КЛЮЧНИК

      Свет стекал медовыми каплями амброзии Яхонт протягивал к нему, как молитвенные руки, — язык и ловил его кончиком драгоценные капли.       Яхонт был слеп и слаб когда-то, кажется, бесконечность, пока Ключник не подобрал его. Ключник научил его чуять.       Яхонт чуял суть вещей. Теперь он никогда не ошибался даже во внешнем образе материальных предметов, угадывая его интуитивно, облекая в образ суть. Ведь общаться только на языке сути, без внешних форм, в которых заключалась стать и запах сущности — с ним мог только Ключник.       И он, Яхонт, тот, кто должен был идти впереди, видя своим превосходным чуяньем тропки и возможности между, сквозь, через пласты, судьбы, времена, тот, кто унюхивал место для следа своему Ключнику — потерял её. За одно мгновенье, где-то все глубже и дальше, в жизнях, временах, измерениях, множестве —, а секунда для вечности.       И Яхонт теперь уже даже не помнил, потому что и тогда-то не понял — как это произошло и для чего — почему Ключника затянуло в водоворот бытия. Отправилась ли она туда сама или отвлеклась на долю секунды, так ошеломляюще тотально достаточной в движение там, в междомирье, междовременьем, междосутью, межбытием.       Или это была его, Яхонта, вина, как пред-идущего? Это он, Яхонт, ошибся и обозначил Ключнику для следующего Шага кочку, оказавшуюся топью? И Ключник сделал Шаг, перенеся свой Вес, поставив свой Дух, и — провалился, затянутый в омут, увлекаемый все глубже в жизни. В иллюзии, в кажущуюся единственной реальность, в важность и безоговорочную власть бытовых событий внутри текущей жизни. В тела, меняющиеся как одежда, изнашивающаяся за полдня, смена которой не должна вызывать неудобств, а мерещиться в топи — тотальностью полного конца.       Иллюзии топи — абсурдны для вечности.       Понятие вечности — неуместно в обусловленности топью.       — Комиссар поменял свою Силу на Видение, таков путь становления Ключником — отдать Крылья, — однажды услышал Яхонт образ, — Ключник мог вовлечься в топь и не по собственному желанию, а по ошибке. И её пред-идущий ничего толком вразумительно доложить не может, такой слабый.       — А я предлагал! Я бы нашел для её лучшего, ангелоподобного Пред-идущего. А этот... этот... да на что он похож, сущность нижайшего ранга!       — Достаточно, не подобает.       — Но он, он просто...       — Смири свое негодование, Яхонт хорошо делает мелкою работу.       И Яхонт ушел бродить один тогда, протискиваясь между немыслием пластов вселенных, в тьму лунной тени, меж существ столь странных, что запах их был словно нашатырный спирт или вонью горящей пластмассы — они рвали духовную сущность Яхонта, но он шел все дальше, глубже, туда, куда даже с Ключником они заходили нечасто. Яхонт искал. Снова и снова.       Иногда ему казалось, что он близко, что он ухватил своим чутьем, едва различимый, едва улавливаемый, эфемерный след присутствия Ключника. И тут же терял.       А потом он возвращался, опустошенный, обессиленный, и падал, не в силах отдышаться жадно небом. И Сущности немыслимых рангов ходили, переступая его, лежащего у порога мироздания по своим Судьбоносным Делам. А он — лежал, высунув язык, беспомощный встать, и его душил не ошейник, но ком невыносимой горечи в горле.