Позволь ей уйти

— Готова к коктейлям с Моисеем? Только захвати пару резиновых сапог, возможно, нам придётся переходить море, — Доктор рассмеялся над собственной шуткой, выходя из ТАРДИС прямо в спальню Клары. Он всегда приземлялся в её спальне, за последние шестьдесят два года это стало привычкой, он никогда не появлялся тогда, когда обещал навестить её, а всегда в самое неподходящее время. — Клара? — позвал он, не видя её в комнате. Доктор закрыл за собою дверь ТАРДИС и вышел из спальни, а потом двинулся по коридору по направлению к гостиной, надеясь найти её там.  — Клара? — снова закричал он. — Ты опять забыла поставить себе слуховой аппарат? Пробегая по гостиной, Доктор заметил лицо Клары среди фотографий, расклеенных на страницах огромного фотоальбома, одиноко лежащего на диване. Это был один их многих фотоальбомов, в котором Клара буквально «собирала» их путешествия в прошлом, и который заставляла Доктора просматривать после каждого нового приключения. Но теперь его старого компаньона не было ни в гостиной, ни на кухне, и Доктор никак не мог её найти.  — Клара! — еще громче закричал он, почесывая свои седые волосы и начиная беспокоиться. Нет, в эти дни он определенно не даст ей снова рисковать собой. Уж лучше он сам.  — Клара? — Доктор продолжал искать её по всей квартире, пытаясь спланировать свой следующий шаг. А потом он заметил это. В углу ванной комнаты на полу лежала трость Клары. Он наклонился, чтобы поднять её, и увидел рядом с тростью одну из её сережек. Что-то было не так. Нет, что-то определенно было не так! Доктор выпрямился, его взгляд настойчиво метался по комнате, пытаясь найти другие улики того, что случилось что-то нехорошее. Одна-одинешенька туфля Клары, валяющаяся возле раковины, там же лежащий мобильный телефон. Страх парализующей волной пробежал вниз по позвоночнику — случилось нечто плохое. Он поднял телефон и проверил последний номер. 999. Все его страхи вдруг стали реальностью. Бросившись обратно к ТАРДИС, Доктор открыл дверь ногой и спустя секунду был возле консоли управления. Задыхаясь, он подключил телефон Клары к консоли, чтобы выделить область всех возможных аварийных телефонных станций, которые могли принять её вызов, чтобы он смог сузить список больниц, куда могли отвезти Клару. Несколько мгновений спустя результаты высветились на экране — двадцать четыре лондонских больницы. К счастью, с машиной времени это не займет много времени, чтобы обзвонить их все. Где-то в середине списка он, наконец, получил положительный ответ. Да, несколько часов назад скорая помощь привезла старушку с именем Клара Освальд. Да, она была госпитализирована и сейчас находится в реанимации. Нет, они не могут назвать ему какую-либо дополнительную информацию о её состоянии. Спустя несколько секунд ТАРДИС материализовалась в больнице в комнате хранения. Доктор поспешно выскочил из машины времени и ринулся на поиски палаты Клары, по пути спрашивая каждую встречную медсестру.  — Простите, но это конфиденциальная информация. Вы близкий родственник?  — Да! В конце концов, он её нашел в палате номер двенадцать. Она без сознания лежала на кровати, а резиновые трубки свешивались вниз с её рук, шеи и лица. Доктор замер на пороге, помедлив мгновение. Для Доктора не было совершенно никакой разницы в том, как Клара выглядела, ибо даже с морщинистым лицом и седыми волосами она была так же красива, как в тот день, когда он впервые встретил свою невозможную девчонку, но теперь, увидев её в таком состоянии, Доктор почувствовал неожиданный укол в сердце. Он сел на стул возле кровати Клары и стал ждать. И он ждал на протяжении нескольких последующих дней. Он мог просто взять ТАРДИС и прыгнуть вперед во времени, пропустив пару дней, но не хотел — и не мог — оставить Клару хоть на мгновение. Он должен быть здесь, когда придёт этот момент. Каждый раз, когда любая медсестра или какой-либо врач пытались заставить его уйти, он просто совал им под нос психобумагу, даже не потрудившись сам проверить, что же такого было в ней написано, что позволяло обосновать свое присутствие здесь. Шли дни, показатели Клары стабилизировались. Медсестры уже сняли трубку для искусственной вентиляции легких из её рта, и теперь Клара дышала самостоятельно. На мониторе было видно, что сердцебиение её было слабым и медленным, но зато ритмичным. И всё же она не просыпалась. Однажды утром Доктор услышал, как говорили медсестры: по их словам, физическое состояние Клары было настолько серьезным, что для неё было бы легче просто умереть во сне. По крайней мере, это была бы лёгкая смерть, без боли и страданий. Но Доктор не мог этого допустить. Он должен поговорить с Кларой, хотя бы в последний раз. Прошла неделя, организм Клары стал ослабевать, и она до сих пор ещё не пришла в себя, поэтому Доктор решил, что пора действовать. Он собирался разбудить её телепатически. Доктор довольно давно не использовал этот трюк, но он должен попробовать сделать всё, чтобы вернуть Клару. Склонившись над её лицом, он прислонил трясущиеся кончики пальцев к её холодным вискам и сконцентрировался. Ему нужно отыскать последний проблеск жизни внутри Клары, послать ей видение, которое сможет создать психическую связь и словно «зажечь искру» внутри неё. Доктор глубоко вдохнул, сосредоточив всю энергию в своих руках. Глаза Доктора закрылись, а Клара приоткрыла тяжелые веки. Проснувшись, она тяжело закашлялась, глубоко дыша.  — Тише, — проговорил Доктор, придерживая её рукой за плечи, чтобы успокоить и как-то помочь дышать. Спустя пару мгновений Клара смогла прийти в себя и начала регулярно дышать. Он отпустил её и сделал шаг назад, вставая возле кровати и словно освобождая ей место. Клара медленно повернула к нему голову, несколько раз моргнула до тех пор, пока не смогла сфокусировать взгляд.  — Доктор? — растерянно произнесла она.  — Привет, Клара. Добро пожаловать обратно, — обратился он к ней с мягкой улыбкой и осторожно взял за сморщенную руку. Клара, наконец, смогла полностью сосредоточиться на лице мужчины. — Доктор, — повторила она хриплым голосом. Она не ожидала снова увидеть его, причем именно так, но ей всё равно было хорошо рядом с ним. Последний раз они встретились на Восточном экспрессе и пили там чай — на настоящем, а не на космическом. Это было их последнее приключение, хотя они не сказали друг другу «прощай». Но Клара была уверена в этом сейчас — Доктор всегда появляется в последний момент, даже когда все надежды уже рухнули.  — Ты всегда был так молод? — пошутила Клара, с ласковой улыбкой глядя на Доктора.  — Нет, что ты! — с ухмылкой ответил он.  — Я не думала, что ты будешь здесь.  — Где же еще я могу быть?  — Ну, не знаю… где-то на просторах вселенной, делая всё, что хочешь, а не торча здесь рядом с больной мной, — Клара попыталась рассмеяться, но в конечном итоге снова резко закашлялась. Доктор вытащил звуковую отвертку из внутреннего кармана бархатного пиджака, скорректировал настройки, направил её на Клару и послал быструю серию синих световых лучей вдоль её тела.  — Скажи мне, Клара, что с тобой случилось? — нахмурился Доктор, в одно мгновение став серьезным. — Что у тебя за болезнь? Я несколько раз просканировал тебя отверткой, но не могу понять смысл того, что вижу. Согласно показаниям, у тебя язва желудка, почечная недостаточность, печеночная недостаточность, сужение кровеносных сосудов, легочная инфекция, воспаление бронхов и воспаление поджелудочной железы. Но все эти симптомы не соответствуют какой-либо конкретной болезни. Врачи ничего мне не говорят, и, как мне кажется, не делают никаких усилий, чтобы тебе помочь, — он прервался на мгновение, почесывая лоб, а потом сказал: — Мне нужно знать, что с тобой такое, потому что тогда я смогу позвать любого внеземного хирурга или ещё какого-то специалиста.  — Нет, — просто ответила Клара.  — Я отвезу тебя в лучшую больницу в галактике, и они найдут способ исцелить тебя. Не переживай, — продолжал он.  — Нет.  — У тебя нет выбора, это приказ! — прорычал вдруг Доктор, хмуро поглядывая на Клару.  — Нет, Доктор, это мой выбор, — с грустной полуулыбкой проговорила Клара. — У меня нет болезни, которую ты сможешь вылечить. Старость не лечат, а я просто… просто стара.  — Должно быть хоть что-то, что я могу сделать. — Те симптомы, которые ты назвал… ты знаешь, что они означают? Они означают, что пришло моё время. Моё время отдохнуть, — сказала Клара, глядя вниз и не встречаясь взглядом с Доктором, — но это не то, что ты можешь понять, не так ли, Доктор?  — Это не должно закончиться так, — выдохнул Доктор.  — Но, так или иначе, когда-нибудь это должно было закончиться. Я пережила все наши совместные приключения, все глупые риски, которые попадались нам на пути за последние годы, но никто не может жить вечно. Всё когда-нибудь кончается.  — Но не для нас.  — Не для тебя, быть может, — Клара рассмеялась, не находя это забавным. — Но я не бессмертна, и ты всегда знал это. В этот раз Доктор не знал, что ответить. Он посмотрел в сторону, изо всех сил стараясь упорядочить мысли, разбегающиеся во все стороны. В конце концов, ему это почти удалось.  — Я не хочу тебя потерять, Клара, — прошептал он, даже не в состоянии себе это представить, не то, что думать.  — Но ты не потеряешь меня, ты, глупый старик, — улыбнулась Клара, пытаясь успокоить не столько его, как саму себя. — Я всегда буду здесь, — она медленно подняла руку и указала пальцем на грудь Доктора, но была слишком слаба, чтобы держать её долго, и её жилистая, перевитая синими венами рука упала на кровать.  — Это не одно и то же.  — Это единственный способ, которым я смогу быть с тобой, — объяснила Клара. — Я не могу продолжать так дальше, Доктор. Я устала. Я так устала. Но ничего из того, что она сказала, не могло изменить то, что чувствовал Доктор.  — Я не могу потерять тебя, Клара, — опустошенно повторил он.  — Если ты хоть как-то меня любишь, ты позволишь мне уйти. Доктор поднял руку ко рту и начал грызть ногти. Ему нужно срочно найти что-либо, любую мысль, любую причину, чтобы изменить это, чтобы… чтобы всё не случилось так, как она говорит.  — А как же я? — наконец сказал он глубоким глухим голосом.  — Если бы было что-то, что я бы смогла сделать, я бы сделала это, — медленно проговорила Клара, кусая губы и пытаясь справиться с нахлынувшими на нее эмоциями. — Я думаю, что мы оба просто должны быть сильными.  — Не знаю, смогу ли я.  — Ты должен, — она протянула к нему руку, чтобы обхватить пальцами его ладонь. Но они не слушались — она была настолько истощена, что еле могла шевелить ими. Доктор заметил, что она хотела сделать, и схватил её руку обоими ладонями.  — Я готова к этому, Доктор, я принимаю это. Будучи помешанной на контроле, я уже спланировала свои похороны и составила завещание. Кстати, я хотела тебя кое о чем попросить — сохрани альбомы с нашими фотографиями, прошу, оставь их в ТАРДИС, у тебя там куча свободного места. Так ты сможешь смотреть на них и вспоминать меня.  — Я никогда не смогу тебя забыть, Клара Освальд, — ответил Доктор, крепче сжимая её руку.  — Ты говоришь так сейчас, но вряд ли будешь помнить моё имя спустя четыре с половиной миллиардов лет, — она улыбалась, но дорожки слёз бежали по её щекам.  — Не волнуйся. Я буду помнить, — заверил он её и протянул руку к лицу Клары, чтобы осторожно вытереть слёзы тыльной стороной ладони. — Я помню всех.  — Это так плохо… то, что мы должны расстаться, не так ли? Какой позор! — прошептала Клара, пытаясь улыбнуться, но не сумела за всем своим мужеством скрыть проблеск безутешной печали в глазах. И Доктор, наконец, понял, что он мог и должен был сделать. Он должен был притвориться сильным, смелым, дающим надежду, таким, какой была для него Клара на протяжении многих лет. Он должен помочь ей, облегчить этот процесс, не обращая внимания на то, что его собственные сердца разбивались.  — То, что наше время закончилось, ещё ничего не значит, — Доктор подарил ей свою лучшую улыбку, хотя внутри у него всё заледенело. Клара немного приободрилась и даже повеселела.  — Я бы не хотела это пропустить, — с улыбкой прошептала она.  — Ты была блестящей, Клара, — продолжал Доктор, — я очень горжусь тобой.  — О, у нас были лучшие времена, не так ли? — рассмеялась Клара. Внезапный приступ кашля сильно потряс её тело. Доктор придержал её за плечи, не в состоянии сделать что-нибудь ещё, чем просто смотреть, как она уходит всё дальше от него с каждой минутой. Она попыталась глубоко и медленно вдохнуть, но дышать становилось всё труднее и труднее.  — Разве не было бы замечательно просто улететь куда-нибудь прямо сейчас? — проговорил Доктор прерывающимся голосом. — Начать новое приключение.  — Боже, да, — слабо ответила Клара хриплым голосом, — это было бы… здорово… Другой приступ кашля, ещё сильнее предыдущего, снова охватил её. Мысли путались в голове, слабость охватывала её всё сильнее и сильнее. Усталость побеждала.  — Но на этот раз, — бормотала Клара, — это приключение… я должна пройти… в одиночку. Доктор… Внезапно её тело забилось в судорогах.  — Клара! — закричал Доктор, хватая её за руку. Монитор возле кровати, показывающий сердцебиение, вдруг начал издавать громкие звуковые сигналы, быстро сменяющие друг друга. Большие карие глаза Клары расширились, а потом их скрыли морщинистые веки. Судороги, охватившие её, продолжали забирать последние крупицы жизни из её тела. Вдруг звуки прекратились, и остался только один непрерывный тон. Судороги прекратились. Мечущиеся изломанные линии исчезли, вместо них осталась только длинная белая линия. И писк монитора.  — Моя Клара… — голос Доктора сорвался, он склонился над ней, а потом коснулся губами морщинистого лба и нежно погладил рукой белые волосы. Врачи и медсестры ворвались в комнату, получив сигнал тревоги от монитора сердцебиения. Они оттолкнули Доктора прочь от Клары, напрасно пытаясь перезапустить её сердце и даже не оставив ему времени на то, чтобы погоревать, оплакать, проститься… Медсестра пыталась сделать Кларе искусственное дыхание, нажимая обеими руками на грудину, в то время как врачи доставали дефибриллятор. Вот его включили, прижали к её груди, разряд. Никаких изменений. Мощность увеличили, снова разряд. Ничего. Тишина. Доктор, не отрывая глаз от Клары, попятился к двери. Не потому, что не имел никакого желания видеть человека, о котором он заботился, лежащим мертвым на больничной койке, а потому, что должен был немедленно исправить её образ в своем мозгу, а не совершать эту ошибку снова и снова. Люди ошибочны, неисправны, мимолетны. Ты не должен влюбляться в них. Он споткнулся о стул возле кровати, схватил его обеими руками, чтобы не упасть на пол — ноги не держали его, подгибались, были не в состоянии сейчас выдержать его вес. Но зачем? К чему это? Не будет лучше просто лечь прямо там, на пол, возле кровати Клары, позволив врачам и медсестрам ходить по нему? Пол этот будет так же хорош, как и любое другое место во вселенной без Клары. Еле передвигаясь, он подошел к двери и схватился обеими руками за раму, сжимая их и царапая ногтями изо всех сил, оставшихся в его теле. Моменты вроде этого, когда ему хотелось просто отбросить от себя отстраненность, поддаться всем эмоциям, кипевшим у него в душе, выжигали, будто раскаленная лава. Броситься к телу Клары, встряхнуть её, притворяясь, что это не бесполезно, чтобы она проснулась, вернулась из мертвых и снова посмотрела на него взглядом своих огромных карих глаз… Теперь он жалел, что не смог выразить свои эмоции лучше, показать ей, что он гораздо более привязан к ней, чем всегда это показывал, показать тогда, когда у него еще был шанс. Но теперь… теперь он лишь надеялся, что она знала, чем была для него и что для него значила. Он бросил последний взгляд на Клару. Когда врачи объявили о времени смерти, он толкнул дверь и буквально вылетел из палаты номер двенадцать. Вытащил звуковые очки из пиджака и надел их на лицо, чтобы скрыть слёзы, скрыть свою беспомощность и осознание того, что он больше не может сдерживаться. И тогда он побежал. Он не помнил, где оставил ТАРДИС, не имел ни единого понятия о том, куда он собирается идти и куда бежит теперь; он просто знал, что должен покинуть это место, должен бежать и бежать, всё быстрее и быстрее, прежде чем боль сможет добраться до него и поймать в свои цепкие сети. Он просто должен бежать. Прочь.