Право на счастье

Когда Мамору попал в Темное Королевство, он уже практически не помнил своего имени и своей доброй сущности. Гордыня захватила его целиком, оставив место только Темному Эндимиону. Но влюбленная Королева Берилл несказанно обрадовалась, когда увидела объект своей давней страсти, что подтолкнула ее на путь тьмы еще в прошлой жизни. Принц же вел себя надменно и не смотрел на ведьму, хотя женщина с момента прибытия ее вожделенной любви надевала лучшие платья. И ее бесстрастное жестокое лицо даже трогала милая улыбка при каждом взгляде на Эндимиона. Теперь она была не простой фрейлиной Иллюзиона, а полноправной Королевой Тьмы. Так что же еще надо, чтобы быть вместе? Но прошел день, другой… Неделя. А Берилл ловила только презрительные взгляды холодных сапфировых глаз. И ее алчное темное сердце негодовало и… плакало. Неужели все напрасно? Она желала власти, несомненно ей нравилось отдавать приказы и манипулировать своими демонами-лордами. Но все-таки изначальной целью ее контракта с Металлией был он — Эндимион. И вот он сделался таким же темным, как они все. Но при этом не стал ближе, хотя нередко прислонялся к трону Королевы во время ее встреч с Лордами. Растягивалось мучительное ожидание хоть каких-то знаков внимания. Но нет — принц был поглощен тьмой, эгоизмом, всеми пороками обычного демона, однако к Королеве не проявлял ни малейшего интереса. Даже сила Металлии не могла пробудить в человеческом сердце любовь. Может, Король Тьмы давным-давно просто обманул фрейлину, пообещав приворожить юношу? Так больше продолжаться не могло! Королева привыкла действовать, а не терпеть к себе равнодушного отношения. В конце концов, каждый из ее Лордов был готов целовать ее ступни по велению одного мизинца госпожи. А проклятый любимый Эндимион старательно не замечал! Вечером Берилл решила действовать. Ослепленная близостью своего объекта любви, женщина надела самое соблазнительное открытое фиолетовое платье с высоким разрезом юбки. Кружевные чулки подчеркивали стройность ног, как и туфли на высоченном каблуке и платформе в виде черепа. Королева выглядела более чем вызывающе, но на то и был расчет! Она решила, что эта ночь во что бы то ни стало будет ее. Пролетев по коридорам мрачного замка, женщина оказалась возле спальни возлюбленного. Судя по щелочке света, пробивающейся из-под двери, принц еще не спал. Берилл осмотрительно постучала, ей в ответ донесся холодный голос: — Кто это? — Твоя Королева! — Голос Берилл едва не дрожал от волнения. Она ощущала себя безрассудной девчонкой. — Что тебе надо? — скучающе вздохнул Эндимион. Берилл недовольно осклабилась, впиваясь красными ногтями в ладони до крови: «Да как он смеет!» От негодования женщина распахнула настежь дверь спальни и, стуча каблуками, вошла, сладострастно прошипев: — Ты! Принц лежал на кровати с книгой. За таким занятием он едва ли отличался от обычного Мамору. Но непроницаемая колкость взгляда, отвлекшегося от пожелтевших страниц, выдавала в нем создание недобрых сил. Берилл не могла больше ждать и приблизилась к Эндимиону, одним коленом уже опираясь о кровать и с кошачьей грацией приближаясь к принцу. Клыки и желтые глаза придавала ведьме еще большее сходство с пантерой. Вскоре она приникла к вожделенным губам юноши. Он не сопротивлялся, однако не отвечал на поцелуй, глядя куда-то в потолок. Вдруг его подкинул точно удар тока, в глазах зажглась тревога, граничащая с безумием. Он точно проснулся, мучительно что-то вспоминая, озираясь на обычную обстановку роскошных покоев, словно очутился там впервые. И едва слышным шепотом прорвался полный тоски стон: — Ми… Мина… Минако… Но для Берилл он не имел никакого значения, тем более вскоре парень успокоился, лишь с хищным презрением сощурился. Вероятно, завеса тьмы дала сбой на миг, но вновь восстановилась. Королева надеялась, что за эту ночь сотрет все воспоминания из прошлой жизни Мамору. Обо всех его девушках, сколько бы их ни было. Берилл дрожала от нежности, проводя руками вдоль черных волос, изучая каждый контур его лица, вновь приникая к губам юноши своими кроваво-алыми устами, прижимаясь грудью к мускулистому торсу прекрасного тела. Но вскоре ощутила, что нет никакой реакции и отпрянула. Ее словно погрузили в ледяное озеро, руки похолодели, а вдоль позвоночника прошла волна озноба. Что не так? Что она опять упустила? Темный Эндимион безучастно полулежал на подушках, а потом удостоил Королеву лишь презрительного взгляда, добив дальнейшим сухим высказыванием: — К чему такие ухищрения? Если мне понадобится чья-то ласка, то я позову одну из твоих юм. — Что?.. — голос Берилл оборвался негодующим ультразвуком: — Юм? Юм?! Этих марионеток? Ты… Ты отвергаешь Королеву? — Уходи, женщина. Я устал, — с напускной сонливостью отозвался принц, демонстративно зевая. Берилл потеряла дар речи, задохнувшись от негодования. Не говоря больше ни слова, она вылетела из спальни, громко хлопнув дверью. У себя в покоях буквально содрала постылое обольстительное платье, топча его каблуками. «Ну? Что со мной не так? А?!» — спрашивала она в замешательстве свое отражение, стоя обнаженной перед зеркалом. Гнев в ней только закипал, но спустя некоторое время вырвался страшной грозой. — Проклятый мальчишка!!! Да я!.. Да я!.. Испепелю тебя! — прорычала Королева, разнося заклинанием каменный трон. В главном зале она была одна. До этого испепелила троих слабых юм, неудачно подвернувшихся под руку. Сама же создала, сама уничтожила. Жгло сознание, что Эндимион сравнил ее с одной из этих бездушных кукол. Убить его! Убить! Как убила когда-то в Серебряном Тысячелетии! — Берилл, не смей. Он сильнейший из Генералов Тьмы, — пророкотал голос Металлии. — Ты должна собирать энергию для меня. Или ты забыла? — Да, Король, — покорно склонила голову Берилл. Она слишком боялась гнева Металлии, хотя сама едва не сходила с ума от ярости и досады. Эндимион разбил ее сердце. В который раз! Ей вдруг стало смешно и горько. Когда-то в древние времена она была готова подарить ему всю себя, но он не замечал ее. Она предалась тьме за призрачную возможность завоевать его любовь не совсем честным путем. Но тогда он был слишком привязан к Серенити. Теперь же он тоже стал частью тьмы, были стерты все воспоминания о проклятой Лунной Принцессе. И все равно Берилл оказывалась ему не нужна. Ни ее темная душа, ни даже ее прелестное тело. Никогда. Ни в одном из миров и ни в одном из воплощений. Она навсегда оставалась для него незаметной фрейлиной, с которой даже ночь не хотелось провести. Почему? Замок давил и терзал. Берилл поняла, что уже много лет не выходила никуда за его пределы, практически приросла к трону. А теперь вдруг захотелось сбежать. Куда угодно. Раствориться в толпе, не выкачивать энергию, а просто бродить по улицам, бесцельно смотря на ненавистный мир людей. Где каждый имел право на обычное счастье, кроме нее. Нет, пусть лучше все поглотит однажды тьма Короля Погибели! Слишком незаслуженно ее обидели, слишком многое она принесла в жертву ради фантома. И вдруг прозрела, но уже слишком поздно. Неразделенная любовь порой может превратиться в самую разрушительную силу. Если ей не досталось, то пусть никто не будет счастлив! Но намерение все испепелить сменилось апатией… *** Берилл с позволения Металлии выскользнула из дворца, телепортировавшись в Токио. Светало, но спать не хотелось. Берилл в человеческом обличии, как и хотела, просто долго бродила по улицам. Она сливалась с толпой в оранжевом пальто и черном коротком платье. В городе царствовала осень и унылое серое небо сливалось с верхушками небоскребов. Женщина сочла пейзаж подходящим для ее настроения. На душе словно слякоть поселилась. Берилл ощущала себя тонущим в луже иссушенным листом, растоптанным на асфальте. Где-то в этом городе обретались все ее заклятые враги. Серенити! Все она! В это час она в образе человека, вероятно, еще спала. Берилл вновь сжала с силой кулаки, надеясь, что внутреннее чутье выведет ее на старинную соперницу. Но этого не происходило! Сейлор-воины не позволяли себя обнаружить в человеческом обличии. А, впрочем, какое это имело значение? Раньше казалось, что вся беда в них, а теперь Эндимион оказался совсем рядом, но одновременно невероятно далеко. Теперь-то Берилл понимала, насколько далеко. И чем больше она бесцельно бродила среди людей, тем дальше уходил гнев. Тем больше ее захватывала апатия и невероятная жалость к себе. Вот они — люди! Кто-то торопился в одиночку по делам, но ближе к вечеру все спешили домой, звонили друг другу с милыми улыбками. Мимо пробегали молодые парочки школьников и студентов, весело болтали, сидели в кафе. И только Берилл была одна. И единственный человек, ради которого она была готова разрушить хоть весь этот мир, отверг ее. Совершенно мерзко и с пренебрежением, точно выбросил больную собаку. Невыносимо! Вскоре женщина просто села на скамейку в парке, губы ее дрогнули, и она разрыдалась. Наверное, впервые за несколько тысяч лет. И что, что на публике? Пусть видят! Все равно скоро всех их поглотит Металлия. И ее заодно. Тело бунтовало, слезы катились и катились по щекам и острым скулам. Женщина практически задыхалась, закрывая ладонями лицо. — Вам плохо? — вдруг раздался приятный голос. — Что с Вами? — Нет, все в порядке, — непроизвольно удивительно вежливо ответила женщина, хотя голос звучал хрипло и как-то неуместно жалко. Королевская выдержка позволила перестать плакать. Только не хватало заслужить снисхождения от какого-то жалкого человечишки! Но ее не собирались утешать, как и оскорблять. — Вот, возьмите. — Мужчина протянул пачку бумажных салфеток, садясь рядом на другом краю скамейки, устало отзываясь эхом: — В порядке… В порядке… Выглядел он довольно молодо — не дашь больше сорока пяти лет — приятного светло-оливкового цвета кожа выгодно подчеркивалась свело-серым строгим костюмом. Незнакомец представлял явно одного из человеческой элиты. Это проступало буквально во всем его образе от дорогих запонок и парфюма до подчеркнуто прямо манеры держаться. Но что же могло привести его на закате в парк, где уже начинали зажигаться фонари? Он был один и явно о чем-то мучительно размышлял. — А у Вас? — не ведая под действием каких сил, вдруг поинтересовалась Берилл, поднимая голову. Она ощутила какое-то сходство между ними. Женщина ведь тоже сбежала со своего поста Королевы, устроила себе короткий и, возможно, единственный за всю жизнь отпуск. Мужчина явно тоже находился на грани полного отчаяния. Однако старался выбраться, переосмыслить что-то. — Что может быть в жизни политика? Конечно, все в порядке. Да… — человек покачал головой, однако его лицо подернулись морщинками, точно что-то делало ему больно. — Вам плохо? — невольно повторила первый вопрос незнакомца Берилл, глядя на него. Похоже, он тоже просто бродил по улицам, пытаясь разобраться в своих мыслях. Политические деятели редко выходят одни, да и вообще крайне редко берут выходные. — Нет, все в порядке, — ответил человек, а потом вдруг начал рассказывать, тяжко сдвигая брови и качая головой: — Просто собственная дочь меня ненавидит. И, знаете… Она, наверное, права. Я ничего не сделал для нее, умел только посылать деньги. Но ведь за них не купить любовь. Любовь вообще не покупается. А я не понимал. И видел ее едва ли пару раз в год. Все какие-то встречи, конференции. Вот сейчас я тоже пошел в парк, потому что погода нелетная. Говорят, какое-то черное пятно на солнце спровоцировало турбулентность… Да какая разница, что говорят. «Это моя телепортация спровоцировала», — догадалась Берилл, удивляясь, что внимательно слушает. Мужчина нахмурился и вновь сделался подчеркнуто спокойным: — Впрочем, зря я это все рассказываю. Вам, вижу, тоже не сладко. Берилл аккуратно вытирала любезно предоставленными салфетками растекшуюся подводку для глаз. Теперь ей сделалось стыдно и неловко за свой внешний вид перед новым знакомым. Странно, но она не питала к нему ненависти, как ко всем абстрактному человечеству и своим Лордам. Медленно она проговорила, обращаясь точно к самой себе: — Значит… Любовь не купить за деньги. Да, вы правы. Я тоже не понимала этого. Мужчина улыбнулся в ответ, и от этого стало теплее. Какое-то время он нерешительно молчал, глядя то перед собой, то на Берилл, а потом с той же согревающей улыбкой бодро предложил, точно помолодев: — Похоже, у нас обоих есть немного свободного времени. А пойдемте на каток? Здесь недавно открылся. Все лучше, чем сидеть здесь и плакать. Правда же? — Я довольно давно не каталась, — уклончиво отозвалась женщина, вспоминая, что последний раз это было, пожалуй, вообще во времена Серебряного Тысячелетия в прошлой жизни. Но, как говорится, «талант не пропьешь». Время не стирает навыков, вернее, хотелось в это верить. Кажется, катание на коньках было весьма увлекательной забавой. Берилл изумилась, скольких радостей в жизни она себя лишает. Все только сохла по этому гаденышу-Эндимиону! Королева спросила себя, зачем ей это надо? Она — женщина в самом расцвете лет, красивая и умная. И, похоже, ей заинтересовался вполне привлекательный мужчина в расцвете лет, да еще не последний человек в Японии. — Я вообще не умею! Но… Научимся! — рассмеялся политик, однако вновь огорчился: — Да… А я бы хотел сводить на него свою дочь. Но она вряд ли согласится, к тому же… выросла уже. Без меня. — Да! Вы правы! Чем печалиться, пойдемте! — стремительно прекратила всплеск самообвинений Берилл. Ей отчего-то становилось грустно, когда новый знакомый снова впадал в депрессию, ведь тогда женщина вспоминала о своей печали. А вновь бессильно плакать не хотелось. В середине парка светилось в сгущающемся вечернем сумраке белое гладкое пятно обширного катка, обтянутого тентом, дабы искусственный лед не слишком быстро таял. Королева Тьмы не понимала, как ее угораздило дойти до такого: она — само зло — шла под руку с земным политиком, мило улыбаясь ему и болтая о сущих пустяках. А больше всего она удивлялась от сознания того, что это ей все больше это нравится. И сама неожиданная прогулка, и новый знакомый, которого звали Такаси Хино. Мистер Такаси оказался невероятно приятным и обаятельным, как и полагается человеку, умеющему выступать на публике. Королева представилась как мисс Мидори. Вместе с Берилл они подошли к прокату коньков, подобрали две пары по размеру, затянули шнурки, проверив, насколько плотно ботинки прилегают к ноге. На льду кружилось много людей. Кто-то умело выписывал прекрасные кульбиты, кто-то напоминал хромого кузнечика. Смеялись дети, для которых было выделено отдельное место. Пары держались за руки, паря над ледяным покрытием, исчерченным узорами. — Хм… Может, это была поспешная идея. В моем возрасте, — нахмурился мистер Хино, рассматривая из-за бортика тех, кто уже умел кататься. — Вы же сами предложили, — мило приподняла брови Берилл, воодушевляя: — Так что? Дерзнем? Не бойтесь! — Дерзнем! — махнул молодцевато рукой Такаси, не желая показаться робким перед своей новой спутницей. — Мистер Хино, а как же Ваше сердце? — вдруг возник не очень приятный высокий человек, который следовал за ними через весь парк. Не совсем рядом, но неотступно. — С сердцем все в порядке! Что это с вами? Не встревайте! Вы только телохранитель! — вдруг сделалось жестким лицо политика. И Берилл довольно уловила еще больше сходства между ними. Даже в общении с подчиненными они были похожи, хотя это не являлось положительной характеристикой. Да и что положительного может ждать Королева Тьмы? Ей требовался человек, которого она бы понимала! Вот и все! И он встретился, чему она ныне безмерно радовалась. Вскоре мужчина уже неуверенно ступил на лед следом за Берилл, которая обнаружила что, как и ожидалось, не растеряла свои навыки, легко ощущая лед под ногой, приподнятой на коньке. — Это сложнее, чем я думал! — посетовал мистер Такаси, неуверенно пробуя сделать несколько шагов. — Ничего не бойтесь! — улыбалась Берилл, протягивая руки. — Я поддержу! — Право неловко, Мидори… Можно звать Вас по имени? — Конечно, Такаси. Я же тоже могу звать Вас по имени? — Разумеется! Раз уж мы уговорили друг друга на такую авантюру! — рассмеялся мистер Хино. — Так, хорошо! Согните чуть-чуть колени, а то упадете. Ой-ой! Осторожно! Так… Ничего! Теперь раздвиньте ботинки немного в стороны. Да, вот так, чтобы ноги были под углом, видите? — приговаривала Берилл, которую разбирал смех, когда она представляла, как они смотрятся со стороны. Она держала за руки статного мужчину средний лет, который тоже смеялся от своих неумелых попыток удержаться на льду. Несколько раз он чуть не падал, но успевал схватиться за бортик. Однако в конечном итоге он оттолкнулся зубцом конька, споткнулся и увлек Берилл вместе с собой. Хрестоматийное падение новичка и самопровозглашенного инструктора! Но сколько же лет прошло с тех пор, как Берилл говорила хоть с кем-то таким мягким спокойным голосом? Она не узнавала себя. Стоя на пороге отчаяния, люди порой ухватываются за неожиданно протянутую руку и могут стать иными. Хотя бы на время. — Вы не ушиблись? — непривычно забеспокоилась женщина, когда мистер Такаси растянулся на льду. Стройная Берилл едва ли могла придавить его, упав сверху. — Нет! — усмехнулся мужчина, в глазах его сверкнул лукавый огонек, когда он заметил, что дама в некотором смысле лежит на нем. Берилл ответила игривой улыбкой, деланно скромно вставая, убеждаясь после немного пикантной сцены, что она ему нравится. Она! Королева Тьмы! Нравится! И не надо заключать контрактов с Металлией, и гонять Лордов, которые если и могли посетить ее спальню, то скорее из долга верного слуги и сиюминутного влечения. А это — противно. Но нет, с мистером Такаси оказалось приятно просто проводить время, болтая о сущих пустяках. Он не спрашивал, почему она плакала там, в сквере. Она не лезла в его личную жизнь, лишь поняв, что мужчина испытывает некий личностный кризис. Они оба хотели на короткое время забыть об этом и вообще забыться. Все-таки судьба порой сводит совершенно, на первый взгляд, не подходящих друг другу людей. — Все, устал! — вытирая пот со лба проговорил политик после двух часов на катке, за которые, надо сказать, он сделал успехи в освоении этого непростого искусства. — Вы будете еще кататься? — Я бы хотела, — отозвалась разгоряченная Берилл, на бледных щеках которой играл чудесный румянец. Ей не мешала кататься даже довольно узкая юбка платья. Она вдруг поняла, что ей кошмарно не хватало таких простых развлечений все эти годы. От того, что она фактически не жила, в ней только зрела ненависть и злоба по отношению ко всему роду людскому. И маниакальное желание заполучить Эндимиона. А он, может, вовсе того и не заслуживал, глупый мальчишка. — Тогда… Я посмотрю на Вас! — улыбнулся устало Такаси, без вызова спрашивая: — Вы ведь прокатитесь… для меня, Мидори? — С удовольствием, — просияла Берилл, вздрогнув от того, как пристально рассматривает ее мужчина. Без всякого принуждения или страха. Он даже не знал, кто она. И, может, к лучшему, что не знал. Ведь она — демон. Но в этот день «отпуска» Берилл не желала думать об этом, поэтому легкой бабочкой вылетела на лед. Она не могла показать класс в фигурном катании, но кое-что у нее получалось неплохо. И ей невероятно льстило ловить восхищенные взгляды мистера Хино. — Ух! Ну все, я тоже устала. — Рассмеявшись, Берилл вылетела с катка, вновь ощущая себя безрассудной девчонкой. Но теперь в хорошем смысле. Особенно, когда ее нога зацепилась — случайно или намеренно — за край покрытия у бортика, а мистер Такаси заботливо проворно подхватил свою спутницу. — Вы, наверное, торопитесь? — спрашивал мистер Хино, хотя весь его вид говорил, что он не желает ее отпускать. Да и она не намеревалась возвращаться. Для Металлии через пару дней придумала бы оправдание. Даром, что Король Тьмы все еще не обрел полную силу, значит, не мог видеть круглосуточно, что делают его слуги. Да и это было бы возмутительно! Так что Берилл охотно ответила: — Нет, нет. Совсем не тороплюсь. — Тогда, может, пообедаем где-нибудь? Я уверен, что Вы голодны. — С удовольствием, — повторила бархатным тоном женщина, предвкушая еще несколько чудесных часов с Такаси, которого она про себя уже называла только по имени. Суровый политик рядом с ней, холодной королевой, сумел стать галантным кавалером, а она — его обворожительной спутницей. При этом они говорили друг другу то, что думали. Но ничего не рассказывали о себе, практически ничего, кроме того, что им в этот день было невероятно одиноко. А под конец сделалось невыразимо хорошо. Город уже совершенно окутала ночь, когда они вышли из закрывающегося ресторана. Осень не казалась больше такой промозглой и бесприютной, напротив — чудилось, что вокруг лето. О чем они говорили все это время, Берилл вспоминала с трудом, что-то малозначительное. Но, наверное, из таких мелочей и состоит настоящая жизнь. Мистер Хино подошел к черной шикарной машине, на которой они уже переместились по городу из парка в фешенебельный ресторан. Мужчина тепло улыбнулся: — Мисс Мидори, это был чудесный день. Погода все еще нелетная, пожалуй, так и скажу. Конференция все равно только завтра днем. Вы куда-то спешите? Берилл улыбалась, отвечая мягко: — Нет. — Может, поедем тогда ко мне? — прямо предлагал мужчина, но тут же немного замялся: — Впрочем, я в любом случае отвезу Вас домой, если вы против. — Нет, почему же, — вскинула брови Берилл, уголки ее губ заискивающе приподнялись. — К Вам. Да и к чему были ужимки? Взрослые люди прекрасно понимали, что раз уж у них выдался отличный день, то ничто не мешает ему продолжиться жаркой ночью. Вскоре Берилл-Мидори уже неслась вместе с новым знакомым в его машине, а затем поднималась на лифте в роскошный пентхаус. Но обстановку женщина практически не рассмотрела. Как только они остались наедине, неведомая сила магнитом притянула их друг к другу. Такаси жадно и жарко приник к губам Берилл, женщина обвила его шею руками, поражаясь настойчивости и страстности поцелуя, который не шел ни в какое сравнение с безучастно сомкнутыми губами ледышки-Эндимиона. А о нем вообще думать не хотелось. Особенно, когда Такаси начал расстегивать молнию ее платья на спине. Берилл буквально утонула в прекрасной теплоте ощущений, не желая ни о чем думать, ни вспоминать, ни контролировать что-либо. Она отвечала на поцелуй, расстегивая рубашку любовника. Вот она — в обычном строгом черном платье земной женщины, без немыслимых нарядов. И она была нужна этому мужчине! Просто она! Берилл забыла себя, тая в объятиях мужчины. Никакого контроля, никакого притворства и жалких ужимок, никакой фальши… Но это сыграло с ней невероятно злую шутку! Стоило ведьме немного поддаться воле чувств, как маскировка под человека спала. Глаза вновь стали желтыми, выступили вампирские клыки. И — что самое ужасное — длинные алые волосы обвили Такаси, словно щупальца. Берилл обнимала его волосами! И как только мужчина понял это, то в ужасе отпрянул. — А-а-а-а! Чудовище! Ёкай! Ёкай! Спасите! — не своим голосом завопил мистер Такаси, судорожно глотая воздух, вжимаясь в угол с нечеловечески перепуганным лицом и ужасающе вытаращенными глазами. Он был в шоке. Берилл растерянно остановилась посреди комнаты, понимая, что она больше не похожа на человека. Вскоре влетели перепуганные телохранители, выбивая дверь квартиры, однако Берилл к тому времени уже телепортировалась обратно в Темное Королевство, фактически сбежала. Пытаться хоть что-то объяснить или сделать вид, что все просто почудилось — бессмысленно. Крепкие объятья волос уж точно никто не мог забыть. А она всего лишь хотела прижаться к мистеру Такаси всем телом. Но забыла о своей ведьмовской сущности. «Я все испортила!» — с ужасом подумала Берилл, проклиная себя за неожиданный выброс магии в порыве страсти, заставивший зашевелиться магические щупальца-волосы. Обычно она использовала их как оружие, утягивая в Темное Королевство неугодных для дальнейшей расправы. Вот недавно Лорд Джедайт едва не поплатился головой за очередную свою неудачу. Но никак не планировала причинять вред мистеру Такаси! Она старалась не думать, что происходило дальше в пентхаусе. Скорее всего, это и не имело значения. Все равно она никогда не посмела бы вернуться. *** На следующий день временное помешательство прошло. Берилл по старой привычке обреталась на своем троне, глядя в магический шар. Ничто не свидетельствовало о неожиданных «каникулах» Королевы Тьмы. И вряд ли кто-то из подданных вообще о них знал. Им не к чему. Они обязаны бояться. В магическом шаре по-старому просматривались судьбы людей, отстраненные, чужие. И быстро стирался из памяти день в их окружении, однако внезапно в потоке информации Берилл поймала голос из чьего-то телевизора или передачу с одного из каналов: — Срочная новость! Знаменитого политика Такаси Хино увезли в госпиталь прямо с конференции с подозрением на обширный инфаркт. Есть сведения, что его дочь — Рей Хино — сейчас находится рядом с ним. Но она отказалась комментировать ситуацию. Мы будем держать вас в курсе… Дальнейшая информация не имела ровно никакого значения. Берилл отстранилась от магического шара, тяжело вздохнув, ощущая, что ее трясет нежданный озноб. Но ее тут же одернул голос Металлии: — В чем дело, Берилл? Ты странно себя ведешь. Вчера ты сама пошла собирать энергию, но вернулась с пустыми руками. А сегодня настораживаешь меня еще больше! — Простите, Король Металлия, — процедила сквозь зубы Берилл. — Это больше не повторится. «Да, не повторится. Уже никогда», — думала женщина, коря себя. Пожалуй, впервые в ней проснулась совесть и тревога за другого. Но кто она по сравнению с Королем Металлией? Она срослась с тьмой, и отринуть эту сущность ей уже ничто бы не позволило. «Это из-за меня. Он слишком испугался моей магии. И вот так… прямо на конференции. До чего не везет! Я приношу только разрушения… — вздохнула Берилл. — Похоже, у Королевы Тьмы и правда нет права на счастье».