(with my head in my hands) i sit and cry

«Его мысли становились более беспорядочными и более болезненными, и внезапно ему захотелось сжаться и вырвать, очистить свой желудок от всего, что там было, пока вина и стыд не покинут его. Вместо этого он просто стоял на месте и наблюдал за тем, как глаза Курта, застывшего, будто древняя статуя, наполняются слезами. К его горлу подступил отвратительный ком желчи, грозящийся удушить его. Но он не был против, на самом деле. Это был бы подходящий конец для его никчёмной жизни, не так ли? Умереть отверженным и разлюбленным единственным человеком, который когда-либо любил его. Ударь меня, Курт. Скажи мне, чтобы я катился к чёрту. Вели мне умереть. Пожалуйста, пожалуйста, просто окажи мне одну небольшую милость. Освободи меня от моих страданий. Но Курт не ответил на мысленные мольбы Блейна. Он лишь тихо и судорожно вздохнул, обхватив себя руками, чем ещё больше морально убил Блейна, потому что тот знал Курта. Он знал все его эмоции и тайные страхи и мог легко их прочесть. Он знал, что этот вздох, всего один жест, был знаком того, что Курт сломлен. Блейн понятия не имел, что ему нужно делать дальше, как ему справиться с ситуацией. Он знал, что причинил боль Курту, но он также знал, что если бы ушёл сейчас, то вскоре Курт бы стал забывать о нём, залечил бы раны на сердце и начал двигаться дальше. Даже если Блейн всю оставшуюся жизнь проведёт, скрывая мучения за улыбкой, с разбитым сердцем и пульсирующей болью от родительских слов, эхом отдающихся в ушах. Блейн бы оставался навеки застрявшим в воспоминаниях о прошлом, пока Курт следовал бы своим мечтам, нашёл бы родственную душу, другого чудесного и талантливого мужчину (такого же, как и сам Курт), который полностью ценил бы идеал, находящийся рядом с ним. Но прежде чем он смог что-либо предпринять, Курт развернулся и пошёл прочь, тихо напевая что-то себе под нос. Кто-угодно не обратил бы на это никакого внимания, будто Курт был всё ещё тем самым Куртом, но Блейн видел как его плечи подрагивают от всхлипываний, а обычно чистый и сбалансированный тон его голоса надламывается и подрагивает от печали. Этой ночью впервые капля сомнения достигла тёмного-тёмного уголка сердца Блейна, где он хранил мысли о том, что Курту было бы намного лучше без него. Что если…просто, может быть…Блейн не ошибался?

- Отрывок из «everything i gave you» (другой фанфик автора)

Ничего не говори. Я знаю, что ты хочешь сказать. Пожалуйста, перестань объясняться. Не говори ничего, потому что это делает мне больно.

Курт пристально смотрит на Блейна, недоверчиво, будто бы действительно не может поверить в то, что только что услышал. Но затем Блейн продолжает, слёзы появляются в уголках его глазах, и Курт чувствует, будто тонет. Блейн, парень, которого он считал своим навеки, изменил ему. Он «был» с кем-то. Эти слова такие жестокие, такие бесчувственные. Как мог Блейн, самый искренний, любящий и добрый человек, которого он только знал, изменить ему с кем-то, вроде Сантаны и Пака с их второго года старшей школы? - Ты не отвечал на звонки. Мне было одиноко, а тебя не было рядом. Это не отговорки. Этого не может быть. Курт бы никогда не сделал чего-то подобного, если бы Блейн не отвечал на звонки. Он бы никогда так не поступил, потому что он знает, что то, что между ними есть – теперь уж, было – что-то особенное. По крайней мере, таким оно было для него. Он ничего не говорит – он не может ничего сказать. Он может просто вот так вот пристально смотреть на Блейна, пока тот запинается в своей исповеди, в своих извинениях, существовать которых никогда не должно было. - И мне…Мне, действительно, очень жаль. Нет. Курт просто не может больше так стоять и наблюдать за тем, как Блейн позволяет этому случиться. Он разворачивается, пока его сердце разбивается, и обхватывает себя руками. Внезапно, теперь, когда рядом с ним больше никого нет, холод города кажется намного неприятнее. Пока он уходит прочь от единственного человека, который всегда так искренне его понимал, старая песенка начинает играть в голове. Он начинает тихо напевать её, а его сердце продолжает разбиваться на мелкие кусочки с каждым словом. - «Похоже на то, будто ты отпускаешь меня, и, если это так, то я не хочу этого знать».

Обхватив голову руками, Я сижу и плачу.

Как только Курт уходит, как только Финн с Рейчел исчезают из поля зрения, Блейн делает несколько неуверенных шагов на дрожащих ногах в сторону скамьи и опускается на металлическое сидение. Он зарывается лицом в ладони и всхлипывает, выпуская все скрытые эмоции, которые он не мог позволить Курту увидеть. Ему больно. Ему очень больно. Каждый вдох, каждый рванный и отчаянный всхлип до жути болезненный. Он будто задыхается ими, отчаянно хватая воздух ртом. Он умирает. Должно быть, так и есть. «Пожалуйста, скажите мне, что я умираю», - беззвучно умоляет он мир, но затем его дыхание, в конечном счёте, успокаивается против его воли, а слёзы высыхают. Он пустой – он больше ничего не чувствует.

Всё заканчивается, Мне нужно перестать притворяться, Кем мы являемся друг для друга…

Блейн возвращается в лофт и сразу же улавливает тихие звуки музыки. Он узнаёт песню – Курт, Финн и Рейчел напевают «Don’t speak». Что-то, должно быть, произошло и между с Финном с Рейчел. Блейн неясно вспоминает, как Рейчел пела с дуэтом с каким-то парнем перед тем, как он спел свою «Teenage dream», но тогда он не придал этому никакого значения. Хотя, это до сих пор так – его мозг пытается обрабатывать факты, но всё, на чём парень может сейчас фокусироваться – это песня медленной смерти и звук всхлипов Курта, доносящихся из его «комнаты» сейчас. Он медленно заходит к Курту в его отделённый занавеской уголок. Его конечности тяжелеют, а на глаза снова наворачиваются слёзы. Он было думал, что выплакал все свои слёзы ранее и что теперь он стал пустым и застывшим, но сейчас ему едва удаётся сдержать свою боль. Он хочет заплакать, а затем прижаться к Курту, чтобы залечить мучающее отчаянье, но он не может. Уже никогда не сможет. Он приходит внутрь и осторожно ложится на кровать рядом с Куртом. Каждая его косточка будто бы зудит от желания потянуться в поисках уюта и комфорта, но он потерял эту возможность сегодня, произнося те слова и совершая действия, о которых теперь жалеет. Он сломал что-то, что теперь не может починить, нанёс себе же раны, которые теперь не может и даже не имеет права пытаться как-то вылечить. И он знает, что никогда больше не будет здоров. Он слышит, как Курт снова всхлипывает на другой стороне кровати, будто его сердце разрывается пополам. Но Блейн знает, что однажды сердце Курта снова будет цело, и хотя это не сильно помогает, но зато это даёт хоть какую-то толику облегчения, утоляющего агонию, что растёт в его груди. Вот если бы у него была хоть какая-то гарантия насчёт его собственного сердца…Нет, этот счёт он не мог себе ничего обещать. Воспоминания о Курте будут сжимать его сердце до тех пор, пока оно не сморщится, пока Блейн не умрёт от этой боли. Он знает это с такой ясностью, как знает, что Земля вращается вокруг Солнца. Как только Курт засыпает, Блейн выскальзывает из кровати, бежит в ванную и просто не может сдержать рвотный позыв. Вся желчь, скопившаяся в организме, просится наружу. Его слёзы, ранее сдерживаемые, сейчас буквально лились по его щекам, смешиваясь со слюной в уголках губ. Это противно, но он заслужил это. Он терпит это состояние «ненормальности». И будет терпеть и дальше. Постоянное чувство, будто бы зависшее на краю подсознания, когда хочется одновременно и вырвать, и плакать на полу уборной. Он будет терпеть это, если у Курта всё в жизни будет хорошо. Он смотрит на себя в зеркало. Слабые всхлипы всё ещё заставляют его горло конвульсивно подрагивать и дают понять, как же ужасно он выглядит. Он знает, что выглядит сломленным, будто бы он страдает от какой-то неизвестной болезни. Его лицо всё в пятнах, под глазами следы от слёз, а в уголках губ остатки рвоты. Он хватает кусок туалетной бумаги и утирает губы, будто бы пытаясь вернуть себя в прежний нормальный вид, но ему едва это как-нибудь удастся. Он выглядит как разбитый корабль после кораблекрушения. Вот, кем он себя сейчас чувствовал. И ничто не могло это отменить.