КЛЮЧНИК

      — О чем ты говоришь? — зашипел Яхонт и перья его ощетинились.       — Говорю — я видел, мимолетно, но я точно почувствовал присутствие, пусть и слабое. Ты должен пойти и проверить, Яхонт!       — Почему я? Не могу терпеть того места!       — Потому что это ты — потерял Ключ!       Яхонт снова зашипел, но уже с жалостной ноткой. ...       Я вижу мир другим и знаю это. Я не узнаю людей, не запоминаю лица и имен. Я — из других времен. Кажется уже сотни и сотни лет никто не ходил теми тропками, где брожу я своим бытием.       А когда ты смотришь на Красоту, Красота смотрит на тебя. Здравствуй, моя Красота.       Залюбовавшись, она замедлила шаг и остановилась, наблюдая, как небосклон капельками втекал в листья ясени, наполняя их медовостью, они делались смаковыми для глаз. В наслаждение вкусом Красоты — улыбка проступила чуть, солнечным бликом чего-то Большего изнутри. А встречные люди — через одного замедляли шаг. Может быть, они думали, что эта теплая полуулыбка адресована им? Может быть, они чувствовали покойствие от этого им незнакомого человека? Но безразличные по обыкновению — расцветали они в ответных улыбках. Её необычный взгляд видел красоту простых вещей. И насладившись медом первой осенней листвы, она пошла дальше, ничем не выделяясь среди людей.       А когда смотришь на внемирское — немирское смотрит на тебя. ...       На аллее стоял мальчик и внимательно смотрел на желтую ясень, единственную во всей шеренге ещё не тронутых осенней кистью деревьев. С важным видом кивнув, подросток перевел взгляд на людей и начал озирать их, оглядывая всех вокруг. Те напрягались под его пристальным взглядом и убыстряли шаг. «Щас просить чего-нибудь будет, — думали они, — деддомовец наверно, взгляд какой не детский, аж озноб пробирает. Противно. Лишь бы не привязался»       — Мальчик, ты потерялся, ищешь кого? — спросила подслеповатая старушка, из тех, кому до всего надо.       И подросток ощерился на её и брезгливо зашипел что-то невнятное, обдав бабку непонятной волною страха, заставившего её сердце судорожно сжаться и, сорвавшись, заколотиться. И потеряв с испугу последние здравомыслие, закричать удаляющемуся мальчишке вслед, что таких хамов надо расстреливать, и как-де не хватает Сталина на молодежь — всех сплошь выродков и дебилов.       Мальчишку лихорадочно трясло, с каждой минутою проведенной на аллее он выглядел все более больным и жалким. И в то же время — вызывающем опаску, словно бездомный пес. Хотелось обходя его, убыстрять шаг глядя в сторону.       — Все, не могу больше, нет Ключника здесь, даже не пахнет, разреши мне вернуться, — сказал словно самому себе мальчик, метнувшись с аллеи куда-то во мрак ближайшей засанной подворотни, — не могу я здесь!       — Бесполезный ты, Яхонт, — раздался звук не-речи.       Мальчик упал коленками на бетон грязного пола и начал таять в бесцветном вихре пустоты.       — Бесполезный я — здесь, — поставил Яхонт ударение на последний образ.       Его практически рвало этим местом и этим слабым человеческим тельцем, которое сейчас он с облегчением сбрасывал словно грязное тряпье.