— Автопилот. — Автопилот включен.
— У тебя кофе есть? — Посмотри в заднем отсеке, должен быть там. И выключи чайник, пожалуйста. Джонс откидывается на кресло, устало закрывает глаза, потирает переносицу, стаскивая очки и не очень бережно укладывая их на приборную панель. Кику шуршит чем-то в заднем отсеке, видимо, ищет банку с кофе, заброшенную туда во время очередного ночного рейса. Чайник уже не шипит, выплевывая кипяток на покачивающийся пол, его выключил Япония. Альфред поворачивается на кресле, отвлекаясь от мутной пустоты за лобовым стеклом. Кресло второго пилота пусто, ремни болтаются, как-то даже сиротливо. Кофе, наконец, находится среди гаечных ключей и молотков, рядом с большим огнетушителем. На банке, небрежно оклеенной бумагой, написано — узнаваемым и таким любимым почерком: «Второму пилоту не давать!!!». Нахмурившись, японец переворачивает банку и невольно смеется, на обратной стороне значится: «Кику, улыбнись». Хонда забирает банку и ищет на полках что-то вроде своей кружки и чайной ложки — предметы обнаруживаются в аптечке первой помощи. Через пять минут странных манипуляций, кофе был разлит по кружкам. Тарелку внезапно наклоняет влево, Япония от неожиданности роняет кусочек сахара на застеленный каким-то ковролином пол, и коричневые капли напитка выплескиваются из чашек. Мимо иллюминаторов резко пролетает огромный метеорит, от которого, скорее всего, они и уклонялись. Страшно подумать, что было бы, если бы такой камень врезался в тарелку. Америка успевает почти заснуть — весь день вел «Космо-транс» по бескрайним просторам. Только ночью — а это пилоты всегда сверяют по часам — можно отдать управление автопилоту и предаться отдыху. Ну, или просто заснуть, что Альфред и пытается сделать. Скрип кресла второго пилота, ореховый аромат кофе и почти невесомые ноги, закинутые на американца, будят Джонса. — М-м, спасибо, — невнятно благодарит он, отхлебывая горячий напиток. — До контрольной точки еще много времени, можно отдохнуть. — Этим и займусь, — серьезно отвечает японец, открывает какую-то методичку по управлению тарелкой. Альфред роется под собственным креслом и находит там теплый плед, кидает его Хонде и случайно сбивает с его носа очки. Методичка летит на пол при очередном крутом повороте тарелки — автопилот делает то, что должен, а пилоты — вообще-то — должны пристегиваться. Да кого это волнует? Кофе каким-то чудом остается в чашках, Япония перебирается поближе к Джонсу, точнее — на его колени, захватив с собой плед. Хочется заснуть, но совесть не позволяет: второй пилот проспал почти весь день, выйдя только на два часа — в свою смену. — Смотри, какая луна яркая, — улыбается Альфред, указывая на желто-сырный диск луны. — Земля тоже очень яркая, — кивает Кику, понимая, что совсем не скучает по своей бывшей родине. — На Земле сейчас красиво? — Я не знаю, — вздыхает Америка. — Друг был недавно, говорил — красиво, но не очень. Голова японца лежит у Альфреда на груди, он из-под полуприкрытых ресниц разглядывает далекие звезды. Быть инопланетным пилотом — прекрасно, летать со своим любимым — прекрасно вдвойне. Япония выворачивает руль дополнительного управления, проскальзывая между двумя метеоритами, как в коридоре. Бывает, что автопилот ломается и не может реагировать вовремя. Как говорили в училище: «Боец*— запасной автопилот». — Я слышал, — тихо начинает Хонда. — На Земле смерть придумали… — Дурацкие у них идеи! — возмущается Альфред, прижимая Японию к себе. — Надеюсь, ты умирать не хочешь? — Я не знаю, — безразлично отзывается Кику. — Наверное, нет. Америка на секунду закрывает глаза, представляя, что может случиться: вот в тарелку влетает огромный метеорит и пробивает лобовое стекло, не дав даже надеть защитные костюмы, или загорается двигатель, и они задыхаются от дыма. Альфред вздрагивает: «Что за чушь у меня в голове?!» и отпивает еще кофе, полуостывшего, чтобы проснуться окончательно. Находит губы Японии и накрывает их своими, вовлекая в теплый, уютный поцелуй со вкусом — почему-то — орехов. — Мы — инопланетные пилоты, — повторяет он заученную фразу из методички. — Мы никогда не умрем. И ты не смей, понял? — Понял, — тихо смеется Хонда, обнимая американца за шею и притягивая к себе. Они снова впиваются в губы друг друга, зажмурив глаза. Тарелка летит вперед, чуть покачивая бортами и облетая метеориты, каких на пути предостаточно. На приборной панели сурово шипит рация, обещая лишить премии и требуя объяснительных на стол. В конце концов, рация смягчается и просто ворчит — кому-то на том конце явно нечего делать. Пилоты удобно устраиваются в одном кресле, отбирая друг у друга пледы и всматриваются вдаль, от скуки. Теплые руки Америки обнимают Кику, крепко прижимают к себе. Методичка снова возвращается к хозяину, Альфред закрывает глаза, ведь остается всего пара страниц, и-и… — Ты…выйдешь за меня? — читает Хонда, увидев аккуратную дыру в учебнике и кольцо в этой дыре. «Кольцо в традиционном японском стиле» — отмечает он скорее на автомате, вертя его в руках. Америка выжидающе смотрит на него. — Я не знаю, что ответить, — шокировано произносит Япония, и, засмеявшись, добавляет. — Шутка, конечно же «да»! Из рации слышны поздравления, и даже, какие-то аплодисменты, видимо, Альфред опять забыл отключить связь со станцией. Тем лучше, потому что счастьем надо делиться, иначе — как кажется Кику сейчас — от счастья может разорвать. Джонс смотрит в темные глаза Японии и видит в них то же, что и в лобовом стекле — космос…А я просто водитель НЛО И больше мне не нужно ничего. Лишь только раствориться в тех глазах, Что снятся в моих долгих звездных снах.