин… – я говорила спокойно, я уже знала, что он на грани, стоит ещё немного надавить и взорвётся бомба. – Но если ты спал, я могу перезвонить тебе потом. – Что? – три. – Куда? – два. – Зачем? – один. – Какой, нахрен, Пекин?! – бомба! Я уже хотела ему всё объяснить, но у меня кончилась батарея на телефоне. Мда. Чувствую: мне влетит, ну ладно, мне не привыкать. А вот, кстати, и моя станция. Выходя из метро, почти сразу натыкаешься на наше кафе, это очень удобно, наверное, благодаря только одному расположению наше кафе стало популярным. Захожу через чёрный вход, на стене висят часы – 07:05… Упс! Я опоздала на пять минут, надеюсь, Карл не заметит. Карл – это наш директор, добрый мужик, если его не доводить. Быстро переодевшись, это не составило мне особого труда: всего лишь накинуть фартук, я выбегаю в зал. Чуть не врезаюсь в Сару – такую же официантку, как и я. – Это уже традиция, – я вопросительно вскидываю бровь. – Каждый день ты стабильно опаздываешь на 5 минут! Хорошо хоть Карл не в курсе твоих махинаций, а то бы уже вылетела к чертям! – Сара меня недолюбливает, но это уже слишком. – А знаешь что? – Сара так нагло смотрела на меня, что я не могла сдержаться. – Уже через неделю я буду отдыхать в Китае, а ты так и будешь торчать тут! – в этот момент её лицо ничего не выражало, видимо, она обдумывала мои слова, а потом кто-то окликнул её, и она, покачивая бёдрами, двинулась туда. В это время я подошла к клиенту, приняла заказ. Так проходило ещё минут сорок, пока в дверях я не увидела знакомую фигуру – она начала стремительно приближаться. Я уже предчувствовала скандал и хотела смыться до его начала, но когда я «незаметно» отправилась на кухню, меня схватили за шиворот и резко развернули к себе. Ну, всё, начинается! – Я просто уверен, что это была твоя очередная тупая шутка, но хочу услышать из твоих уст, – Ноа говорил очень встревоженно, похоже, он напугался не на шутку. – Во-первых, привет! Во-вторых, тон пониже, лицо попроще и, в-третьих, нет! Это была не «моя очередная тупая шутка», я действительно на неделе полечу в Пекин, – я знаю, что на этом дело не закончится, что после последуют тупые вопросы а-ля «как», «зачем», «когда» и фирменное «почему я не в курсе». – Тогда повторю свой вопрос, какой нафиг Пекин?! Ты что окончательно ума лишилась? Я терпел все твои закидоны, но не это. Всё! Хватит! Ни в какой Пекин, чёрт бы его побрал, ты не летишь! – а вот это ты, братец, зря сказал, ещё никто не смог мне что-либо запретить. И ты, Ноа, не станешь исключением. – Уверен? Ты, как мне кажется, немного забылся, ну я тебе напомню! У меня своя жизнь, у тебя – своя, и если ты ещё раз влезешь не в своё дело, то клянусь… – Что? – насмешливо перебил он. – То я клянусь, что... – и снова мне не дали закончить: меня оборвала внезапно пришедшая Саша. Они с Ноа часто едят у «Джо», потому что это напоминает Саше о доме. Как мило. – Ну что? Вы опять ругаетесь? Ох, сколько ж можно? – Саша всегда переживала за мои отношения с Ноа. Она считает, что раз мы брат и сестра, то мы должны стоять друг за друга горой. Ха-ха! Я вас умоляю, мы готовы продать друг друга на органы – вот и вся прелесть иметь сестру. – Ну, я… Эм, – Ноа попытался сгладить ситуацию, всё-таки ему не хотелось упасть в глазах Саши. – Да это всё она! – я показательно вскинула брови. – Надумала, что полетит в какой-то Пекин! – Пекин? Круто! Всегда хотела съездить в Китай, – мечтательно пролепетала Саша – теперь точно ясно, что в этом споре она будет на моей стороне. Держись, Ноа! – Тебе очень повезло, а ты, Ноа, свинья! Ты должен бы поддержать Мию, а не накидываться на неё! – ну что съел? – А откуда у тебя деньги? Только не говори, что ты копила на поездку и никому ничего не сказала, – она вместе с Ноа пожирала меня взглядом. Мда. Любопытство, оно такое. – Вот с этого и надо было начинать! Но прежде чем я расскажу, – фраза повисла в воздухе. Первым нарушил тишину Ноа. – Ну, давай, договаривай, что тебе нужно? Ты никогда ничего не делаешь просто так, – да, это правда. Если из ситуации можно извлечь выгоду, почему надо упускать этот шанс? – Извинись за то, что наговорил мне, – это было не обязательно, но позлорадствовать уж очень хотелось, особенно после того, как он так уверенно запретил мне ехать. Он недолго помолчал, а потом всё-таки сказал: – Извини, я был не прав! –он прямо-таки выплюнул эти слова, но этого было достаточно. Уже через пару минут мы все вместе сидели за столиком. Я рассказала им о компании, которая занималась этим розыгрышем, о том, что я отправляла своё резюме и о том, что меня выбрали. – Слишком уж это на развод похоже, – недоверчиво процедил Ноа. – А с тебя денег никаких не брали? – Я что похожа на идиотку? Наверное, я могу отличить развод от, – я замешкалась, подбирая слово, – от не развода. Я связалась с их представителем, скоро мне пришлют билет по электронке, мне останется только его распечатать и всё! – Да, ты всё-таки идиотка! Распечатать билет? Даже тупой на такую лабуду не поведётся. – Придержи язык! Если кто из нас идиот, так это ты! Такой способ услуги уже давно существует, к примеру, он часто используется в различных парках аттракционов и тогда, когда билеты покупаешь не себе, – такого идиотизма я не ожидала даже от Ноа. – Ну уж извини! – видимо мой тон был слишком язвительный. – Хорошо, допустим всё это правда и тому подобное, и сколько ты там будешь учиться? – При лучшем раскладе, – я вспоминала подробности статьи о конкурсе и письмо от их представителя, – года три. – Три года?! – а вот это было довольно неожиданно. Я аж вздрогнула, а на его крик обернулись пару человек, и взбешённый Карл двигался в нашу сторону. – Миа, ты что совсем? Я нанимал тебя разносить еду, а не трындеть с клиентами! – о да! Он был в бешенстве. – Вообще-то я её брат. – Ты не улучшаешь ситуацию, – прошептала Саша. – Ах, да ты ещё и её брат! Это уже ни в какие ворота не лезет! – Вообще-то, он тоже наш клиент, – я пыталась хоть как-то исправить ситуацию. – Да? И что он заказал? – Эм. Овощное рагу, – пришлось сказать первое, что пришло в голову. – Допустим, но это не объясняет того, что ты протрындела с ним всё это время! – как же он меня бесит! – Ну! Я жду объяснений! – да блин! Я через неделю еду в Пекин, что я теряю? – Хорошо, слушай! Я всё это время общалась со своими друзьями. Меня заколебала эта работа! И знаешь что? Я прямо сейчас напишу заявление по собственному желанию, – ого. Такого я от себя не ожидала. Твою мать, что я натворила?! Спокойствие, Миа, спокойствие. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Всё, я успокоилась. Наверное, это даже к лучшему. Да куда там к лучшему? Это, наверное, самое правильное решение. Горбатиться за копейки в этой забегаловке? Да, я полная дура оттого, что не сделала это раньше. Всё, теперь я точно успокоилась, а вот Карл, похоже, нет, когда я думала, что он бы в бешенстве, я ещё не видела Карла в бешенстве. Такое ощущение, что у него сейчас дым из носа пойдёт. – Ну и отлично! Я сам принесу тебе листок с ручкой, – и он ушёл. Просто ушёл. Просто взял и ушёл.***
Дальше день пошёл не особо интересно: я подписала заявление, мы погуляли по кладбищу. Знаю, звучит жутко и дико, но люди просто гуляют там, как по обычному парку. Потом мы решили погулять по блошиному рынку. Но под понятием «погулять» подразумевалось то, что мы будем ходить от лавки к лавке и смотреть жадными глазами на товары. Ноа всеми силами старался вырвать меня из раздумий, он считал, что я расстроена из-за ухода из кафе, но он был неправ, я была безумно рада, что сделала это. Я думала уж точно не о кафе, а о предстоящей поездке, до меня только что дошла вся реальность ситуации. Через неделю я еду в другую страну, и я буду совсем одна в незнакомом городе. До этого момента я считала, что это круто, сейчас я не изменила своего мнения, но теперь мне кажется это странным – думать о поездке, как о чём-то крутом. Из этих раздумий меня вырвало странное ощущение холода на шее, стоило мне обернуться, и я увидела, как Ноа вешает мне цепочку с кулоном на шею. Я бросила на него взгляд полный недоумения. – Всё, что не делается, всё к лучшему. Этот кулон будет символизировать начало новой жизни. Знаю, звучит очень ванильно и глупо, но… – Знаю, отказываться бесполезно. – Вообще-то нет, тот дядька, – он указал на мужчину, стоящего за лавкой с украшениями, – он уже не вернёт мне деньги, – мы дружно расхохотались, и только тогда я заметила поблёскивание на блузке Саши, это была винтажная брошка – цветок лилии фиолетового цвета, если быть точнее. Он неплохо гармонировал с её зелёной шелковой блузкой. – О, классная брошь, давно купила? – да, Саша добилась этого: я болтаю с ней о побрякушках. – Только что, – Саша хихикнула и посмотрела на Ноа. – Не одной тебе пришёл презент, – ого, а Ноа сегодня расщедрился. – Вау! – это, пожалуй, единственное, что я могла выдавить из себя. – Это круто. Ещё немного, погуляв по блошинке, мы решили пойти ко мне. По пути домой Саша только и делала, что восхищалась своей брошкой, не могу с ней не согласиться: она действительно была помпезная. Девушка даже пару раз поблагодарила его на русском, видимо забылась от счастья, ну а я пополнила свой словарный запас русского новыми словами. Ух, если так подумать, то я в совершенстве знаю английский и французский, всё из-за переезда. По идее, я должна была начать осваивать французский, но знание английского сохранилось в моём сознание из-за многочисленных переписок и созвонов с прежними друзьями, причём на поддержании связи настаивала не я. Увидев, что я общаюсь с друзьями по скайпу (на английском, разумеется), Грейс не стала настаивать на смене языка, но я его освоила. И если у меня при произношении отчётливо слышен французский акцент, то Ноа до сих пор говорит на ломанном французском, видимо, языки ему трудно даются. Помимо этих двух языков, благодаря Саше, я потихоньку узнаю новые слова из русского. На самом деле, если бы я интересовалась этим языком, то я бы уже кое-как могла бы на нём говорить, но сейчас я интересуюсь итальянским: он очень элегантный и красивый. Ах да, в пятнадцать лет я «немного» увлекалась всякой мистикой и начала изучать латынь, как классическую, так и архаическую, её ещё называют древне латинской. Грейс говорит, что с моим знанием языков я бы могла работать переводчиком в каком-нибудь посольстве, но я сразу же протестую и обосновываю свои слова тем, что в профессии журналиста тоже нужно такое качество, как владение языками. А вот мы уже и добрались до дома. Открыв дверь ключом, я жестом приглашаю своих гостей пройти внутрь. – Вы пока располагайтесь, чайник там поставьте, я сейчас вернусь. – Ноа, как всегда ворчащий Ноа, даже не успевает мне что-либо возразить, как перед его носом захлопывается дверь. Поднявшись вверх на один лестничный пролёт, я почти сразу замечаю нужную мне квартиру: у этой квартиры очень красивая лакированная дверь с дубовыми резными ручками и открытым дверным проёмом. Что?! Нет, Джейси не могли ограбить, эта я забывчивая и рассеянная, не она. Так или иначе, просто стоять напротив квартиры нет никакого смысла. Сделав глубокий вдох, я всё-таки начинаю двигаться в сторону двери. Нет, так не пойдёт! Я иду медленнее, чем герои в ужастиках. Вхожу без стука, ясно, что квартира пуста, иначе бы она была заперта. Первая комната, точнее недокомната – миниатюрная пародия прихожей, с полочкой для обуви и вешалкой для плащей и курток, направо кухня, налево ванная и санузел, а прямо, собственно, комната. Так, ноутбук не тронули, бумажник тоже, вон, открытый лежит, значит, точно шкатулку с украшениями обчистили. Еле-еле дотягиваюсь до шкатулки: она стоит на верхней полке, а с моим ростом дотянуться так высоко довольно трудно, ладно хоть комод сам по себе не очень высокий. Хм, и украшения не тронули. Что же это за воры такие? А это ещё что за звуки? Первое что приходит на ум – грабитель! Нет, это определённо не он, так как это не просто звуки, а всхлипы. Стоп. Может… Хватит! Хватит несуразных мыслей, пойди и проверь. Звуки доносятся из ванной. Всё, больше не медлить! С ноги открываю дверь, не знаю, зачем я это сделала, наверное, для эпичности. И что я вижу? В углу ванной сидит заплаканная Джейси. – Что за? Почему ты плачешь? Почему дверь нараспашку? Что, блин, случилось?! – чего-чего, но этого я не ожидала увидеть. Я ожидала увидеть грабителя, убийцу, пришельца, но не Джейс. И так всегда: мой мозг разработает почти все возможные варианты кроме правильных. И потом в моей голове одна и та же мысль: «Всё так просто!» – Я… Меня, – она снова заплакала. Так, надо это прекращать. Эти сопли, нюни, я не очень люблю. – Всё! – видимо мой крик привёл её в чувство. – Досчитай до десяти и внятно, внятно, объясни, что случилось, – через пару минут, она всё-таки успокоилась. Но сказать смогла, однако, не много. – Миссис Гирбилт, – поясню, Миссис Гирбилт – владелица квартиры, которую снимает Джейси, и она часто становилась причиной её истерик: придирается к ней по любому пустяку, но никогда, НИКОГДА, не доводит её до слёз. – Она… выселила меня, сказала, что у неё появился более влиятельный клиент, – эта старушка много о себе возомнила. Ну, подожди у меня! Я твоему влиятельному клиенту такой гостеприимный приём устрою, что он дольше недели, нет, дольше дня не задержится! – Мне некуда идти, я отдала последние деньги за квартплату, – нет. Эта старушенция выселила её после срока оплаты, ей же теперь буквально не на что жить. – Я… в таком дерьме, – надо что-то сделать, нужно что-то придумать – она же на грани истерики. – Так, вытерла слёзы и начала собирать манатки. Сегодня же переезжаешь ко мне, – она была готова что-то возразить, но я её опередила. – Всё равно мне скоро уезжать, а квартплата у меня проплачена до конца года, и даже не вздумай отказываться! – как бы не было странно, она молча положила в сумку всего лишь пару футболок и шорты, прежде чем нарушить молчание. – Всё, – я была крайне удивлена: неужели это все её вещи. Нет, конечно, нет. – Просто я уже собрала вещи – не хотела раздражать миссис Гирбилт своим присутствием. – Как бы там ни было, это нам даже на руку. Где твои остальные вещи? – В спальне, я убирала в чемодан вещи с антресолей, там его и оставила, – ну хорошо, осталось только позвонить Ноа, чтобы тот отнёс сумки и чемодан в мою квартиру, не самим же нам их тащить, когда есть Ноа?