Программа имитации личности

Кассию этот пассажир не понравился сразу же. Обычно он был не против того, что люди смотрят - на него, на Марику, на кого угодно еще, - но этот седеющий подтянутый мужчина бросил на них такой тяжелый, густой, как хризантемская смола, взгляд, что аж импланты зазудели дать ему в тщательно выбритую морду. Желательно так, чтобы тот пролетел обратно через шлюз и там остался. Мужчину звали Дарен Граммон, он был представителем небольшой оружейной компании, которая - в рамках давних и почти полюбовных торговых связей - попросила проходящую мимо “Пустельгу” забрать Дарена с Гефеста-2 и добросить хотя бы до крупной развязки, где тот мог бы взять билет на подходящий транспорт. Лететь было всего ничего, но опасения начали оправдываться уже на второй день. - Он меня бесит, - вполголоса шипела Марика, яростно накручивая педали тренажера. - Он на меня смотрит так, словно уже разложил, облил взбитыми сливками и ждет, когда ему растяпа-официант клубнику принесет. - Разложил? - недоумевающе уточнил Кэс, подпиравший стену тренажерки. - Клубнику? - Неважно, - все так же яростно отмахнулась Марика и подкрутила датчик нагрузки. Кэс помолчал, глядя на эту попытку критически перегрузить коленные суставы, потом предвкушающе улыбнулся. - А если он перестанет это делать - ты вернешься к установленному режиму тренировок? - Что? - девушка прервалась и недоуменно взглянула на друга. - Ты о чем? - Если он перестанет на тебя пыриться, ты будешь заниматься, как положено, а не вот так? - он кивнул на мигающие датчики пульса. - А… Ну, буду. А что? - Обещаешь? - дотошно переспросил киборг. - Обещаю, - уже заинтересованно подтвердила Марика. - А как? Тот лишь пожал плечами. К ужину Кассий вышел в камуфляжных штанах на широком ремне и в темно-алой синтетической майке, которая подчеркивала не столько осиную талию, сколько характерную подростковую костлявость киборга. Свои светло-пепельные волосы он зачесал набок, открывая татуировку на левом виске - голову механической птицы, - и прихватил одолженными у Марики заколками с черепами. Выпендреж получился настолько откровенным, что сейчас ему и тринадцать дали бы с натяжкой. Команда встретила своего техника удивленными взглядами, и если бы не присутствие в кают-компании Дарена, он непременно бы огреб массу комментариев про самовыражение. Но сейчас экипаж вынужденно сделал вид, что ничего особенного не происходит. По камбузу дежурил Ларс, который готовил просто, зато сытно и вкусно, и запах жареного мяса и печеной картошки разносился по всему кораблю, минуя фильтры и перекрытия. - А это… - вопросительно начал Дарен, апеллируя к стоящей рядом Киирлаи, но имея в виду Кэса. - ...наш юнга, - без запинки отозвалась старпом, смерив “юнгу” подчеркнуто невыразительным взглядом. - А что? Кассий понятливо отправился за столовыми приборами и тарелками. - Так, - скучающе пожал плечами “оружейник”, посмотрев вслед алой майке. - А ему что, отпуск не положен? - Но не одновременно же с остальным экипажем. Этот вопрос команда обкашляла еще до того, как взять чужака на борт: отпуск. У абордажников отпуск, у медтехника, у оператора беспилотников, у вторых-третьих номеров… у всех. Отпуск. Не обессудь, гость дорогой. Корабль как корабль, обычный. Легкий крейсер класса “Саламандра”, спроектированный гениально во всем, что относится к орудийным, защитным и маскировочным системам, и нелепо до головокружения - в том, что касается человеческого ресурса. Видимо, его создатель считал, что люди - не лошади, ко всему привыкнут. На флоте шутили, что команду на “саламандры” подбирают с рулеткой, чтобы ноги спящих членов экипажа не торчали из каюты в коридор, перегораживая проход. Обычный корабль, словом. Никаких аномалий, мало ли о ком какие слухи ходят. Кассий разместил на столе поднос с картошкой, блюдо с мясом, батарею соусов и чайник с кофейником - и как раз пришла Весса. Она коротко кивнула на прозвучавшие вразнобой приветствия, устроилась в любимом кресле. - Прошу, присаживайтесь. Приятного аппетита. Марика могла быть спокойна: если до этого момента внимание Дарена неявно принадлежало Кассию, то теперь им безоговорочно завладела капитан. Почему-то оружейник ее боялся: стоило ей взглянуть в его сторону, как у него учащался пульс, появлялась легкая, но очевидная для Кэса скованность движений и повышался уровень адреналина в крови. С чего бы это? Она же неагрессивна. Кэс еще некоторое время наблюдал за Дареном, но так и не пришел ни к какому внятному выводу. К концу ужина тот слегка расслабился - впрочем, все равно избегал смотреть в сторону Вессы, - и у них с Киирлаи завязался спор о синтезе технологий. - И все же, - Дарен поставил свою кружку с чаем на стол и взял из общего блюда полоску имбирного печенья, - я сторонник идеи, что стоило бы по крайней мере попытаться. - Еще раз?.. - Киирлаи было скучно. - У вас есть лишний астероид с лабораторией? Намек на трагедию десятилетней давности, когда перспективный военный заказ на основе фрисского биотеха, не дожидаясь окончания строительства, разнес в клочья свою же орбитальную станцию, Дарена не впечатлил. - Я видел отчеты. И продолжаю считать случившееся ошибкой персонала. - Я тоже видела отчеты, - пожала плечами Киирлаи. - Вероятность повторения той же или аналогичной ошибки слишком высока, чтобы… Кассий автоматически фиксировал разговор, отмечая как легкое раздражение Киир, так и тоску Ларса, вынужденного вести себя “прилично”. Саня вообще не стал дожидаться окончания ужина - “ушел в машинное”, а на самом деле - к себе. Марика, почти скрывшаяся за широким плечом Ларса, смотрела по комму свежую серию “Двойного рукава” про космокопов, грызла печенье с жадностью оголодавшей белки и игнорировала все остальное. Весса внимательно слушала. - Но ведь киборги - реальность! Чем не синтез биоформы и цифровых технологий? - Дарен так и крутил в пальцах печенье, словно плохо понимал, что с ним нужно делать. - И много вы знаете киборгов в должности, к примеру, командира разведслужбы или хотя бы медтехника? - Технологии развиваются. Сейчас - еще нет, но уже в скором времени, я уверен, это станет обычным делом. Люди часто оказываются жертвами собственных страстей. Сколько историй о том, как не сошлись характерами, поняли это уже в глубоком космосе - и хорошо, если сумели разойтись без лишних обид и рукоприкладства! - Дарен постепенно проникался азартом, жесты его стали резче, мелкие крошки от печенья летели на стол и на пол. - А техника ничего подобного себе не позволяет. Если плазменная пушка по какой-то причине выдает меньшую плотность огня - это не потому, что она на вас обижена, а потому, что где-то есть неисправность. Или те же киборги - что в программе написано, то и выполняется. Никаких вывертов оскорбленного самолюбия - у них его просто нет. С ними невозможно поругаться, их нельзя случайно обидеть… неслучайно тоже. Да, пока что наши технологии несовершенны, киборги плохо ориентируются в нестандартных ситуациях, обсчет слишком многих неизвестных все еще может сильно снизить функционал, в том числе в критических ситуациях, но, согласитесь, DEX-компани совершила настоящий прорыв в технологиях. - Совершила, - эта усмешка адресовалась не только собеседнику. - Но если хорошо прописанный искин уже сейчас способен шутить, почему бы не появиться искину, который научится обижаться? И где в таком случае окажутся все ваши представления о невозможном? - И много вы знаете искинов, способных шутить? - Дарен попытался вернуть Киирлаи ее же слова, но та лишь улыбнулась в ответ. - Я вас познакомлю. После разговора с Германом оружейник вернулся в кают-компанию восхищенный и даже отчасти очарованный. - Какой уровень логических связей! Какая уникальная система! Нельзя ли взглянуть на код? - Обратитесь к капитану, - старпом словно бы и не заметила вопиющей бестактности просьбы. Настолько прокачанные системы искусственного интеллекта стоили на рынке как крыло беспилотников, не говоря уж о том, что за уникальность ценители платили отдельно и по совсем другому тарифу. - Благодарю, - помрачнев, отозвался тот и торопливо откланялся, заметив Марику, мелькнувшую в коридоре. Золотой свет ее волос довел его до поворота к жилому сектору и расточился в неизвестном направлении. Мужчина некоторое время еще постоял, словно сам удивляясь, что это на него нашло, потом неуверенно двинулся в сторону “спортзала”. Вообще, на “Пустельге” было очень много закоулков, где можно было укрыться от посторонних взглядов, и очень мало мест, пригодных для обыкновенного разговора: собственно, только кают-компания и тренажерная. Оставались, конечно, еще рубка и машинное, но туда Дарена со всем уважением не пускали. А жилые отсеки, даже офицерские, в один из которых и поселили пассажира, размерами напоминали благоустроенный гроб. - Господин Граммон, - мужчина вздрогнул и одним движением развернулся к бесшумно подошедшему юнцу, - ваша каюта нуждается в уборке? Юнга ждал, стоя чуть вполоборота и придерживая на плече широкий ремень портативного дезинфектора, и Дарен лишних пару секунд промедлил с ответом, рассеянно разглядывая изгиб запястья и розоватую полосу на коже, оставленную жесткой ременной стропой. - А вы… - Сегодня дежурный по кораблю, - юнец - как же его зовут-то? что-то на “к” - понял его неправильно, но такой ответ Дарена тоже устроил. - Так ваша каюта нуждается в уборке? - Да. Спасибо. Дарен плохо себе представлял, какой же свиньей надо быть, чтобы уже на второй день в каюте приходилось полномасштабно убираться, но не отказываться же! Когда еще выпадет случай почувствовать себя состоятельным человеком, у которого даже пыль по углам сметают высокооплачиваемые мальчики и девочки или не менее дорогостоящие киберуборщики. Тем более, что зрелище того стоило. Юнец оказался добросовестным и почти полчаса изничтожал эфемерную пыль, освежал дезинфектором воздушные фильтры и протирал кнопки с кранами в микроскопической уборной. Стоящий в дверях Дарен мог беспрепятственно любоваться гибким, несмотря на подростковую костлявость, телом, точностью движений и светло-пепельными прядями волос, сейчас прижатыми нелепой черепастой банданой - то ли чтобы не мешали, то ли ради детского выпендрежа. Нет, он отдавал себе отчет, что все это не делает ему чести. Но, в самом деле, что убудет с этого юнца, если Дарен пару минут на него посмотрит? Раз уж майка так очерчивает каждое движение мышц, что глаз не отвести. - Что-нибудь еще, господин Граммон? - спросил тот, зачехляя дезинфектор и почти не глядя на пассажира. Узкое правильное лицо, бледная кожа природного блондина, темно-серые, неожиданно глубокие глаза… Дарен остро пожалел, что ему нечем сделать голографию: его служебный комм даже на такое простое действие не был рассчитан, а личный лежал в недрах сумки и ждал встречи с сервис-центром. Не просить же снимок на память, в самом деле. - Ничего, спасибо, - механически поблагодарил он. Закрыл за юнгой дверь и в некотором смятении сел на застеленную кровать. Заметил ли тот? Вроде бы, нет - возился с оборудованием и поднял взгляд только на затянувшуюся паузу. Наваждение какое-то. Кэсу надо было проверить еще несколько фильтров в главном коридоре, потом его в машинном ждал второй маневровый, стабильно теряющий десять процентов мощности на выхлоп, но до машинного киборг не дошел. Закончил с вентиляцией и пошел в душ. Марикины слова про клубнику были по-прежнему непонятны, но вымыться хотелось, и это было странно. Система утверждала, что уровень гигиены продолжает оставаться в светло-зеленом спектре, а то, что последний раз он был в душе не далее как этой ночью, Кэс помнил и сам. - Кассий, зачем ты его дразнишь? - Герман, решивший поговорить, мог себе позволить не ждать, пока он вылезет из воды. Кэс выдавил на жесткую мочалку еще немного геля, вспенил и принялся докрасна натирать кожу. Это было приятно. - Потому что иначе он будет ходить за Марикой. И таращиться. А ей не нравится. - А тебе? Он залез под тяжелые горячие струи, подумал. - Мне тоже не нравится, но мне несложно. Что этот хмырь может мне сделать? Правильно, ничего. - Может быть, для всех было бы лучше, чтобы Марика один раз вспылила и дала-таки ему в глаз. Если он начнет приставать к тебе… - Я тоже могу дать в глаз, - Кэс улыбнулся. - А что, ты уже освоил восстановительную медицину? - ядовито уточнил Герман. - Сможешь собрать глаз обратно, да? Киборг возмущенно фыркнул и встряхнулся, выходя из-под водяных струй. - Я же не совсем дегенерат, правда? Я аккуратно дам. По-человечески. - Тридцать процентов погрешности, - хмыкнул искин. - Ладно, что сделано - то сделано. Играй. Всего четыре дня осталось. Может, и обойдется. - А ты здесь как оказался? Кто-то рекомендовал? Они шли дальними коридорами: Дарен попросил показать ему “Пустельгу”. Оружейник отлично понимал, что на любом военном корабле сколь угодно типовой постройки есть отсеки, куда посторонним вход заказан. Он и не претендовал, просто хотел составить свое собственное впечатление о конвойнике, про который ходило столько невнятных слухов. Говорили разное: что предыдущий капитан погиб при странных обстоятельствах, а тела не нашли; что “Пустельга” - “саламандра” не типовой, а экспериментальной линейки и что номера у нее перебиты; что над кораблем висит проклятие его прежнего капитана; что пушки стреляют иногда сами по себе, потому что устанавливали их какие-то ксеносы, настраивая по своим лекалам. Пока что, впрочем, Дарен видел исключительно типовую “саламандру” - тесную, неудобную, но быструю и маневренную. И никакой мистики. Юнец коротко улыбнулся, не глядя на собеседника. - Нет. Просто вовремя попался на глаза капитану. - А родные что говорят? Тот молча покачал головой. Уже без улыбки. То ли родни у него не было, то ли их пути разошлись слишком уж радикально, но говорить об этом Кассий настроен не был. И ладно. Дарен вполне согласился бы и молча идти за своим провожатым. Идти и смотреть на спутанные светлые пряди, падающие на шею и забивающиеся за распахнутый ворот льняной рубашки. На узкую, но сильную спину, которую рубашка еле намечает, а майка очерчивала. На линялую, местами драную джинсу, скрывающую ноги и плотно сидящую на бедрах и заднице. Можно было бы помолчать, да. Но у него был вопрос, на который хотелось узнать ответ. - И чем ты намерен заниматься дальше? Так и будешь летать? - Наверное, - равнодушно, но как-то неопределенно отозвался тот. Вот и гадай - нравится ему или так, временная работа. - А чем ты будешь заниматься потом? - Когда - потом? - в голосе идущего впереди юнца мелькнуло недоумение. - Ну, ты же не всю жизнь будешь юнгой? - А, - Кассий небрежно повел плечом. - Я буду техником. - Всю жизнь? - А чем плохо? - удивился тот, чуть поворачиваясь к собеседнику и заодно позволив полюбоваться резким отчерком брови. Осветительная лента, протянувшаяся под потолком, давала ровный свет, из-за которого все вокруг казалось слегка нереальным, словно нарисованным мягкими карандашами, и тени на скуле и в уголке губ выглядели пастельным отпечатком. Всю жизнь… Он хочет всю жизнь копаться в машинном, меняя разве что один комбез на другой. И время от времени отмываться перед тем, как пойти прогуляться на какой-нибудь богом забытой станции. Однажды Дарен видел, как драгоценную палисандровую статуэтку использовали для растирания туши; что-то подобное он чувствовал и сейчас, только на этот раз такой статуэткой был Кассий. Да обдери с него эту молодежную рванину, переодень и отдай его в руки хорошему визажисту - и модельные агентства за него передерутся! - Ты уверен? - осторожно переспросил он. - Ты никогда не хотел попробовать себя в чем-то еще? Например, на сцене? - Нет. - Не нравится или думаешь, что не получится? - Не нравится, - и юнец легким, почти танцевальным движением выскользнул из-под его руки, не дав себя коснуться. Это было так красиво, что Дарен не испытал даже досады. Только мимолетное огорчение. Они сидели в машинном, закрыв дверь в отсек и разложив на кожухе генератора бутерброды с колбасой. Марика разливала чай, который - ввиду отчасти осадного положения - был на этот раз только одного сорта: темно-красный, с терпкой кислинкой. - Кэсь, тебе точно нормально? - навигатор поставила перед ним кружку и требовательно вгляделась в лицо. - Я б ему уже раз десять морду разодрала. - Мне нормально, - неохотно ответил Кассий, откусывая от бутерброда сразу половину. И точно. - Кэсь, это правда? - Правда. - Врешь, - вздохнула девушка. - Это твоя программа отвечает, я слышу, у нее всегда все нормально, а я тебя спрашиваю! - Но программа - это тоже я. Нет, Кассий и сам отлично различал, когда процент искренности в чужих словах начинал плавать в граничных областях, но как это угадывает Марика? А ведь угадывает же. - Кэс-с-сь!.. - Да все в норме, - повторил он. - Сама подумай, что он мне сделает? Ну ходит, ну смотрит. Ничего особенного. Еще два дня - и будет Новая Севилья, там он сойдет. - Все равно врешь, - уверенно заключила Марика, а потом внезапно фыркнула. - Слушай, у меня еще никогда парень мужика не уводил! Я прямо не знаю, смеяться или плакать, он же теперь на меня смотрит, как на картину в музее. - Это плохо? - Кассий окончательно запутался. Марика с удовольствием рассмеялась, и опасение, что он что-то сделал не так, было признано несущественным. - Как же я тащ-щ-щусь, Кэсь! Кто бы знал!.. Селена-3 была небольшим полустанком на одной из окольных космических трасс, и Дарен не собирался сходить с корабля ради ее однообразного станционного пейзажа, но изменил свои планы в тот же момент, когда увидел Кассия в полукруглой шлюзовой камере. Тот воевал с магнитной защелкой ботинка, и Дарену пришлось сделать над собой усилие, чтобы отвести взгляд от очертаний длинных ног, затянутых в очередную джинсовую рванину, и от фрагмента костлявого колена, выглядывающего из обстроченной рыжей нитью дыры. - Вы собираетесь выйти, господин Граммон? - юнга оглянулся и выпрямился, вполоборота глядя на Дарена. - Пройдусь, - кивнул он, надеясь, что это прозвучало достаточно небрежно. - А ты? - Нужно подправить название, - Кассий качнул встрепанной челкой в сторону краски и пульверизатора. - А погулять не хочешь? - насколько Дарен знал из инфранета, какое-то подобие светской жизни на Селене-3 можно было найти в нескольких барах и в кафе при единственном на всю станцию кинозале. - Здесь? - удивился юнец, старательно закатывая рукава рубашки. - Хоть ноги размять. Опять же, пива взять. Не знаешь, что капитан про пиво думает? - Она его не пьет, - Кассий подхватил баллон с краской, пульверизатор и прижал сенсор шлюза. - Но она не возражает, когда его пьют другие. Дарен пошел следом, прикидывая, насколько интересна юнге подброшенная наживка. Ну какой юнец откажется сходить в бар, по-мужски глотнуть пивка, почувствовать себя самостоятельным? Там, опять же, и расспрашивать проще. Правда, сначала Кассий возился с надписью, потом бегал по каким-то поручениям старпома, потом еще застрял в кондитерском магазинчике, накупив разнообразного зефира и новосевильской карамели - словом, в бар они пришли ближе к полуночи. Зато по дороге юнга чуть не оступился на эскалаторе, подарив бесценную возможность подхватить и поддержать его за талию. В баре юнга, в полном соответствии с ожиданиями Дарена, заказал себе пинту черного - привозное, разбавленное пиво, уже на месте снабженное в меру пафосным, ничего не говорящим названием, - и с настороженным любопытством огляделся. Заведение было маленькое, неприметное, пройдешь в трех шагах - и не поймешь, что бар. Зато уютное, стилизованное под “Старую Землю” - с псевдо-дубовыми досками, с большими тяжелыми столами и с облицовкой “под камень”. Немногочисленные посетители спокойно пили свое пиво под приглушенные, смазанные музыкой разговоры; по залу, смешиваясь с табачным дымом, плыл тягучий, сонный, гипнотизирующий рекавери-джаз. Хлопнула дверь. Несколько парней в тяжелых, не особенно чистых спецовках вошли, кивнули бармену и заняли стол в углу. Перед ними тут же волшебным образом вырос строй запотевших тяжелых кружек и большая миска со всякой соленой мелочью. - ...и давно ты с ними летаешь? - Дарен не оставлял надежды развести парня на нормальный разговор. Похоже, Кассий был выходцем из беднейшей прослойки населения, из тех семей, где дети в шесть начинают работать, в пятнадцать вкалывают наравне со взрослыми, а в тридцать спиваются или сгорают на наркоте. Но ведь сумел сбежать, вырваться из этого чертового колеса! И, несмотря на всю свою диковатую манеру держаться, не лишен ни мозгов, ни, что удивительно, чувства вкуса. Да, эта джинсовая рвань чудовищна, как и рубашка, собранная из дюжины кое-как сшитых лоскутов и больше похожая на гнездо больной птицы. Но все вместе, включая десяток разномастных дешевых браслетов на тощих запястьях и татуировку на виске, производит цельное, пусть и варварское впечатление. Эдакий драный помоечный кошак-подросток, длиннолапый и независимый. Так и хочется погладить. - Почти год, - равнодушно отозвался юнга, завороженно глядя на то, как бармен форсит перед двумя девушками, жонглируя стаканами, а потом смешивая в хайболах что-то темно-оранжевое с завитками малинового и белого. Наверняка приторное. - Хочешь сладенького? - попытался поддеть его Дарен. Кассий перевел на него взгляд, недоуменно моргнул, словно не сразу вспомнив, кто этот человек, сидящий с ним за одним столиком, и откуда он взялся, а потом улыбнулся. - Ага, хочу. Он быстрым щелчком вызвал из комма список актуального меню, в два движения прокрутил его до середины и уверенно ткнул в какую-то строку, которую Дарен и прочитать-то не успел. - И ты для себя уже решил, что будешь техником? Не хочешь попробовать себя в чем-нибудь еще? - В чем? Кассий смотрел чуть искоса, словно продолжая следить за барменом и мелькающими в его руках стаканами, и Дарена этот ускользающий взгляд слегка тревожил. Ему казалось, что он что-то упускает. Что-то такое, вполне откровенное, лежащее на поверхности. - В мире много интересного, - упоминать сцену или модельный бизнес бессмысленно: юнец уже обмолвился, что ему неинтересно. Но хватило бы и просто вытащить парня с этого полупиратского корыта. - Ведь можно быть не просто техником, а конструктором - проектировать космические корабли, гоночные яхты... да хоть кобайки. Для этого, конечно, надо сначала поступить в университет и его достойно окончить, но зато и возможностей куда больше, чем у простого техника. - Действительно, - кивнул Кассий; мелкий андроид-официант поставил перед ним тарелку, полную густой разноцветной пены. Острые, обсыпанные ореховой крошкой пики лишь чуть накренились, когда юнец, вооружившись ложкой, принялся методично подрывать основание конструкции. Сахарная пена - с пивом? И ведь вкусно ему!.. Ответ, несмотря на всю расплывчатость, обнадеживал, и Дарен, заказав еще пинту светлого, собирался было развить успех, но неожиданно тревожный взгляд Кассия, брошенный куда-то в сторону, заставил его обернуться и забыть о своих расспросах. Один из той компании в спецовках - то ли местные рабочие, то ли техники с какой-то рейсовой развалюхи - встал из-за стола и под возмущенные и обеспокоенные оклики своих же приятелей направлялся к их столику с целеустремленностью метеоритного потока. Его движениям отчаянно недоставало твердости, но при его комплекции он мог себе позволить не слишком целиться - достойно противостоять этим килограммам пивного веса могли разве что стены и стойка бара. - Ты… - сипло и тяжело проговорил он, нависнув над поднявшимся на ноги Дареном. - Чтоб духу вашего поганого тут не было, яс-с-сн? - С чего бы это? - неторопливо отозвался оружейник, прикидывая, в какую сторону уклоняться. В том, что уклониться он успеет, сомнений не было. - Мудачье... из Фелисия-сити… белоручка, ходок... - говорить “технику” было тяжело, но артикулировал он старательно - должно быть, очень хотел, чтобы его поняли. - Тащ-щишь с-сюда эту пеструш-шку?.. Здесь т-тебе не Фелис-сия… Зап-пиши с-себе. Сука. По экспрессивной отчетливости последнего слова Дарен понял, что переговоры закончились, и шарахнулся в сторону. - Куда-а?!.. - взревел мужик, бросаясь следом так, что свернутый стол опрокинулся на бок. Кассий успел вскочить, прихватив свою недоеденную сладкую хрень, и, быстро скусив самый высокий из пиков, всем остальным запустил противнику в морду. Звук падающей на пол тарелки совпал с разъяренным медвежьим рыком. “Техник” с залепленными лиловой пеной глазами и розовыми клочьями в бороде вслепую метнулся вбок, запнулся о торчащие ножки стола и с грохотом рухнул, но ему на помощь уже спешили другие, ничуть не более трезвые; Дарен увернулся от одного кулака, потом от второго - и упал, поймав сбоку такой удар, что, казалось, затрещали ребра. Сверху обрушилось какое-то невменяемое тело; он вывернулся, попытался было вскочить на ноги, но в следующий миг затылок дернуло горячей болью, и мир поплыл, а затем раскололся. Кэс потерял несколько секунд, решая для себя вопрос - помогать пассажиру, который формально не находится под его охраной, но на деле было бы некрасиво не довезти его до Новой Севильи, или делать ноги, как и стоило бы поступить человеку его предполагаемых лет. То, что сейчас начнется драка, он не сомневался: уровень агрессии зашкаливал. Правда, про пеструшку - это про меня? 72% что “да” - он не понял, но это было несущественно. “Герман!” Он передал тут же откликнувшемуся искину снимок происходящего. “Уходи оттуда, - тут же распорядился тот. - Я вызываю копов.” “Понял.” Пассажир упал. Кассий выплеснул на него полную пинту пива с соседнего столика, понадеявшись, что пиджак не из высококлассных и впитает достаточно, и рванул прочь из зала. Его отбытию никто не придал значения. На борт “Пустельги” Дарена доставили через пару часов. Выглядел пассажир так, как и положено выглядеть человеку после кабацкой драки: мутный взгляд, ссадина на лбу, синяк на подбородке и глубокая царапина на затылке, которую в полиции промыли, но шов накладывать не стали. От сырого костюма исходил могучий пивной дух, на груди алело обширное темно-алое пятно, кое-где перетекая даже на брюки. В совокупности оружейник выглядел зомби, поднятым из свеженького мертвеца. - Что это с вами? - удивился вышедший встречать Ларс. - Краска, - коротко отозвался, почти огрызнулся, тот. Кассий, который в это время вместе с Марикой в рубке пил чай, вывел изображение с камеры в голосферу и взял себе еще кусочек полутвердого меда, словно в награду. - Кэсь? - навигатор была наблюдательной девушкой. - Что? - улыбнулся тот. - Колись, что это было. - Драка в баре, - с невинным видом пожал тот плечами. - Кэсь!.. Кассий ухмыльнулся. - Я сделал вид, что оступился на эскалаторе, и сунул ему в нагрудный карман таблетку краски. Той, что вступает в реакцию со спиртом. Вообще-то я не думал, что будет драка, я собирался на него случайно кружку опрокинуть, но ты глянь, как удачно получилось. - Кэ-э-эсь! - восхищенно протянула подруга, поворачивая голографию так и эдак. - Оно же не отстирывается! - Оно и с кожи просто так не оттирается, - самодовольно подтвердил киборг, подчищая тарелку с кусочками меда. - Даже спиртом. - Ну ты змей! А почему красный-то? - Какой был, - вздохнул тот. - Я бы тоже предпочел какой-нибудь ярко-зеленый, а лучше - люминисцентный, но у нас же название красное. - Две недели дежурства по кораблю вне очереди, - раздался в рубке мягкий баритон Германа. - А как же чистосердечное признание? - возмутился Кэс. - Так потому и всего две. И рекомендую сейчас не встречаться с капитаном, через три минуты она будет в рубке. Голосфера схлопнулась, и через шестьдесят три секунды даже блюдечко из-под меда, сунутое в мойку, не напоминало о киборге. Если бы дотошный искин восемь часов спустя заглянул в каюту пассажира, он застал бы того в тягостных, даже мучительных раздумьях. Мерить каюту шагами в этих условиях мог бы разве что человек-паук, поэтому Дарен, сидя на кровати, лишь крутил в задумчивости стило от планшетки, но груза сомнений это не умаляло. До Новой Севильи оставалось четыре часа. Селена-3 оставила на память о себе уже подживший, залитый коллоидом шов под волосами и ноющие ребра, но это были мелочи, которые не остановили бы мужчину в надеждах добиться взаимности. А вот поблекшее, но еще сохраняющее оттенки артериальной крови пятно, протянувшееся по коже от груди до паха, не оставляло от этих надежд камня на камне. Довольствоваться же единственным случайным полуобъятием на эскалаторе Дарен не хотел. Нет, Новая Севилья - не Аид, жизнь продолжается; зная название и идентификационный номер корабля, не так уж сложно встретить его на трассах, но как бы узнать, а стоит ли? С одной стороны, Кассий держал дистанцию, и выражение его темно-серых глаз оставалось огорчительно непроницаемым. С другой - охотно сопровождал Дарена в его прогулках, легко поддерживал разговор и, казалось, не тяготился его обществом. Не будь Кассий настолько откровенно равнодушен к различным прелестям жизни, впору было бы задуматься о какой-нибудь весомой сумме на банковском счете, но Дарен словно наяву видел эту пластиковую улыбку, которую еще принято называть вежливой, и понимал, что скорее предпочтет получить в морду, невзирая на свежие ссадины. Оставалась еще версия, что юнга воспитан какой-нибудь из радикальных религиозных общин, но, похоже, монашку соблазнить было бы реальнее. Впрочем, всегда можно напоить. Под градусом люди смотрят на мир проще. Мужчина вздохнул, перевел стило в режим “карандаш” и принялся по памяти дорисовывать механическую птицу с виска Кассия. Художником он не был никогда, его областью всегда были и оставались механизмы, и рисовать птицу было проще, чем самого юнгу. Змеям, как известно, свойственно время от времени линять. Янти, которых общественное мнение определило к ним в родню, следуют той же традиции, но если змеи, меняя кожу, сбрасывают ее целиком, вплоть до глазных пластинок, то янти расстаются только с чешуей. И в полном соответствии с традицией, становятся в это время особенно беззащитны и раздражительны. - Ненавижу, - тихо и злобно шипела Весса, щедрыми мазками нанося на гладкую кожу пахнущую водорослями мазь. Чешуя скоро нарастет, не пройдет и трех дней, но сейчас капитан “Пустельги” чувствовала себя голой. В сущности, так оно и было, и наброшенный на плечи шелковый халат никак не исправлял положения. Голографический мужчина, сидевший в голографическом кресле, сочувственно поморщился. - Что, зудит? - Нет, - Весса закончила растирать кончик хвоста и закрыла банку с мазью. - Уже нет. Все равно ненавижу. Что-то срочное? - Ничего. Ты говорила, что хочешь что-то обсудить. - Действительно. Герман, что творит твой киборг? - Он такой же мой, как и твой, - поправил ее искин. - Как я могу чем-то владеть, сама посуди? - Герман, прекрати!.. - раздраженное шипение едва не заглушило ее слова, и Весса все же сделала усилие, чтобы взять себя в руки. - Ты отлично знаешь, кого он считает хозяином. Так вот, поясни мне, что делает это чертово двинутое устройство. До сих пор я полагала, что оно асексуал - у меня что, устаревшая информация? - С чего ты взяла, что это не так? - неискренне удивился Герман. - Оно клеится к Граммону. - Весс, - искин укоризненно качнул головой, - он не клеится. Он просто вежлив и не хочет хамить. Ты несправедлива. Еще и месяца не прошло с того, как мы ему объясняли, почему не стоит пакостить людям, даже если они тебе неприятны. - Только не пытайся мне продать, что он проникся и осознал! - Почему, собственно? - Краска, Герман. Едва ли она есть в пивной карте бара. И шов на голове, который из-за этой чертовой конспирации пришлось накладывать мне. Герман, четыре часа. Предупреди свою мину-лягушку, что если за эти четыре часа она что-нибудь квакнет в своей любимой манере - до гасилки пойдет на буксире. - Весс, это жестоко. - Почему, собственно? - янти хищно улыбнулась. - Он же проникся и осознал, не так ли?.. Четыре часа до Новой Севильи. Кэс покосился на комм: две заявки на перебои с освещением, одна - на шум в водопроводной системе, в машинном опять дурит вроде бы отлаженный второй маневровый, и Герман просил проверить в ангаре магнитные реле, у него, мол, с них сигнал пропадает. А, и голокамера в основном коридоре! Пассажир, согласно данным Германа, находился в своей каюте. До ужина оставалось еще час и двадцать минут, можно успеть посмотреть камеру и свет, не отвлекаясь на отслеживание хмыря по кораблю. Киборг влез в любимый комбез, вытащил из-под кровати разгрузку с инструментами и отправился приводить в чувство камеру. - Что, Кэсище, уже на стенку лезешь? - Ларс появился в коридоре, когда Кассий, закрепившись магнитами, снимал потолочную панель: пробой в сигнале камеры локализовался где-то здесь, в пределах пары квадратных метров. - О, стремянка пришла! - в свою очередь обрадовался тот. - Иди сюда, дылда. - Погоди, - Ларс принялся расстегивать рубашку, - сниму. Только-только свежую взял - сразу же оттоптаться норовят. - Я босиком, - напомнил Кэс, перебираясь на широкое плечо и по грудь всовываясь в потолочную дыру. - Тем более! - Стой спокойно, - киборг зажег налобный фонарик, растопырился локтями и взялся за тестер. - А я тут что, гарцую, по-твоему? - По-моему - да, - Кэс сосредоточенно водил попискивающим приборчиком вдоль разноцветных пучков кабелей. - У тебя что, подковы чешутся? - А по-моему, это ты там решил станцевать чечетку, - с напускным раздражением буркнул Ларс. - Долго еще? ...Зрелище, представшее его глазам, поначалу озадачило: в коридоре топтался полуголый пилот, держа на плече кого-то некрупного, облаченного в форменный комбез-”металлик” и сетчатую жилетку-разгрузку с кучей инструментов по карманам. Дыра в потолке скрывала ремонтника почти по пояс, и только когда из нее появилась характерно тощая рука с удлиненным запястьем и узкой кистью, безошибочно вытянула из заднего кармана пассатижи и змеей скользнула обратно, Дарен опознал Кассия. Допускать мальчишку к силовым кабелям?!.. Оружейник похолодел, на мгновение более чем ярко представив себе возможные последствия, и машинально поискал взглядом аварийный рубильник. - Здрассьте, - неприветливо поздоровался Ларсен. Может быть, он и не думал на что-то намекать - пилот вообще не производил впечатление человека, способного намекнуть иначе, чем прямо в лоб, - но по одному этому приветствию было ясно, что Дарену здесь не рады. Потерпят. - Вечер добрый, - согласился он. - Что-то сломалось? - Сандер попросил контакты проверить, - юнга вынырнул из дыры, повис на руках. - Здрасьте, господин Граммон. На лбу у него красовалась грязная полоса, подбородок был измазан чем-то темным - старая смазка, надо думать, - из-под знакомой черепастой банданы перьями торчали светлые волосы. Какая-то неприметная прядка прилипла к испачканному подбородку, и Кассий, усевшись на плече, как на широком карнизе, небрежно оттер ее запястьем. Зрелища более чувственного Дарен не смог бы назвать, даже сумей он отрешиться от захватившего его видения темного смазанного пятна в уголке этих бледных, словно гравером выведенных губ. - А что у вас? - У меня… - Дарен на мгновение запнулся, лихорадочно соображая. - Горячая вода плохо льется, но это, как я понимаю, к механику? Почти не соврал, к слову. То есть, напор в душе действительно второй день барахлил; оружейник даже прикидывал, не глянуть ли самому, что там не так. Дело почти наверняка было не сложнее прочистки рассекателя или фильтра, дергать механика по такому поводу было по меньшей мере мелочно, но сейчас, захваченный врасплох, он предпочел выглядеть дотошным безручкой, чем рассеянным идиотом. - Давайте, сначала я гляну, - предложил Кассий, пристраивая на место потолочную панель. - Давай, - механически согласился Дарен, зачарованный тем гибким движением, которым юнга, оперевшись ладонью о плечо пилота, скользнул вниз и встал на ноги. Проблема, как он и ожидал, не стоила крошек от имбирного печенья: слегка отошел внутренний фильтр, из-за чего плохо регулировался напор воды. Кэс его вытащил, прошелся дезинфектором и вкрутил на место, прижав как следует. Пассажир все это время маячил где-то у себя в комнате: система, занесшая его в список предположительно нейтральных недружественных объектов, предупреждений не выдавала. Но Кэс все равно то и дело ловил тяжелый взгляд, устремленный в спину, и размышлял о том, как пойдет к себе и залезет в горячий душ. - Ты очень торопишься? - спросил пассажир, когда киборг убрал дезинфектор в чехол и собрался уходить. - Что-то еще нужно? - Нет, спасибо. Просто я бы хотел поговорить. Мужчина ощутимо волновался и очень старался это скрыть. Кэс с некоторым недоумением пожал плечами: - Я вас слушаю. - Присядь, - попросил тот, кивнув на единственный стул в комнате, стоящий рядом со стенным столиком. - Ты виски пьешь? Киборг кивнул, сгружая дезинфектор и разгрузку возле стены и устраиваясь на стуле. Граммон порылся в стоящей на кровати уже собранной сумке, достал узкую плоскую фляжку в чехле и два серебристых диска, которые по щелчку раздвинулись и стали крошечными, емкостью по пятьдесят миллилитров, стаканчиками. Плеснул в каждую из фляжки, остро запахло алкоголем. - Я себе плохо представляю, за что полагается пить в космосе, - пассажир взял одну, кивнув Кэсу на другую; насколько тот помнил по разным фильмам, сейчас следовало коротко и не очень сильно соприкоснуться краями стаканчиков и только потом - пить. Процедура, смысл которой от него неизменно ускользал. - Поэтому предлагаю просто за знакомство. Стаканчики с мелодичным металлическим звяканьем соприкоснулись, и Кэс, следуя примеру Граммона, выпил свою порцию. Объем был несерьезный, на один глоток. - Закусывать будешь? - пассажир снова распотрошил сумку, достал плитку шоколада и разломал на кусочки. Обычный шоколад, без всяких вредных примесей. Кэс покрутил одну из долек в пальцах, сунул в рот. “Закусывать” было определенно приятнее, чем пить высокоградусный алкоголь - может, в этом и весь смысл? Тем более, что спирт слегка обжигал рецепторы, из-за чего вкус шоколада становился ярче и приятнее. - До Новой Севильи - всего два часа, а я так и не собрался у тебя спросить... - Граммон наполнил стаканчики - а, это называется “рюмка”! - заново. - Ну, за благополучие космических трасс. Теперь Кэс, подумав, взял себе кусочек шоколада побольше, в три с половиной дольки. - А ты сластена, - хмыкнул пассажир, и под его взглядом Кэсу захотелось отодвинуться, а лучше - вовсе уйти к себе. И в душ. Тем более, что было непонятно, какого ответа от него ждут. Киборг неопределенно пожал плечами, предоставив пассажиру самому додумывать, что бы это значило. Эта тактика его неизменно выручала. - Не думай, - спохватился Граммон, - я не в обиду. Хоть всю плитку себе забирай, если хочешь. Кэс посмотрел на оставшийся шоколад, подумал про пачки меда в кладовке и покачал головой: не надо. Вид у пассажира был какой-то больной: слишком быстрое дыхание, слишком блестящие глаза, красные пятна на скулах. И температура немного поднялась. Кэс запоздало вспомнил, что Граммону еще в “травме” при полиции выдали какое-то противовоспалительное; какое именно - он не знал, но вариантов было всего три, два из которых плохо сочетались с алкоголем. Третья порция виски не замедлила, обдав язык и гортань жаром и вызвав отклик системы об усиленной процедуре нейтрализации токсинов. Киборг еще раз посмотрел на мужчину, уже немного раскрасневшегося от алкоголя, и понял, что ему все это не нравится и пора бы уходить. Последний раз такую скорость поглощения человеком спиртных напитков он вблизи наблюдал несколько лет назад - и, кстати, ничем хорошим в тот раз не кончилось. - Простите, господин Граммон, мне надо идти, - юнец поднялся, и Дарен непроизвольно дернулся, пытаясь поймать его за несуществующий рукав: под лямками рабочего комбеза у Кассия была только знакомая уже темно-красная майка. Чудовищно до рези в глазах - и так же незабываемо. Как чистокровный верерский рысак в синтетических обносках. - Подожди. Я спросить хотел. - Я вас слушаю. - Кассий, - не дождавшись, чтобы юнга сел обратно, Дарен решил подняться тоже, - что-то не так? Мысли путались, и он успел мельком удивиться этому: не могло же его так развезти с каких-то трех рюмок! - Все в порядке, - казалось, тот не ожидал вопроса, но взгляд у него оставался все таким же непроницаемым, словно все три рюмки хорошего виски он не выпил, а куда-то втихомолку слил. Почему-то это непрошибаемое спокойствие выбесило сильнее, чем если бы его послали прямым текстом; Дарен коротко выдохнул, ощущая, как мир становится отчетливым и однозначным, и одним движением притиснул юнца к стене, прихватив за майку. - Так какого же вельяра ты мне жилы тянешь? Чего тебе надо? Мне что, нужно сначала сваху к твоей родне заслать - или как там у вас принято? С кольцами? Со свадебными браслетами? С ритуальными подвесками?! Надо?! Я могу! Воздух был таким густым, что киселем застревал в горле. - Отпустите меня, - негромко вклинился в получившуюся паузу юнец, не пытаясь, однако же, вырваться. - Чтобы ты опять хвостом крутил?.. Типа, ничего не вижу, ничего не понимаю... монашенка из трущоб! Дарен еще раз встряхнул мальчишку - только сейчас тот попытался его оттолкнуть, и то как-то неубедительно - и, чувствуя, как кровь кобайковым движком стучит в висках, сделал то, о чем давно мечтал: прихватил за подбородок и поцеловал. Тот даже не дернулся. Ситуация из неприятной стремительно превращалась в отвратительную. Когда его притиснули к стене, Кэсу пришлось присвоить Дарену статус дружественного объекта, потому что иначе перед глазами висело всплывающее оповещение о боевом режиме. Который он сразу же и отключил - на всякий случай. Ломать его пассажир не будет - вероятность 82%. А отмахнуться и случайно сломать пассажира нельзя было ни в коем случае: тот был уверен, что перед ним человек, и было бы неправильно позволить ему осознать ошибку. Только внимания DEX-компани им не хватало!.. А как должен в такой ситуации действовать человек его предполагаемых лет - “янычар” не знал. Попытку вырваться, скорректированную под отсутствие имплантов, мужчина проигнорировал, только дернул с его плеч лямки комбеза. Вариант “устроить скандал” - Кэс видел такое несколько раз в кино и один раз в космопорте, когда группа туристов с Гвинеи опоздала на пересадочный рейс, - не подходил за гендерным несоответствием: почему-то этот способ использовался только особями XX-генотипа. “Дать в глаз” тоже было нельзя: Герман был прав, Кэс отнюдь не был уверен в своей способности потом исправить нанесенные повреждения. Слов Граммон словно бы не слышал, и это было особенно странно: до сих пор Кэс был уверен, что с людьми так обходиться не полагается. Может, он где-то выдал себя?.. Он уже начал склоняться к мысли, что наиболее рационально будет позволить пассажиру делать то, что тот считает нужным, когда дверь каюты с негромким шипением отошла в сторону, и на пороге возникла Марика, за спиной которой маячил Ларс. - Эй, ты, мудила, - тяжело и угрожающе начал было Ларс, обращаясь к замершему Граммону, - отвали от… Что пилот хотел сказать дальше, никто не узнал, потому что Марика, не размениваясь на переговоры, в долю секунды преодолела разделявшее их расстояние и молча вцепилась пассажиру в лицо. Через полчаса и четыре минуты Дарен Граммон сошел в порту Новой Севильи, сел в предусмотрительно вызванное такси и исчез из жизни экипажа “Пустельги”. Прощание вышло торопливым и принужденным: Весса, вышедшая проводить пассажира, держалась с криогенной учтивостью, словно и не вмешивалась в происходящий на корабле бардак каких-то полчаса назад, а Граммон старался лишний раз на капитана не смотреть, и в этом Ларсен его даже понимал. Разозленная Весса, над плечами которой словно сам собой разворачивается незримый капюшон кобры - зрелище, которое и со стороны-то наблюдать радости мало. Где-то глубоко под слоями цивилизации, всей человеческой историей отделенный от космоса и штурвала звездолета, просыпается вооруженный палкой детеныш питекантропа и начинает орать, биться в стены и требовать немедленно - вот прямо сейчас, срочно! - бежать и забиться в какую-нибудь щель, в которой чешуйчатая гадина тебя не достанет. Игнорировать взбунтовавшуюся генетическую память было непросто, но Ларс справился и никуда не побежал. Разве что в рубку, готовиться к посадке. Дарену же это зрелище досталось в эксклюзивном варианте, и то, что кэп сердилась не столько на него, сколько на Марику с Кэсом, похоже, прошло мимо его сознания. Питекантропам не до этих тонкостей. - Ричь, ты как? - вполголоса спросил он у навигатора, которая следила за отбытием пассажира по своему комму. - Нормально, - мрачно откликнулась Марика. У девушки на плече под белым шелком блузки красовалась обширная, залитая коллоидом ссадина: когда Дарен, взвыв, отшвырнул ее, она в падении ударилась о край столика, рассадив руку в районе плечевого сустава и заработав роскошный синяк на бедре. Что, к слову, ее не остановило. Тогда они с мелким успели одновременно: Ларс отодрал навигатора от выбранной цели, а Кэс остановил уже размахнувшегося кулаком Граммона. И зафиксировал. После чего статус “юнги” изменился сам собой. Хорошо еще, что оружейник, кажется, счел все произошедшее хорошо прописанной программой имитации личности и тонкой издевкой со стороны экипажа. То есть обиду, конечно, затаил и отомстить постарается, но в DEX-компани не пойдет и на весь инфранет орать не будет. По крайней мере, так считал Герман, а не доверять искину пилот не мог. Нет, все-таки правильно “Пустельга” пассажиров не берет. Уже осталась за кормой Новая Севилья и корабль прошел червоточину, а дверь Кэсовой каюты продолжала демонстрировать алый огонек отказа в допуске. - Понял уже, где ошибся? - Герману двери были без надобности. Киборг сидел на койке, забившись в угол и подтянув колени к груди, и сейчас никто не заподозрил бы у него не только собственной личности, но и программы ее имитации. Услышав голос в своей голове, он не шевельнулся. - Подпустил его слишком близко, - наконец, невыразительно отозвался он. - Что теперь со мной будет? - Капитан обещала буксировку до Новой Севильи, - в интонациях Германа можно было греться, как в вечернем тепле от нагретых солнцем камней. - Но, полагаю, это неактуально в силу нашего географического положения. - Я тебя подвел. - Некритично. Вероятность, что он кому-нибудь расскажет - одиннадцать процентов. - Почему? - Люди не любят рассказывать о своих ошибках. Особенно - о таких. В каком-то смысле это почти то же самое, что предложить брачный контракт флаеру. - Флаер анатомически не способен выполнить условия контракта, - Кэс, наконец, шевельнулся, сменил позу. - Вот видишь, как мало ты знаешь о флаерах. - А почему Марика… - он запнулся. Он так и не подобрал подходящей формулировки. “Напала на пассажира?” Почему-то кажется не вполне точным. “Защищала меня?” Нет, что люди “Пустельги” не видят ничего неправильного в том, чтобы защищать его, киборга, он знал и раньше. Но ведь ситуация не требовала вмешательства! Ему не грозила ни смерть, ни даже травма. Но Марика почему-то присвоила конфликту наивысший приоритет: Кэс видел, что она готова убивать. И пассажиру просто повезло, что она не очень-то умеет это делать. - Потому что тебе было плохо, - Герман умел отвечать на неполные вопросы. “Мне? Было плохо?..” “Да.” “Было.” Вывод поверг его в недоумение. Весь его предыдущий опыт говорил о том, что ничего сколь-нибудь опасного ему не грозило. Максимум - микротравмы, которые система даже долями процента не отобразит. Но… - Но почему она решила, что мне это нужно? - Это называется эмпатия. Видишь ли, человек - животное стайное, и доставшаяся нам от неразумных предков эмпатия активно участвует в формировании ближнего круга. Так получилось, что общность, члены которой заботились друг о друге и обращали внимание на то, что происходит с их близкими, выживала эффективнее, чем общность, где никому не было дела до остальных. Один из кирпичиков эволюции. Мы его унаследовали вместе со всеми остальными механизмами, прошедшими сито естественного отбора. Это было интересно. И требовало осмысления. - Но почему тогда этот механизм включил меня в состав стаи? У киборгов нет эмпатии. А значит, и защищать их эволюционного смысла нет. - Во-первых, достаточно того, что у остальных из твоей стаи она есть, - Кэс почти наяву видел усмешку Германа и то, как тот сидит на краю своего капитанского кресла, подавшись вперед и уперев локти в колени. - Мало ли где какой сбой у этих гуманоидов, страховка необходима. А во-вторых… А почему, собственно, ты сам решил пренебречь своей маскировкой и позволил опознать себя как киборга? - Марика была атакована, - с некоторым недоумением отозвался Кэс. - Насколько я знаю, - усмешка в голосе Германа стала еще отчетливее, - ей не грозила ни смерть, ни сколь-нибудь серьезная травма. Анализ ситуации показывает, что драка прекратилась бы после того, как Ларсен ее зафиксировал. Максимум - у нее был бы еще один синяк или ссадина. Ведь Граммон, по сути, только защищался. Почему ты счел вмешательство необходимым? Ответа на этот вопрос у него не было, да Герман, кажется, и не ждал. Тем более, что секунду спустя в дверь каюты постучались. - Кэсь! - Марика пренебрегла тем, что дверь закрыта, и объявила на весь коридор. - Второй маневровый опять дурит, но Саня сказал, что раз такое дело, то он сам глянет. - Герман, - дверь с тихим шипением отошла; Кассий поспешно вделся в разгрузку, дернул магнитную ленту-застежку, - скажи Сандеру, что я сейчас подойду! Пусть хотя бы подождет! Даже обуваться не стал. - За двигло можно не волноваться, - хмыкнула навигатор, проводив взглядом неофициального техника “Пустельги”, который только что сократил поворот по стене. - Герман, спасибо. * * * * * - ...Рассылка от “Вечного странника”, - перечислял искин, перелистывая странички виртуального ежедневника. - Предложение от горнорудной компании на долгосрочный контракт, тоска невыносимая и вдобавок у черта на рогах. Конкурс на обеспечение переговоров между Ясной и Пуэрто Селестой, ни в коем случае, они все равно подерутся, как их ни охраняй. Караван с Джемини-пять до Золотого пика, груз разнообразный, в основном - шелк, голокристаллы и медицинские силикаты, можно попробовать. Еще заявка на персональное сопровождение, от Рыбьего глаза до Марианны, тоже можно, деньги поменьше, зато почти рядом. И почта. У Германа в руках появилась связка перевитых цветным шнурком писем. Будь они настоящими, после такого броска команда подбирала бы рассыпавшуюся веером корреспонденцию по всей рубке, а так - истаяли, коснувшись границы голосферы, а личные коммы, каждый по-своему, отозвались на обновление базы. - Кассий, - Весса, расслабленно разложившая кольца своего бесконечного хвоста по банкетке, просмотрела одно из посланий и чуть усмехнулась, - тут за тебя двенадцать тысяч обещают. - То есть - обещают? - настороженно уточнила Марика, разом забывшая про свой ворох писем. Кэс так и вовсе окаменел на половине движения. - То есть - хотят купить. У владельца. Надо полагать, у меня. Сандер, тоже отвлекшийся от чтения и просмотра видеозаписей, широко улыбнулся, не заметив флера напряжения, расползшегося по рубке. - Кого это ты настолько впечатлил, Кэсище? - Но мы ведь… - начала было Марика и осеклась на полуслове. Весса оглядела экипаж, остановила взгляд на Германе, который, подавшись вперед, сидел на краешке своего иллюзорного кресла, и мирно улыбнулась. - Отправь господину Граммону ответ. Я чрезвычайно ценю его хорошее отношение. Но поскольку этот киборг не стоит и пятой части упомянутой суммы, то мы просто не можем себе позволить пустить прахом наше доброе имя, подсунув ему эту старую, скверно функционирующую и давно не проходившую плановый осмотр модель. Мне очень, очень жаль.